е, господа, — возьмем?
Вопрос оказался риторическим.
Вообще-то за «буржуа» полагалось бы возмутиться… но Жан-Поль был не совсем обычный дворянин. Гораздо, гораздо умнее! И очень хорошо знал, чего ему в жизни надобно, а чего — нет. Приобрести солидный капитал — это да, а вот проливать кровь за короля в какой-нибудь заварушке — извините, подвиньтесь. Мало его подставили совсем недавно у того особнячка напротив Нотр-Дама? Уж второй раз не выйдет! Если с кем и сражаться, то исключительно за собственные интересы.
— Брат Жером, можно тебя спросить кой о чем? — улучив момент, поинтересовался Иван.
Монах улыбнулся:
— Конечно, спрашивай, дружище. Чем смогу — помогу.
Иван тут же задал вопрос об аббатстве. Дескать, ищет одного знакомого монаха по имени брат Гилберт, высокого, лысого, с крупным носом.
— Брат Жильбер? — задумчиво переспросил монах. — Нет. Ни имени такого не знаю, ни людей с подобными приметами. Впрочем… постой-постой… Говоришь, лысый, высокий?
— Да, да, именно так! — Иван с Митрием переглянулись.
— Наверное, около месяца тому назад или еще раньше про подобного типа как-то рассказывала матушка Женевьева, настоятельница женского аббатства.
— Вот как?! И что рассказывала? Он, этот брат Гилберт-Жильбер, о чем-то просил?
— Не знаю… — Монах почмокал губами. — Матушка не рассказывала. Говорила только, что имела с гостем долгую беседу… а потом его выпроводила.
— А куда выпроводила?
— Вы меня спрашиваете? — расхохотался брат Жером. — Я и эти-то ее слова услышал случайно. Да и забыл бы, кабы не ваши расспросы.
— Как бы с ней переговорить, с этой аббатисой?
— А никак, — подумав, промолвил монах. — Со светскими лицами она вообще никогда не разговаривает, да и с нами-то — не особо. Так что дело это трудное.
— А может быть, есть в женском монастыре еще кто-нибудь, кто знаком со всеми делами матушки настоятельницы? — предположил Иван. — Какая-нибудь ключница или что-нибудь в этом духе?
— Боюсь тебя огорчить, дружище, но матушка Женевьева руководит аббатством сама, безо всяких помощниц! В ежовых рукавицах всех держит.
— А что она за человек? — быстро поинтересовался Митрий. — Что любит, чем увлекается… ну, кроме молитв, понятно.
— Что любит? — Брат Жером вздохнул. — Не знает никто, что она любит. А увлекается… Как-то еще по осени целую стопку книг из нашей библиотеки выпросила — «Молот ведьм», «Экзорцист»… все — посвященные изгнанию вселившегося в человека диавола. Не на ночь чтиво, опасное. Да матушка Женевьева храбра и верует настолько истово, что, пожалуй, смогла бы и потягаться с врагом рода человеческого! Вот вам и увлечение!
— Да-а. — Иван поскреб затылок. — И что мы со всем этим делать будем, Митя?
— Да разберемся завтра — утро вечера мудренее!
А назавтра неожиданно исчез Жан-Поль. То есть с утра он еще был, ушел договариваться со сбытчиками, но к обеду не вернулся. Не пришел и вечером, когда Митька с Иваном ездили по окрестным хуторам — забрать сделанную работу, ну и заодно расплатиться. Вернулись, думали — уж теперь-то компаньон, ясное дело, на месте. А ничего подобного! Еще и Прохор, как назло, куда-то запропастился. Но насчет Прохора Митька хоть знал — куда.
— Появилась у него одна зазноба, Иване, — доверительно поведал отрок за ужином. — Я, правда, ее не видал, да и Прохора не расспрашивал — но догадался.
— Догадался? Интересно, каким образом?
— А носовые платки у нашего Прохора появились. Да не простые, шелковые, с такой, знаешь ли, вышивкой. Такие сам себе покупать не будешь — явный подарок. А чей? Ну, ясно, женский. Ну и — иногда замечаю — не очень-то охотно Проня кушает. Иногда и нос воротит — с чего бы? Значит, кормит кто-то. И еще — неожиданно франтом заделался, у меня все выспрашивал, что да с чем носят, да где перевязь помоднее купить. Гребень приобрел, усы стал закручивать — все один к одному. Правда, что у него за зазноба — не знаю, пока не спрашивал.
— Ну, сегодня вернется — спросим. Однако где же Жан-Поль шляется? Тоже загулял? Не похоже, для него сейчас дело — главное. Ладно, будем надеяться — явится завтра. Ну, или к ночи.
К ночи не явился никто, ни Жан-Поль, ни Прохор. Последний, правда, объявился утром, весь такой загадочный и довольный.
— Богатая у тебя перевязь, Проня, — завел разговор Иван. — Небось, немаленьких денег стоит?
— Да уж, недешевая!
— Подарил кто?
— Сам купил.
— А платочек шелковый? Ладно, ладно, не ерепенься. Дама?
Прохор улыбнулся:
— Она.
— Добрая хоть девушка-то?
— Добра… Вдовица, две лавки у нее своих — зеленщица, овощами торгует. И дом справный.
— Вон оно что! А ты-то как с ней зацепился?
— Да как. — Прохор чуть смущенно пожал плечами. — Обыкновенно. Возвращался как-то с рынка, с тех рядков, куда мы обычно товар сгружаем, слышу: из подворотни крик женский. А темновато уже было — я и заглянул в подворотню-то. Ну, не подворотня то оказалась, улочка узенькая, мне прямо не пройти — дома плечами задену. Присмотрелся — а там три каких-то хмыря деву зажали. Двое уже охальничают, под юбку лезут, третий — на стреме. Меня увидал, игранул ножичком, глазами зыркнул — иди, мол, куда шел. Вот я и удумал — путь спрямить. Протиснулся этак бочком — шпыня этого отодвинул тихонечко — тот так в стенку и впечатался. Двое других обернулись враз, тоже повытаскивали ножички, целые сабли… Да что мне их ножички? Сунул по разу обоим в рыло — так и закувыркались, собаки, любо-дорого смотреть. Ну а даму пришлось проводить.
— А дальше? — заинтересованно вытянул шею Митрий.
— А дальше — известно дело. Встречаться стали. Женщину, вдовицу эту, Жерменой зовут. Хорошая баба, справная и не старая совсем — тридцати нет. Мужик ее, плотник, лет семь назад умер — в лихоманке сгорел. Жермена погоревала-погоревала — нечего делать, троих детей кормить-выращивать надо, — пошла работать. Смастерила, как смогла, тележку — утром засветло шасть по деревням — накупит овощей, редиски там, огурцов, репы, днем на рынке продаст — тем и жила. Не ленилась, вот и выбилась в люди — и лавки приобрела, и дом починила. Теперь уж, слава богу, сама по деревням не ездит — работник нанят, да скоро и детишки совсем подрастут, два парня у нее и девчонка. Добра женщина… И не то чтобы я ей очень нужен, а так, привечает.
— Ясно. Ты, чай, жениться-то не надумал?
— Говорю ж, не нужен ей никто. Вот, сказывала, детей вырастит, уж тогда можно и жениха выбрать. Какого-нибудь солидного человека, желательно пожилого, небедного.
— Да, — покачал головой Иван. — Что и говорить, умная женщина. Ну, хоть ты нашелся…
— А я и не пропадал… Что, еще кого потеряли? Жан-Поля?
— Его… Может быть, оно и ничего, а может… Вот что, парни, вы поработайте сегодня одни — лавки проверьте, за шерстью съездите, а я все ж таки Жан-Поля поищу. Похожу по рынку, по закусочным, поспрошаю — мало ли?
— И то дело, — согласно кивнул Прохор. — Жан-Поль ведь нам не чужой — так получается. Значит, все верно, искать надо.
Проводив друзей, Иван мысленно составил план и приступил к поискам. Поначалу прошелся по рынку, поговорил с торговцами — и с теми, что работали на новоявленных коммерсантов, и со всеми прочими. Никто ничего толком сказать не мог — ну, не видели они Жан-Поля, что с того? Мало ли где тот шатается?
Пройдясь по рю Сен-Пьер, юноша дошел до аббатства, попросив послушника позвать брата Жерома. Слава богу, тот оказался на месте, вышел, выслушал и, покачав головой, улыбнулся — ничего страшного не произошло, Жан-Поль и раньше зависал по нескольку дней у какой-нибудь симпатичной девицы, так что пока искать его нечего — объявится сам. Вот если через пару дней не объявится — тогда другое дело.
Иван и сам думал так же, однако нельзя сказать, что слова монаха его успокоили. Да, конечно, спору нет, любой молодой человек может на какое-то время увлечься особой женского пола, но… Но все же что-то неспокойно было у Ивана на сердце, очень неспокойно.
В тот же самый день, едва не столкнувшись с Иваном, быстро шагал по рю Сен-Пьер человек с неприметным лицом. Остановившись, спросил у прохожих дом господина прокурора и, получив ответ, постучал в дверь.
— Здесь проживает господин королевский прокурор?
— Да, именно здесь, — отозвался из-за двери слуга.
— Мне нужно срочно видеть его.
— Как доложить, месье?
— Скажите, помощник королевского лейтенанта господин Дюпре явился по важному делу.
Глава 8Парижский куафер
Оргон:
Смотрю, нет ли кого случайно в гардеробной;
Чтобы подслушивать, здесь уголок удобный…
Жан-Поль все не объявлялся, и друзья немедленно приступили к его активным поискам, включив в орбиту своих расследований всех, кого знали, — брата Жерома, торговцев, трактирщиков и собственных наемных работников.
Куда делся нормандец — сказать было трудно. Мог и в самом деле зависнуть у какой-нибудь дамы, мог стать жертвой недобросовестных конкурентов, да на худой конец ввязаться в какую-нибудь глупую дуэль, где и погибнуть. Все нужно было проверять, все. Прохор больше склонялся к первой версии — о любовнице, а Иван и примкнувший к нему Митрий — ко второй, о происках недобросовестных конкурентов. Вот их-то они и пытались вычислить и разработать.
Собственно, вычислить их особого труда не составило — всего-то и нужно было, что сходить на рынок да составить список оптовых покупателей шерсти. Таковых набралось аж целых три человека: г-н Жали, г-н Мердо и г-жа Экюлье, тоже, кстати, вдовица. Вот с ними и предстояло поработать — как можно скорее выяснить, не имели ли они отношения к таинственному исчезновению новоявленного предпринимателя г-на д’Эвре. Иван с Митькой почему-то были уверены, что имели. Ну, понятно, не все, а кто-то из этой троицы — точно. Иван и раньше-то удивлялся — уж больно гладко протекало становление их предприятия, словно бы и не было в Кане никаких других суконников. Расследование расследованием, но, кроме того, приходилось думать и о женском аббатстве — как влезть в доверие к матушке-настоятельнице и вызнать все, что можно, о ее недавнем посетителе, странствующем монахе Гилберте, о котором еще в Париже особо предупреждал Ртищев.