Учитывая редкость тяжелой воды – всего одна ее молекула приходится на 41 млн молекул обычной воды, – в 1940 г. ее производила только одна компания в мире. Norsk Hydro управляла каскадом электростанций в полутора сотнях километров к западу от Осло на мрачном плато, имеющем в Норвегии жуткую репутацию: хроника XVI в. сообщала о местных жителях, что их «главное удовольствие – убивать епископов, священников, судебных приставов и прочих власть предержащих». Одна из этих гидроэлектростанций, «Веморк», была крупнейшей в мире. Она располагалась на неприступном скальном выступе возле мощного водопада, и бóльшая часть генерируемого ею электричества использовалась для производства удобрений и взрывчатых веществ. Остаток же перенаправлялся в соседнее здание для электролиза. Огромные резервуары с водой подвергались воздействию электрического тока, чтобы отделить H2 от O. В подвальном помещении полученная как побочный продукт электролиза тяжелая вода собиралась в специальных установках (подробнее о них позже). Однако рынок тяжелой воды был, мягко говоря, невелик. В 1934–1938 гг. «Веморк» продала в общей сложности лишь 40 кг, примерно по 8810 долларов за килограмм. Если говорить современным языком, они производили крафтовые партии этого товара, редко продавая больше 10 г одному клиенту.
Нетрудно представить себе потрясение руководителей «Веморка», когда в январе 1940 г. они получили из Германии заказ на несколько сотен килограммов D2O. Курт Дибнер, жалкий, но упертый руководитель Уранового клуба, послал в Норвегию агента, чтобы тот купил там весь запас тяжелой воды (185 кг), а также подписал контракт на ежемесячную поставку еще 100 кг. Поскольку тяжелая вода не имеет практического применения, кроме ядерных исследований, в «Веморке» у агента поинтересовались планами нацистов. Тот всячески уклонялся от прямого ответа, и руководители компании могли только предположить, что в Германии ведется разработка чего-то вредоносного, возможно, радиоактивного отравляющего газа. Им удалось выпроводить агента, и, когда через месяц главный юрисконсульт компании прибыл на совещание в Париж, он предупредил о случившемся француза по имени Жак Аллье.
Аллье номинально был банкиром, но во время войны работал на французскую военную разведку. Он также кое-что понимал в ядерной физике: ранее Фредерик Жолио обращался к нему по поводу закупки норвежской тяжелой воды для их с Ирен парижских экспериментов. (Банку Аллье принадлежало две трети Norsk Hydro, так что он хорошо подходил для ведения переговоров.) Аллье поблагодарил норвежца за информацию о Германии и поспешил передать эти сведения Жолио. Банкир и физик тайно встретились в отеле неподалеку от Триумфальной арки и решили, что нужно принять безотлагательные меры.
В начале марта 1940 г. высокий лысоватый очкарик Аллье отправился в Осло для совершения одной из самых дерзких нелегальных операций времен Второй мировой войны. Он имел при себе документы на девичью фамилию своей матери, Фрайсс, а банк разрешил ему потратить до 36 млн франков (сегодня это 25 млн долларов) на весь запас тяжелой воды в «Веморке». На случай неудачи (если он не сможет закупить воду или сможет, но его обманут или схватят) Жолио дал ему флакон воды с примесью кадмия. Кадмий поглощает нейтроны с фантастической эффективностью, и даже несколько капель такой смеси безнадежно испортят целую цистерну тяжелой воды.
Драматизм ситуации усугубился тем, что нацисты узнали о миссии Аллье и направили своим агентам в Норвегии телеграмму: «Любой ценой остановить подозрительного француза, путешествующего под фамилией Фрайсс». Это были вполне однозначные инструкции. Захватить его, похитить, убить на улице – ничто не возбранялось. Аллье тоже знал, на что идет: норвежцы по-дружески предупредили его о том, что немцы за ним охотятся. Он все равно решил не отступать, надеясь с помощью хитрости обойти все ловушки.
Прибыв 4 марта в Осло, он позвонил руководству «Веморка» из телефона-автомата и назначил встречу на определенном перекрестке. На следующий день начались переговоры, причем Аллье был готов потратить все 36 млн франков, что в 15 раз превышало рыночную стоимость продукта. Но деньги оказались не нужны. Чтобы не допустить попадания тяжелой воды в руки нацистов, представители «Веморка» предложили бесплатно передать Франции всю имеющуюся у них тяжелую воду, а также все будущие партии. Тронутый их щедростью, Аллье не стал скрывать причину внезапного интереса к тяжелой воде: не отравляющее вещество, а взрывчатое, причем невообразимой силы. Норвежцы трезво оценили новость. Один из них сказал Аллье: «Если нам не повезет и Франция проиграет войну, меня расстреляют за то, что я сделал сегодня. Но я с гордостью иду на такой риск».
Несколько дней спустя Аллье и представители компании пересекли пустынное замерзшее плато к западу от Осло и прибыли на электростанцию «Веморк». В полночь, самое подходящее время для секретной операции, они начали переливать тяжелую воду в канистры из нержавеющей стали для транспортировки. Местный сварщик тайно изготовил их у себя дома за несколько дней. Канистры были сконструированы так, чтобы поместиться в чемоданах.
На обратном пути в Осло контрабандисты предприняли ряд маневров, чтобы оторваться от возможной слежки. Аллье, несомненно, держал наготове и флакон с кадмием, чтобы испортить воду, если их атакуют нацисты. Но опасности вроде не было, поэтому они поспешили на французскую конспиративную квартиру и разместили канистры там – рискованный шаг, поскольку дом находился рядом с нацистским военным училищем. Два дня они прятались на квартире и думали, как вывезти тяжелую воду из Норвегии. Они рассматривали возможность захода подводной лодки в гавань Осло, но это нарушило бы нейтралитет Норвегии в войне. Единственный другой придуманный ими план казался безрассудным, даже безнадежным, но за неимением иных вариантов они стали готовиться к операции в аэропорту Осло, назначенной на 12 марта.
Аллье с коллегой-разведчиком прибыли в аэропорт рано утром с билетами до Амстердама. Их багаж состоял из подозрительно тяжелых чемоданов, вокруг которых они шумно суетились на регистрации. Наблюдавшие за аэропортом нацистские агенты обратили на них внимание и предупредили свои ВВС. Однако нацисты не знали, что Аллье с коллегой, используя вымышленные имена, также купили билеты в Шотландию. Поскольку рейсы в Шотландию и Амстердам вылетали примерно в одно время, Аллье надеялся, что самолеты будут стоять рядом. И действительно, когда они с напарником наконец прошли регистрацию и отправились на посадку, то увидели, что пропеллеры на обоих самолетах, готовых к взлету, уже вращались. Они стали загружать свои чемоданы в амстердамский.
Когда они справились с погрузкой, к воротам аэропорта с ревом подкатило такси. Мужчина с билетами в Шотландию потребовал, чтобы его пустили на взлетно-посадочную полосу, иначе он опоздает на рейс. Обеспечение безопасности в аэропорту в ту эпоху было не таким, как сейчас, так что охранники пропустили его. Такси подъехало к самолетам и припарковалось между ними вне зоны видимости тех, кто находился в терминале. В страшной спешке мужчина распахнул багажник такси и принялся закидывать чемоданы в самолет, следовавший в Шотландию. Воспользовавшись суетой, Аллье с напарником проскользнули на шотландский рейс со своими билетами на вымышленные имена.
Через несколько минут оба самолета взлетели. Для пассажиров, следовавших в Амстердам, этот полет оказался незабываемым. Как только их самолет покинул пределы норвежского воздушного пространства, истребители люфтваффе перехватили его и направили в Гамбург. После приземления нацистские чиновники распахнули грузовой отсек и изъяли багаж Аллье. Чемоданы оказались набиты гравием.
Тем временем тяжелая вода, спрятанная в багаже человека из такси, летела в сторону Шотландии. Правда, раньше, чем она достигла британского воздушного пространства, Аллье заметил преследовавший их самолет без опознавательных знаков. Он попросил пустить его в кабину пилотов (еще один пример небрежного обеспечения безопасности в прежние времена) и откровенно поговорил с командиром, объяснив, что он французский агент, сражающийся на стороне союзников. Пилот поблагодарил его и начал маневрировать, по возможности стараясь скрыться в облаках. Никто так и не понял, что это был за самолет – возможно, тоже немецкий, – но пилот ускользнул от него и благополучно приземлился.
Драгоценная тяжелая вода в обход таможни была переправлена во Францию. К 18 марта все до единой канистры находились в бомбоубежище института Жолио в совершенной безопасности. При одном условии: если только нацисты никогда не дойдут до Парижа.
Глава 11От фальши к реальности
После того как Джо Кеннеди – младший в сентябре 1939 г. покинул Лондон, его отец настоял, чтобы он снова поступил в Гарвард и получил юридическое образование. Кеннеди-старший даже нанял ему в репетиторы судью Верховного суда Массачусетса. Но такая жизнь казалась Джо нудной, и, когда весной 1940 г. война в Европе приняла серьезный оборот, он начал задумываться о военной службе.
До той весны Вторая мировая война была какой-то ненастоящей. Да, Гитлер вторгся в Польшу, а Великобритания и Франция объявили войну Германии, что сделало их формально воюющими сторонами. Но никаких реальных сражений или стычек не происходило, и непочтительная британская пресса окрестила такое положение дел «фальшивой войной»[12]. Скоро она пожалела о своем остроумии. В апреле 1940 г. Рейх внезапно вторгся в Данию и Норвегию, а в мае пали Нидерланды, Бельгия и значительная часть Франции. Попутно вермахт разбил британскую армию и почти уничтожил ее в Дюнкерке. Но самое ужасное началось во время вечернего чаепития 7 сентября 1940 г. в Лондоне, когда сирены, которые в прошлый раз, в сентябре 1939 г., поднимали ложную тревогу, завыли уже всерьез. Тысяча немецких самолетов прорвалась к Лондону, и начался знаменитый «Блиц» – девять месяцев безжалостных воздушных налетов. Фальшивая война стала очень даже реальной.