Отряд Неудачников – самое точное для вас название.
– Все, пациенту нужен полный покой. Покиньте помещение…
Да вырубите вы уже этот будильник нахрен!
– Окто, ты вообще следишь за приборами, а? Знаю, что не десять глаз, но ты хотя бы сигнал слышишь?! Чего там у тебя по седативке? Да хоть чего-нибудь коли уже, давай, нам только не хватало, чтобы он дергаться начал…
Спа-а-ать…
…
– Подъем, соня! – на этот раз меня будит красивый женский и… совершенно незнакомый мне голос! – Доктор, как он?
– Снимки показывают, что все в порядке. Ребра уже зажили, дырку в черепе мы тоже заделали… Немного беспокоит правая рука, что-то там срослось не так, но в целом – я бы оценил состояние пациента как удовлетворительное. Скоро можно выписывать!
Ни хрена себе! И это все про меня?! Сколько же их там было-то?
– А с рукой можно что-то сделать? – красивый женский голос стал еще и несколько обеспокоенным, – Исправить?
– Да-да, конечно. Но тогда вам придется вернуться немного попозже, когда он снова придет в себя.
– Хорошо, разумеется. Вы уж постарайтесь, доктор!
Ну во-о-от, такой облом. Похоже, свидание с обладательницей волшебного голоса ненадолго откладывается…
– Окто! Повесь-ка этот снимок на монитор. Ага, вот так. Инструменты принес? Да-да, правая. Смотри. Сейчас я сделаю надрез и уберу мышцы, а твоя задача – сломать вот в этом месте, понятно? Потом мы все подчистим, заново срастим – и будет почти как новенькая!
Какого. Хрена. Тут. Творится?
Чего вы мне там резать и ломать собрались, садисты?!
– Ты когда уже научишься смотреть за показаниями, а? Смотри, он же почти очнулся! Давай-ка шестого растворчику ему добавь ноль пяточку. И чуть-чуть коктейля три-десять, чтобы сны поярче были и свертываемость крови повыше.
И снова миндаль. Его что тут – кто-то жрет поблизости?
– Да-да, вот так будет достаточно. Знаешь, я вот ничуть не удивлюсь, если мы однажды пациентов начнем в полном сознании сшивать и резать – а все из-за твоей рассеянности, Окто!
Спать. Опять?!
Нет, не хочу, не надо, пусть все остается как есть – не хочу я больше спа-а-ать…
…
– Привет. Пока не отвечай, все равно не сможешь.
Да ладно, такой чудесный голос можно и просто слушать. Хотя, конечно, еще больше хочется посмотреть на его обладательницу. У бабы с таким голосом должна быть просто шикарная внешность! Кто же ты, о прекрасная сладкоголосая незнакомка?
– Я – твой новый куратор, и меня зовут Сирена.
Святые сиськи, есть все-таки бог на свете!
– Собственно, обрисую тебе ближайшие планы…
Надеюсь, в списке есть хороший ужин и влажные, смятые нашими телами простыни?
– Сейчас тебя вытащат из регенерационной капсулы, прогонят через ряд тестов и вернут нам. Надеюсь, что ты хотя бы чуточку соскучился по Неудачникам?
Ну-у-у, «соскучился» это уж слишком громкое заявление. Но если сравнивать с моими бывшими соседями по камере, то эти ребята действительно, куда приятнее.
– После стычки с клонами Отряд было решено усилить и подготовить к силовым операциям. Так что всех ждут изнурительные тренировки и бонусный визит в Мясорубку.
Лучше бы стволы нормальные дали! И бронежилеты. И «Хаммер» пуленепробиваемый.
– В общем, ждем тебя с ребятами. Поправляйся поскорее.
А поцелуй на прощание? Где мое заслуженное, влажное и многообещающее «чмоки»?
Шорох ткани.
Звук удаляющихся шагов.
И скрип дешевого пластикового стула под опустившимся на него грузным телом Дока.
– Ну что, Агент У, готов заново появиться на свет, а?
А ты замотивируй меня, пилюлькина твоя башка.
– Окто, давай потихоньку отсоединяй его от системы жизнеобеспечения… и не забывай следить за приборами!
Что-то чавкнуло. Чпокнуло. Хлюпнуло. Ну и так далее и тому подобное – хлюпало и чпокало бесконечные долгие минут десять, а то и все двадцать.
Признаться честно, все это было настолько скучно и однообразно, что я даже немного задремал, и пропустил сам процесс моего «рождения», как назвал это Док.
– …здоровый малыш, восемьдесят два кило весом! Поздравляю, коллега, роды в очередной раз прошли успешно!
– А почему он не орет? – прозвучал обеспокоенно голос Окто.
– Сейчас заорет. Вот только глазки откроет, пару раз вдохнет и…
– А-а-а-а!!! – заорал я, целиком и полностью оправдав надежды своих «акушеров»…
Как и предсказывал Док, первым делом я действительно открыл глаза. Потом шевельнул рукой, и, убедившись, что та меня прекрасно слушается, убрал с лица какую-то липкую дрянь, что мешала мне нормально видеть.
Стало прохладно. Что, в общем-то, и неудивительно, потому что по ощущениям я был не только совершенно голый, но еще и обмазан какой-то не то пастой, не то мазью. Или слизью.
Я опустил голову и даже не сразу понял, что длинная кожистая штука, похожая на шланг, торчит у меня из живота, а не пониже, и в общем-то ее там вообще никогда не было и быть не должно. Да еще и вся в крови и какой-то желтоватой слизи! Ну как тут не заорать, а?
– Что это за херня торчит у меня из брюха?! Уберите ее нахуй немедленно!
– Это пуповина, – надо мной нависла темная фигура, – Хотите ее сами перерезать?
– Док, пациент просит пересадить ему пуповину вместо полового органа стандартной комплектации, – подал голос Окто.
Ишь ты, шутник мне тут нашелся!
– Боюсь, что такой тип трансплантации начальство не одобрит. Так что, агент У, вы сами…
– Режь ее!
– А волшебное слово?
– Быстрее, сука!
В поле зрения появилась рука, которая прочно ухватилась за кожаный нарост, а потом вторая просто отрезала его при помощи больших ножниц. Я бы даже сказал – огромных.
Во время «процедуры» я ничего не почувствовал. Совершенно.
– Остаток сам отвалится, как только высохнет. Вы его просто не мочите, и все.
Мамой клянусь, что я теперь на воду даже смотреть не буду!
Вот если бы в детстве нам так же манту оформляли – уверен, что ни один бы даже самый отъявленный хулиган и непослушный шалопай не вздумал бы ее мочить и трогать.
– Собственно, все. Остались сущие формальности. Принять душ, ответить на пару вопросов – и вы свободны.
– А тесты?
– Все нужные тесты и анализы мы сделали, пока вы спали.
– Сколько! – выпалил я самый важный для меня вопрос.
– Сколько чего? – не понял Док.
Наконец-то я смог его впервые нормально рассмотреть. В общем-то, ничего необычного. Простой дяденька лет 50–60, лысый, но с аккуратной седой бородой и усами – этакий «Айболит стайл». Невысокий, полноватый, в белоснежном халате, перчатках и тапочках. На шее висит стетоскоп, как у любого самого обычного врача-терапевта.
– Сколько времени я провел в больнице?!
– Во-первых, вы находитесь не в больнице, а в Медицинском отсеке на территории Базы. Вы ведь помните, что такое База, Агент У?
– Да помню, я, помню. И про Базу, и про Неудачников, и про армию клонов, ограбивших банк, и про Мини-Мы с его крохотным рюкзачком, набитым радостями и гадостями. Так сколько?
– Если считать от того момента, как вас сюда доставили, то… уже прошло что-то около…
– Ну же, не томи, дяденька!
– …четырнадцать часов, да.
– Чего?
– Четырнадцать часов и двадцать одна минута, если уж совсем точно.
– А дней?
– Дней? – удивился Док, – Вы, конечно, были в тяжелом состоянии, но не настолько.
– Погодите. Я слышал про сломанные ребра, пробитый череп и что-то не так было с рукой…
– Окто! – доктор повернулся куда-то в сторону, – А я ведь тебе говорил следить за приборами! Видишь, к чему это все приводит? – он снова повернулся ко мне, – Да, у вас был открытый перелом правой руки… двойной… – добавил Док, почему-то запнувшись, – Разве вам не рассказывали, какая чудесная у нас медицина? Вы же наверняка подписывали бумаги на оказание услуг…
Я осмотрелся, уже не слушая, чего он там бормочет.
Помещение напоминало обычную палату интенсивной терапии. Или операционную – не силен я в этом. Компьютеры, приборы, капельницы, аппарат искусственной вентиляции, операционный стол…
И какая-то громадная штуковина в самом центре комнаты, напоминающая белоснежный пластиковый саркофаг.
– Это, я так понимаю, и есть регенерационная капсула?
– Да, она самая.
– И в ней я лежал все это время?
– Именно.
– Выходит, что она меня и вылечила?
– Это процесс куда более сложный, чем…
Я встал, попытался вытереть перепачканные руки о собственные бедра, но от этого стало только хуже. Да уж, душ мне точно не помешает.
Подошел к «саркофагу».
Тот был подключен к каким-то приборам, и от него в стену тянулись многочисленные гофрированные трубки, кабели, провода и так далее. Навскидку – не меньше трех десятков, разного цвета, диаметра и длины.
– Осторожнее! Сейчас там восстанавливается ваш коллега… – крикнул мне Док.
– Физик? – вспомнил я слова Химика.
– Да-да, Агент Эф.
– И как долго он там будет лежать?
– Часа три, может, четыре – ему не так сильно досталось.
– Ладно. Где тут у вас душ?
– Окто, проводи Агента У в дезинфекционную, будь так любезен.
Я обернулся и… чуть не обосрался…
Потому что впервые увидел этого самого «Окто».
Глаз у него действительно оказалось не десять, а всего четыре. Круглые, черные глазищи размером с теннисный мячик. Два торчали, как и положено, из глазниц, и еще два там, где у нормальных людей находятся виски.
– Следуйте за мной, – попросил мутант, развернулся и зашагал в противоположный конец операционной.
Нет, все же восемь: еще две пары глаз обнаружилось у помощника Дока на затылке. Они торчали из ежика коротко стриженных волос и внимательно за мной наблюдали. По крайней мере, мне так показалось, потому что зрачков у этих глаз не оказалось, так что проследить направление взгляда было невозможно.
Окто, значит? Вообще-то «Октопус» – это осьминог, а не недоделанный человек-паук.