Весь день 19 ноября «тетерева» отправляли в Лондон периодические отчеты о видимости и скорости ветра, но, пока британцы расшифровывали эти сообщения, погодные условия изменились из-за облачности и холодного фронта. Несмотря на опасность ситуации, британцы все же дали добро; первая связка самолета и планера взлетела на северо-западе Шотландии в 18:45, а вторая последовала за ней через 15 минут. Практически сразу же усилился ветер, и к тому моменту, как они достигли побережья Норвегии, уже грозила разразиться буря. Один наблюдатель позже описал погоду как «липкую от туч».
Члены группы «Тетерев» подготовили место для приземления планеров, установив красные сигнальные огни в форме буквы L и активировав радиомаяк (под названием «Эврика») в качестве ориентира для самолетов. Вскоре они услышали из-за облаков гул моторов. После тяжелого месяца на безлюдном плато они воспрянули духом. «Летят! – воскликнул один из них. – Зажигаем огни!» Красные сигнальные фонари замигали, люди изо всех сил всматривались в небо, надеясь увидеть самолет.
Потом гул затих: самолет пролетел мимо. Норвежцы помрачнели, но не слишком обеспокоились. Возможно, пилот просто решил развернуться на еще один заход; в любом случае должен прибыть второй самолет. Действительно, через несколько минут снова послышался гул, и они опять стали мигать фонарями – но услышали, как шум моторов снова стих. Когда это случилось в третий раз, «тетерева» тяжело вздохнули.
Наконец, после нескольких промахов гул моторов прекратился, на сей раз окончательно. В полночь «тетерева» с трудом дотащились до своей ветхой хижины и связались по радио с Лондоном, отчаянно желая узнать, что случилось. Лучше бы они не узнавали.
Находясь в воздухе, летчики потеряли ориентиры. Приемники радиомаяка «Эврика» вышли из строя на обоих самолетах, и даже когда слои облаков немного разошлись, дав возможность визуального поиска красных сигнальных огней в виде буквы L, они не увидели внизу ничего, кроме тигровых полос. Прошло 20 минут, затем час, два, а самолеты и планеры все кружили и кружили над плато.
Горючего оставалось только на обратный путь, им нужно было возвращаться – и тут начался ад. В течение всего ночного полета буксирные тросы, удерживавшие планеры, покрывались льдом, и они начали натягиваться под избыточным весом. На подлете к норвежскому побережью один трос лопнул, и экипаж самолета-буксировщика мог только с ужасом наблюдать, как планер начал стремительно падать. На скорости 320 километров в час он свалился в штопор и исчез в облаках. Самолет кружил, ища пропавший планер, но безрезультатно. Вернувшись в Англию в 3 часа ночи, экипаж сообщил, что планер потерян в море.
Трос второго самолета тоже лопнул, на этот раз над сушей. В надежде отследить планер экипаж начал кружить над местностью, пытаясь что-то разглядеть. К сожалению, из-за плотной облачности пилот опустился слишком низко и задел гору. Самолет начал кувыркаться по склону и взорвался. Все находившиеся на борту погибли.
Планер же разбился при посадке. Из 17 человек на борту трое погибли мгновенно, еще шестеро получили тяжелые ранения. Вытащив всех из-под обломков, командир группы послал двух человек, которые могли двигаться, на местную ферму, чтобы определить местонахождение: возможно, им удастся сделать марш-бросок в сторону Швеции. Увы, фермер сообщил десантникам, что они находятся в 650 км от границы. Затем он добавил, что ему придется сообщить о них местным нацистским властям: немцы наверняка узнали о катастрофе, и его расстреляют как предателя, если он промолчит. Десантники вернулись к месту крушения и рассказали обо всем командиру. Он подумал, что его люди, вероятно, смогут отбиться от первого нацистского патруля, но за ним неизбежно последуют другие, да и в любом случае раненым требуется медицинская помощь. Поэтому, когда прибыли нацисты, выжившие десантники сдались. Когда их увозили на грузовиках, один из пленников, стараясь приободрить собравшихся норвежцев, показал двумя пальцами V – знак победы.
О том, что произошло дальше, стало известно лишь годы спустя, на суде по делу о военных преступлениях, и из-за противоречивых показаний картина остается несколько туманной. По-видимому, командующий нацистскими вооруженными силами в Норвегии велел своим людям расспросить британцев об их миссии, но те отказались сообщить что-либо, кроме своего имени, звания и личного номера. Командующий столкнулся с дилеммой. В октябре 1942 г. Гитлер издал секретный Führerbefehl (приказ фюрера), предписывавший расстреливать всех иностранных диверсантов на месте (в обиходе немцы именовали их пиратами). Учитывая обнаруженную в планере взрывчатку, пленников следовало считать диверсантами. В то же время они были в армейской форме. Технически это делало их военнопленными, и командующий позже утверждал, что всем своим существом противился идее расстрела.
Поборовшись немного со своей совестью, командующий обратился к генерал-фельдмаршалу вермахта Вильгельму Кейтелю. (По странному стечению обстоятельств Кейтель был дядей Китти, жены Роберта Оппенгеймера, то есть приходился Оппенгеймеру свойственником.) Командующий войсками в Норвегии спросил его, нужно ли расстреливать пленных англичан. Кейтель дал расплывчатый ответ, но не стал противоречить приказам фюрера. Все еще не в силах определиться, командующий сыграл роль Понтия Пилата, умыв руки и передав спецназовцев гестапо, которое не переживало из-за какой-то там армейской формы.
Недолго продержав 14 человек в камерах, гестапо собрало их и вывезло в горную долину. Там охранники схватили одного из членов отряда и потащили его, заломив руки за спину, к бетонному складу боеприпасов. Как только они скрылись из виду, послышались выстрелы. Остальные 13 десантников, все еще полагая, что военная форма защитит их, недоуменно переглядывались. Что за стрельба? Охранники вернулись за другим пленником, и через минуту снова прогремели выстрелы. В итоге всех по очереди отвели к складу, где их ждала расстрельная команда. Каждому десантнику приказывали снять армейскую куртку, чтобы поддержать видимость, будто немцы не расстреливают военнопленных. Некоторые отказались и все равно были расстреляны. Один держал в руках фотографии жены и детей, умоляя сохранить ему жизнь, – ответом был град пуль. Другой был слишком тяжело ранен и не мог стоять, поэтому его прислонили к камню, прежде чем начать целиться. Командовавший немцами офицер подходил к каждому упавшему и делал контрольный выстрел в голову. Все 14 тел затем были сброшены в канаву.
Когда весть об этом злодеянии достигла Берлина, там пришли в ярость. Не потому, что были нарушены все международные нормы гуманности, существовавшие веками. Нет, нацистских лидеров возмутила неполученная информация. (Сначала допросите, а потом уже расстреливайте, идиоты.) Теперь гестапо никогда не узнает цели диверсантов.
К счастью для гестаповцев, им представился второй шанс.
Несмотря на сообщение вернувшегося в Англию экипажа самолета-буксировщика, другой планер не упал в море. Он приземлился, развалившись пополам, что стоило жизни шестерым десантникам. Еще четверо получили тяжелые ранения в виде черепно-мозговых травм и раздробленных конечностей; двое из них примерзли к земле, лежа в луже собственной крови. Их командир тоже счел положение безнадежным и сдался местным нацистским патрулям.
Расстрелянные гестапо десантники, по крайней мере, погибли быстро. Второй группе не так повезло. Немецкий офицер по прозвищу Рыжий дьявол решил избавиться от четырех тяжелораненых пленников и приказал врачу прикончить их инъекциями морфина. Один умер сразу, но остальные трое поняли, что происходит (вначале доктор солгал, сказав, что им делают прививку от тифа), и попытались оказать сопротивление. Они совершили большую ошибку. Противодействие привело Рыжего дьявола в ярость, и он задушил одного десантника ремнем. Врач, желая проявить милосердие, попытался ввести другому в вену воздух, чтобы тот умер из-за эмболии. Это не сработало, и тогда Рыжий дьявол сапогом раздавил раненому адамово яблоко. Последнего раненого британца столкнули с лестницы и выстрелили в спину. Затем немцы сбросили все четыре тела в море.
Пятерых уцелевших десантников отправили в Осло для допроса. Они также отказались сообщить какую-либо существенную информацию, поэтому нацисты связали им руки колючей проволокой, завязали глаза и приказали сесть в грузовик, якобы для отправки в лагерь для военнопленных. Через несколько часов езды грузовик остановился, и пленники с завязанными глазами вывалились наружу, без сомнения с израненными запястьями. Вдруг кто-то крикнул: «Achtung!» Раздались винтовочные выстрелы, и все пятеро рухнули на землю. После войны их тела обнаружили в одной яме; все они были в армейской форме.
Единственным утешением для британцев после провала операции «Первокурсник» было то, что ни один из спецназовцев не раскрыл цель миссии. Но в конце концов все их мужественное молчание оказалось напрасным. Разбирая обломки одного из планеров, нацисты обнаружили карту на шелковом платке. Она должна была служить отвлекающим приемом, чтобы обмануть нацистов и направить преследователей группы вместо востока на запад. Но немцы проигнорировали предполагаемый маршрут отхода и обратили внимание на то, что было обведено синим кругом, – завод по производству тяжелой воды «Веморк». Так они узнали цель диверсантов.
«Первокурсник» обернулся катастрофой во всех смыслах. Погибли 30 отборных британских спецназовцев. Карта выдала немцам цель операции, и они моментально усилили охрану «Веморка» (больше колючей проволоки, больше мин, больше пулеметов). Хуже всего было то, что союзники выдали свой интерес к делению атома. С тем же успехом они могли послать Гитлеру открытку с новостями из Лос-Аламоса.
Но если одних «Первокурсник» заставил впасть в отчаяние, других он только ожесточил. Норвежские эмигранты, консультировавшие британскую разведку, всегда отрицательно относились к этой операции: она была слишком громоздкой, и в ней участвовали десантники, незнакомые с местностью. (Какому идиоту могло прийти в голову, что там можно использовать складные велосипеды?!) Узнав о катастрофе, два норвежских офицера буквально на следующий день начали готовить еще более дерзкий план, названный операцией «Ганнерсайд». Они были уверены, что лучше британцев знают, как вывести из строя «Веморк».