Отряд «Сигма». Книги 1-6 — страница 24 из 41

Глава 7ПУТЕШЕСТВИЕ, О КОТОРОМ НЕ БЫЛО РАССКАЗАНО

6 июля, 6 часов 41 минута

Стамбул

Меньше чем за сутки Грей сбежал на противоположный конец земного шара — и оказался в другом мире. С бесчисленных стамбульских минаретов доносились голоса муэдзинов, призывающих правоверных мусульман на утреннюю молитву. Взошедшее над горизонтом солнце отбрасывало длинные тени, воспламеняя огнем городские купола и шпили.

Грею открывался вид на Стамбул с птичьего полета. Вместе с Сейхан и Ковальски они сидели за столиком открытого ресторана, расположенного на крыше здания. Все трое находились в подавленном состоянии, измученные долгим перелетом и сменой часовых поясов. Все были на взводе. Однако тупая боль, которую чувствовал позади глаз Грей, была вызвана в первую очередь его собственными заботами. Его преследовали безжалостные убийцы, за ним охотилось собственное правительство, и он начинал сомневаться в том, мудро ли поступил, выбрав себе нынешних спутников.

И вот теперь этот странный вызов в Стамбул. Почему? В этом не было никакого смысла. Но по крайней мере, на этот раз Сейхан, похоже, была озадачена не меньше Грея. Молодая женщина положила мед в крошечную чашечку с золотым ободком, наполненную крепким турецким чаем. Официант в традиционном голубом жилете, расшитом золотом, вопросительно показал чайник Грею.

Тот покачал головой, так как от поглощенного кофеина у него уже звенело в ушах.

К Ковальски официант даже не подошел. Верзила, переодевшийся в джинсы, черную футболку и длинный серый плащ, отказался от чая и перешел прямо к десерту. Сейчас он держал в руке стаканчик охлажденной виноградной водки, которая называлась ракия.

— На вкус похожа на лакрицу с асфальтом, — презрительно скривил губы Ковальски, попробовав напиток, однако это не помешало ему расправиться уже с двумя стаканчиками.

Он также отыскал столик с закусками и притащил оттуда несколько ломтей хлеба, густо намазанного маслом, тарелку с горкой оливок, огурцами и сыром и полдюжины яиц вкрутую.

Но Грею есть не хотелось. Он был переполнен тревогами, переполнен вопросами.

Встав, Грей подошел к невысокому парапету, окружающему террасу на крыше, следя за тем, чтобы оставаться в тени зонтика, под которым стоял столик. Стамбул, одна из горячих точек мирового терроризма, находился под постоянным наблюдением спутников. Грей гадал, не анализируется ли прямо сейчас его внешность в каком-нибудь разведывательном ведомстве программой распознания черт лица.

Быть может, «Сигма» или «Гильдия» уже выследили его и теперь только выжидают подходящий момент?

Присоединившись к нему, Сейхан поставила чашку на выложенную кафелем стенку. Весь трансатлантический перелет молодая женщина проспала в уютном кресле первого класса. Отдых вернул ей здоровый цвет лица, но она по-прежнему прихрамывала, стараясь беречь раненый бок. На борту самолета Сейхан переоделась в более свободную одежду — брюки защитного цвета и темно-синюю блузку, оставив черные ковбойские сапоги от Версаче.

— Как ты думаешь, почему монсиньор Верона заставил нас приехать в такую даль? — спросила Сейхан. — Сюда, в Стамбул?

Обернувшись, Грей прислонился бедром к стенке.

— Что? Мы прекратили играть в молчанку?

Сейхан устало закатила глаза. С тех самых пор как они покинули кабинет врача в Джорджтаунском университете, молодая женщина упорно отказывалась давать какие-либо объяснения. Впрочем, и времени для разговоров у них особенно не было. Сейхан задержалась только для того, чтобы сделать один телефонный звонок. В Ватикан. Грей прослушал его от начала до конца. Судя по всему, Вигор ожидал этого звонка и нисколько не удивился, узнав, что Грей вместе с Сейхан.

— Слухами земля полнится, — объяснил прелат. — Похоже, вас разыскивают Интерпол, Европол и вообще все. Насколько я понял, именно ты, Сейхан, оставила мне это маленькое послание в Башне ветров.

— Вы обнаружили надпись.

— Обнаружил.

— И узнали шрифт.

— Разумеется.

Сейхан облегченно вздохнула.

— В таком случае времени у нас немного. Смертельная опасность угрожает миллионам людей. Если вы сможете мобилизовать все свои ресурсы, определить, что…

— Сейхан, мне известно, что означает эта надпись, — обиженно остановил ее Вигор. — И я знаю, какими это чревато последствиями. Если хотите узнать больше, вы оба должны встретиться со мной в стамбульской гостинице «Арарат». В ресторане на крыше. Я буду там в семь часов утра.

Сделав звонок, Сейхан быстро организовала фальшивые документы и перелет в Европу. Она успокоила встревоженного Грея, заверив его, что «Гильдии» ничего не известно об этих ее связях.

— Просто эти люди в долгу передо мной, — уклончиво объяснила она. Поморщившись, Сейхан повернулась к Грею лицом, возвращая его в настоящее. Своим локтем она задела чашку с чаем. Грей едва успел подхватить ее, не дав упасть вниз, на улицу. Сейхан бросила на опрокинутую чашку равнодушный взгляд, и у Грея мелькнула мысль, что подобная рассеянность является чем-то из ряда вон выходящим для этой женщины, привыкшей постоянно держать себя в руках.

И тотчас же выражение лица Сейхан снова стало жестким.

— Я понимаю, что держу тебя в полной темноте, — сказала она. — Но как только прибудет монсиньор Верона, я все объясню. — Сейхан кивнула ему. — Ну а ты? Есть какие-нибудь успехи с надписью на обелиске?

Грей лишь пожал плечами, предоставляя ей гадать, будто ему что-то известно. Сейхан долго и пристально смотрела на него, затем вздохнула:

— Замечательно.

Она вернулась к столику.

Еще в Соединенных Штатах Сейхан передала Грею фотографии обелиска и распечатанную копию ангельского письма. По дороге сюда он пытался вскрыть код, заключенный в надписи, однако неизвестных переменных было слишком много. Требовалась дополнительная информация. Кроме того, Грей подозревал, что смысл послания ему уже известен: «Разбей обелиск и достань сокровище, спрятанное внутри».

Это они уже сделали.

Грей повесил серебряное распятие на веревке на шею. Он успел подробно его исследовать. Распятие было определенно старым, потертым. Но даже в увеличительное стекло Грей не смог разобрать на нем никаких надписей, никаких знаков, подтверждающих безумное предположение Сейхан о том, что распятие когда-то принадлежало исповеднику Марко Поло, великого путешественника и исследователя.

Оставшись у парапета в одиночестве, Грей окинул взглядом пробуждающийся город. Несмотря на ранний час, улицы уже заполнялись машинами и пешеходами. Громкие сигналы клаксонов безуспешно старались заглушить резкие крики уличных торговцев и нарастающий гул туристов.

Грей огляделся вокруг, высматривая малейшую угрозу или что-либо необычное. Удалось ли им оторваться от Насера? Теперь, когда от преследователя их отделила половина земного шара, Сейхан была в этом уверена. Однако Грей не собирался забывать об осторожности. Внизу, во внутреннем дворике гостиницы, двое мужчин, закончив утреннюю молитву, поднялись с расшитых ковриков и скрылись внутри. Теперь в фонтанчике лишь лениво плескался одинокий ребенок.

Удовлетворившись, Грей перевел взгляд выше. Гостиница «Арарат» находилась в самом сердце древнейшего района Стамбула — Султанахмет. До самого моря над паутиной узких кривых улочек островками возвышались старинные постройки. Прямо напротив гостиницы в небо устремились величественные купола Голубой мечети. Дальше по улице возвышался огромный византийский храм, наполовину поглощенный черными строительными лесами, которые словно пытались не дать ему оторваться от земли. А за ним среди садов и лужаек раскинулся дворец Топкапы.

Грей ощущал тяжесть веков этих архитектурных шедевров, каменных монументов истории. Он рассеянно теребил висящее на шее распятие. Это было еще одно напоминание о древности, хранящее в себе нераскрытые тайны. Однако какое отношение имело оно к той смертельной опасности, нависшей над всем миром, о которой говорила Сейхан? Распятие, давным-давно принадлежавшее духовнику Марко Поло?

— Эй, Али-Баба, — послышался у него за спиной голос Ковальски. — Принеси-ка еще одну рюмку настойки лакрицы.

Грей едва сдержал ругательство.

— Она называется ракией, — поправил другой голос, полный уверенности знатока.

Грей обернулся. Из полумрака лестницы на террасу на крыше шагнула знакомая и долгожданная фигура. Монсиньор Вигор Верона обратился по-турецки к официанту, вежливым, извиняющимся тоном:

— Bir sise raki, lutfen.[126]

Улыбнувшись, официант кивнул и удалился.

Вигор подошел к столику. Грей сразу же отметил отсутствие воротничка, обязательного для католических священнослужителей. Очевидно, прелат прибыл сюда инкогнито. Без знака своего сана Вигор выглядел на десять лет моложе своих шестидесяти. А может быть, все дело было в его небрежном наряде: голубые джинсы, спортивные кроссовки, черная рубашка с закатанными рукавами. Через плечо у него был перекинут видавший виды рюкзачок. Казалось, монсиньор Верона приготовился совершить восхождение на гору, в честь которой получила свое название гостиница «Арарат», в поисках Ноева ковчега.

Впрочем, быть может, когда-то в прошлом Вигор и совершил подобную экспедицию.

Прежде чем получить должность префекта архивов Ватикана, Вигор Верона служил Святому престолу в качестве библейского археолога. Такое положение позволяло ему также оказывать Ватикану услуги другого характера. Используя это прикрытие, Вигор разъезжал по всему свету, собирая различную информацию и отправляя ее Святому престолу.

Кроме того, в прошлом Вигор помогал «Сигме».

И, судя по всему, его знания и опыт потребовались снова.

Вздохнув, Вигор опустился на стул. Возвратившийся официант поставил перед новоприбывшим чашку с горячим чаем, над которой поднимался пар.

— Tesekkurler,[127] - поблагодарил его Вигор.

После ухода официанта Ковальски уселся прямее, глядя через пустой стаканчик на его спину в расшитом жилете. Подождав немного, он поник, выругавшись вполголоса по поводу скверного обслуживания.

— Доброе утро, коммандер Пирс. Доброе утро, Сейхан, — начал Вигор. — Благодарю за то, что почтили согласием мою просьбу. Здравствуйте, Ковальски. Рад с вами познакомиться.

Все обменялись учтивыми любезностями. Вигор, запинаясь, упомянул свою племянницу Рейчел. Это была очень щекотливая тема. Рейчел и Грей расстались по обоюдному согласию, но Вигор до сих пор очень переживал за свою племянницу. Хотя в его заботливой опеке не было никакой необходимости. Рейчел поступила в итальянские карабинеры, получила звание лейтенанта. Похоже, дела у нее шли неплохо. И все же Грей был признателен Сейхан за вмешательство:

— Монсиньор Верона, почему вы заставили нас проделать такой путь и приехать в Стамбул?

Вигор остановил ее, подняв руку, отпил чай, затем аккуратно поставил чашку на стол.

— Да, мы перейдем к этому. Однако прежде мне бы хотелось с самого начала четко определить два момента. Во-первых, куда бы все это ни привело, я иду с вами. — Он пригвоздил Грея твердым немигающим взором, затем перевел взгляд на Сейхан. — Во-вторых, но это не менее важно, я хочу знать, какое отношение имеет все это к нашему выдающемуся венецианскому путешественнику Марко Поло.

Сейхан изумленно уставилась на него.

— Откуда вы… я ведь ни словом не обмолвилась о Марко Поло?

Но прежде чем Вигор смог ответить, вернулся официант. Ковальски с надеждой поднял взгляд. Глаза у него чуть не вылезли из орбит, когда официант откупорил бутылку ракии и поставил ее перед бывшим военным моряком.

— Я заказал для вас пол-литровую бутылку, — объяснил Вигор.

Ковальски с чувством пожал ему руку:

— Падре, вы начинаете мне нравиться. Грей повернулся к Сейхан.

— Так какое отношение имеет все это к Марко Поло?

Полночь Вашингтон

Черный седан «БМВ» свернул с Дюпон-сёркл и заскользил по темным улицам. Его ксеноновые фары выхватили голубоватую полосу на обсаженной вязами авеню. Ряды жилых домов, стиснувшие улицу, образовывали урбанистический каньон.

Конечно, он не имел ничего общего с глубокими ущельями на родине Насера, где по скалам бродили только горные козы, а в пещерах укрывались от непогоды кочевые племена афганцев. Однако на самом деле не эта земля была его родиной. Отец Насера уехал из Каира, когда маленькому Насеру было всего восемь лет, перебрался в Афганистан, освободившийся от советских войск, чтобы присоединиться к борцам за чистый ислам. Вместе с Насером он притащил туда и его младших брата и сестру. У них не было выбора. В ночь перед отъездом отец задушил свою жену, воспользовавшись школьным шарфом Насера. Она не хотела покидать Египет, до конца дней своих прятать себя под паранджой. Мать говорила, жаловалась, но ее слова попали не в те уши.

Отец заставил детей наблюдать за расправой, стоя на коленях. Маленький Насер на всю жизнь запомнил выпученные глаза матери, вывалившийся изо рта язык. Он хорошо усвоил этот урок.

Нужно быть холодным. Всегда и во всем.

Лучи ксеноновых фар завернули за угол. Насер, сидевший спереди справа, указал на середину квартала:

— Останови здесь.

Водитель, с забинтованным носом, сломанным во время неудавшегося похищения, свернул к тротуару. Насер обернулся назад. Там на заднем сиденье прильнули друг к другу две фигуры.

Аннишен, облаченная во все оттенки черного, буквально растворялась на фоне кожаного салона. Она даже прикрыла свою коротко остриженную голову капюшоном, что придало ей сходство с монахом. Только глаза ярко горели в темноте. Одной рукой Аннишен обнимала своего спутника, склонившись к нему в доверительной близости.

Он все еще стонал сквозь кляп, которым был заткнут его рот. Одна сторона его лица и шея были черными от крови. В связанных руках, зажатых между коленей, он судорожно стискивал свое собственное правое ухо. Его фамилию Насер обнаружил в телефонном справочнике. Врач.

— Это здесь? — спросил Насер.

Убедившись, что адрес правильный, мужчина крепко зажмурился и истово затряс головой.

Насер осмотрел вход в здание. Внутри за столиком дежурил ночной сторож. Над дверями из пуленепробиваемого стекла торчал глазок видеокамеры наблюдения. Безопасность на высшем уровне. Насер провел большим пальцем по ребру электронного ключа, любезно подаренного пассажиром.

После целого дня безрезультатных поисков Насеру наконец удалось выйти на след американца и мерзавки, предавшей «Гильдию». Вчера вечером он обыскал маленький дом в пригороде Такома-Парка. Там он обнаружил разбитый мотоцикл Сейхан, но и только. Никаких следов обелиска, если не считать осколков египетского мрамора на дорожке за воротами.

Однако когда Насер проник в сам дом, Аллах ему улыбнулся.

Он нашел телефонный справочник, в котором были записаны фамилии нескольких врачей. Остаток дня ушел на то, чтобы определить среди них нужного.

Насер снова обернулся назад.

— Благодарю вас, доктор Коррин. Вы мне очень помогли. Ему даже не нужно было кивать Аннишен. Острое лезвие мягко вошло между ребрами доктора Коррина и пронзило сердце. Этому излюбленному приему израильской разведки «Моссад» молодую женщину обучил Насер. Самому ему пришлось применить этот прием в деле лишь однажды. Чтобы убить своего отца, преклонившего колени в молитве. И это была не ребяческая месть. Он лишь совершил акт справедливости.

Насер распахнул дверь седана. Он был в долгу перед своим отцом — хотя бы за урок, преподанный восьмилетнему мальчику, стоящему на коленях перед телом задушенной матери. И этот урок в очередной раз пригодится ему в эту ночь.

Быть холодным. Всегда и во всем.

Выйдя из машины, Насер прошел к задней двери и открыл ее. Аннишен оторвалась от сиденья, шурша черной кожей, восхитительная в жакете итальянского дизайна из шкуры ягненка и костюме из темной замши, прекрасно гармонировавшем со строгим костюмом от Армани, в котором был сам Насер. На молодой женщине не было ни капли крови, что явилось еще одним доказательством ее мастерства. Обняв ее за плечи, Насер закрыл дверь.

Аннишен прильнула к нему.

— Ночь только начинается, — удовлетворенно вздохнув, прошептала она.

Насер крепче прижал ее к себе. Двое влюбленных, возвращающихся с позднего ужина.

Летняя ночь все еще была душной, но вестибюль встретил их приятной прохладой кондиционеров. Двери, вздохнув, раскрылись, откликаясь на электронный ключ доктора Коррина. Сидевший за столиком сторож поднял взгляд.

Насер кивнул ему, направляясь к лифтам. Аннишен звонко хихикнула и что-то прошептала ему на ухо, судя по всему спеша попасть домой. Ее рука стиснула рукоятку «глока» в кобуре у Насера на поясе. На всякий случай…

Однако сторож лишь кивнул в ответ, пробормотал: «Добрый вечер» — и снова углубился в чтение журнала.

Подойдя к лифтам, Насер покачал головой. Этого и следовало ожидать. В том, что считается у американцев мерами безопасности, больше показного, чем сути. Нажав кнопку, Насер вызвал лифт. Через пару минут они с Аннишен уже стояли перед дверью квартиры номер 512. Насер вставил тот же ключ в щель замка. Индикаторная лампочка сменила цвет с красного на зеленый.

Насер бросил взгляд на Аннишен. В глазах у нее еще горело возбуждение — следствие недавно пролитой крови.

— По крайней мере один из них нужен нам живым, — предупредил ее Насер.

Обиженно надув губы, Аннишен достала оружие.

Одним пальцем Насер надавил на дверную ручку. Дверь бесшумно распахнулась на смазанных петлях. Ни малейшего скрипа. Насер вошел первым, поскользнувшись на мраморных плитах пола. Из спальни в темноту прихожей упал луч света.

Насер задержался на пороге. Прищурил один глаз.

Атмосфера в квартире была слишком неподвижной. Слишком тихой. Дальше можно было не идти. Насер вздохнул. Он понял, что в квартире никого нет.

Тем не менее Насер махнул рукой, направляя Аннишен в одну сторону. Сам он шагнул в другую. За считанные минуты они осмотрели всю квартиру, заглянув даже в шкафы.

Никого.

Аннишен остановилась в спальне. Кровать была аккуратно застелена; похоже, на нее даже не ложились.

— Врач нам солгал, — с нескрываемым раздражением, к которому примешивалась определенная доля уважения, произнесла Аннишен. — Их здесь нет.

Насер прошел в ванную. Опустился на колено. Он увидел что-то на полу, закатившееся за шкафчик, отделанный вишневым деревом.

Насер подобрал этот предмет — пузырек из-под лекарства, с красной этикеткой, показывающей, что оно отпускается по рецепту. Пустой. На этикетке была указана фамилия больного. Джексон Пирс.

— Они здесь были, — пробормотал он, выпрямляясь. Доктор Коррин не солгал. Он сказал правду — по крайней мере, то, что считал правдой сам.

— Они перебрались в другое место, — продолжал Насер, возвращаясь в спальню.

Он стиснул в кулаке пустой пузырек, с трудом сдерживая ярость. Коммандер Пирс снова их провел. Сначала с обелиском, теперь спрятав своих родителей. — Что теперь? — озабоченно спросила Аннишен. Насер молча поднял пузырек из-под лекарств. Последний шанс.

7 часов 30 минут Стамбул

— Первым делом, — начала Сейхан, — что вам известно о Марко Поло?

Она надела солнцезащитные очки с голубоватыми стеклами. Солнце поднялось уже достаточно высоко, превратив ресторан на крыше в контрастную мешанину теней и ярких бликов. Все четверо перебрались за уединенный столик в углу, укрытый под зонтиком.

Грей отчетливо уловил в голосе Сейхан сомнение, а может быть, также и тень облегчения. Она колебалась между желанием сохранить полный контроль над потоком информации и стремлением снять тяжкую ношу со своих плеч.

— Марко Поло был путешественник и исследователь, живший в тринадцатом веке, — ответил Грей. По пути сюда он вкратце ознакомился с жизнеописанием знаменитого венецианца. — Вместе со своими отцом и дядей Марко провел почти два десятилетия в Китае, где они находились в качестве почетных гостей монгольского императора Хубилай-хана. Возвратившись в Италию в тысяча двести девяносто пятом году, Марко рассказал о своих путешествиях французскому писателю по фамилии Рустичелло, который записал его рассказ.

Книга Марко Поло «Описание мира» сразу же произвела в Европе фурор, захлестнув весь континент фантастическими описаниями бескрайних негостеприимных пустынь Персии, многолюдных городов Китая, далеких стран, населенных идолопоклонниками и колдунами, которые ходят нагишом, островов, на которых живут людоеды и невиданные животные. Книга воспламенила воображение Европы. Даже Христофор Колумб в свое путешествие в Новый Свет захватил с собой экземпляр «Описания мира».

— Но какое отношение это имеет к тому, что происходит сегодня? — закончил Грей.

— Самое прямое, — ответила Сейхан, обводя взглядом столик.

Вигор не спеша попивал чай, Ковальски, поставив локоть на стол, оперся подбородком на кулак. Однако Грей обратил внимание, что, хотя великан заметно скучал, его взгляд метался между собеседниками, высматривая какие-то скрытые течения. У Грея мелькнула мысль, что в этом простом с виду человеке кроются неизведанные глубины. Встрепенувшись, Ковальски принялся кормить крошками от пирожков суетливых воробьев.

Сейхан продолжала:

— С рассказом о путешествии Марко Поло не все так просто, как это считает большинство людей. Оригиналов его книг не сохранилось, до нас дошли только копии копий. И в каждом переводе и переиздании выскакивают новые нестыковки и противоречия.

— Да, я об этом читал, — согласился Грей, призывая ее поторопиться. — На самом деле их так много, что кое-кто даже ставит под сомнение сам факт существования Марко Поло. Быть может, он был лишь плодом воображения того французского писателя.

— Марко Поло — реальное лицо, — уверенно произнесла Сейхан.

Вигор кивнул, соглашаясь с ней.

— Я знаком с утверждениями тех, кто не верит в существование Марко Поло. В первую очередь упор делается на значительные пробелы в описании Китая. — Прелат поднес чашку к губам. — Такие, как, например, поголовное увлечение Дальнего Востока чаепитием. В те времена этот напиток еще не был известен европейцам. Нет в «Описании мира» также ничего про обычай бинтовать ноги девочкам и про использование палочек для еды. Больше того, Марко Поло ни словом не упоминает про Великую Китайскую стену. Несомненно, эти бросающиеся в глаза упущения весьма подозрительны. И все же многое Марко описал правильно: своеобразный процесс изготовления фарфора, использование каменного угля для топки печей и даже хождение первых бумажных денег.

Грей уловил в голосе прелата убежденность. Быть может, все дело было в гордости Вигора за соотечественника, но все же Грей почувствовал нечто большее.

— Как бы там ни бы л о, — в конце концов уступил Грей, — какое отношение имеет все это к нам?

— Дело в том, что во всех изданиях книги Поло есть еще один серьезный пробел, — снова заговорила Сейхан. — Связанный с обратным путем Марко в Италию. Хубилай-хан приказал троим Поло сопровождать монгольскую принцессу Кокеджин к жениху в Персию. Ради такого знаменательного события хан выделил флотилию из четырнадцати огромных галер, на борту которых находилось больше шестисот человек. Однако когда посольство наконец достигло берегов Персии, осталось только два корабля и восемнадцать человек.

— А что случилось с остальными? — вскинулся Ковальски.

— Марко Поло так и не поведал об этом. Французский писатель Рустичелло намекает на что-то в предисловии к своей знаменитой книге — говорит о трагедии, произошедшей среди островов Юго-Восточной Азии. Однако правда о случившемся так и не была открыта людям. Даже на смертном одре Марко Поло отказался рассказать об этом.

— И это действительно так? — спросил Грей.

— Тайна так и не была раскрыта, — подтвердил Вигор. — Большинство историков сходится во мнении, что флотилия стала жертвой эпидемии или нападения пиратов. Достоверно известно только то, что корабли Марко на протяжении пяти месяцев блуждали среди Зондских островов, выйти откуда смогла лишь малая их доля.

— Итак, — сказала Сейхан, подчеркивая важность данного вопроса, — почему Марко Поло исключил из своей книги такой драматичный момент? Почему он унес тайну с собой в могилу?

У Грея не было ответа. Однако эта древняя тайна расшевелила смутное беспокойство. Грей выпрямил спину. У него уже появились мысли относительно того, куда все это может вести.

На лицо Вигора также упала тень.

— Тебе известно, что произошло на тех островах, ведь так? Сейхан уронила голову, признавая правоту его слов.

— Первое издание книги Марко Поло вышло на французском языке. Однако как раз в те годы, когда жил Марко, набирало силу новое движение: переводить книги на итальянский язык. Начало ему положил великий соотечественник Поло.

— Данте Алигьери, — подсказал Вигор. Грей перевел взгляд на прелата.

— «Божественная комедия» Данте, в том числе знаменитый «Ад», явилась одной из первых книг, написанных на итальянском языке, — объяснил Вигор, — Даже французы прозвали итальянский язык «la langue de Dante».[128]

Сейхан кивнула.

— И подобная революция не могла пройти мимо Марко Поло. Согласно историческим хроникам, он перевел французское издание своей книги на родной язык. Для того чтобы ею смогли насладиться его соотечественники. Однако при этом Марко втайне от всех сделал еще одну копию для себя. И в этой книге он в конце концов поведал, что же произошло с ханской флотилией. Записал свой последний рассказ.

— Немыслимо! — пробормотал Вигор. — Как подобная книга могла столько времени оставаться скрытой от людских глаз? Где она находилась?

— Сначала в родовом поместье семейства Поло. Затем ее переправили в более надежное место.

Сейхан пристально посмотрела на Вигора:

— Не хочешь ли ты сказать…

— Трое Поло отправились в путешествие по приказу Папы Григория Десятого. Некоторые исследователи утверждают, что отец и дядя Марко были первыми шпионами Ватикана, направленными в Китай, чтобы на месте оценить силы монголов. То есть их можно считать основателями того самого ведомства, которому одно время служили и вы, монсиньор Верона.

Вигор откинулся на спинку стула, погруженный в собственные мысли.

— Тайный дневник был спрятан в архивах Ватикана, — наконец прошептал он.

— Захороненный глубоко, нигде не учтенный. Для всех несведущих лишь очередное издание книги Марко Поло. И только внимательное прочтение позволяло определить, что в самом конце книги добавлена дополнительная глава.

— И «Гильдия» завладела этой книгой? — спросил Грей. — Из которой узнала какую-то важную тайну?

Сейхан молча кивнула. Грей нахмурился.

— Но все же сначала объясни, каким образом книга попала в руки «Гильдии»?

Сняв солнцезащитные очки, Сейхан посмотрела ему прямо в лицо, обвиняющая, разъяренная.

— Ты сам отдал ее, Грей.

7 часов 18 минут

От Вигора не укрылось, как лицо коммандера Пирса исказилось от шока.

— Черт побери, что ты мелешь? — воскликнул Грей. Вигор также отметил стальной блеск удовлетворения в изумрудно-зеленых глазах убийцы, работавшей на «Гильдию». Похоже, Сейхан получала наслаждение, издеваясь над ними. И все же нельзя было не заметить, как осунулось ее лицо, как побледнели щеки. Она была чем-то очень напугана.

— Вина лежит на всех нас, — сказала Сейхан, кивая и на Вигора.

Тот оставался невозмутимым, не желая подыгрывать ей. В его возрасте кровь в жилах слишком загустевает, и быстро ее не разогреешь. К тому же Вигор уже сам до всего дошел.

— Символ ордена дракона, — сказал он. — Ты нарисовала его на полу. Я полагал, это было предостережение, обращенное ко мне, призыв исследовать надпись, выполненную ангельским письмом.

Кивнув, Сейхан откинулась назад. По глазам Вигора она поняла, что он уже обо всем догадался.

— Однако на самом деле тут было нечто большее, — продолжал тот.

Вигор вспомнил человека, который занимал до него должность префекта Ватиканских архивов, — доктора Альберто Менарди, предателя, тайно работавшего на орден дракона. За время своего пребывания в этой должности он похитил из архивов множество важных документов, переправив их в свою личную библиотеку в швейцарском замке. Грей, Сейхан и Вигор сыграли ключевую роль в разоблачении предателя и разгроме ордена дракона. В конце концов проклятый замок, имеющий долгую кровавую историю, перешел во владения семейства Верона.

— Библиотека Альберто, — сказал Вигор. — Она хранилась в замке. Когда после всех ужасов и кровопролития полиция наконец допустила нас на место, выяснилось, что библиотеки в замке нет. Она бесследно исчезла.

— Почему мне ничего об этом не сказали? — удивленно спросил Грей.

Вигор вздохнул.

— Мы предположили, это дело рук местных воров… или, быть может, какого-нибудь нечистоплотного сотрудника итальянской полиции. В своей библиотеке предатель хранил множество бесценных древних документов. А поскольку у Альберто были своеобразные интересы, среди них нашлось немало текстов магического содержания.

Хоть Вигор и презирал своего предшественника, приходилось признать, что Альберто Менарди был блестящим ученым, в своем роде гением. Возглавляя на протяжении тридцати лет архивы Ватикана, он досконально изучил все их тайны. Несомненно, его заинтересовала бы такая находка: экземпляр «Описания мира» Марко Поло с дополнительной главой. Но что узнал из этой книги бывший префект? Что побудило его похитить ее? И что привлекло интерес и внимание «Гильдии»? Вигор пристально посмотрел на Сейхан.

— Выходит, библиотеку выкрали не простые воры. Это ты рассказала «Гильдии» о том, какие сокровища могут там таиться.

Сейхан даже не пыталась опровергнуть его обвинения.

— У меня не было выбора. Два года назад библиотека стала выкупом за мою жизнь после того, как я помогла вам двоим. Я и не представляла, какой ужас она скрывает.

Грей, прищурившись, следил за их разговором. Вигор буквально чувствовал, как вращаются шестеренки в его мозгу, как входят в новые пазы сувальды. Как и Альберто Менарди, Грей обладал уникальным умом, способным складывать воедино разрозненные фрагменты, получая цельную картину. Неудивительно, что Сейхан обратилась именно к нему.

Наконец Грей кивнул:

— Ты прочитала этот текст, Сейхан. Правдивый рассказ об обратном путешествии Марко Поло.

Вместо ответа молодая женщина закинула волосы назад, нагнулась и расстегнула молнию на левом сапоге. Она достала три листка, сложенных и спрятанных в потайной карман. Выпрямившись, Сейхан развернула листы бумаги и положила их на стол.

— Как только я заподозрила истинные намерения «Гильдии», — объяснила она, — я сняла для себя копии с дополнительной главы.

Вигор и Грей подсели друг к другу, прижавшись плечами, чтобы читать вместе. Великан моряк также придвинулся к ним, дыша перегаром анисовой ракии. Вигор пробежал взглядом заголовок и первые несколько строчек.

Глава LXIIО ПУТЕШЕСТВИИ, О КОТОРОМ НЕ БЫЛО РАССКАЗАНО, И О ЗАПРЕТНОЙ КАРТЕ

И вот когда прошел уже целый месяц с тех пор, как мы покинули последний порт, мы задумались о том, чтобы пополнить запасы пресной воды из реки и заняться починкой двух кораблей. Солонина и фрукты также подходили к концу. Мы отплыли к берегу на утлых шлюпках. Нас встретили обилие птиц и густые заросли, переплетенные лианами. С нами на берег сошли сорок два воина великого хана, вооруженные луками и копьями; поскольку окрестные острова были населены идолопоклонниками, которые ходили нагишом и питались плотью других людей, подобная предосторожность была разумной».

Вигор продолжал читать, узнавая размеренный ритм и архаичный слог «Описания мира». Неужели эти слова действительно принадлежат перу Марко Поло? Если так, эта глава открывалась взору считанных людей. Вигор жаждал прочитать оригинал, не доверяя полностью переводу, — но, что важнее, ему хотелось увидеть тот язык, на котором была написана книга, чтобы ближе прикоснуться к знаменитому средневековому путешественнику.

Он читал:

«С излучины реки один из ханских воинов крикнул и указал на крутой склон еще одного пика, который поднимался над долиной. До него было миль двадцать от берега, и его покрывали густые заросли. Однако это была не гора. Это был шпиль огромного здания; и теперь стали видны другие башни, наполовину теряющиеся в тумане. Починка кораблей должна была занять не меньше десяти дней, а ханские воины хотели настрелять побольше птиц и зверей, чтобы заготовить свежего мяса; поэтому мы отправились искать этот неведомый народ, построивший рукотворную гору». Уже с первой страницы простодушного повествования Марко веяло нарастающей опасностью. Простыми словами он описал, как «в лесу умолкли голоса птиц и зверей». Марко и охотники продолжали идти вперед, углубляясь в джунгли по тропе, «протоптанной этими неизвестными зодчими».

Наконец уже в сумерках маленький отряд вышел к каменному городу.

«Лес окончился, открыв большой город с множеством шпилей, каждый из которых был покрыт резными ликами идолов. Мне так и не суждено никогда узнать, какие дьявольские чары призвали на помощь эти люди; однако Господь в Своем милостивом возмездии поразил сам город и окружающий его лес страшной и смертельной болезнью. Первый труп, на который мы наткнулись, принадлежал обнаженной девочке. Ее плоть, покрытая ужасными нарывами, сгнила до самой кости, и в ней копошились большие черные муравьи. Куда ни бросить взгляд, всюду были видны новые и новые тела. Даже нескольких сотен не хватило бы, чтобы пересчитать всех, сраженных в этой жуткой бойне; и смерть не ограничилась лишь карой за человеческие грехи. Птицы падали с небес. Лесные звери валялись безжизненными грудами. Огромные змеи свисали мертвые с ветвей деревьев.

Воистину, это был Город мертвых. Опасаясь смертельной заразы, мы поспешили как можно быстрее покинуть это место. Однако наше появление не осталось незамеченным. Они вышли из глубины леса: их плоть была такой же больной, как и у тех, что усеяли своими телами каменные ступени и площади или плавали в зеленой топи. Конечности сгнили, обнажив кости. У других вся кожа была покрыта лопающимися волдырями и язвами; у многих раздулись животы. Из ран сочился гной, выделяя зловонные испарения. Пришли слепые; другие ползли на четвереньках. Казалось, тысяча болезней поразила эту землю; целый легион чумы.

Из лесной чащи стекались они, обнажая зубы, словно дикие звери. Другие несли отсеченные руки и ноги. Даже сейчас я призываю Господа хранить меня: многие конечности были обглоданы».

Несмотря на нарастающий жар летнего дня, Вигор ощутил холодную дрожь. Онемев от ужаса, он читал рассказ Марко о том, как его отряд бежал в глубь города, спасаясь от этой обезумевшей орды. Венецианец подробно описал кровавые зверства и каннибализм. С наступлением темноты маленькому отряду удалось укрыться в каком-то высоком здании, украшенном резными изображениями извивающихся змей и давно умерших царей. Все приготовились дать последний бой, уверенные в том, что маленькому отряду не устоять перед огромными толпами пораженных болезнью людоедов, которые продолжали стекаться в город.

Грей пробормотал что-то себе под нос. Разобрать слова было невозможно, однако не вызывало сомнений, что они проникнуты скептицизмом.

«Вместе с угасшим солнцем угасли и наши надежды. Каждый по-своему возносил молитвы к небесам. Ханские воины жгли куски дерева и мазали лица пеплом. У меня был только мой исповедник. Отец Агреер преклонил колени вместе со мной, и мы произнесенными шепотом молитвами вверили свои души Господу. Отец Агреер схватил распятие и осенил мой лоб знамением креста, на котором страдал Христос. Он использовал тот же самый пепел, что и воины хана. Глядя на испачканные сажей лица, я гадал: не объединило ли это испытание всех нас, нечестивцев и христиан? И по большому счету какая разница, чьей была молитва, которая в конце концов услышана? Чья молитва призвала Силы Небесные, пришедшие к нам среди всей этой чумы; Черные силы, спасшие нас всех?»

Здесь повествование обрывалось. Грей перевернул листок бумаги, ища продолжение.

Откинувшись назад, Ковальски сделал свой единственный вклад в историческую дискуссию.

— Секса маловато, — пробормотал он, тщетно пытаясь подавить отрыжку.

Нахмурившись, Грей ткнул пальцем в имя на последней странице. — Вот здесь… это упоминание отца Агреера…

Вигор кивнул, обратив внимание на ту же самую вопиющую ошибку. Несомненно, текст был подделкой.

— Ни один священник не сопровождал троих Поло в путешествии на Восток, — заявил он вслух. — Согласно ватиканским текстам, вместе с ними в путь отправились два монаха-доминиканца, в качестве представителей Святого престола, однако уже через несколько дней они возвратились обратно.

Взяв первую страницу, Сейхан аккуратно ее сложила.

— Как и в случае с этой дополнительной главой, Марко подправил хроники, исключив из них священника. На самом деле семейство Поло сопровождали три монаха-доминиканца. По одному на каждого путешественника, как это было принято в ту эпоху.

Вигор вынужден был признать, что она права. Действительно, обычай был именно такой.

— А назад возвратились только два монаха, — продолжала Сейхан. — И существование третьего хранилось в тайне… до настоящего времени.

Откинувшись на спинку, Грей протянул руку к шее. Сняв серебряное распятие, он положил его на стол.

— И ты утверждаешь, что это действительно крест отца Агреера? Того самого, который упомянут в рассказе?

Ответом ему стал уверенный взгляд Сейхан.

Потрясенный этим внезапным откровением, Вигор молча осмотрел распятие. Оно было лишено каких-либо украшений; распятая фигура была выполнена очень условно. Вигор сразу же определил, что крест старинный. Неужели это правда? Осторожно взяв распятие со стола, прелат исследовал его внимательнее. Если это была правда, самим своим весом крест придавал убедительность жуткому повествованию Марко.

Наконец Вигор обрел дар речи:

— Но я никак не могу понять, почему отец Агреер был исключен из повествования?

Протянув руку, Сейхан собрала разбросанные страницы.

— Неизвестно, — просто ответила она. — Остальные листы были выдраны из книги и заменены одним поддельным, вшитым в переплет, однако качество бумаги однозначно свидетельствует о том, что эта страница на несколько столетий моложе остальной книги.

Вигор нахмурился, удивленный этим странным обстоятельством.

— И что на этой новой странице?

— Самой мне так и не довелось ее увидеть, но мне рассказали, что на ней написано. Там были лишь бессмысленные бредни, полные упоминаний об ангелах и библейских цитат. Несомненно, рассказ Марко напугал автора. Но, что гораздо важнее, на этой странице пространно рассказывалось о карте, включенной в книгу, которую нарисовал лично Марко. Карте, которая была объявлена дьявольской.

— И что случилось с этой картой?

— Хотя тот, кто подправил книгу, испугался карты, он также побоялся просто уничтожить ее. Поэтому неизвестный автор вместе с горсткой помощников скрыл карту кодом, призванным принести защиту и благословение.

Грей кивнул:

— Карта была погребена под ангельским письмом.

— Но кто вставил эту страницу? — спросил Вигор. Сейхан пожала плечами.

— Она была без подписи, однако в ней содержалось достаточно указаний на то, что потомки Поло передали тайную книгу Марко в Ватикан после опустошительной эпидемии чумы, поразившей Италию в четырнадцатом столетии. Быть может, они испугались, что чума была той самой заразой, которая обрушилась на Город мертвых, а теперь пришла, чтобы уничтожить остальной мир. Именно тогда книга попала в архивы.

— Любопытно, — заметил Вигор. — Если ты права, возможно, это объясняет, почему приблизительно в это же время исчезли все следы семейства Поло. Даже тело Марко Поло пропало из церкви Сан-Лоренцо, где он был погребен. Кто-нибудь пробовал определить возраст этой поддельной страницы?

Сейхан кивнула. — Она была составлена в начале семнадцатого века. Вигор прищурился.

— Гм… примерно в это же время на Италию обрушилась еще одна страшная эпидемия чумы.

— Совершенно верно, — подтвердила Сейхан. — И именно тогда же некий немец по имени Йоханнес Тритемиус впервые разработал ангельское письмо. Хотя сам он и утверждал, что это письмо было создано задолго до того, как на земле появился человек.

Вигор кивнул. В свое время он занимался исследованием истории возникновения ангельского письма. Его создатель был уверен, что, используя этот ангельский алфавит, предположительно рожденный в результате долгих созерцательных размышлений, можно установить связь с небесными ангелами. Помимо этого, Тритемиус занимался криптографией и тайнописью. Его самая известная работа «Стенография» считалась оккультным трудом, однако на самом деле представляла собой запутанную смесь трактата об ангелах и науки вскрытия шифров.

— Итак, если кому-то в ту эпоху потребовалось спрятать карту, — заключил Грей, — которая к тому же считается дьявольской, тогда самый надежный способ оградить мир от заключенных в ней опасностей — наверное, скрыть ее за ангельским письмом.

— Именно к такому выводу и пришла «Гильдия». На этой дополнительной странице были указания на то, что закодированная карта была высечена на стенках египетского обелиска, хранящегося в Григорианском музее Ватикана. Однако этот обелиск бесследно исчез, затерялся во времени, куда-то переместился. Мы с Насером играли в кошки-мышки, охотясь за ним. Но победу одержала я. Я выкрала обелиск у Насера из-под самого носа.

Услышав в голосе Сейхан проникнутое горечью торжество, Вигор нахмурился и всмотрелся в лица остальных.

— О каком обелиске вы говорите?

7 часов 42 минуты

Грей в общих чертах рассказал про египетский обелиск, в котором был спрятан крест отца Агреера, и описал закодированное послание, написанное фосфоресцирующей краской.

— Вот этот текст, — закончил он, протягивая прелату копию.

Изучив запутанное нагромождение символов ангельского письма, Вигор покачал головой:

— Для меня это полная бессмыслица.

— Совершенно верно, — согласилась Сейхан. — В сумбурном заключении к книге Марко также говорится о ключе к карте. О способе вскрыть его тайну. И этот ключ спрятан в трех разных местах. Первая его часть связана с надписью в том помещении, где когда-то хранилась тайная книга.

— В Башне ветров, — уточнил Вигор. — Отличный тайник. Башня возводилась как раз в то время. Она была пристроена к зданию ватиканской обсерватории.

— И согласно поддельной странице в книге Марко, — продолжала Сейхан, — каждая часть ключа должна будет вести к следующей. Поэтому для начала мы должны разгадать первую загадку. Текст из Ватикана, написанный ангельским письмом. — Она повернулась к Вигору. — Вы утверждаете, вам это удалось. Это правда?

Вигор открыл было рот, собираясь заговорить, но Грей остановил его, положив ладонь на руку. Он не собирался выкладывать Сейхан все карты. Ему хотелось придержать на руках по крайней мере одного туза.

— Но вначале, — сказал Грей, — ты должна рассказать, почему «Гильдия» ввязалась во все это. Какой ей смысл идти по этому историческому следу от Марко Поло к настоящему?

Сейхан колебалась. Она шумно вздохнула, но Грей не смог определить, то ли приготовившись солгать, то ли собирая силы, чтобы сказать правду. Заговорив, Сейхан подтвердила нарастающие опасения Грея.

— Потому что мы считаем, что болезнь, о которой писал Марко Поло, снова вернулась в мир, — сказала она. — Вырвалась на свободу из древней древесины галеры, обнаруженной среди Зондских островов. «Гильдия» уже работает на месте, готовая идти по научному следу. Нам же с Насером было поручено изучить исторический след. Как это принято в «Гильдии», правая рука не должна была знать о том, что делает левая.

Грею была хорошо известна структура «Гильдии», состоящая из изолированных ячеек, — излюбленный образец многих террористических организаций.

— Но мне удалось украсть кое-какую информацию, — продолжала Сейхан. — Я выяснила природу заболевания, способного необратимо изменить всю биосферу Земли.

Далее она рассказала о том, как ученые «Гильдии» обнаружили вирус — что-то под названием иудин штамм, способный превращать любые бактерии в убийц. Сейхан процитировала строку из книги Марко Поло:

— «Целый легион чумы». Вот что поразило Индонезию. Но я хорошо знаю «Гильдию». И знаю, какие у нее намерения. Взрастив и обуздав этот патоген, «Гильдия» надеется создать бактериологическое биооружие нового поколения, неиссякаемый источник смертельной заразы, порожденный этим вирусом.

По мере того как она рассказывала подробности о вирусе, Грей все крепче стискивал край стола. Наконец он поймал себя на том, что от напряжения у него заболели костяшки пальцев. Его обуял бесконечный ужас.

Но прежде чем Грей успел сказать хоть слово, Вигор, откашлявшись, заговорил:

— Но если это научное подразделение «Гильдии» охотится за вирусом, какое значение имеет гонка по историческому следу, оставленному Марко Поло? В чем тут смысл?

Ему ответил Грей, процитировав последнюю строчку текста Марко:

— «Черные силы, спасшие нас всех». На мой взгляд, это означает исцеление от болезни.

Сейхан кивнула.

— Марко остался жив и рассказал о случившемся. Даже «Гильдия» не осмелится выпустить на свободу подобный вирус, не обладая возможностью его контролировать.

— Или, по крайней мере, если ей не удастся определить его происхождение, — добавил Грей.

Вигор уставился вдаль, на городские кварталы. Поднимающееся солнце озарило его лицо.

— Есть и другие вопросы, на которые нет ответов. Что сталось с отцом Агреером? Что так напугало Святой престол?

Однако Грея интересовал собственный, более важный вопрос:

— Где именно в Индонезии произошла эта новая вспышка болезни?

— На одном отдаленном острове, который, к счастью, находится вдалеке от густонаселенных мест.

— На острове Рождества, — уточнил Грей.

Сейхан широко раскрыла глаза от удивления. Одно это уже явилось достаточным доказательством.

Грей резко встал из-за стола. Все взгляды были обращены на него. Монк и Лиза отправились на остров Рождества, чтобы исследовать это же самое заболевание. Они даже не догадываются, с чем им придется там столкнуться, — как и о том, что к этому заболеванию проявила интерес и «Гильдия». Грею стало тяжело дышать. Ему необходимо предупредить Пейнтера. Но поскольку в «Сигме» действует предатель, поднятый им сигнал тревоги лишь навлечет на его друзей еще большую опасность, высветит их лучом прожектора.

Ему была нужна дополнительная информация.

— Как далеко зашла эта операция, которую проводит в Индонезии «Гильдия»?

— Не знаю. Даже то немногое, что мне удалось выведать, далось с огромным трудом.

— Сейхан! — прорычал Грей.

Она обеспокоенно прищурилась. Возбужденный, Грей едва не поверил, что это чувство искреннее. — Я… честное слово, я не знаю, Грей. А в чем дело? Что случилось?

Шумно выдохнув, Грей подошел к парапету. Ему требовалось побыть наедине с самим собой хотя бы мгновение, чтобы улеглось все то, что он только что узнал.

Пока что не вызывало сомнений только одно.

Ему настоятельно необходимо связаться с Вашингтоном.

1 час 4 минуты

Вашингтон

Гарриет Пирс билась изо всех сил, стараясь успокоить мужа. Эта задача дополнительно осложнялась тем, что тот заперся в ванной в номере гостиницы. Гарриет приложила влажную тряпку к разбитой губе.

— Джек! Открой дверь!

Он проснулся два часа назад, совершенно растерянный, потерявший ориентацию. Ей уже приходилось видеть такое. Синдром захода солнца. Распространенное явление среди людей, страдающих болезнью Альцгеймера. Состояние повышенного возбуждения, которое наступает с заходом солнца, когда в темноте человек перестает узнавать знакомое окружение.

А сейчас все усугублялось тем, что они находились не дома.

Не было ничего хорошего и в том, что гостиница «Феникс-Парк» была вторым жильем, которое они сменили меньше чем за двадцать четыре часа. Сначала квартира доктора Коррина и вот теперь здесь. Но Грей, прощаясь с матерью и шепча ей на ухо последние наставления, был категоричен. Как только доктор Коррин оставит их одних, они должны будут покинуть его квартиру, переехать в другой конец города и поселиться в гостинице под вымышленными именами, расплатившись наличными.

Дополнительная мера предосторожности.

К сожалению, все эти переезды пагубно отразились на состоянии Джека. Вот уже целый день ему приходилось обходиться без тегетрола, препарата, стабилизирующего настроение. А теперь к тому же закончился и пропранолол, средство, влияющее на кровяное давление и снимающее чувство беспокойства.

Поэтому неудивительно, что Джек проснулся растерянный, объятый паникой. В таком плохом состоянии Гарриет не видела мужа уже несколько месяцев.

Ее разбудили его крики и топот. Она задремала, сидя в кресле перед маленьким телевизором, настроенным на канал новостей «Фокс ньюс». Гарриет убрала громкость так, чтобы лишь можно было услышать имя Грея, если его упомянут еще раз.

Разбуженная криками мужа, она поспешила в спальню. Непростительная ошибка. Больного, находящегося в таком состоянии, нельзя пугать внезапным появлением. Джек набросился на нее, ударив наотмашь по лицу. Он был взвинчен до предела, и ему потребовалось целых полминуты, чтобы узнать свою жену.

Когда это наконец произошло, Джек закрылся в ванной. Гарриет слышала его плач. Именно поэтому он и заперся.

Мужчины семейства Пирсов не плачут.

— Джек, открой дверь. Все в порядке. Я позвонила в соседнюю аптеку и заказала лекарство. Все хорошо.

Гарриет понимала, что, звоня в аптеку, идет на риск. Но она не могла отвезти Джека в больницу, а без медицинской помощи помутнение рассудка у него могло зайти слишком далеко. К тому же громкие крики рано или поздно вызвали бы недовольство администрации гостиницы. Вдруг они вызовут полицию?

Не имея выбора, Гарриет приняла решение. Отыскав в телефонном справочнике расположенную неподалеку круглосуточную аптеку, она позвонила туда и заказала лекарство. Как только лекарство доставят и состояние Джека станет лучше, они выпишутся, переедут в другую гостиницу и снова исчезнут.

У нее за спиной зазвонил звонок.

Ну наконец-то, слава богу. — Джек, это доставили лекарство. Я сейчас вернусь. Выйдя из спальни, Гарриет поспешила к входной двери.

Положив руку на засов, она остановилась и, наклонившись, прильнула к глазку. Она увидела искаженное изображение коридора. За дверью стояла одинокая женщина с коротко остриженными черными волосами. На ней был белый халат с эмблемой аптеки, а в руке она держала белый бумажный пакет с приколотым рецептом.

Женщина исчезла из поля зрения. Снова зазвонил звонок. Взглянув на часы, женщина развернулась и собралась уходить.

Гарриет окликнула ее через дверь:

— Подождите минутку!

— Аптека «Суон», — крикнула в ответ женщина. Решив, что лишняя осторожность не помешает, Гарриет подошла к телефону. Она увидела свое отражение в зеркале на стене. Осунувшаяся, не женщина, а оплывшая восковая свеча. Взяв справочник, Гарриет набрала номер дежурного администратора.

Ей ответили немедленно:

— «Феникс-Парк», дежурный администратор.

— Вам звонят из триста тридцать четвертого номера. Я хочу узнать, пропускали ли вы к нам кого-нибудь из аптеки.

— Да, мэм. Три минуты назад я проверила у этой женщины документы. А что, возникли какие-то проблемы?

— Нет. Нет-нет, никаких. Я просто хотела…

Из спальни донесся грохот упавшего тяжелого предмета, за которым последовали крепкие ругательства. Джек наконец открыл дверь ванной.

Гарриет услышала в трубке голос администратора:

— Мэм, если вам нужна какая-либо помощь…

— Нет, нет, ничего. Благодарю вас. Она положила трубку.

— Гарриет! — окликнул ее Джек, и сквозь ярость в его голосе прозвучало отчаяние.

— Я здесь, Джек.

Снова раздался звонок в дверь.

Измученная Гарриет отодвинула засов, надеясь, что Джек не станет выступать против лекарства. Она приоткрыла дверь.

Женщина из аптеки подняла лицо и улыбнулась, однако в ее улыбке не было тепла, одно лишь хищное злорадство. Гарриет застыла, запоздало узнав ее. Это была та самая женщина, которая напала на них в охраняемом доме. Прежде чем Гарриет опомнилась, женщина ударом ноги распахнула дверь настежь.

Получив углом двери толчок в плечо, Гарриет не удержала равновесие и упала на жесткие плитки пола. Она попыталась было смягчить падение, выставив руку, однако запястье резко хрустнуло. По всей руке разлилась обжигающая боль.

Ахнув, Гарриет приподнялась на бедро и перекатилась в сторону. Из спальни нетвердой походкой вышел Джек в одних трусах.

— Гарриет?…

Все еще не пришедший в себя, он слишком долго осмысливал ситуацию. Шагнув через порог, женщина подняла пистолет с толстым дулом и направила его на Джека.

— А вот и ваше лекарство.

— Нет! — простонала Гарриет.

Женщина нажала на спусковой крючок. Из дула с резким хлопком вылетела пуля и просвистела мимо уха Гарриет, таща за собой провод. Она попала Джеку в обнаженную грудь, сверкнув в полумраке яркой голубой искрой.

«Тазер».[129]

Джек пошатнулся, вскинул руки и упал навзничь, застыв неподвижно.

В наступившей тишине послышался шепот диктора «Фокс ньюс», читающего сводку новостей:

— Вашингтонская полиция продолжает поиски Грейсона Пирса, подозреваемого в причастности к взрыву в доме в округе Колумбия, за которым последовал пожар.

8 часов 32 минуты Стамбул

Стоя в одиночестве у парапета на крыше, Грей пытался придумать какой-нибудь надежный канал связи с Вашингтоном. Ему нужно было предупредить о том, какие опасности таятся на острове Рождества. Надо будет действовать очень осторожно, воспользоваться личной линией и позаботиться о том, чтобы информация не распространялась дальше Пейнтера. Но как это сделать? Кто может поручиться, что «Гильдия» не прослушивает абсолютно все линии связи?

У него за спиной послышался голос Сейхан. Она обращалась не к Грею.

— Монсиньор, вы до сих пор не объяснили, зачем вызвали нас в Стамбул. Вы сказали, что вам удалось вскрыть смысл надписи, выполненной ангельским письмом.

Движимый любопытством, Грей вернулся к столу. Однако сидеть он не мог и остался стоять между Сейхан и Вигором.

Взяв рюкзачок, прелат положил его себе на колени. Порывшись внутри, он достал тетрадь и, положив ее на стол, раскрыл на нужной странице. На бумаге была выведена углем строчка знаков ангельского письма:

— Вот надпись с пола Башни ветров, — сказал Вигор. — Каждая буква этого алфавита соответствует определенному тональному слову. И, как утверждает создатель ангельского письма Тритемиус, объединенная в нужном порядке, такая группа символов может открыть прямую линию общения с каким-то определенным ангелом.

— Что-то вроде междугородного телефона, — пробормотал сидящий напротив Ковальски.

Кивнув, Вигор перевернул страницу. — Я пошел дальше и подписал под каждой буквой ее название.

Грей покачал головой, по-прежнему не видя в надписи никакого смысла.

Достав ручку, Вигор провел линию под первыми буквами каждого названия, читая вслух:

— А. И. Г. А. X.

— Это имя какого-то ангела? — спросил Ковальски.

— Нет, это не имя ангела, но это действительно название, — сказал Вигор. — Но вначале необходимо вспомнить, что Тритемиус создал свой алфавит на основе древнееврейского письма, утверждая, что в его символах скрыта сила. Даже сейчас последователи каббалы считают, что в линиях и завитках древнееврейского алфавита скрыта какая-то форма божественной мудрости. Тритемиус же утверждал, что его ангельское письмо является чистейшей выжимкой древнееврейского алфавита.

Грей склонился ближе, начиная понимать, в какую сторону клонит прелат.

— А древнееврейское письмо читается в отличие от английского в противоположном направлении. Справа налево.

Сейхан провела пальцем по листу, читая в обратную сторону:

— X. А. Г. И. А.

— Хагиа, — осторожно произнес Вигор. — По-гречески это слово означает «святой».

Грей прищурился, затем широко раскрыл глаза. До него наконец дошла истина. Ну конечно же!

— В чем дело? — спросила Сейхан. Ковальски почесал щетину на подбородке, также сбитый с толку.

Встав из-за стола, Вигор увлек всех за собой к парапету, откуда открывался вид на город.

— На обратном пути Марко Поло побывал в Стамбуле, который в то время назывался Константинополем. Именно здесь он покинул Азию и наконец вернулся в Европу — пересек своеобразный рубеж.

Прелат указал на древнее величественное здание, доминирующее над старой частью города. Грей уже обратил на него внимание. Огромный храм с плоским куполом, наполовину скрытый строительными лесами.

— Хагиа София, — пробормотал Грей, называя храм. Вигор кивнул:

— Когда-то это был самый большой христианский храм во всем мире. Марко сам высказывался относительно его просторных сводов. Некоторые ошибочно полагают, что «Хагиа София» означает «Святая София», однако в действительности это сооружение называется храм Божественной мудрости, что иначе можно выразить как «храм ангельской мудрости».

— В таком случае нам нужно идти именно туда! — воскликнула Сейхан. — Первый ключ должен быть спрятан там!

Она направилась к лестнице.

— Не так быстро, юная леди, — остановил ее Вигор.

Вернувшись к рюкзаку, прелат снова порылся в нем и достал завернутый в тряпку предмет. Осторожно положив его на стол, он развернул тряпку, открывая плоскую полоску тусклого золота. На вид она выглядела очень старой. С одной стороны в ней было проделано отверстие, а поверхность украшали надписи, выведенные шрифтом со множеством завитушек.

— Это не ангельское письмо, — сказал Вигор, заметив, что внимание Грея привлечено к надписям. — Монгольское. Здесь написано: «Силой вечного неба, да будет святым имя хана. Пусть тот, кто не отнесется к нему с почтением, будет убит».

— Ничего не понимаю, — наморщил лоб Грей. — И эта полоска принадлежала Марко Поло? Что это такое?

— По-китайски она называется «пайцза». По-монгольски — «гереге».

На Вигора уставились три недоуменных взгляда. Он кивнул на золотую полоску:

— На современном жаргоне это ВИП-паспорт. Путешественник, предъявивший этот сверхпаспорт, мог требовать на землях, принадлежащих Хубилай-хану, лошадей, припасы, людей, корабли — все, что угодно. Хан выдавал такие пропуска послам, выполнявшим его поручения.

— Очень мило, — присвистнул Ковальски.

Однако по тому, как у него блеснули глаза, Грей предположил, что почтительный восторг великана вызвал не рассказ прелата, а золото.

— И троим Поло была выдана такая пайцза? — спросила Сейхан.

— На самом деле три пайцзы. По одному на каждого. Марко, его отцу и дяде. Больше того, с этими пайцзами связан один исторический анекдот. Очень известный. Когда Поло вернулись в Венецию, их никто не узнал. Все трое приплыли на одном-единственном корабле, измученные, оборванные. Никто не мог поверить, что это те самые Поло, которые давным-давно исчезли. Сойдя на берег, все трое вспороли подкладки своей одежды, и оттуда посыпались изумруды, рубины, сапфиры и серебряные монеты. В этой сокровищнице были и три золотые пайцзы, описанные в мельчайших подробностях. Однако затем золотые паспорта исчезли. Все три.

— Их столько же, сколько ключей к карте, — заметил Грей.

— Где вы ее нашли? — спросила Сейхан. — В одном из ватиканских музеев?

— Нет. — Вигор постучал по раскрытой тетради с ангельским письмом. — С помощью друга я обнаружил эту пайцзу под той плиткой, на которой была надпись. В тайной нише под мрамором.

«Как и распятие отца Агреера, — подумал Грей. — Похороненное в камне». Сейхан выругалась вполголоса. Желанная добыча все это время была у нее перед самым носом. Вигор продолжал:

— Я уверен, что это один из тех самых паспортов, которые были выданы Поло. — Он обвел всех взглядом. — И я уверен, что это и есть первый ключ.

— Значит, ключ ведет к Святой Софии… — начал Грей.

— Он указывает на второй ключ, — закончил Вигор. — Еще две пропавшие пайцзы, еще два недостающих ключа.

— Но почему вы в этом так уверены? — спросила Сейхан. Вигор перевернул золотую полоску. На обратной стороне имелось всего одно изображение, тщательно выведенный символ. Буква ангельского письма.

Вигор постучал пальцем по пайцзе:

— Вот первый ключ.

Грей почувствовал, что он прав. Он устремил взор вдаль, на величественный храм. Святая София. Второй ключ спрятан где-то там, но сооружение просто огромное. Искать в нем такой маленький предмет — все равно что искать золотую иголку в стоге сена. На это уйдет слишком много времени.

Вигор правильно истолковал его беспокойство.

— Я уже направил в храм разведчика. Специалиста по истории искусства из Ватикана, который помог мне решить загадку ангельского письма в Башне ветров.

Грей кивнул. Он смотрел на одинокий символ, однако мысли его были заняты другим. Его не покидало беспокойство за своих друзей. Монка и Лизу. Они уже столкнулись с опасностями. Если ему не удастся связаться с Вашингтоном, быть может, есть другой способ помочь друзьям: опередить «Гильдию» и первым раскрыть эту загадку.

Разыскать Город мертвых, найти исцеление от болезни.

Раньше, чем это сделает «Гильдия».

Глядя на поднимающееся над горизонтом солнце, Грей вспомнил слова Вигора о том, что Стамбул стал важным рубежом в путешествии Марко. И действительно, с самого своего основания древний город находился на перекрестке дорог, опоясывающих весь разведанный мир. К северу от него находится Черное море, к югу раскинулось Средиземное. Их соединяет пролив Босфор, главный морской путь. Но, что гораздо важнее с исторической точки зрения, Стамбул связал два континента. Одной ногой он стоит в Европе, а другой — в Азии.

То же самое можно сказать о месте города в стремнине времени. Одна нога в прошлом, другая в настоящем. Навеки на перекрестке.

В этом Грей был чем-то похож на него.

Из этих размышлений его вывел звонок сотового телефона. Обернувшись, Вигор достал из кармана рюкзачка свой телефон. Изучив код входящего звонка, он нахмурился.

— Звонят из Америки, из Вашингтона, — сказал Вигор.

— Должно быть, это директор Кроу, — предостерег его Грей. — Не говорите о том, где мы и что делаем. Постарайтесь закончить разговор побыстрее, чтобы нас не смогли засечь. Вообще-то потом нужно будет вытащить из телефона аккумулятор, чтобы его нельзя было проследить.

Выслушав эти бредовые наставления, Вигор закатил глаза.

— Pronto,[130] - сказал он, раскрыв телефон. Некоторое время Вигор молча слушал, хмурясь все больше и больше.

— Chi parla?[131] — наконец раздраженно спросил он. Ответ, судя по всему, его ошарашил. Обернувшись, Вигор протянул телефон Грею.

— Это директор Кроу? — шепотом спросил тот.

Вигор покачал головой:

— Тебе лучше ответить.

Взяв телефон, Грей поднес его к уху:

— Алло.

Он сразу же узнал отчетливый египетский акцент прозвучавшего в трубке голоса. От слов Насера у него, несмотря на июльский зной, заледенела кровь.

— Твои мать и отец у меня в руках.

Глава 8БОЛЬНАЯ НОМЕР НОЛЬ

6 июля, 12 часов 42 минуты

На борту «Владычицы морей»

Увы его надеждам спасти Лизу…

Монк стоял в кабине лифта, удерживая на поднятой руке поднос с блюдами. Автоматическая винтовка была перекинута через плечо. Из маленьких громкоговорителей тихо звучала приятная мелодия группы «АББА». Путь на лифте из камбуза на верхнюю палубу был настолько долгим, что, подъезжая к нужному уровню, Монк уже подпевал вполголоса.

О господи…

Двери наконец открылись, выпуская Монка. Он прошел к часовым, стоявшим по обе стороны от двустворчатых дверей в конце коридора, бормоча себе под нос заученные фразы по-малайски. Джесси вымазал ему какой-то краской лицо и руки, как это было сделано у остальных пиратов, в точности так же, как были выкрашены руки и лицо у мертвеца в каюте Лизы, которого Монк осторожно выбросил за борт.

С глаз долой, из сердца вон.

В завершение перевоплощения Монк обмотал нижнюю половину лица шарфом. Маскарад был полным.

Назвался груздем…

Весь вечер Джесси обучал Монка некоторым наиболее распространенным малайским фразам — судя по всему, малайский язык был официальным языком здешних пиратов. К сожалению, Монк не слишком преуспел в учебе, и пока что не могло быть и речи о том, чтобы пытаться проникнуть сквозь плотный кордон охраны, окружавший Лизу. Вдвоем с Джесси они осмотрели корабль и обнаружили, что всех ведущих ученых и их помощников согнали на одну палубу, в то время как медицинский персонал продолжал ухаживать за больными.

К несчастью, пиратам, судя по всему, стало известно о том, что Лиза в прошлом специализировалась по физиологии. Ее изолировали в научном крыле, отгороженном от остального корабля и охраняемом вооруженными часовыми. Похоже, здесь находились лишь представители пиратской элиты под непосредственным началом татуированного маори Ракао. Радиорубку тоже усиленно охраняли. Все это разузнал Джесси, которому благодаря свободному владению малайским языком удалось затесаться в гущу пиратов.

А Монку все это время приходилось довольствоваться ролью телохранителя Джесси. Больше от него не было никакого толка. Даже если бы он предпринял нападение на научное крыло в духе героев голливудских боевиков, как бы смогли бежать они с Лизой? И куда? Корабль шел в открытом море на полной скорости. Им оставалось бы только прыгнуть за борт — не лучшая затея.

Утром Монк с открытой палубы осмотрел море. «Владычица морей» маневрировала среди островов Зондского архипелага. Вокруг простирался лабиринт крошечных атоллов, тысяча заросших джунглями пальцев, устремленных в небо. Даже если им удастся бежать и выбраться на один из этих островков, их без труда выследят и схватят.

Если, конечно, им удастся ускользнуть от тигровых акул.

Поэтому Монк решил выждать более подходящий момент. Однако из этого вовсе не следовало, что он сидел сложа руки. Он действовал.

Например, сейчас. Подавая обед.

Это была отличная мысль. Ему нужно наладить связь с Лизой. Чтобы дать ей знать, что она не одна. Но самое главное, чтобы можно было скоординировать свои действия, когда Монк будет готов. А поскольку выйти на Лизу напрямую не получилось, Монку требовался посредник.

Монк подошел к двустворчатым дверям и, показав часовым поднос, пробормотал по-малайски: «Обед подан».

Один из часовых обернулся и постучал в дверь прикладом винтовки. Дверь открыл охранник, находившийся внутри. Увидев Монка с подносом, он махнул рукой, приглашая его пройти в президентскую каюту лайнера.

В дверях Монка встретил дворецкий во фраке. Он попробовал забрать у него поднос, но Монк, разыгрывая роль свирепого пирата, прорычал что-то нечленораздельное и грубо оттолкнул его. Взмахнув руками, дворецкий отлетел назад, чем вызвал сдавленный смешок со стороны часового у дверей.

Монк прошел в главную гостиную. Клубы дыма над плетеным креслом на наружном балконе указали, где находится его цель.

Райдер Блант сидел в кресле в халате и плавках в цветочек, скрестив ноги. Светлые волосы его были всклокочены. Куря трубку, он смотрел на медленно проплывающие мимо остроконечные острова. Свобода была так близко и в то же время так далеко. В тон мрачному настроению владельца лайнера от горизонта наползала черная туча.

Когда Монк приблизился к миллиардеру, тот даже не взглянул в его сторону. Для очень богатого человека это было совершенно естественно; он просто не замечал прислугу. Впрочем, быть может, на самом деле подобное безразличие было выражением презрения к пирату, принесшему обед. Дворецкий уже накрыл для Райдера маленький столик сбоку.

Серебро, хрусталь, наглаженные салфетки. Наверное, хорошо быть королем.

Опуская поднос на стол, Монк склонился к самому уху хозяина лайнера и прошептал по-английски:

— Никак не реагируйте на мои слова. Я Монк Коккалис, американский ученый. Единственным ответом на его слова стала струя дыма, с особой силой выпущенная миллиардером.

— Напарник доктора Каммингс, — выдохнул Райдер. — Мы полагали, что вы погибли. Пираты направили по вашему следу…

У Монка не было времени на объяснения.

— Да, знаю… но у них возникли неприятности с крабами. В дверях на балкон появился дворецкий.

Райдер махнул рукой, отсылая его, и громко произнес:

— Это все, Питер. Благодарю вас.

Монк снял блюда с подноса. Приподняв серебряную крышку над тарелкой с горячим мясом, он показал, что там лежат две маленькие рации.

— Фирменное блюдо для вас с Лизой. — Опустив крышку, он показал, что спрятано в другой тарелке. — И разумеется, десерт.

Два маленьких пистолета. Один для Райдера, другой для Лизы. Миллиардер широко раскрыл глаза. Монк прочитал в них недоумение.

— Когда?… — начал было Райдер.

— Будем держать связь по рации. Восьмой канал. Пираты его не используют. — Монк и Джесси весь день переговаривались между собой по этому каналу, и никто об этом не узнал. — Вы сможете передать рацию и пистолет Лизе?

— Постараюсь, — ответил миллиардер, однако затем решительно кивнул.

Монк выпрямился. Задерживаться дольше нельзя, иначе у часовых могут возникнуть подозрения.

— Ах да, в последней тарелке рисовый пудинг.

Монк направился обратно в гостиную. У него за спиной Райдер пробормотал:

— Какая мерзкая отрава… ну кому пришло в голову класть в пудинг рис?

Монк вздохнул. Богачи счастливы только тогда, когда им есть на что жаловаться. Подойдя к двустворчатым дверям, он шагнул в коридор. Один из часовых спросил его что-то по-малайски.

Вместо ответа Монк засунул палец в нос, изображая, что он очень озабочен и спешит, пробурчал что-то бессвязное и направился к лифту.

К счастью, кабина уже стояла на этаже и двери тотчас же открылись. Юркнув внутрь, Монк услышал начало следующей песни группы «АББА».

Он застонал.

У него на поясе зачирикала рация. Монк поднес ее к губам и спросил:

— В чем дело?

— Ждите меня в каюте, — сказал Джесси. — Я сейчас направляюсь туда.

Отыскав свободную каюту, они устроили там свою базу.

— Что стряслось?

— Я только что услышал. Капитан корабля собирается сегодня дойти до какого-то порта. Был дан приказ выжать из двигателей все, чтобы добраться туда до наступления темноты. Метеосводка сообщает, что шторм, надвигающийся на Зондские острова, набирает силу урагана. Так что нужно скорее укрыться в порту.

— Встречаемся в каюте, — сказал Монк, оканчивая связь.

Закрепив рацию на поясе, Монк закрыл глаза. Быть может, вот она, их первая удача. Он сделал мысленные прикидки, непроизвольно подпевая вместе с «АББА»: «Попробуй, рискни».

Очень хорошая песня. И сейчас она была как раз кстати.

13 часов 2 минуты

Лиза смотрела на больную. Женщина была одета в голубую больничную пижаму; от нее отходили многочисленные провода и трубки к всевозможному оборудованию. В соседней комнате ждали два санитара.

Лиза попросила дать ей побыть наедине. Стоя рядом с кроватью, она боролась с гложущим чувством вины. Лиза уже знала все данные больной наизусть: женщина европейской наружности, рост пять футов четыре дюйма, вес сто десять фунтов, светлые волосы, голубые глаза, на животе шрам после удаления аппендикса. Рентген показал старый сросшийся перелом большой лучевой кости левой руки. Специалисты «Гильдии» даже порылись в архивах и выяснили причину перелома: неудачное падение с роликовой доски в детстве.

Лиза заучила на память результаты анализа крови: ферменты печени, креатинин, желчные кислоты, количество кровяных телец. Также она помнила данные последнего анализа мочи и кала.

Слева от нее стоял столик с инструментами, на котором были аккуратно разложены отоскоп, офтальмоскоп, стетоскоп, эндоскоп. Лиза непрерывно пользовалась ими все утро. На соседнем столике лежали сложенные гармошкой электрокардиограмма и электроэнцефалограмма, снятые вчера вечером. Лиза исследовала каждый их дюйм. За вчерашний день она прочитала всю историю болезни пациентки, а также все то, что удалось обнаружить вирусологам и бактериологам «Гильдии».

Больная находилась не в коме. Более правильно ее состояние описывал термин «кататонический ступор». У нее отчетливо прослеживалась cerea flexibilitis, или восковая гибкость. Если переместить конечность, она застывала в этом положении, как у манекена. Даже если положение было неудобным, причинявшим боль… как лично убедилась Лиза.

К настоящему времени она знала все о теле этой женщины. Измученная, Лиза решила еще раз исследовать больную. Но на этот раз не с помощью инструментов, не с помощью анализов, а чувствами. Чтобы увидеть за сухими результатами живого человека.

Доктор Сьюзен Тьюнис была известным исследователем-океанологом. Ей прочили успешную карьеру. Она даже встретила мужчину своей мечты. И если не считать того, что Сьюзен прожила в счастливом браке пять лет, ее жизнь была точной копией жизни Лизы. Однако теперь ее судьба являлась напоминанием о том, насколько хрупка человеческая жизнь, наши надежды, устремления и мечты.

Протянув пальцы в перчатке, Лиза пожала руку больной, лежащую поверх тонкого одеяла.

Никакой реакции.

В соседней комнате зашевелились санитары. Открылась дверь каюты люкс. Лиза услышала голос доктора Девеша Патанджали. Глава научно-исследовательской группы «Гильдии» прошел в комнату.

Лиза выпустила руку Сьюзен и повернулась к вошедшему доктору Патанджали. Его неразлучная тень Сурина проскользнула к стулу в соседней комнате и села, аккуратно сложив руки на коленях. Идеальная спутница… идеальный убийца.

Оставив трость у двери, Девеш подошел к Лизе.

— Вижу, вы успели близко познакомиться с больной номер ноль.

Лиза молча скрестила руки на груди. Доктор Девеш впервые заговорил с ней с тех пор, как она приступила к работе. Сам он почти все время проводил вместе с Хенриком в токсикологической лаборатории и с Миллером в лаборатории исследования инфекционных болезней. Лиза даже ела в полном одиночестве, у себя в каюте или здесь.

— Итак, теперь, когда вы получили полную картину о самом ценном пациенте, что вы можете о ней сказать?

Хотя доктор Девеш Патанджали улыбался, Лиза ощутила в его словах угрозу.

Она вспомнила хладнокровное убийство доктора Линдхольма. Совершенное только чтобы преподать урок: будьте полезными. Девеш ждал от нее результатов, прозрений, мимо которых прошли все остальные исследователи. Лиза также чувствовала, что ее сознательно оставили наедине с больной, чтобы защитить от навязывания чужого мнения.

Девеш хотел, чтобы она разобралась в ситуации одна, без постороннего участия. И все же Лиза хорошо помнила его слова о вирусе, когда он сказал, чем тот занимается в организме больной. «Он инкубирует».

Подойдя к больной, Лиза подняла одеяло, открывая ее руку. Из истории болезни следовало, что первое время конечности больной были покрыты нарывами и гнойными язвами. Однако сейчас кожа была совершенно чистой. Судя по всему, вирус не просто инкубировал, а отвечал еще за что-то.

— Иудин штамм исцеляет больную, — начала Лиза, понимая, что это испытание. — Или, точнее, вирус внезапно решил пойти на попятную и исправить все то, что он начал делать с ее бактериями. По какой-то неизвестной причине вирус превращает смертоносные бактерии в теле больной обратно в мирные, безобидные микроорганизмы.

Девеш кивнул:

— Вирус вымывает те самые плазмиды, которые сам же ввел внутрь бактерий. Но почему?

Лиза покачала головой. Этого она не знала. Не знала наверняка.

Девеш улыбнулся — удивительно тепло, даже дружелюбно.

— И нас это тоже поставило в тупик.

— Но у меня есть одно предположение, — сказала Лиза.

— Вот как?

В его голосе прозвучало удивление. Лиза повернулась к нему.

— Больная пошла на поправку физически, но тут я задумалась, почему она остается в кататоническом ступоре. Подобное состояние может быть только следствием травмы головы, заболевания сосудов головного мозга, нарушения обмена веществ, воздействия наркотиков… или энцефалита.

Она подчеркнула последнюю причину. Энцефалит. Воспаление головного мозга.

— Я обратила внимание на подозрительное отсутствие в истории болезни одного теста, — продолжала Лиза. — С результатами пункции спинного мозга и анализа спинномозговой жидкости. Его нигде нет. Однако не сомневаюсь, этот тест был выполнен, для того чтобы определить состав жидкости в головном мозге. Девеш кивнул:

— Бахут сахи.[132] Тест действительно был выполнен.

— И вы обнаружили в жидкости иудин штамм. Он снова кивнул.

— Вы говорили, что вирус поражает только бактерии, превращая их в страшную заразу, но он не может напрямую попадать в человеческие клетки. Однако из этого не следует, что вирус не может находиться в мозговой жидкости. Вот что вы имели в виду под инкубацией. Вирус находится у больной в голове.

Девеш вздохнул, соглашаясь с ней.

— Похоже, именно туда он и стремился.

— Значит, эта больная не единственная.

— Нет, рано или поздно это происходит со всеми зараженными… по крайней мере, с теми из них, кто остался жив после первой атаки бактерий.

Девеш жестом пригласил Лизу пройти в угол, к компьютеру. Сев за клавиатуру, он начал вызывать на экран различные изображения.

Тем временем Лиза продолжала, расхаживая вдоль кровати:

— Ни один организм не является вредным только ради того, чтобы быть вредным. Даже вирус. Он обязательно преследовал какую-то цель, заражая бактерии. И если учесть, о каком широком спектре бактерий идет речь, случайность исключается. Поэтому я задалась вопросом: чего добивается этим вирус?

Девеш кивнул, приглашая ее продолжать. Однако не вызывало сомнений, что рассуждения Лизы не являются для него чем-то новым. Он по-прежнему ее испытывал.

Лиза снова посмотрела на больную.

— Чего он добивается? А добивается он доступа в запретную территорию: в головной мозг человека. Доктор Барнхардт упомянул о том, что девяносто процентов клеток, образующих человеческое тело, ему не принадлежат. В основном это клетки бактерий. Но одним из немногих мест, закрытых для вирусных и бактериальных инфекций, является череп. Головной мозг человека надежно защищен от инфекций и является стерильным. Организм выработал практически непреодолимую преграду на пути кровоснабжения мозга — фильтр, который пропускает в головной мозг кислород и питательные вещества, но больше ничего.

— Следовательно, если кому-нибудь захочется попасть в человеческий череп…

Девеш умолк, приглашая ее продолжить.

— Для этого потребуется массированная атака на преграду, защищающую мозг. Например, можно обратить против человека все его бактерии, ослабить организм настолько, что вирус сможет преодолеть преграду и попасть в жидкость головного мозга. Вот то биологическое преимущество, которое приобретает вирус, делая бактерии токсичными.

— Вы меня просто поражаете, — признался Девеш. — Я знал, что не напрасно оставил вас в живых!

Несмотря на комплимент, Лиза нашла мало утешительного в зловещей угрозе, в которую он был облачен.

— Выходит, главный вопрос звучит так: зачем? — продолжал Девеш. — Зачем вирус стремится попасть в голову?

— Печеночная двуустка, — сказала Лиза.

Этот переход оказался настолько непоследовательным, что все внимание Девеша оказалось наконец приковано к ней.

— Прошу прощения?

— Печеночная двуустка является ярчайшим примером целеустремленности в природе. Большинство глистов в течение жизненного цикла меняет трех хозяев. Печеночная двуустка откладывает в теле человека яйца, которые выходят из организма вместе с фекалиями и попадают в канализационные воды, где их съедают улитки. Затем из яйца развивается маленький червячок, который прогрызает себе дорогу из улитки и начинает искать следующего хозяина: какую-нибудь рыбу. Далее рыбу ловит и съедает человек, червячок пробирается в печень, где развивается во взрослую двуустку и счастливо и беззаботно продолжает свою жизнь.

— К чему вы клоните?

— Возможно, иудин штамм делает что-нибудь в том же духе. Особенно если вспомнить ланцетовидного печеночного сосальщика. Dicrocoelium dendriticum. Он также меняет трех хозяев: жвачное животное — корову или овцу, улитку и муравья. Но меня больше всего восхищает то, что происходит на этапе паразитирования в теле муравья.

— А именно?

— Попав в тело муравья, сосальщик захватывает контроль над нервными центрами насекомого, меняя характер его поведения. Если точнее, при заходе солнца сосальщик вынуждает муравья подняться на высокую травинку, сомкнуть челюсти и ждать, когда его вместе с травой съест пасущаяся корова или овца. Если муравья не съедят, с восходом солнца он вернется в муравейник — но только для того, чтобы вечером все повторилось сначала. Сосальщик буквально управляет муравьем, словно своей собственной маленькой машиной.

— И вы полагаете, вирус занимается тем же самым? — спросил Девеш.

— Возможно. Но я заговорила об этом в основном для того, чтобы напомнить вам, какой изобретательной может быть природа в поисках новых неосвоенных территорий. А человеческий мозг, стерильный и неприступный, определенно является девственной территорией. Природа обязательно попытается его освоить, как это делает с помощью муравья печеночный сосальщик.

— Замечательно. Над этим направлением определенно следует подумать. Однако в этой бочке меда может оказаться ложка дегтя. — Девеш повернулся к компьютеру и загрузил программу просмотра видеоизображения. — Я уже говорил о том, что вирус проник в спинномозговую жидкость всех заболевших, кому удалось выжить после первого нападения бактерий. И вот что происходит в этом случае.

Он нажал клавишу воспроизведения.

На экране появилось изображение без звука. Два санитара в белых халатах пытались привязать к кровати извивающегося обнаженного мужчину с обритой наголо головой, с электродами, подключенными к черепу и груди. Он сопротивлялся, скалил зубы, на губах у него выступила пена. Хотя, несомненно, мужчина очень ослаб от болезни и тело его было покрыто черными язвами, ему удалось высвободить одну руку из ремня, которым она была прикреплена к кровати. Высохшие пальцы, похожие на когти птицы, вонзились в одного из санитаров. Затем больной вывернулся и укусил санитара за руку.

Видео закончилось.

Девеш выключил монитор.

— Мы уже получаем доклады о том, что так ведут себя и другие больные из числа тех, кто заразился в первую очередь.

— Возможно, это еще одна форма кататонии. Бывает кататонический ступор. — Лиза кивнула на неподвижную женщину на кровати. — Но бывает и обратная реакция, зеркальный образ: кататоническое возбуждение. Оно характеризуется крайней гиперактивностью, ужасными гримасами, животными криками и психотической агрессией.

Встав из-за компьютера, Девеш повернулся к кровати с больной.

— Две стороны одной монеты, — пробормотал он, разглядывая неподвижно застывшее тело.

— Этот мужчина на видео… — начала Лиза. Она обратила внимание на фон. Этот фильм был снят не на круизном лайнере. — Кто он такой?

Девеш печально кивнул на кровать:

— Ее муж.

Лиза внутренне напряглась, не в силах оторвать взгляд от распростертой на кровати женщины. Ее муж…

— Они заразились одновременно, — продолжал Девеш. — Их обнаружили на борту яхты, севшей на мель у рифа недалеко от острова Рождества. А ваш безымянный больной, тот, у которого болезнь пожирает плоть, судя по всему, добрался до берега вплавь. Этих двоих мы нашли на яхте. Обессиленных, при смерти.

Значит, вот откуда «Гильдия» впервые узнала о случившемся.

Девеш кивнул на больную:

— Разумеется, напрашивается вопрос: почему муж этой женщины демонстрирует полный шизофренический срыв, в то время как она сама находится на пути к физическому выздоровлению, пребывая в мирной кататонии? Мы полагаем, ответ на этот вопрос позволит найти исцеление от болезни.

Лиза не стала спорить. Она была не настолько глупа. Что бы там ни говорил Девеш, Лиза понимала, что «Гильдией» движут не альтруистические устремления. И поиски средства исцеления ведутся не для того, чтобы спасти мир. У «Гильдии» есть свои планы относительно вируса, но перед тем, как можно будет воплотить их в жизнь, необходимо полностью разобраться в болезни. Создать противоядие или лекарство. И в этом пути Лизы и «Гильдии» совпадали. Средство исцеления необходимо найти. Вопрос заключался только вот в чем: как это сделать без ведома «Гильдии»?

Развернувшись на каблуках, Девеш направился к двери.

— Доктор Каммингс, вы добились блестящих успехов. Я вас поздравляю. Однако нельзя останавливаться на достигнутом. Нам нужны новые результаты. — Посмотрев ей в глаза, он поднял одну бровь. — Это понятно?

Лиза молча кивнула.

— Вот и замечательно. — Девеш помолчал. — Ах да, наш досточтимый владелец круизного лайнера сэр Райдер Блант пригласил всех в свою каюту на послеобеденный коктейль. Это будет небольшой праздник.

— И что же мы будем отмечать?

— Долгожданное прибытие в порт, — объяснил Девеш, беря свою трость. — Мы уже почти дома.

У Лизы не было настроения праздновать это событие. — У меня много работы.

— Чепуха. Непременно приходите. Много времени это не займет, и вы подзарядите свои аккумуляторы. Итак, дело решено. Я попрошу Ракао проводить вас. Пожалуйста, наденьте что-нибудь подобающее такому случаю.

Он вышел. Сурина безмолвной тенью проследовала за ним. После их ухода Лиза покачала головой и снова взглянула на кровать. На доктора Сьюзен Тьюнис.

— Извини, — пробормотала она.

Она имела в виду мужа больной, а также то, что ждало их всех впереди.

Лиза вспомнила, как уже проводила параллели между собой и больной, отмечая, что их жизни движутся по схожим путям. Она представила себе мужа Сьюзен, с обезумевшим взглядом, похожего на хищного зверя. Вспомнив своего возлюбленного, Лиза обхватила себя руками за плечи, в тысячный раз моля Бога о том, чтобы оказаться дома, рядом с Пейнтером.

Сегодня утром она снова говорила с ним. Очередной запланированный доклад. На этот раз Лиза, наученная горьким опытом, уже не прибегала ни к каким уловкам. И все же, когда ее выводили из радиорубки, она была вся в слезах.

Ей страстно хотелось оказаться в объятиях Пейнтера. Однако есть только один путь добиться этого — быть полезной.

Подойдя к столику с инструментами, Лиза взяла офтальмоскоп. Ей хотелось перед уходом на коктейль-вечеринку исследовать подробнее одно отклонение от нормы у больной, о котором она умолчала Девешу.

На самом деле речь шла о чем-то совершенно невозможном.

2 часа 2 минуты Вашингтон

На один шаг позади.

Перепрыгивая через две ступеньки, Пейнтер сбежал по лестнице на первый этаж гостиницы «Феникс-Парк». У него не хватило терпения ждать лифт. Криминалистическая бригада «Сигмы» все еще оставалась на третьем этаже, прочесывая номер 334. Двое агентов ФБР спорили с представителями местной полиции.

Пейнтер был вне себя от бешенства. Как ему надоело выяснять, в чьей юрисдикции находится то или иное дело! Это же какое-то безумие!

Впрочем, он сомневался, что его криминалистам удастся обнаружить хоть какие-нибудь улики.

Час назад Пейнтера, прикорнувшего на пару часиков в специальной комнате отдыха в штаб-квартире «Сигмы», разбудил срочный звонок. Наконец-то проступил след исчезнувших беглецов. Заказ на изготовление лекарства для Джексона Пирса. Номер карточки социального страхования совпал. Это была первая удача с того самого момента, как Грей и его компания бежали из сожженного охраняемого дома. Воспользовавшись поисковой системой АНБ, Пейнтер следил за любыми упоминаниями имен Грея и его родителей, а также тех многочисленных вымышленных имен, которыми в прошлом приходилось по долгу службы прикрываться Грею.

Пейнтер тотчас же направил одну группу быстрого реагирования в аптеку, а сам присоединился к другой, которая поспешила по адресу, указанному в рецепте. Гостиница «Феникс-Парк». В аптеке подтвердили получение заказа, однако курьер еще не возвращался. Пока что все попытки связаться с ним по сотовому телефону были безрезультатны. Аптека даже попробовала дозвониться в гостиницу, однако в номере никто не снял трубку.

Прибыв на место, Пейнтер понял почему. В номере никого не было. Те, кто в нем остановился, уже покинули гостиницу. Номер, согласно дежурному администратору, сняла на имя неких Фреда и Джинджер Роджерсов пожилая пара. Они приехали вдвоем. И заплатили наличными. Судя по всему, Грея с родителями не было. Кроме того, Грей не совершил бы такую вопиющую ошибку, как заказ лекарства в аптеке.

Но если и так, что вынудило его родителей пойти на столь рискованный шаг? Гарриет — женщина умная. Значит, необходимость в лекарстве была очень острой. Так почему же они не дождались курьера? Что заставило их сняться с места и податься в бега? Быть может, все это было лишь уловкой? Примененной для того, чтобы направить преследователей по ложному следу?

Однако Пейнтер чувствовал, что тут дело в чем-то другом. Грей ни за что не стал бы так беззастенчиво использовать своих родителей. Он спрятал бы их в каком-нибудь укромном местечке и приказал бы сидеть тихо. И только. Тут что-то было не так. Никто не видел, как пожилая пара покидала гостиницу.

И оставался еще вопрос с пропавшим курьером.

Толкнув дверь, ведущую с лестничной клетки, Пейнтер ворвался в вестибюль гостиницы.

Ночной администратор кивнул ему:

— Я подготовил к просмотру запись камеры видеонаблюдения, установленной в вестибюле.

Пейнтера провели в кабинет. Там на столе стоял телевизор со встроенным видеомагнитофоном.

— Отмотайте на час назад, — сказал Пейнтер, взглянув на часы.

Взяв пульт, администратор перемотал кассету назад и включил видеомагнитофон на воспроизведение. Появилось изображение пустынного вестибюля, только за стойкой сидела одинокая женщина, перебирая бумаги.

— Это Луиза, — объяснил администратор, постучав пальцем по экрану. — Она потрясена всем этим.

Не обращая внимания на его слова, Пейнтер прильнул к экрану.

Входная дверь распахнулась, к стойке подошла фигура в белом халате и, предъявив документы, прошла к лифту. Луиза вернулась к своим бумагам.

— Дежурная видела, как курьер покинул гостиницу?

— Можно у нее спросить…

Курьер поправил халат, при этом подняв лицо к объективу видеокамеры. Пейнтер поспешно остановил кассету.

Это была женщина.

Не мужчина-курьер из аптеки.

Изображение камеры видеонаблюдения было зернистым, и все же были отчетливо видны азиатские черты лица женщины. Пейнтер ее узнал. Он уже видел эту женщину на съемке другой камеры видеонаблюдения, установленной перед охраняемым домом.

Одна из подручных Насера.

Нажав кнопку выброса кассеты, Пейнтер выхватил ее из видеомагнитофона. Он развернулся настолько стремительно, что администратор испуганно попятился назад. Пейнтер показал ему кассету с записью камеры видеонаблюдения.

— Об этом не должен знать никто, — решительно заявил он, пригвоздив администратора к месту пристальным взглядом, делая все возможное, чтобы произвести устрашающий вид, что при его настроении было совсем нетрудно. — Ни полиция, ни ФБР.

Тот истово затряс головой.

Пейнтер направился к двери, стиснув кулаки. Ему отчаянно хотелось по чему-нибудь врезать со всей силой. Он понял, что произошло в гостинице.

Насер похитил родителей Грея прямо из-под носа «Сигмы».

Преступник опередил группу быстрого реагирования на считанные минуты. И Пейнтер не мог свалить вину за это на предателя в рядах «Сигмы». Он понимал истинную причину провала. Бюрократия. Поскольку в дело оказалась замешана Сейхан, известная террористка, все правоохранительные органы были приведены в состояние повышенной готовности, а значит, на практике мешали друг другу. Слишком много кухарок на одной кухне… к тому же у всех были завязаны глаза.

Чего никак нельзя было сказать про Насера.

На протяжении всего дня Пейнтер то и дело натыкался на дорожные посты, в основном следствие межведомственной неразберихи. Поскольку правительство всерьез занялось деятельностью «Сигмы», остальные ведомства зашевелились, почуяв запах крови. Тот, кто первым найдет перебежчицу из «Гильдии», стяжает все лавры. Поэтому вместо взаимного сотрудничества разные ведомства лишь кивали друг на друга.

Пейнтер сознавал, что, если он хочет одолеть Насера, ему первым делом необходимо избавиться от пут, которыми связаны его руки. И есть только один способ сделать это. Он достал сотовый телефон. К черту дипломатические тонкости.

Нажав кнопку, Пейнтер соединился напрямую с центральным управлением.

Ему ответил его помощник.

— Брэнт, соедини меня с директором УППОНИР Макнайтом. По защищенной линии.

— Разумеется, сэр. Однако я сам как раз собирался связываться с вами. Мы получили очень странное сообщение. Относительно острова Рождества.

Пейнтеру потребовалось какое-то время, чтобы переключиться на другую тему.

— Что там произошло? — спросил он, сделав вдох и выдох, чтобы успокоиться.

Он остановился перед вращающимися дверями гостиницы.

— Пока что подробности очень скудные. Но похоже, круизный лайнер, на котором было эвакуировано население острова, был захвачен.

— Что? — выдохнул Пейнтер.

— Одному из ученых ВОЗ удалось бежать. С помощью коротковолновой радиостанции он связался с проходящим мимо танкером.

— Лиза и Монк?…

— Никаких данных, но скоро должна поступить новая информация.

— Я уже еду в штаб-квартиру.

С бешено колотящимся сердцем Пейнтер окончил связь, убрал телефон и толкнул дверь. Прохладный ночной воздух не смог остудить жар его крови.

Лиза…

Пейнтер мысленно прокрутил в голове их последний разговор. Голос у Лизы был усталый; Пейнтер решил, что она на пределе сил, измучена недосыпанием. А что, если ее вынуждали силой говорить с ним?

Но это же какая-то бессмыслица.

У кого хватит дерзости захватить огромный круизный лайнер? Такое не может просто так сойти с рук. Сейчас, в космическую эру, когда от разведывательных спутников нигде не укрыться. Особенно такому большому кораблю.

15 часов 48 минут

На борту «Владычицы морей»

Монк не мог поверить своим глазам.

«Господи Иисусе…»

Монк стоял на палубе у левого борта, один, дожидаясь Джесси. Прямо впереди поднимался остров, окутанный покрывалом тумана. Отвесные скалы, увенчанные остроконечными зубцами, обрывались прямо в океан, не предлагая ни пляжа, ни безопасной бухты. В целом остров напоминал старинную каменную корону, покрытую густыми джунглями.

Особенно зловеще он выглядел под черным грозовым небом. Круизный лайнер пытался убежать от шторма. Вдалеке позади под низкими тучами темнели полосы дождя, поверхность океана была покрыта белыми барашками. Усилившийся ветер трепал флаги, при порывах сбивая с ног.

Большой корабль кидало на волнах, и Монк крепко вцепился рукой в леерное ограждение, чтобы устоять на уходящей из-под ног палубе.

Черт побери, о чем думает капитан?

Лайнер, хоть и сбросив скорость, продолжал идти прямо на остров. Неумолимо приближаясь к негостеприимному клочку суши. Остров выглядел таким же суровым и неприступным, как и сотни других, мимо которых уже прошел лайнер. Чем именно этот отличался от остальных?

Шустрый и разговорчивый, Джесси выведал кое-какие подробности относительно острова у одного из корабельных коков, уроженца здешних краев, узнавшего это место. Остров назывался Пусат, или Пупок. По словам кока, корабли старались его избегать. Предположительно из этого пупка родилась балийская царица ведьм Рангада, и ее родину до сих пор охраняли демоны, находящиеся у нее в услужении, — чудовища, восстающие из морских глубин, чтобы утащить ничего не подозревающую жертву в подводное царство.

Джесси также предложил и другое объяснение: «Но, скорее всего, все объясняется просто опасными подводными рифами и коварными течениями».

А может быть, дело тут в чем-то совершенно ином? Ибо, казалось, прямо из сплошного скалистого берега вдруг вырвались три скутера. Синие, вытянутые, низко сидящие в воде.

Снова пираты.

«Неудивительно, что никто не смеет соваться сюда, — подумал Монк. — Мертвые никому ни о чем не рассказывают». Оглянувшись, Монк увидел бегущих мимо пиратов, кричащих по-малайски. Он вслушался, стараясь разобрать слова. Затем взглянул на часы. Ну где же Джесси? Как раз сейчас переводчик пришелся бы очень кстати.

Монк снова повернулся к приближающемуся острову. В международных морских атласах сообщается, что острова Зондского архипелага изобилуют сотнями укромных пещер. Всего островов насчитывается свыше восемнадцати тысяч; лишь на шести тысячах имеется постоянное население. То есть остается еще двенадцать тысяч островов, на которых можно устроить тайное логово.

Три скутера с ревом приближались к лайнеру, затем резко развернулись, поднимая высокие буруны. Скутеры рассредоточились: два расположились по обе стороны от носа лайнера, третий занял место прямо впереди. Они направились обратно к острову, медленно борясь с волнами.

Эскорт. Маленькие катера провожали своего большого брата в гавань.

Когда остров стал совсем близко, Монк различил узкую щель в отвесной скале, изогнутую под таким углом, что заметить ее было очень нелегко. Проход казался слишком узким для круизного лайнера, и Монк почему-то вспомнил про библейского верблюда и игольное ушко. Однако, по-видимому, были проведены все необходимые измерения, результаты которых сопоставили с размерами и осадкой корабля.

Лайнер втиснул свой нос между двумя сплошными каменными стенами. Корме хочешь не хочешь пришлось следовать за ним. Корабль вздрогнул, задев левым бортом о скалу. Послышался зловещий скрежет. Острый каменный зубец смял в щепки две шлюпки, осыпавшиеся вниз дождем обломков. Монк едва успел отскочить назад.

Весь корабль застонал.

Монк затаил дыхание. Однако плыть в узкой расселине было совсем недалеко. Проход снова расширился. Вырвавшись из щели, «Владычица морей» оказалась в просторной открытой лагуне, имевшей размеры небольшого озера.

Вернувшись к ограждению, Монк огляделся по сторонам, разинув рот от изумления. «Черт меня побери, неудивительно, что это место прозвали пупком».

В действительности остров представлял собой кратер древнего вулкана, в жерле которого образовалась лагуна. Возвышавшиеся вокруг острые скалы образовывали корону. Внутри берега были не такими обрывистыми. Они заросли буйными джунглями, среди которых серебрились прожилки ручьев, окаймленных песчаными берегами. На противоположной стороне лагуны побережье было усеяно хижинами, крытыми пальмовыми листьями, и дощатыми домиками. В воду уходили десятки деревянных причалов и пристаней. На берегу лежали лодки, вытащенные на берег для ремонта. От других, проржавевших насквозь, остались одни скелеты шпангоутов.

Вот он, дом пиратов.

Навстречу прибывшему круизному лайнеру устремились новые скутеры.

Монк решил, что это плывут не местные жители, желающие продавать туристам безделушки. Он поднял взгляд к небу, обратив внимание на то, как изменился, став более тусклым, характер освещения, после того как лайнер вошел в лагуну. Казалось, ветер внезапно нагнал грозовые тучи.

Однако тучи тут были ни при чем.

«Кто-то тут хорошенько поработал», — подумал Монк, задирая голову.

Над открытым кратером вулкана была натянута огромная сеть. Возраст ее насчитывал десятки, а то и сотни лет. Хотя основными несущими элементами были стальные тросы, натянутые между верхушками скал, переплетение было выполнено из веревок и канатов, а в некоторых местах даже из сплетенной травы и тростника. Эта сетчатая крыша полностью перекрывала сверху лагуну, искусно замаскированная листьями, лианами и ветками. С воздуха лагуна не должна быть видна. С самолета остров покажется сплошным пятном джунглей.

И вот теперь огромная сеть накрыла «Владычицу морей», надежно спрятав ее от любопытных глаз. Ничего хорошего в этом нет.

Двигатели перестали работать, и лайнер лег в дрейф. Послышался лязг спускающихся якорей.

Внимание Монка привлекла какая-то суета на носу. Он направился туда, чтобы выяснить, в чем дело. Другие пираты не стесняясь бежали на шум, с криками размахивая над головой винтовками.

— Ничего хорошего это не предвещает, — пробормотал Монк.

Стараясь держаться позади, он увидел на носовой палубе большую толпу пиратов, собравшихся вокруг открытого бассейна. Из колонок доносилась оглушительная музыка рэгги. У многих пиратов в руках были бутылки пива, виски и водки — очевидно, в зависимости от национальных предпочтений этого пришлого из разных земель люда. Похоже, пирушка по поводу возвращения домой была в самом разгаре. И сопровождалась она увлекательными играми.

Внимание всех пиратов было приковано к правому борту. Высоко поднятые руки потрясали винтовками; звучали громкие подбадривающие крики. Кто-то отвинтил трамплин для ныряния и выставил его за ограждение, над водой. К борту подтащили какого-то человека со связанными за спиной руками. Было видно, что перед этим его жестоко избили: из носа текла кровь, губа была рассечена.

Протиснувшись сквозь толпу, Монк разглядел лицо несчастного.

О, только не это…

Джесси в отчаянии бормотал что-то по-малайски, однако слушатели были глухи к его мольбам. Под дулом винтовки его заставили перелезть через ограждение и встать на трамплин. Похоже, это были пираты старой закалки, верные древним традициям.

Джесси с трудом удерживал равновесие на качающейся доске.

Монк шагнул было к нему. Однако от молодого студента-медика его отделяла плотная толпа пиратов. К тому же что он мог сделать? Определенно не могло быть и речи о том, чтобы прокладывать себе дорогу с помощью оружия. Это приведет только к тому, что погибнут оба.

И все же рука Монка неудержимо потянулась к винтовке.

Напрасно он впутал парня во все это. Он требовал от Джесси слишком много, вынуждал его напрягаться выше своих сил. Час назад Монк дал Джесси задание достать карту здешних мест. Где-нибудь должна была быть такая карта — или кто-то мог нарисовать ее по памяти. Пираты наверняка доставали все необходимое для жизни где-то поблизости. Монк напомнил об осторожности, но Джесси отправился выполнять задание с горящими глазами.

И вот чем это для него обернулось.

Жалобно вскрикнув, Джесси сорвался с конца доски и кувыркаясь полетел в воду, ударившись со всей силы о поверхность. Монк вместе с остальными пиратами бросился к борту, прижимаясь к ним плечом к плечу, в то время как они свистели, кричали и улюлюкали. Наскоро заключались пари. Монк выпустил задержанный вдох, увидев, как Джесси вынырнул на поверхность и, судорожно глотая воздух, поплыл на спине, отчаянно работая ногами. Несколько пиратов, стоявших на носу, вскинули винтовки, целясь в барахтающуюся жертву.

О господи!..

Затрещали сухие выстрелы, особенно громкие под маскировочной сеткой, выполняющей роль своеобразного акустического экрана.

Над водой у самых ног Джесси взметнулись поднятые пулями фонтанчики.

Пираты встретили это взрывом хохота.

Извиваясь, парень яростно заколотил ногами, стараясь отплыть подальше от корабля.

Но нет, до берега ему не добраться.

Один из синих скутеров устремился прямо на барахтающегося беглеца, намереваясь раздавить его своим корпусом. Однако в самый последний момент катер резко отвернул в сторону, захлестнув Джесси с головой пенистым буруном.

Тот отфыркался, не столько испуганный, сколько переполненный злостью.

Снова перевернувшись на спину, Джесси поплыл к берегу, молотя ногами словно ножницами, используя связанные руки в качестве руля. Да, силы и выносливости парню было не занимать.

Однако скутер двигался значительно быстрее. Он снова развернулся, готовясь к следующему заходу. На корме катера поднялся на ноги смеющийся пират, целясь из винтовки. Скутер несся на Джесси, стремительно сокращая расстояние.

Монк внутренне съежился, понимая, что это конец.

Скутер промчался мимо.

Но Джесси по-прежнему оставался на поверхности воды, кашляя и отплевываясь. Он снова заработал ногами, спеша к берегу. Пираты одобрительно загудели.

Монк с силой стиснул ограждение, едва не оторвав его от стойки. Проклятые сволочи издеваются над парнем, растягивая мучения. Понимая, что он не в силах помочь Джесси, Монк не мог заставить себя оторвать взгляд. Он бессильно сжал кулаки. Его распаленное докрасна лицо, должно быть, светилось под коричневым гримом.

Во всем этом виноват он один…

Джесси упрямо плыл к берегу, теперь уже на боку, оценивая, далеко ли ему еще осталось. Скутер, описав круг, снова поспешил следом за добычей. Над водой раскатился хохот.

Джесси заколотил ногами еще быстрее. Внезапно он выпрямился, нащупав дно. Побрел по грудь в воде, споткнулся, упал, снова поднялся, нырнул в сторону берега. Вскочив, Джесси побежал по мелководью, высоко вскидывая ноги. Он быстро пересек узкую полоску песка, стремясь укрыться в густых зарослях.

Беги, Джесси, беги…

Скутер на полной скорости подошел к самому берегу. Снова затрещали выстрелы. Маленькими вулканчиками взорвался песок, посыпались дождем сбитые пулями листья. Но Джесси, по-прежнему со связанными за спиной руками, преодолел последние несколько шагов и головой вперед нырнул в чащу джунглей.

Новые крики, наполненные одни восторгом, другие — разочарованием. Из рук в руки стали переходить деньги. Однако многие пираты продолжали ухмыляться, словно радуясь какой-то шутке.

Монк толкнул своего соседа.

— Ара?[133] — спросил он.

Поскольку среди пиратов было много иностранных наемников, зачатков малайского было вполне достаточно. Далеко не все владели этим языком так же свободно, как уроженцы здешних мест.

У джентльмена, стоявшего рядом, недоставало нескольких зубов, но он с радостью продемонстрировал все оставшиеся, широко оскалившись. Пират показал в сторону берега, но не на узкую полоску песка у самой воды, а куда-то выше. У самого скалистого гребня над джунглями поднимались струйки дыма. Судя по всему, там находился какой-то лагерь.

— Pemakan daging manusia,[134] - объяснил щербатый пират. «И тебя туда же, приятель».

Судя по всему, пират понял недоумение Монка и лишь улыбнулся еще шире, открывая гнилые зубы мудрости. Он попробовал еще раз:

— Kanibals.

Монк широко раскрыл глаза. Смысл этого малайского слова он понял и без переводчика. Монк посмотрел на пустынный берег, затем перевел взгляд вверх, к струйкам дыма. Похоже, пираты делили этот остров вместе с племенем местных людоедов. И, как и подобает вежливым гостям, вернувшимся домой, пираты швырнули своим хозяевам кость.

В буквальном смысле.

Стоявший рядом с Монком пират продолжал радостно бормотать что-то, указывая на воду. Монку с трудом удавалось разобрать отдельные слова и обрывки фраз.

— … повезет… ночью… плохо… — Пират сопровождал свой рассказ жестами, показывая, как рука с растопыренными пальцами хватает что-то и увлекает вниз. — Иблис.

Последнее слово в малайском языке было грубым ругательством.

Монку уже не раз приходилось его слышать, однако сейчас ему показалось, что пират использует буквальное значение слова.

Демон.

— Raksasa iblis,[135] - повторил он и, пробормотав еще несколько фраз, в заключение произнес шепотом имя, которое превратило усмешку у него на лице в гримасу боли: — Рангада.

Монк нахмурился. Выпрямившись, он подался вперед, чтобы посмотреть в воду. У него в памяти была свежа легенда, пересказанная Джесси. Рангадой звали балийскую царицу ведьм, чьи прислужники-демоны якобы обитали в здешних водах.

— Ночью… — пробормотал по-малайски пират, указывая на воду.- Amat, amat buruk.[136]

Монк вздохнул. Просто замечательно. Он озабоченно посмотрел в сторону зарослей, в которых скрылся Джесси.

Демоны и людоеды.

Что дальше? «Клуб Мед»?[137]

Глава 9СВЯТАЯ СОФИЯ

6 июля, 09 часов 32 минуты

Стамбул

Не замечая яркого солнечного света, заливающего ресторан на крыше, Грей слушал то, что ему говорили по телефону. От прозвучавшей угрозы у него, несмотря на летний зной, мороз пробежал по коже.

— Если ты не выполнишь в точности мои указания, я убью твоих родителей.

Грей стиснул сотовый телефон Вигора.

— Если с ними хоть что-нибудь случится…

— Обязательно случится. Это я обещаю. Я пришлю тебе родителей по кусочкам. По почте. Растянув это удовольствие на несколько месяцев.

Насер произнес это настолько уверенно, что Грею не приходилось сомневаться в его словах. Он повернулся к своим спутникам спиной. Нужно было сосредоточиться, подумать.

— Если ты попытаешься связаться с «Сигмой», — тем же бесстрастным голосом продолжал Насер, — я об этом узнаю. И ты будешь наказан. Кровью своей матери.

Горло Грею сдавил тугой клубок.

— Ах ты мразь… я хочу убедиться в том, что они живы… и с ними все в порядке.

Насер не стал даже отвечать. В трубке послышался какой-то шум, приглушенные голоса, затем заговорила мать Грея.

— Грей? — выдохнула она. — Извини. Все дело в отце. Мне были нужны лекарства.

Мать всхлипнула.

Грей задрожал всем телом, раздираемый яростью и горем.

— Неважно. С тобой все в порядке? А с папой?

— Мы… да… Грей…

Судя по всему, телефон выдернули у нее из руки, и в трубке снова зазвучал голос Насера:

— Я оставляю твоих родителей заботам моей коллеги Ан-нишен. Кажется, вы с ней уже встречались, у охраняемого дома.

Грей мысленно представил себе женщину азиатской наружности, с коротко остриженными обесцвеченными волосами и татуировками.

Анни.

Насер продолжал:

— Я позвоню тебе, когда буду в Турции. Ровно в семь часов вечера. Ты не двинешься с того места, где находишься.

Грей взглянул на часы. Осталось чуть больше девяти часов.

— Сейчас, пока мы с тобой говорим по телефону, мои люди, находящиеся в районе Султанахмет, окружают тебя со всех сторон. Не пытайся умничать. Мы следили за телефоном монсиньора Вероны с тех самых пор, как он покинул Италию.

Значит, внезапный отъезд Вигора из Ватикана явился условным сигналом. Грею захотелось разозлиться на прелата за подобную беспечность, но он понимал, что Вигор не привык жить и работать в обстановке той мании преследования, которая для него самого давно стала второй натурой. Такое можно сказать про немногих. К тому же в настоящий момент Грею было не до обвинений в чужой адрес; его переполняло чувство собственной вины.

Он бросил своих родителей одних.

— А сейчас я хочу поговорить с Сейхан, — продолжал Насер. Грей махнул рукой, подзывая Сейхан. Та подошла, чтобы взять телефон, но он его не выпустил, показывая знаком, чтобы она встала рядом с ним, давая ему возможность слушать разговор.

Они прижались голова к голове, ухо к уху. Сейхан заговорила в микрофон.

— Амен, — сказала она, обращаясь к Насеру по имени, — что тебе нужно?

— Ах ты стерва… за это предательство тебя ждут такие мучения, которые ты даже…

— Да, и еще ты ударишь мою собаку и пнешь мою кошку. Я все поняла, милый. — Сейхан вздохнула, щекоча дыханием Грею шею. — Но боюсь, здесь нам пора попрощаться. К тому времени, как ты сюда прибудешь, меня уже давно и след простынет.

Грей напрягся, искоса наблюдая за ней. Сейхан подняла руку, призывая его молчать, и решительно покачала головой. Она никуда не уйдет.

— Мои люди уже окружили вас, — предупредил Насер. — Если попытаешься бежать, они всадят пулю тебе меж глаз.

— Да наплевать. Как только наш разговор будет закончен, я ухожу из этой проклятой церкви.

Многозначительно взглянув на Грея, Сейхан указала на виднеющийся вдалеке купол Святой Софии. Она продолжала говорить в телефон:

— Все равно мы ничего не добились с этой Святой Софией. Фресок здесь слишком много, черт побери. Все они твои, малыш. А меня ты больше не увидишь.

Грей нахмурился. Очевидно, Сейхан лгала. Но с какой целью?

Насер помолчал, затем заговорил, и сквозь ледяной тон проступила охватившая его ярость:

— Тебе не удастся сделать и десяти шагов! Все выходы из Святой Софии перекрыты.

Сейхан закатила глаза, показывая Грею, что ее хитрость удалась.

— Не сомневаюсь в этом, Амен, — закончила разговор она. — Чао, малыш. Целую тебя в щечку.

Сейхан отошла от телефона, предостерегающе подняв палец, призывая Грея быть осторожным. Тот решил ей подыграть.

— Что ты ей сказал? — крикнул он в телефон. — Сейхан схватила свой пистолет и направилась к выходу из храма. Черт побери, что вы задумали с этой сучкой?

Сейхан кивнула, усмехаясь.

Слушая ругань Насера, Грей ломал голову, стараясь разобраться в уловке Сейхан. Злость на себя и чувство вины на время отступили на второй план. Пользы от них не будет никакой, ни ему самому, ни его родителям.

Грей встретился взглядом с Сейхан. Пусть «Гильдия» проследила за сотовым телефоном Вигора, однако определить его местонахождение точно ей не удалось. Именно это и проверила Сейхан, заявив, что находится в Святой Софии. «Гильдии» было известно лишь то, что они где-то в старом районе Стамбула, но где конкретно — это еще оставалось под вопросом.

По крайней мере, пока.

Грей устремил взор на величественную Святую Софию, возвышающуюся за парком, на ее огромный приплюснутый купол, окруженный четырьмя остроконечными минаретами.

— Чем вы занимаетесь в Святой Софии? — спросил Насер. Грей прикинул, какую порцию правды можно выдать. Он должен быть убедительным, а для этого необходимо удержаться от откровенной лжи.

— Ищем ключ Марко Поло. Монсиньор Верона расшифровал надпись в Ватикане. Она привела сюда.

— Значит, Сейхан рассказала вам, что мы ищем. — Новое ругательство. — За то, что ты позволил ей бежать, я преподам тебе урок, покажу, насколько серьезны наши угрозы.

Грей прочитал в его словах намерение причинить боль его родителям.

— Сейхан нам больше не нужна, — торопливо заговорил он, прерывая Насера. Любым путем нужно защитить родителей! — У меня есть то, в чем ты нуждаешься. Надпись, выполненная ангельским алфавитом на стенках египетского обелиска. У меня осталась копия.

Насер молчал. Грей мысленно представил себе, как он с облегчением закрыл глаза. Хоть Насеру и хотелось наказать Сейхан, в первую очередь ему было нужно зашифрованное послание Марко Поло.

— Очень хорошо, коммандер Пирс. — Напряженность, звучавшая в его голосе минуту назад, исчезла. — Продолжай и дальше помогать нам, и твои мать и отец до конца дней своих проживут в мире и спокойствии.

Грей понимал, что это обещание такое же ненадежное, как дым.

— Встречаемся в Святой Софии ровно в девятнадцать ноль ноль, — продолжал Насер. — Если хочешь, можешь продолжать поиски ключа Марко Поло. Но помни, что мои снайперы держат под прицелом все выходы из церкви.

Грей презрительно фыркнул.

— И еще, коммандер Пирс, если ты замышляешь какую-нибудь уловку, предупреждаю, что я буду держать связь с Аннишен каждый час. И если я опоздаю хотя бы на одну минуту, она начнет отрезать твоей матери пальцы на ногах.

В телефоне раздался щелчок, затем послышались короткие гудки.

Грей захлопнул аппарат.

— Нам нужно торопиться в Святую Софию. Прежде чем люди «Гильдии» успеют нас засечь.

Они начали быстро собираться. Грей повернулся к Сейхан.

— Это был очень рискованный шаг. Та пожала плечами.

— Грей, если хочешь выйти живым из этой передряги, ты в первую очередь не должен недооценивать «Гильдию». Да, это очень могущественная организация, и у нее много союзников. Но в то же время нельзя и переоценивать ее. Сейчас «Гильдия» постарается с максимальной выгодой сыграть на твоих страхах перед ее всемогуществом. Сыграть на них, чтобы подорвать твой моральный дух. Оставайся предельно собранным. Помни про осторожность, но думай головой.

— Ну а если бы ты ошиблась? — спросил Грей, с трудом сдерживая переполняющую его ярость.

Сейхан склонила голову набок.

— Но я ведь оказалась права.

Грей шумно вдохнул носом, пытаясь держать себя в руках. Если бы Сейхан ошиблась, его родителям пришлось бы плохо.

— К тому же, — продолжала молодая женщина, — мне требовалась веская отговорка, чтобы не быть с вами, когда сюда нагрянет Насер. Вас с монсиньором Вероной он оставит в живых. Вы оба ему нужны. И поскольку твои родители у него в руках, Насер уверен, что ты будешь вести себя смирно, словно объезженная лошадь. Но меня он пристрелил бы, едва увидев. Это в лучшем случае. Так что мне был нужен путь к отступлению, который сохранил бы мне жизнь, в то же время предоставив полную свободу действий. Если, конечно, я собираюсь и дальше вам помогать.

Наконец Грею удалось совладать с собой. Конечно, родителям Сейхан ничего не угрожает. Ей гораздо легче рисковать. Она хладнокровно приняла решение, действовала быстро, и последствия пойдут на пользу всем.

И все же…

Обернувшись, Сейхан протянула руку:

— И еще мне понадобится этот парень.

— Кто? Я? — встрепенулся Ковальски.

— Как я уже говорила, меня Насер пристрелит, едва увидев. Как, вероятно, и Ковальски.

— А меня-то почему? — Великан озадаченно наморщил лоб. — Я-то ему чем помешал, черт побери?

— Ты для него бесполезен.

— Эй, полегче!

Сейхан пропустила его вспышку мимо ушей. — Другие заложники Насеру не нужны, раз у него в руках мистер и миссис Пирсы. Ему не будет никакого смысла оставлять нас в живых.

Грей поднял руку:

— Но что, если Насеру уже известно о том, что Ковальски здесь, с нами?

Сейхан устало посмотрела на него.

Он все понял.

«Не надо переоценивать "Гильдию"».

Нахмурившись, Грей тряхнул головой, стараясь расстаться с представлением о всемогуществе «Гильдии». От одной этой попытки у него заболела голова. И все же, подумав хорошенько, изучив проблему со всех сторон, он пришел к выводу, что Сейхан права.

Грей повернулся к Ковальски.

— Ты пойдешь с Сейхан.

— И я найду ему хорошее применение, — пообещала та, хлопая бывшего моряка по заду.

— По крайней мере, хоть кто-то считает, что от меня может быть польза, — проворчал Ковальски, потирая ягодицы.

Собрав вещи, все направились вниз. Последними уходили Сейхан и Грей. Молодая женщина хотела было пройти мимо, но Грей схватил ее за руку.

— Что ты намереваешься сделать? — спросил он, когда они остались на крыше одни. — Чтобы нам помочь?

— Не знаю. Пока что не знаю.

Она пристально посмотрела на него, потом отвела взгляд. Очевидно, ей хотелось сказать Грею что-то еще, но она никак не могла на это решиться. Это чувствовалось по ее учащенному дыханию, по легкому дрожанию век.

— В чем дело? — тихо спросил обеспокоенный Грей. Казалось, его ласковый тон возымел обратное действие.

Сейхан высвободила руку, но, постояв, вздохнула.

— Грей… я очень сожалею… — начала она, не глядя на него. — Твои родители…,

Помимо тревоги, в ее взгляде и жестах было что-то еще. Определенная доля вины. Но почему? Вина подразумевает ответственность. Однако с родителями Грея Сейхан столкнулась совершенно случайно. Грей уже свыкся с этой мыслью. Так чем же объясняется это внезапное чувство вины?

Грей мысленно перебрал различные возможности, восстанавливая в памяти недавние разговоры. С Насером, с Сейхан. Что ее сейчас больше всего беспокоит…

И вдруг он все понял.

Сейхан ведь буквально несколько минут назад сама ему все объяснила.

«Не надо переоценивать "Гильдию"».

Схватив молодую женщину за руку, Грей прижал ее к стене рядом с дверью. Он склонился к ней так, что их губы едва не соприкоснулись.

— О, господи… никакого предателя в «Сигме» нет. И никогда не было.

Сейхан начала было что-то объяснять, запинаясь. Но Грей не дал ей сказать ни слова.

— Насер предупреждал меня, что лучше не связываться с «Сигмой», даже угрожал мне. Почему? Он знал, что мне известно о предателе «Гильдии» в рядах «Сигмы». Так зачем же меня запугивать? — Он встряхнул Сейхан. — Если только на самом деле никакого предателя нет.

Вздрогнув, Сейхан дернула плечом, стараясь сбросить руку Грея, но тот лишь крепче стиснул пальцы, пронзая мягкие ткани чуть ли не до самой кости.

— Когда ты собиралась открыть мне правду? — резко спросил он.

Наконец молодая женщина обрела дар речи — теперь ее голос прозвучал зло, с вызовом:

— Я обязательно сказала бы тебе правду. Когда все было бы кончено. — Сейхан раздраженно вздохнула. — Но теперь, когда твои родители оказались в руках Насера, я больше не могла молчать… если только остается надежда их освободить. Я не настолько бесчеловечна, Грей. Сейхан попробовала было отвернуться, но Грей шагнул так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

— Но если никакого предателя не было, — спросил он, — каким образом Насер узнал про охраняемый дом? И устроил засаду?

— То был мой просчет. — Ее глаза превратились в два кусочка кремня. — И это все, что я тебе скажу. Ты должен верить, что я исходила из лучших побуждений.

— Я должен тебе верить, — насмешливо повторил Грей. Казалось, ее слова ранили Сейхан. Она чуть опустила подбородок.

Грей не унимался:

— Если бы у меня за спиной с самого начала была поддержка «Сигмы»…

Лицо молодой женщины стало твердым.

— Грей, тебя затянула бы бюрократическая трясина. А меня отправили бы за решетку. Выключили из игры. А мне нужно было как можно быстрее и чище вывести нас обоих из-под удара. Поэтому я не стала опровергать твои подозрения.

Грей пристально смотрел на Сейхан, пытаясь найти какой-нибудь едва заметный оттенок противоречивых чувств, указывающий на ложь. Тщетно. Молодая женщина выдержала его взгляд, спокойная, принимающая вызов. Она даже не трудилась скрывать то, что многое еще осталось невысказанным.

Грей скорчил гримасу, злясь на себя за то, что относился к Сейхан без должного внимания.

— Надо было бы просто дать Насеру пристрелить тебя.

— Но кто в таком случае стал бы прикрывать тебя сзади, Грей? На кого ты здесь можешь положиться? На Ковальски? Лучше уж действовать в одиночку. Но у тебя есть я. Есть — и все, черт побери. Так что давай закончим с этим. Можно спорить до бесконечности, терять то драгоценное время, которое у тебя есть, чтобы связаться с «Сигмой», а можно оставить все на потом. — Сейхан кивнула в сторону двери. — В вестибюле гостиницы есть телефон-автомат. Это еще одна причина, из-за которой я постаралась убедить Насера в том, что мы находимся не здесь, а в другом месте. Вероятно, к настоящему времени «Гильдия» уже прослушивает все телефоны-автоматы рядом со Святой Софией. Но этим, в гостинице, можно пользоваться безопасно. Относительно безопасно. И ты должен быть краток. Времени у нас и без того очень мало.

Грей отпустил Сейхан, оттолкнув от себя. И снова у нее на лице промелькнуло несчастное выражение. «Что ж, пусть чувствует себя несчастной».

Если бы он знал, что никакого предателя нет, то с самого начала связался бы с Пейнтером. И хотя бы обеспечил безопасность своих родителей.

Судя по всему, Сейхан правильно поняла, чем вызвана злость Грея. Она провела рукой по лицу, и ее голос смягчился, стал усталым.

— Грей, я тоже надеялась, что с твоими родителями ничего не случится. Честное слово.

Грею захотелось сказать ей что-нибудь резкое, однако он не нашел подходящих слов. И потому что по-прежнему злился на Сейхан, но, гораздо важнее, потому что не мог полностью переложить на нее свою вину.

От этой простой истины было никуда не деться.

Именно он бросил своих родителей одних. Он, и никто другой.

3 часа 4 минуты,

Вашингтон

— Господин директор Кроу, вам звонок по защищенной линии из Стамбула.

Оторвавшись от ряда мониторов, на которых выводились в реальном времени данные со спутников, Пейнтер взглянул на дежурного связиста. Кто может звонить из Стамбула?

В течение последнего часа Пейнтер спорил с руководством Управления национальной разведки и Агентства национальной безопасности, пытаясь получить доступ к «Эшелону», спутниковой системе наблюдения, чтобы сосредоточить поиски в районе острова Рождества. Однако такая удаленная территория, к тому же малонаселенная, считалась потенциально неопасной, поэтому постоянное наблюдение за ней не велось. В конце концов Пейнтеру удалось убедить руководство Австралийской объединенной службы обороны нацелить на район один из своих спутников. Однако произойти это должно было только еще через четырнадцать минут.

— Это коммандер Пирс, сэр, — уточнил дежурный связист, протягивая трубку.

Пейнтер резко развернулся в крутящемся кресле. Это что еще за чертовщина? Он взял трубку.

— Грей? Говорит директор Кроу. Где ты находишься? Голос прозвучал очень тихо.

— Сэр, времени у меня в обрез, а я должен сообщить вам много важной информации.

— Я слушаю.

— Во-первых, мои родители похищены агентом «Гильдии».

— Аменом Насером. Знаю. Мы уже развернули широкомасштабные поиски.

Последовала короткая пауза, вызванная удивлением. Затем Грей продолжал:

— Вы также должны срочно связаться с Индонезией, с Монком и Лизой. Они в опасности.

— Это нам уже известно. Как раз сейчас я пытаюсь получить информацию со спутника, который находится над тем районом. Если ты закончил рассказывать о том, что мне уже известно, почему бы тебе не начать с самого начала?

Вздохнув, Грей быстро рассказал о том, что произошло с того момента, как в его жизнь снова ворвалась Сейхан. Пейнтер задал несколько вопросов, и отдельные части головоломки начали складываться в цельную картину. Кое до чего он уже дошел сам, еще когда ожидал ответа АНБ. У него появились подозрения, что «Гильдия» может иметь какое-то отношение к случившемуся на острове Рождества. Ну у кого еще хватило бы ресурсов похитить население целого острова и бесследно скрыться? И вот только что Грей подтвердил это предположение и дал ответ на то, почему все это происходит, даже произнеся конкретное название.

Иудин штамм.

Час назад Пейнтер вызвал на работу начальника научно-исследовательского отдела «Сигмы» доктора Малькольма Дженнингса, подняв его с кровати. По дороге в машине от гостиницы, где были похищены родители Грея, до штаб-квартиры «Сигмы» Пейнтер мысленно прокрутил последний разговор с Лизой. Очевидно, что ее принудили к этому силой; к каждой фразе нужно было тщательно прислушиваться. Пейнтер вспомнил панику Дженнингса по поводу угрозы глобальной экологической катастрофы. И его заключительные слова, леденящие душу: «Мы так и не можем сказать со всей определенностью, что погубило динозавров».

На острове Рождества определенно происходит нечто такое, что могло заинтересовать «Гильдию».

Далее, Пейнтер сам дошел до того, что внезапное появление Сейхан и исчезновение Грея могут иметь какое-то отношение к событиям в Индонезии. Два значительных удара, нанесенных «Гильдией» одновременно. Пейнтер не верил в случайные совпадения. Обязательно должна быть связь. Но он ни за что бы не предположил, кто выступает в роли связующего звена.

— Марко Поло? — переспросил Пейнтер. Грей закончил свой рассказ:

— «Гильдия» ведет операции сразу на двух фронтах. Научная ветвь изучает нынешнюю вспышку болезни, пытаясь определить причину и найти лекарство. В это же время…

— … историческая ветвь возвращается по следу Марко Поло к тому же самому: к причине и лекарству, — закончил за него Пейнтер.

Наконец все происходящее приобрело определенный жуткий смысл.

— И вот теперь Насер направляется в Стамбул, — сказал Пейнтер.

— Вероятно, он уже в воздухе. — Я могу поднять наших людей там, у вас. Они будут готовы действовать в течение ближайших двух часов.

— Не надо. «Гильдия» об этом узнает. По словам Сейхан, Стамбул является одним из основных центров деятельности «Гильдии». У нее там везде есть свои люди. Если станет известно о том, что вы мобилизуете силы, «Гильдия» поймет, что у нас с вами состоялся разговор. И мои родители… этого делать нельзя ни в коем случае. Мне придется разбираться с Насером самому.

— Грей, но ты и так уже пошел на огромный риск. В «Сигме» действует предатель. Я сделаю все возможное, чтобы перекрыть канал утечки, но нам надо…

— Господин директор, никакого предателя в «Сигме» нет.

Пейнтер умолк, оглушенный этим известием. Ему потребовалось какое-то время, чтобы перестроиться, осознать смысл услышанного и вытекающие отсюда последствия.

— Ты уверен? — наконец спросил он.

— Уверен настолько, что ставлю на это жизнь своих родителей.

Пейнтер помолчал. В конце концов он пришел к выводу, что верит Грею. От бессильного отчаяния, вызванного деятельностью межведомственной комиссии, не осталось и следа. Если никакого предателя нет…

Голос Грея стал еще тише:

— Сэр, я не могу больше рисковать, затягивая разговор. Мне нужно уходить. Я сделаю все возможное, чтобы пройти по следу Марко Поло и выяснить, куда он приведет.

В трубке наступила тишина. Пейнтер подумал было, что Грей закончил разговор, но его голос зазвучал снова:

— Господин директор, пожалуйста, разыщите моих стариков.

— Обязательно разыщу, Грей. Можешь в этом не сомневаться. И когда это произойдет, пусть Вигор ждет звонка от своей племянницы. После нескольких звонков она положит трубку. Это будет сигналом, говорящим о том, что твои родители в безопасности.

— Благодарю вас, сэр. Связь оборвалась. Пейнтер откинулся назад.

— Сэр, — прервал его размышления дежурный связист, — приблизительно через две минуты начнет поступать сигнал со спутника.

10 часов 15 минут

Стамбул

Грей понимал, что ему нужно спешить, однако ноги его сами замедлили шаг, когда он оказался у западного фасада Святой Софии, пораженный размерами собора.

Вигор обратил внимание на то, как Грей задрал голову.

— Впечатляет, правда? Грей не мог с ним поспорить.

Монументальное творение византийских зодчих считалось многими восьмым чудом света. Возвышающийся на холме, где когда-то стоял храм Аполлона, собор смотрел на голубую гладь Мраморного моря и раскинувшийся внизу Стамбул. Самая главная его достопримечательность — огромный купол, взметнувшийся в воздух на высоту двадцатиэтажного здания, сверкал в лучах утреннего солнца подобно полированной меди. С востока и запада к нему примыкали два полукупола, а вокруг, словно королевская свита, толпились дополнительные купола, перекрывавшие все громадное сооружение.

Продолжая краткую историческую лекцию, Вигор указал на гигантские ворота, ведущие внутрь Святой Софии:

— Императорские ворота. Именно через них в пятьсот тридцать седьмом году вошел император Юстиниан, освящая собор, и провозгласил: «О Соломон, я превзошел тебя!» И именно перед этими воротами в пятнадцатом веке султан Мехмед, предводитель турков-оттоманов, разоривших Константинополь, смиренно посыпал себе голову пылью, прежде чем вступить в собор. Святая София произвела на него такое впечатление, что султан, вместо того чтобы ее разрушить, превратил в мечеть./

Прелат обвел рукой четыре высоких минарета, окруживших собор.

— А теперь это музей, — сказал Грей.

— Начиная с тысяча девятьсот тридцать пятого года, — подтвердил Вигор, указывая на строительные леса, облепившие южный фасад здания. — И с того момента реставрационные работы продолжаются практически непрерывно. И не только снаружи. Превратив собор в мечеть, султан Мехмед приказал заштукатурить все христианские мозаики, поскольку изображение человеческих фигур противоречит законам ислама. Однако на протяжении последних десятилетий ведутся медленные и тщательные работы по восстановлению этих бесценных византийских росписей. В то же время не менее сильно стремление сохранить древнее исламское искусство пятнадцатого и шестнадцатого столетий, впечатляющие образчики арабской каллиграфии и украшенные кафедры. Для того чтобы найти равновесие между этими взаимоисключающими задачами, к реставрационным работам в Святой Софии привлекаются ведущие специалисты всех областей архитектуры и искусства. В том числе и из Ватикана. — Вигор повел своих спутников через открытую площадь к величественному арочному входу, следуя за потоком туристов. — И я, памятуя об этом, решил пригласить сюда одного человека, знакомого с реставрационными работами, которому в прошлом уже приходилось консультировать смотрителей Святой Софии.

Грей вспомнил слова Вигора о том, что он уже заранее направил сюда человека, чтобы тот начал поиски золотой иголки в этом огромном византийском стоге сена.

Когда они подошли к входу, Грей обратил внимание на огромного бородача, который торчал в дверях, мешая потоку туристов. Он стоял, уперев кулаки в бедра, и свирепо озирался по сторонам. Однако, заметив Вигора, бородач радостно улыбнулся и приветливо поднял руку.

Прелат жестом предложил ему пройти в собор.

Грей последовал за ними, торопясь покинуть улицу. Он не знал, удалось ли преследователям из «Гильдии» установить их местонахождение. У него не было никакого желания раскрывать Насеру уловку Сейхан и вообще дразнить его до тех пор, пока его родители не окажутся в безопасности.

Проходя в открытые двери, Грей оглянулся на площадь перед собором. Сейхан и Ковальски нигде не было видно. Маленький отряд разделился, как только покинул гостиницу. Сейхан заставила Грея выучить наизусть номер ее одноразового сотового телефона, приобретенного заблаговременно. Теперь это был их единственный способ связи.

— Коммандер Грей Пирс, — представил Вигор, — познакомьтесь с моим замечательным другом Бальтазаром Пиноссо, деканом факультета истории искусства Григорианского университета.

Рука Грея утонула в огромной лапище Бальтазара. Рост великана был под семь футов. Вигор продолжал:

— Бальтазар — один из тех, кто обнаружил послание Сейхан в Башне ветров; это он помог мне перевести надпись, выполненную ангельским алфавитом. К тому же Бальтазар в очень хороших отношениях с хранителем здешнего музея.

— Много от этого толку, — низким баритоном проворчал Бальтазар, приглашая Вигора и Грея пройти в главный зал собора. Он махнул рукой перед собой. — Фронт работ у нас здесь — начать и кончить.

Бальтазар отступил в сторону, открывая внушительное зрелище.

Грей раскрыл рот, потрясенный увиденным. Обратив внимание на реакцию молодого американца, Вигор потрепал его по плечу.

Впереди уходил вдаль высокий полукруглый свод, чем-то напоминающий железнодорожный вокзал. Над головой маленькие купола, соединенные арками, поднимались к центральному куполу. С обеих сторон наверху проходила колоннада. Однако самым впечатляющим были не каменные своды, а игра света в открытом пространстве. Прорезанные в стенах стрельчатые окна тянулись по нижней границе куполов, пропуская солнечный свет, который отражался от изумрудно-белого мрамора и позолоты на мозаике. Сами размеры огромного свода, который держался без поддержки внутренних колонн, казались невозможными.

В благоговейном почтении Грей следовал за двумя учеными по длинному нефу.

Оказавшись в самом сердце собора, Грей задрал голову на гребенчатый свод главного купола, находящегося на высоте двадцатиэтажного дома. Его ребристая поверхность была украшена золотой с пурпуром каллиграфической вязью. По нижнему краю сорок окон пропускали утренний свет, и казалось, что купол просто висит в воздухе.

— Он словно парит в вышине, — пробормотал Грей. К нему подошел Бальтазар Пиноссо.

— Зрительная иллюзия архитектуры, — объяснил специалист по истории искусства, показывая вверх. — Видите вот эти ребра на внутренней поверхности свода, похожие на спицы зонтика? С их помощью вес купола распределяется на межоконные парусные своды, опирающиеся на массивные пилоны основания. Кроме того, купол гораздо легче, чем выглядит, потому что он построен из пустотелых кирпичей, обожженных на острове Родос из местной пористой глины. А в целом получается шедевр иллюзии. Камень, свет и воздух.

Вигор кивнул:

— Даже Марко Поло был поражен, говоря словами этого великого человека, «кажущейся невесомостью купола и пугающим изобилием эффектов прямого и отраженного освещения».

Грей все понял. Но ему было как-то не по себе от мысли, что вот там, где сейчас стоял он, когда-то стоял Марко Поло. Через века их объединило преклонение и уважение к древним зодчим.

Общее впечатление портила лишь стена черных строительных лесов, взобравшихся вдоль одной стены от мраморного пола до самого верха купола.

Это помогло Грею вернуться в настоящее. Он взглянул на часы. Насер будет здесь еще до наступления темноты. У них есть всего несколько часов, чтобы решить эту загадку.

Если его замыслу суждено увенчаться успехом…

Но с чего начать?

Вигор задал тот же самый вопрос своему другу:

— Бальтазар, вы уже расспросили сотрудников музея? Кто-нибудь видел здесь что-либо похожее на ангельское письмо?

Почесав бороду, великан вздохнул.

— Я спрашивал у самого хранителя музея, говорил с его людьми. Хранитель знает Святую Софию от подземных склепов до верхушки самого высокого купола. И он утверждает, что нигде в соборе нет ничего похожего на ангельское письмо. Однако он высказал одно предположение… которое вам вряд ли понравится.

— Какое? — спросил Вигор.

— Вспомните, что, когда Святая София была превращена в мечеть, значительная часть поверхности стен и купола была заштукатурена. Возможно, то, что мы ищем, скрыто под несколькими дюймами старинной штукатурки. А может быть, надпись была высечена на штукатурке, которая с тех пор давно отлупилась. — Бальтазар пожал плечами. — Так что высока вероятность, что нужной нам надписи больше нет.

Грей не хотел в это верить. Пока Вигор и Бальтазар занялись обсуждением технических подробностей, он отошел в сторону. Ему нужно было подумать. Он непроизвольно снова взглянул на часы, нервничая и беспокоясь. У него в голове даже не зафиксировалось, который час. Опустив руку, Грей прошел к лесам. Он не должен был оставлять своих родителей одних. У него в голове снова прозвучали слова матери, сказанные по телефону:

«Извини. Все дело в отце. Мне были нужны лекарства».

Несомненно, произошло что-то серьезное. Грей не принял в расчет то, что его отец болен, что ему постоянно требуются лекарства. Не явилось ли это следствием сознательной слепоты, упорного нежелания принять истинное состояние отца? Так или иначе, из-за его безрассудства жизнь родителей теперь под угрозой.

Опустившись на пол, Грей уселся на корточки, устремив взгляд на купол. Он постарался полностью очистить свой рассудок. Сейчас от тревог, страхов и сомнений не будет никакой пользы. Ни ему самому, ни его родителям. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Грей медленно выпустил воздух. Гул туристов затих, отступил на задний план.

Грей постарался представить себе собор таким, каким он был в далеком семнадцатом веке. Мысленно он снова закрасил стены, скрыв золоченую мозаику под белой штукатуркой. Сделал это с сосредоточенной расчетливостью, словно выполняя упражнение медитации. И древняя мечеть ожила, хотя бы и только у него в мыслях. Грей услышал голоса муэдзинов, разносящиеся с высоких минаретов по всему городу. Мысленно увидел верующих, преклонивших колени на молитвенных ковриках, сгибающих спину и распрямляющихся, возносящих слова к Богу.

Где в таком месте может быть спрятан следующий ключ? Где — в этом громадном сооружении, с бесчисленными галереями, пристройками и альковами?

Сидя на корточках, Грей прокрутил перед мысленным взором весь собор, словно трехмерное изображение на экране компьютера, изучая его со всех ракурсов. При этом он рассеянно водил пальцем по полу, покрытому слоем цементной пыли. Не сразу до него дошло, что он рисует символ ангельского письма, тот самый, который был нарисован на обратной стороне золотой пайцзы Марко Поло.

Грей уставился на этот символ, продолжая крутить в голове весь комплекс Святой Софии.

— В то время собор уже был мечетью, — пробормотал он вслух.

Он постучал пальцем по четырем кружкам, которые Вигор назвал «диакритическими знаками».

Четыре кружка, четыре минарета.

А что, если этот символ означает нечто большее, чем первый ключ к разгадке тайны зашифрованной карты? Что, если это также подсказка, ведущая ко второму ключу? Кажется, Сейхан говорила то же самое: один ключ ведет к другому.

Мысленно Грей наложил схематический план Святой Софии на символ, сопоставив минареты с диакритическими знаками. Четыре кружка, четыре минарета. А вдруг этот символ представляет собой приблизительный план всего собора с минаретами в качестве ориентиров?

Если так, то с чего начать поиски?

Грей провел по пыльному полу еще одну линию, пунктирную.

— Нужное место обозначено крестиком, — пробормотал он.

11 часов 2 минуты

Вигор заметил, что Грей ползает на четвереньках по полу, вытирая мраморные плиты руками. Посмотрев на него, Бальтазар удивленно поднял брови. Они подошли к Грею.

— Что вы делаете? — спросил Бальтазар. — Если вы намереваетесь ощупать весь пол руками, на это потребуются недели.

— В чем дело? — спросил Вигор.

Грей указал на то место, где сидел вначале. Подойдя туда, Вигор посмотрел на смазанный рисунок на пыльном полу. Он нахмурился. — Это примитивная схема Святой Софии, — объяснил Грей, — на которой указано, где нам следует искать следующий ключ.

Почувствовав в его словах истину, Вигор в который уже раз поразился аналитическим способностям этого человека. Ему даже стало несколько не по себе.

Грей продолжал ползать по мраморным плитам, медленно исследуя небольшой участок пола. Проходящие мимо туристы удивленно смотрели на него.

Бальтазар ходил за ним следом.

— Вы полагаете, что кто-то нацарапал на мраморе ангельские письмена?

Внезапно Грей остановился, наткнувшись плечом на черную опору строительных лесов. Его пальцы вернулись к тому месту, по которому только что прошли. Склонившись к самой плите, он сдул с нее пыль.

— Не ангельские письмена, — сказал он, протягивая руку к воротнику.

К нему подошел Вигор. Вдвоем с Бальтазаром они присели на корточки рядом с плитой, которая привлекла внимание Грея. Протянув руку, Вигор ощупал мрамор кончиками пальцев.

На плите, полустертое временем и миллионами ног, было едва различимое изображение креста.

Грей снял с шеи серебряное распятие. Крест отца Агреера. Он сравнил его размеры и форму с крестом, высеченным на мраморе. Полное совпадение.

— Ты нашел ключ, — прошептал Вигор.

У Бальтазара в руке уже появилась маленькая резиновая киянка, которую он достал из-за пояса. Он начал простукивать плиту. Затаив дыхание, Грей наблюдал за его работой.

Вигор объяснил:

— Именно так мы обнаружили пустоту под плитой с надписью в Башне ветров. Выстукивая. И отыскивая скрытые полости.

Бальтазар методично продвигался по плите, однако складки у него на лбу становились все глубже.

— Ничего, — наконец пробормотал он.

— Вы уверены? — спросил Вигор. — Ключ должен быть здесь.

— Нет, — возразил Грей. Он распластался на полу, устремив взгляд вверх. — Куда смотрит Иисус?

Вигор взглянул на схематическую серебряную фигуру Христа на распятии, затем снова посмотрел вверх.

— Он смотрит на купол, — сам ответил на свой вопрос Грей. — На тот самый купол, который в свое время заворожил Марко Поло. На купол, чей вес облегчен за счет использования пустотелых кирпичей. Если кому-то понадобилось спрятать что-либо на века…

Вигор стоял, задрав голову и раскрыв рот.

— Ну конечно же! Но только в каком именно кирпиче? Бальтазар вскочил на ноги.

— У меня есть одна мысль.

Растолкав группу туристов из Германии, он бросился в противоположный конец здания.

Протянув руку, Вигор помог Грею подняться на ноги. Подобрав распятие, тот повесил его на шею.

— Великолепно, Грей.

— Однако мы пока что еще не нашли вторую золотую пайцзу.

От Вигора не укрылось то, что Грей, перед тем как расстаться с Сейхан, переговорил с ней наедине.

— К чему такая спешка, Грей? Насер будет здесь через несколько часов, зачем нам искать второй ключ?

— Потому что я хочу обрадовать Насера, — объяснил Грей. Вигор прочитал во взгляде молодого американца беспокойство за своих родителей. — И доказать ему, что от нас может быть какая-то польза. Нам нужно, чтобы он оставил нас в живых.

Вигор почувствовал, что Грей не раскрывает до конца свой замысел. Однако прежде чем он успел его расспросить, вернулся запыхавшийся Бальтазар с небольшим инструментом.

— Я рассудил, что раз тут ведутся такие масштабные строительные работы, у кого-нибудь непременно должна найтись лазерная указка. Очень полезный инструмент, когда приходится иметь дело с такими большими расстояниями.

Опустившись на корточки, коллега Вигора поставил лазерную указку на высеченный на мраморной плите крест и включил его. Казалось, не произошло ровным счетом ничего.

Бальтазар поднял с пола щепотку известковой пыли и рассыпал ее над указкой. Тотчас же облачко пыли расцветилось ярко-рубиновым лучом.

— Работает. — Бальтазар задрал голову вверх. — Кому-то нужно будет подняться по строительным лесам и определить, на какой именно кирпич падает лазерный луч.

Грей кивнул:

— Полезу я.

Виновато оглядевшись по сторонам, Бальтазар украдкой протянул ему молоток и зубило.

— Это я тоже захватил. — Он показал знаком Грею, чтобы тот спрятал инструмент. — Вам надо быть предельно осторожным. Проход наверх запрещен без специального пропуска, выписанного турецким правительством. Я попросил у хранителя разрешения подняться наверх одному из нас для того, чтобы сделать фотографии. Буквально на несколько минут. Но вот охранники, — Бальтазар кивнул на вооруженного охранника у лестницы на леса, — в наше время террористических атак они обучены сначала стрелять и лишь потом задавать вопросы. Если кто-нибудь из них увидит, что вы стучите по куполу зубилом…

Он выразительно умолк.

— Даже если никого и не застрелят, — предупредил Вигор, — мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы нас обнаружили. Если нас отсюда выставят… если будет вызвана полиция…

По глазам Грея прелат прочитал, что тот все понял. Насер все узнает.

— И тогда под угрозой окажутся не только наши жизни, — закончил Вигор.

Родителям Грея также придется страдать. Глубоко вздохнув, Грей понизил голос: — В таком случае нам понадобится отвлекающий маневр.

11 часов 48 минут

Грей поднимался по строительным лесам, пригибаясь, чтобы не задеть за низкие балки. Добравшись до середины, он остановился на площадке и, взглянув вниз, быстро разглядел в толпе туристов Бальтазара. Великан, стоявший рядом с хранителем музея, сразу же бросался в глаза. Перевесившись через ограждение, Грей заметил охранника в форме. Тот покинул свое место, чтобы следить за продвижением Грея.

Чувствуя на себе пристальные взгляды, Грей продолжал подъем. Он добрался до кольца окон в нижней части купола. Сквозь стрельчатые своды бил ослепительный солнечный свет. Грей увидел вдалеке синеву Мраморного моря. Он полез дальше и оказался выше окон. Здесь стало гораздо темнее. Еще пара минут — и Грей наконец поднялся на самый верх лесов и смог дотянуться до внутренней поверхности купола. Больше того, ему пришлось скорчиться в три погибели, чтобы не удариться головой.

Повсюду вокруг по ребристым сводам стекала вниз каллиграфическая арабская вязь. Прямо над головой центр купола был украшен изящной спиралью золотых букв, выведенных на сочном пурпурном фоне.

Грей поискал взглядом вокруг центра. Слева мельчайшие пылинки мерцали алым огнем, освещенные лучом лазерной указки снизу. Грей увидел цель — сияющая рубиново-красная точка на густом пурпуре штукатурки. Хорошо. На темном фоне разглядеть дыру будет нелегко.

По крайней мере, Грей на это надеялся.

Для того чтобы добраться до нужного кирпича, ему пришлось ползти на четвереньках, поскольку свод купола начал изгибаться вниз. Оказавшись на месте, Грей присел на корточки и ощупал штукатурку. Гладкая поверхность. Никаких ангельских букв. Вообще никаких отметин.

Грей нахмурился. А что, если он ошибся?

К несчастью, был всего один способ это выяснить. Грей махнул рукой через луч лазера, и у него на ладони на мгновение расцвело красное пятно.

Это был условный знак.

Далеко внизу Бальтазар нагнулся, поднял с пола указку и направил ее в глубь уходящего в полумрак нефа.

Казалось, лазерный луч ударил по гонгу: из той части собора раздался громкий полицейский свисток, разорвавший торжественную тишину и раскатившийся отголосками под сводами. Вслед за этим послышались испуганные крики.

Посмотрев в ту сторону, Грей увидел вспышку пламени. Бутылка с самодельной зажигательной смесью, изготовленной из спиртосодержащей жидкости, которой реставраторы отчищают мозаику. Вигор бросил ее в мусорный бак.

Крики стали громче.

Грей развернулся так, чтобы заслонить своим телом от охранника внизу то святотатство, которое собирался совершить. Достав из-за пазухи инструмент, он поставил зубило в ту точку, куда указывал лазерный луч. Грей застыл в напряженном ожидании. Через мгновение раздался второй свисток.

В это же самое мгновение Грей нанес сильный удар.

Лопнула штукатурка, глухо треснула сухая известь.

Вывалившийся осколок кирпича ударил Грея в грудь и отскочил в сторону. Выбросив руку, в которой было зубило, Грей успел подхватить осколок, не дав ему упасть на мраморный пол. Согнувшись пополам, он убрал осколок за пазуху.

Используя зубило как рычаг, Грей быстро расковырял отверстие в сердце полого кирпича, старательно собирая все осколки. Протянув руку, он ощупал полость пальцами. Внутри она оказалась на удивление гладкой. Грей продолжал поиски.

Там что-то было.

Грей вытащил свою находку. Он ожидал увидеть золотую пайцзу, но вместо этого достал бронзовую или медную трубку длиной восемь дюймов, закрытую с обеих сторон, чем-то напоминающую футляр для сигары. Этот предмет также отправился к нему за пазуху.

Бросив искоса взгляд вниз, Грей отметил, что пламя в мусорном баке уже потушено с помощью огнетушителя.

Он торопливо сунул руку в отверстие и нащупал указательным пальцем что-то тяжелое. Ему потребовалось еще несколько секунд, чтобы извлечь из тайника вторую добычу: еще одну золотую пайцзу.

Тяжелая золотая пластинка выскользнула у него из пальцев и упала ему под ноги на ступень лесов. Металл зазвенел словно колокол, и чаша купола многократно усилила звук. К несчастью, произошло это в тот самый момент, когда внизу наступила полная тишина.

Проклятье…

Не успели затихнуть отголоски, как Грей схватил золотую пайцзу и сунул ее за пазуху. Внизу раздались крики, и он сделал единственное, что пришло ему на ум. Ногой он сбросил молоток с лесов и, вскрикнув, сам повалился следом, размахивая руками в воздухе.

11 часов 58 минут

Вигор от колоннады второго уровня смотрел за тем, как Грей сорвался с самого верха лесов.

Только не это…

Незадолго до этого Вигор дунул в свисток в противоположном конце собора и бросил зажженную бутылку с зажигательной смесью в мусорный бак. Затем он поспешно покинул место и снова подул в свисток, после чего бросил его в горшок с растением. Поскольку прелат уже надел воротничок, символ своего сана, ему достаточно было лишь изобразить смятение и испуг. Охранники не обратили на него никакого внимания, позволив вернуться по верхнему ярусу к центральному нефу.

Вигор оказался в центре собора в тот самый момент, когда Грей с криком сорвался с самого верха строительных лесов. Внизу люди бросились врассыпную. На мраморные плиты с громким стуком упал молоток. Сделав сальто в воздухе, Грей протянул руку и схватился за распорку лесов, налетев спиной на крепеж. Его ноги лихорадочно заработали, пытаясь найти опору. Нащупав перекладину, Грей заполз обратно на леса и улегся на спину, судя по всему приходя в себя от падения.

Охранник, что-то крикнув ему, подозвал своего напарника, и тот полез по лесам наверх, грохоча тяжелыми ботинками.

Грей катался на спине, со стоном прижимая левую руку.

Вигор вернулся к лестнице, ведущей в низ нефа. Там он присоединился к Бальтазару и хранителю музея. Тем временем охранник помог Грею подняться на ноги, и тот, прихрамывая и опираясь на него, начал осторожно спускаться с лесов.

Когда Грей наконец оказался внизу, его лицо было багровым от гнева. Он указал на молоток, тот самый молоток, который ему дал Бальтазар.

— Видно, ваши рабочие не привыкли убирать за собой. — Его запинающийся голос был проникнут яростью и запоздалым страхом. — Когда внизу началась вся эта суматоха, я случайно наступил на этот проклятый молоток. Я мог разбиться насмерть!

Хранитель, щуплый мужчина с небольшим животиком, подобрал молоток с пола.

— О, дорогой сэр, приношу свои извинения. Такая непростительная небрежность! Уверяю вас, мы обязательно во всем разберемся. Что у вас с рукой?

Грей прижимал руку к груди.

— Растяжение, быть может, вывих, — сверкнул взглядом он.

— Полиция уже спешит сюда, чтобы разобраться в причинах возникновения пожара, — сказал хранитель.

Грей и Вигор встревожено переглянулись. Если Насер узнает о том, что здесь была полиция… Вигор кашлянул.

— Пожар, несомненно, вызван непотушенным окурком беспечного туриста. Или это была безобидная шутка.

Хранитель, казалось, его не слышал. Обернувшись к одному из охранников, он быстро заговорил по-турецки. Вигор, в совершенстве владеющий этим языком, все понял. Положение грозило стать еще хуже.

— Нет-нет, — с жаром произнес он, выразительно посмотрев на Грея. — Не сомневаюсь, наш студент обойдется и без медицинской помощи. Не надо везти его в больницу.

Грей широко раскрыл глаза. Им нельзя покидать собор. Похоже, благодаря своему отвлекающему маневру они все глубже увязали в трясине.

— Монсиньор Верона прав. — Грей распрямил руку и покрутил ею. От Вигора не укрылось, что при этом он поморщился от боли. Судя по всему, ему действительно здорово досталось. — Лишь небольшое растяжение. Все будет в порядке.

— Нет. Я настаиваю. Такова политика нашего музея. Если с кем-либо из наших посетителей происходит несчастный случай, его обязательно показывают врачу.

Вигор почувствовал, что переубедить хранителя не удастся. Шагнув вперед, Бальтазар кашлянул, привлекая внимание к себе.

— Разумное правило. Ну а пока молодому человеку нужно где-нибудь отдохнуть. Кажется, ваш кабинет находится в полуподвальном этаже?

— Разумеется. Там вам никто не помешает. Я сам разберусь с полицией и позову вас, когда приедет «скорая помощь». Да, доктор Пиноссо, примите мои искренние извинения. Вы так щедро делились с нами своими знаниями и временем, и вот как я вам отплатил.

Бальтазар похлопал хранителя по плечу.

— Хасан-бей, не беспокойтесь. Все будет хорошо. Все окончилось лишь небольшой встряской нервов. А для моего ученика это станет хорошим уроком, чтобы внимательно смотрел себе под ноги, особенно когда находится на таком опасном пьедестале.

Вдалеке послышался вой сирен.

— Сюда, — пригласил хранитель музея.

Вскоре Грей, Вигор и Бальтазар остались одни в кабинете Хасана Ахмета. Обстановка здесь была спартанской. Приколотый кнопками план собора на стене, письменный стол, заваленный бумагами. Ряд стальных шкафов, а над ними одинокая фотография хозяина кабинета, пожимающего руку президенту Турецкой республики. На противоположной стене — старая карта Ближнего Востока.

Закрыв дверь на задвижку, Бальтазар прошелся по кабинету.

— Здесь, в подвалах, настоящий лабиринт укромных помещений. Вы вдвоем можете спрятаться здесь и дождаться прибытия этого Насера. А я поднимусь и скажу Хасану, что вы ушли.

— Придется остановиться на этом. — Вигор подсел на диван к Грею, растиравшему ушибленное плечо. — Времени у нас мало. Тебе удалось там что-нибудь найти?

Вместо ответа Грей расстегнул рубашку снизу и достал золотую полоску и бронзовую трубку. Он тряхнул полами рубашки, и из-за пазухи вывалился кусок затвердевшей бурой глины. Нагнувшись, Грей подобрал его с пола и положил на стол.

Вигор потянулся было к бронзовой трубке, но его поразил цвет глины. Он взял со стола кусок древней керамики.

— Это осколок пустотелого кирпича, — угрюмо объяснил Грей. — Я не хотел оставлять его там. Видит бог, и без того все пошло наперекосяк.

Вигор быстро осмотрел осколок. С одной стороны на нем все еще держался кусок пурпурной штукатурки, но с противоположной стороны глина была покрыта тонким слоем небесно-голубой глазури. Кому понадобилось глазуровать внутреннюю полость пустотелого кирпича?

— Ты не нашел там ангельские письмена? — спросил Вигор, кладя осколок на стол.

— Нет. Никаких надписей, ничего необычного. Склонившись над столом, Бальтазар перевернул золотую пайцзу.

— Но вот здесь есть символ ангельского алфавита.

Вигор посмотрел на золотую полоску. Как и следовало ожидать, обратную ее сторону украшала одна-единственная буква ангельского письма, обведенная грубым кругом.

— Второй ключ, — сказал Вигор.

— Ну а это что такое? — спросил Бальтазар, указывая на бронзовую трубку.

Вигор взял трубку. Толщиной с большой палец, никаких украшений, только следы молотка, оставленные старинным кузнецом.

— Возможно, в этой трубке хранится свиток.

Он изучил концы. Один был запечатан тонкой бронзовой монеткой.

— Нам нужно ее открыть, — сказал Грей.

Вигор досадливо поморщился. Как профессиональный археолог он привык обращаться с древними реликвиями в соответствии с определенными правилами. Сначала каждую находку необходимо сфотографировать, тщательно измерить, подробно описать.

Сунув руку в карман, Грей достал перочинный ножик. Раскрыв маленькое лезвие, он протянул ножик Вигору:

— У нас нет времени.

Вздохнув, Вигор взял нож. Ощутив укол профессиональной совести, он кончиком ножа осторожно поддел монетку. Та легко вывалилась, словно была вставлена только вчера. Расчистив на кофейном столике место, Вигор наклонил трубку, высыпая ее содержимое. На полированное красное дерево упал скрученный в трубочку кусок какого-то белого материала.

— Свиток, — сказал Грей.

Долгие годы исследований и опыт всей жизни позволили Вигору оценить материал, даже не прикасаясь к нему.

— Это не пергамент, не веленевая бумага и даже не папирус.

— Тогда что же это? — спросил Бальтазар.

Вигор пожалел о том, что у него нет специальных перчаток. Опасаясь испачкать свиток кожным жиром, прелат взял с письменного стола карандаш и мягким ластиком на конце попробовал развернуть свиток.

Тонкий и мягкий материал поддался без труда.

— Похоже на ткань, — предположил Грей.

— Шелк. — Вигор разматывал свиток все дальше и дальше, раскладывая его на поверхности столика. — На нем есть вышивка, — добавил он, заметив на белой материи стежки, выполненные тонкой черной нитью.

Однако на белом шелке были вышиты не узоры и не рисунок. По мере того как Вигор разворачивал свиток, на нем открывались строчки округлых букв, нанесенных мелкими стежками на материю.

Грей заглянул прелату через плечо, собираясь прочитать текст, но недоуменно нахмурился.

— Написано на lingua lombarda, — с благоговейным почтением промолвил Бальтазар.

Вигор не мог оторвать взгляда от свитка.

— На диалекте итальянского языка, распространенного на родине Марко Поло. — Взяв карандаш, он дрожащей рукой провел ластиком по первой строчке, переводя вслух: — «Ответ на наши молитвы последовал в высшей степени неожиданный».

Посмотрев на Грея, прелат прочитал по его глазам, что тот все понял.

— Это заключение рассказа Марко Поло, — сказал молодой американец, — его продолжение с того самого места, на котором он оборвался в экземпляре книги, попавшей в руки «Гильдии».

— Недостающие страницы, — согласился Вигор, — вышитые на шелке.

Встревоженно взглянув на дверь, Грей указал на шелковый свиток:

— Читайте дальше.

Вигор начал с самого начала, продолжая рассказ об испытаниях, выпавших на долю отряда под предводительством Марко. Первая часть закончилась тем, что отряд оказался заперт в Городе мертвых, окруженный толпой людоедов. Вигор старательно перевел следующий отрывок. Его голос дрожал, проникнутый силой слов самого Марко.

«Ответ на наши молитвы последовал в высшей степени неожиданный. И вот что произошло.

На Город мертвых опустилась ночь. Из своего ненадежного убежища мы смотрели на то, как внизу каналы и пруды города расцвечиваются потусторонними огнями; такими красками светятся грибы и плесень. Пред нами открылось зрелище жуткого пиршества, исторгнутого из внутренностей самого Дьявола, ибо мертвые пожирали мертвых. Мы не видели никакой надежды на спасение. Какой ангел осмелится ступить на эту проклятую землю?

Однако через какое-то время из черного леса появились три фигуры. Выглядели они так: кожа их отбрасывала сияние, подобное свечению гнилой воды в каналах и прудах, и страшные людоеды расступались перед ними, освобождая дорогу, подобно тому как порыв ветра раздвигает пшеницу на поле. Когда эти странные существа подошли к основанию башни, мы смогли разглядеть, что внешне они похожи на тех самых людей, которые питаются плотью себе подобных. Однако кожа их излучала божественное сияние.

В великом ужасе воины хана побросали оружие и попадали ниц, прижимаясь лицом к камню. Троица мирно вошла в убежище и поднялась к нам. Лица у этих людей были осунувшимися и истощенными лихорадкой, но плоть их, в отличие от плоти собратьев внизу, похоже, была здорова. Однако плоть эта не имела ничего общего с человеческой. Казалось, сияние кожи проникает глубоко внутрь тела, тем самым открывая бурление в кишках и смутное биение сердца. Так получилось, что один из этих людей случайно прикоснулся к одному из ханских воинов. Тот с криком отскочил назад, и в месте прикосновения его кожа почернела и покрылась волдырями.

Отец Агреер поднял распятие, защищаясь от странных пришельцев, но первый из них бесстрашно шагнул вперед и прикоснулся к кресту монаха-доминиканца. Он заговорил на языке, понять который не мог никто; однако, подкрепляя свои слова жестами, он передал свое пожелание: нам предстояло отпить глоток из скорлупы расколотого пополам кокоса.

Один из воинов хана, похоже, понимал странный язык настолько, что смог выступить переводчиком. Нам предлагалось целительное снадобье, приняв его, мы будем защищены от болезни, поразившей здешние места. Но пусть Небеса простят нас за то, какую цену придется нам заплатить за это и за то, что с нами станется в конечном счете».

На этом рассказ обрывался. Вигор в отчаянии откинулся назад.

— Должно быть продолжение.

— Спрятанное вместе с третьим и последним ключом, — предположил Грей.

Кивнув, Вигор постучал пальцем по расстеленному на столике куску шелка.

— Но даже по одному этому отрывку уже понятно, почему эта часть истории так и не была рассказана.

— Почему? — спросил Грей.

— Обрати внимание на описание этих странных людей, — подчеркнул Вигор. — Светящихся неким «божественным сиянием». Предлагающих исцеление.

— Похоже на ангелов, — заметил Бальтазар.

— Но только на языческих ангелов, — поправил Вигор. — В средние века подобную концепцию Ватикан бы не одобрил. И вспомните, что тот, кто в семнадцатом веке разделил на части рассказ Марко Поло, сделал это во время новой эпидемии чумы, обрушившейся на Италию. Каким бы пугающим ни было содержание повествования Марко, Ватикан не осмелился его уничтожить. Какие-то церковные мистики решили разделить текст, чтобы сохранить и спрятать его. Но остается самый главный вопрос: что еще осталось нерассказанным?

— Чтобы это узнать, — сказал Грей, — необходимо найти третий ключ. Но с чего начать поиски? Здесь нигде нет ангельского письма.

— Быть может, нет такого, который виден невооруженным глазом, — многозначительно промолвил Вигор.

Грей кивнул, соглашаясь с его словами. Обернувшись к рюкзачку, он начал в нем рыться.

— Я захватил ультрафиолетовый фонарик. На тот случай, если мы бы снова столкнулись со светящимися обелисками.

Бальтазар погасил свет. Грей осветил ультрафиолетом все предметы. Даже осколок глиняного кирпича.

— Ничего, — в конце концов вынужден был признать он. Тупик.

12 часов 43 минуты

Отчаяние, охватившее Грея, натянуло его нервы до предела. Он потерял все надежды осуществить свой первоначальный замысел, хотя прицел с самого начала был очень дальним.

— Ждать больше нельзя, — наконец признал Грей, взглянув на часы. — Нам пора прятаться. Соберем все это и отправимся искать какое-нибудь укромное местечко.

Последние пять минут они ломали голову, тщетно пытаясь найти хоть какое-нибудь указание на то, где искать третий ключ. Вигор в надежде расшифровать скрытый смысл, спрятанный в тексте, перечитал его заново. Бальтазар тщательно изучил обе поверхности золотой пайцзы. Все сошлись в том, что грубая линия, окружающая одинокий символ ангельского письма, должна иметь какое-то значение, но никто не смог предположить, какое именно.

Вздохнув, Вигор скрутил свиток.

— Ответ должен находиться здесь. Сейхан сказала, что в экземпляре книги, попавшем в руки «Гильдии», говорится про то, что каждый ключ укажет на следующий. И нам нужно понять, что мы упускаем из виду.

Грей взял со стола последнюю реликвию: осколок глиняного кирпича. Он постучал пальцем по сохранившемуся слою штукатурки:

— А может быть, имеет значение то, что кирпич был покрыт именно пурпурной штукатуркой? Насколько я понимаю, тайник мог быть выкрашен в любой цвет. На сводах купола представлена вся палитра.

Казалось, Вигор не слушает его, поглощенный тем, что засовывает свиток обратно в бронзовую трубку. И все же он пробормотал вслух:

— Пурпур является цветом монархии. А также цветом божественного.

Грей кивнул. Схватив свой рюкзак, он сунул осколок внутрь. При этом его большой палец скользнул по гладкой глазури с противоположной стороны. Грей вспомнил, что кирпич изнутри был покрыт голубой глазурью.

— Голубой, — прошептал он вслух. — Голубой и пурпурный, цвет монархии.

И тут до него дошло: «Ну конечно!»

Вигор, осененный той же догадкой, резко выпрямился.

— Голубая принцесса!

Бальтазар протянул Грею золотую пайцзу, чтобы тот убрал ее в рюкзак.

— Вы говорите о Кокеджин. О юной монгольской девушке, которая отправилась в путь вместе с Марко.

Вигор кивнул:

— Свое прозвище она заслужила, потому что с монгольского ее имя переводится как «голубое небо».

— Но какой смысл может иметь упоминание принцессы под сводами Святой Софии? — спросил Грей.

— Давайте вернемся назад, — сказал Вигор, начиная загибать пальцы. — Первый ключ находился в Ватикане, в Италии, где завершилось путешествие Марко. Важнейшая веха. Следуя по пути Марко в обратном направлении, мы обнаружили следующую веху здесь, в Стамбуле, где Марко покинул Азию и наконец ступил на землю Европы.

— А если пойти по пути Марко еще дальше назад… — начал Грей.

— Следующей вехой станет то место, где Марко выполнил до конца задачу, возложенную на него Хубилай-ханом, ради которой он, по сути дела, и отправился в путь: доставить принцессу Кокеджин в Персию.

— Но какая именно часть Персии? — спросил Грей.

— Остров Хормоз, — ответил Бальтазар. — На юге современного Ирана. Остров Хормоз, или Ормуз, находится в устье Персидского залива.

Грей взглянул на стол. Остров! Взяв золотую пайцзу, он провел пальцем по линии, окружающей символ ангельского письма.

— А что, если это грубая карта острова?

— Давайте проверим, — сказал Вигор, поднимаясь с места.

Он прошел к древней карте на стене. Грей присоединился к нему.

Прелат указал на маленький остров у самого выхода из Персидского залива, недалеко от материковой части Ирана. Остров имел ту же самую округлую форму с отчетливым каплевидным выступом с одной стороны. Рисунок на золотой пластине практически точно воспроизводил его очертания.

— Мы его нашли, — прошептал Грей. От возбуждения у него участилось дыхание. — Теперь мы знаем, куда направиться дальше.

А это означает, что его замысел может увенчаться успехом. — Но как быть с Насером? — спросил Вигор.

— Я о нем не забыл. — Повернувшись к прелату лицом, Грей стиснул ему плечо. — Первый ключ. Я хочу, чтобы вы отдали его Бальтазару.

Вигор нахмурился:

— Зачем?

— Если у нас что-то пойдет не так, нельзя допустить, чтобы первый ключ попал в руки Насера. Мы представим все так, будто второй ключ, обнаруженный здесь, на самом деле является первым. Насер не знает, что вы нашли первый ключ в Ватикане. — Грей перевел взгляд с одного ученого на другого. — Полагаю, вы сохранили свое открытие в тайне.

Вигор и Бальтазар дружно кивнули.

Отлично.

И все же Вигор продолжал хмуриться.

— Но ведь когда Насер прибудет сюда, он непременно обыщет Бальтазара и обнаружит первую золотую пайцзу.

— Не обнаружит, если Бальтазара уже не будет с нами, — возразил Грей. — Как и в случае с Ковальски, едва ли Насеру известно о том, что ваш коллега сопровождает вас. Ну как ему может прийти в голову, что вы приехали в Стамбул вместе с деканом факультета истории искусства? Проследив за вашим сотовым телефоном, Насер установил лишь то, что вы отправились встречаться с нами. И мы должны воспользоваться этим обстоятельством. Мы пошлем Бальтазара со всем тем, что нам удалось узнать, к Сейхан. Втроем с Ковальски они получат солидную фору, отправившись на остров Хормоз. И им останется только найти третий, последний ключ. Когда Насер прибудет в Стамбул, мы постараемся как можно дольше протянуть время, водя мерзавца за нос. Однако ради моих родителей в конце концов нам придется направить его на правильный путь.

— Будем надеяться, что к этому времени Сейхан уже удастся отыскать последний ключ, — сказал Вигор.

— И тогда у нас будет с чем вести торг, — заключил Грей.

Однако он понимал, что все эти планы опираются на одну последнюю надежду.

Пейнтер должен найти способ освободить его родителей.

И разумеется, в расчетах самого Грея не должно быть серьезных ошибок.

13 часов 6 минут

Сейхан ждала в номере гостиницы, расположенной прямо напротив западного входа Святой Софии. Она сидела у окна пятого этажа. Ее щека лежала на прикладе снайперской винтовки «Хеклер и Кох ПСГ-1». Молодая женщина смотрела в оптический прицел, наведенный на площадь перед собором.

Она видела, как приехала и тотчас же уехала полиция.

Что там произошло?

Рядом лежал, растянувшись на кровати, Ковальски. Великан жевал оливки и чистил пять пистолетов и автоматическую винтовку А-91 российского производства под патрон калибра 5,56 мм стандарта НАТО.

Они закупили все необходимое.

Ковальски работал, со свистом обсасывая косточки оливок. Сейхан это действовало на нервы. Однако в оружии великан знал толк.

Со своей позиции Сейхан отчетливо просматривала улицу, парк и площадь. Она выискивала взглядом в толпе туристов тех, кто проявлял особый интерес к собору. Также она высматривала характерные признаки человека, скрытно несущего оружие.

Пока что все было в порядке. Или же она просто потеряла чутье.

В оптический прицел снайперской винтовки Сейхан наблюдала за всеми теми, кто входил и выходил в западные Императорские ворота Святой Софии. Она отрегулировала увеличение так, чтобы можно было отчетливо видеть лица. Сейхан вела учет посетителей. Искала одни и те же лица, тех, кто торчит на месте или ходит туда и обратно, наблюдая за собором. Ей хотелось выявить в округе как можно больше врагов. На тот случай, если придется действовать силой.

Пока что ничего. Но такого не могло быть.

Где люди Насера? Они уже давно должны были прибыть сюда, занять позиции вокруг собора. У «Гильдии» в Стамбуле обширные ресурсы. Доказательством тому был богатый арсенал оружия, собранный в номере гостиницы. Или же Насер решил обойтись минимумом людей? Гораздо проще затеряться на месте двоим-троим, чем дюжине.

И вес лес Сейхан в это не верила.

— Тут что-то не так, — пробормотала она вслух, отрываясь от прицела.

Какую игру ведет Насер?

Сейхан снова вернулась к своей работе. Из собора вышел высокий мужчина. Он двигался размашистыми шагами, даже не пытаясь скрываться. Сейхан сосредоточила на нем взгляд, навела оптический прицел на его бородатое лицо.

Вот это уже больше похоже на правду.

Имени мужчины Сейхан не знала, но она уже видела его два года назад, когда тот встречался с Насером. Из рук в руки перешел пухлый конверт. Насер не догадывался, что Сейхан следит за ним, проверяя все его контакты. Фотографии неизвестного бородача сейчас хранились в сейфе в швейцарском банке. Запас, отложенный на черный день.

Или на такой солнечный, какой стоял сегодня.

— Неудивительно, что Насер обошелся минимумом людей, — пробормотала Сейхан.

Негодяй оставил человека внутри Святой Софии. Это не предвещало ничего хорошего. Если бородач уходит, значит, кто-то его сменил. Сейхан следила за тем, как великан остановился посреди площади и достал сотовый телефон.

Вероятно, собирается позвонить Насеру и доложить о том, что добыча в полной сохранности находится в соборе.

У нее зазвонил сотовый телефон.

Странно.

Вслепую нащупав телефон, Сейхан нажала кнопку и поднесла аппарат к уху.

— Чао, — сказала она.

— Алло, — произнес веселый голос. — Я хочу поговорить с женщиной по имени Сейхан. Мне сказали позвонить ей по этому номеру и договориться о встрече. Один монсиньор и один американец очень хотели бы, чтобы мы встретились.

Сейхан ощутила холодную дрожь. Прижимая телефон к уху, она смотрела на бородача и видела, как его губы движутся синхронно с голосом в трубке.

— Это звонит Бальтазар Пиноссо, сотрудник отдела истории искусства Ватикана.

Наконец Сейхан узнала имя человека с фотографии. Бальтазар Пиноссо. Агент «Гильдии». Она выдохнула носом. Насер не просто оставил своего человека в соборе — ему удалось проникнуть во внутренний круг!

Сейхан мысленно выругалась. «Гильдия» провела своего человека не в «Сигму», а в Ватикан.

— Алло, — повторил мужской голос, и в нем прозвучала тень беспокойства.

Прильнув к прикладу снайперской винтовки, Сейхан прицелилась. Настала пора заткнуть место утечки.

— Ковальски… — прошептала она.

— Да.

— Сейчас начнется.

— Давно уж пора, черт возьми! Сейхан нажала на спусковой крючок.

Глава 10ИЗ ОГНЯ ДА…

6 июля, 19 часов 12 минут

На борту «Владычицы морей»

Слава богу, коктейль-вечеринка наконец завершилась.

Лиза торопливо расстегнула расшитый вручную шелковый жакет, надетый поверх черного вечернего платья из плиссированного шелка. Модель Веры Вонг — стоимость ансамбля превышала месячный заработок доктора Каммингс. Это платье она обнаружила на кровати у себя в каюте, когда зашла туда, чтобы переодеться к званому вечеру, устроенному в каюте Райдера Бланта по случаю благополучного прибытия круизного лайнера на остров пиратов.

Судя по всему, доктор Девеш Патанджали лично выбрал платье в одном из роскошных бутиков, расположенных на верхней палубе лайнера. Одной этой причины уже было достаточно, чтобы как можно быстрее сорвать его с тела. Лиза не хотела идти на праздник, но Девеш не оставил ей выбора. Поэтому она вынуждена была присоединиться к остальным почетным гостям, которые собрались в президентской каюте владельца лайнера.

Шампанское и охлажденное вино лились рекой. Официанты в ливреях обносили гостей серебряными подносами со всевозможными закусками, а на столе стояли в ведерках со льдом блюда с черной икрой. Судя по всему, оставшихся в живых музыкантов корабельного оркестра хватило, чтобы организовать струнный квартет. С заходом солнца они устроились на балконе и стали исполнять мелодичные произведения, однако продолжалось это недолго. Вскоре ветер усилился, и с неба посыпались тяжелые, жалящие капли дождя, вынудившие музыкантов разойтись.

Даже сейчас над головой время от времени громыхал гром, хотя гроза уже начинала стихать. Хорошо хоть корабль успел укрыться от штормовых волн в уютной лагуне, которая образовалась в кратере опустившегося под воду вулкана. И все же известие о надвигающемся тайфуне вынудило завершить импровизированную вечеринку рано. Всех гостей ждали свои обязанности.

Званый вечер не продлился и двух часов.

Лиза разделась до лифчика и трусиков, торопясь скорее избавиться от раздражающего ее наряда. Она с облегчением снова натянула потертые джинсы и надела через голову свободную блузку. Босиком молодая женщина прошлепала к лежащей на столе сумочке, еще одному подарку доктора Панджали. На кожаной сумочке от Гуччи, украшенной кисточками с серебряными наконечниками, до сих пор сохранился ценник.

Шесть с лишним тысяч долларов.

Однако гораздо более ценным было содержимое сумочки. В ходе вечеринки Райдер Блант незаметно передал Лизе два подарка, которые та быстро спрятала в сумочку.

Маленькая рация и пистолет.

Но еще больше Лиза обрадовалась тому известию, которое сопровождало подарки.

Монк жив! И он находится на борту корабля!

Лиза быстро спрятала пистолет за поясом джинсов и прикрыла его краем свободной блузки. Сжимая в руке рацию, она подошла к двери и прислушалась, прижавшись к ней ухом.

Часовой за дверью не дежурил. Со стороны лестницы и лифтов было перекрыто все крыло. Девеш выделил Лизе внутреннюю каюту, расположенную по соседству с той, где, забывшись в кататоническом ступоре, спала Сьюзен Тьюнис. Убедившись в том, что она одна, Лиза настроила рацию на восьмой канал и надела наушник с закрепленным на нем микрофоном. Она нажала кнопку передачи.

— Монк, ты меня слышишь? Прием.

Ждать ответа ей пришлось совсем недолго. В наушнике послышался треск статического электричества, затем прозвучал знакомый голос:

— Лиза? Слава богу! Значит, Райдер передал тебе рацию? Пистолет ты получила? Прием.

— Да. — Лизе отчаянно хотелось узнать, что произошло с Монком, как ему удалось остаться в живых, но сейчас для этого не было времени. У нее были более важные заботы. — Райдер сказал, что у тебя есть какой-то план.

— План — это слишком сильно сказано. Больше похоже на «ждем, протирая штаны, а затем бежим что есть духу».

— По-моему, план замечательный. Когда?

— Через несколько минут я уточню сроки с Райдером. Мы должны быть готовы к двадцати одному ноль-ноль. И ты тоже будь готова. Держи пистолет при себе.

Монк вкратце изложил Лизе, как намеревается ее освобождать. Она уточнила несколько важных моментов, затем взглянула на часы. Осталось меньше двух часов.

— Еще кого-нибудь надо предупредить? — спросила Лиза. Долгая пауза.

— Нет. Я очень сожалею. Если мы хотим спастись, нам нельзя брать с собой никого лишнего. Мы постараемся бежать, прикрываясь грозой. У Райдера есть личный катер, он на скользящем стапеле по правому борту. Твой приятель Джесси раздобыл для нас карту. Приблизительно в тридцати морских милях отсюда есть небольшое поселение. Наша надежда заключается в том, чтобы добраться туда и поднять тревогу.

— Джесси бежит с нами? Последовала еще более долгая пауза. Лиза снова нажала кнопку передачи.

— Монк?

В наушнике послышался вздох.

— Пираты схватили Джесси. И выбросили его за борт.

— Что? — Лиза мысленно представила себе улыбающееся лицо студента-медика и его страсть к глупым каламбурам. — Он… он погиб?

— Не знаю. Я все объясню при встрече.

Лизе стало искренне жаль этого молодого парня, с которым она была знакома всего несколько часов. Она молчала, не в силах вымолвить ни слова.

— Двадцать один ноль-ноль, — повторил Монк. — Постоянно держи рацию при себе, но только так, чтобы ее не было видно. Я обязательно свяжусь с тобой еще раз. Конец связи.

Сняв наушник, Лиза схватила рацию обеими руками. Прикосновение твердой пластмассы помогло ей собраться с мыслями. Через два часа они с Монком встретятся.

Прогремел раскат грома.

Смотав провод и убрав наушник в рацию, Лиза засунула ее в карман. Карман сразу оттопырился, и Лиза опустила на него блузку.

Она посмотрела на дверь в коридор. Раз они собрались совершить побег, Лиза не хотела уходить с пустыми руками. Она знала, где хранятся результаты анализов и история болезни Сьюзен Тьюнис.

К тому же там есть компьютер… с устройством записи на ДВД-диск.

Во время коктейль-вечеринки Лиза успела переговорить с Хенриком Барнхардтом и доктором Миллером. Те шепотом поведали ей о том, что Девеш и его команда собирают образцы всевозможных токсичных бактерий, порожденных иудиным штаммом, отбирают из них самые страшные и помещают их в инкубационные камеры в особой лаборатории, доступ куда имеют только вирусологи «Гильдии».

— На мой взгляд, они также экспериментируют с воздействием вируса на известные патогены, — добавил доктор Миллер. — Я обратил внимание на то, что исчезли запечатанные ампулы с пометками «Bacillus anthracis» и «Yersinia pestis». Бациллы, вызывающие сибирскую язву и бубонную чуму.

Хенрик высказал предположение, что Девеш, вероятно, пытается получить на основе этих смертельно опасных патогенов какой-то сверхштамм. Однако за все время разговора никто так и не произнес одно ключевое слово — во имя чего все это делалось.

Биотерроризм.

Взглянув на часы, Лиза прошла к двери. Для того чтобы у мира появилась хоть какая-то надежда спастись от мириад смертельных заболеваний, над созданием которых трудится «Гильдия», ей необходимо получить как можно больше информации о больной номер один. Организм Сьюзен Тьюнис исцеляет сам себя, избавляя ткани от токсичных бактерий, очищая их. Как и почему?

Лиза понимала, что Девеш правильно оценил то значение, которое имеет Сьюзен Тьюнис: «Именно в этой больной скрыт ключ ко всему».

Лиза не могла уйти, не захватив с собой как можно больше информации. Придется рискнуть.

Повернув рукоятку, Лиза открыла дверь и сделала пять шагов до каюты Сьюзен Тьюнис. Впереди в каютах научно-исследовательской лаборатории все еще царило оживление. Из громкоговорителей доносилась непритязательная поп-музыка, но вокалистка пела по-китайски. В воздухе стоял сильный запах дезинфицирующих средств, наложенный на зловоние затхлости.

Лиза мельком взглянула на вооруженного часового, который разгуливал по круглому холлу, обходя ящики с оборудованием. Где-то позади слышались голоса других часовых.

Подойдя к каюте, в которой находилась Сьюзен Тьюнис, Лиза вставила в электронный замок карточку, полученную от Девеша, и открыла дверь. Как всегда, рядом с больной дежурили два санитара. Девеш ни на минуту не оставлял без присмотра свой главный приз.

Один санитар развалился в кресле в гостиной, закинув ноги на кровать, и смотрел телевизор с убранным звуком. По внутренней кабельной сети лайнера крутили какой-то голливудский боевик. Второй санитар стоял в ярко освещенной спальне у постели больной и записывал в журнал данные о ее жизненных показателях, которые снимались каждые четверть часа.

— Мне бы хотелось немного побыть с больной наедине, — сказала Лиза.

Здоровенный санитар с наголо обритой головой, одетый в белый халат, был похож на своего напарника как брат-близнец. Лиза, не зная их имен, мысленно окрестила их Твидлди и Твидлдумом.[138]

Но по крайней мере, они говорили по-английски.

Пожав плечами, санитар протянул Лизе журнал и вернулся в гостиную к своему напарнику.

За дверью, ведущей на балкон, сверкнула молния; прогремел гром. На мгновение отчетливо проступил окружающий мир — лагуна и заросший джунглями берег острова, — чтобы тотчас же опять с резким хлопком исчезнуть во мраке.

Дождь хлынул с новой силой.

Надев маску и перчатки, Лиза подошла к больной. Она опять взяла со столика с медицинским инструментом офтальмоскоп. Лиза уже некоторое время наблюдала за странной аномалией в глазах Сьюзен Тьюнис, о чем ни слова не сказала Девешу. И ей хотелось перед бегством проверить это еще один раз.

Откинув полог защитного шатра, Лиза склонилась к женщине и кончиком пальца осторожно приподняла ей левое веко. Включив офтальмоскоп, она подрегулировала фокусировку. Затем нагнулась так, что едва не коснулась своим носом носа больной, и выполнила фундоскопическое исследование глаза.

Поверхность сетчатки выглядела нормальной и здоровой: роговица, оптический диск, кровеносные сосуды. Аномалия не бросалась в глаза, и она не имела структурного характера.

Застыв на месте, Лиза выключила офтальмоскоп, продолжая смотреть в его линзу.

Задняя стенка глаза больной, вся поверхность сетчатки мягко сияла молочно-белым светом. Ткани сетчатки приобрели фосфоресцирующие свойства. Началось все с оптического диска, где к глазу подходит нервный пучок от головного мозга. Однако за последние несколько часов область свечения увеличилась, распространившись на всю сетчатку.

В отчете о первых проявлениях новой болезни Лиза прочитала, что вначале море вокруг острова расцветилось фосфоресцирующими сине-зелеными водорослями.

И вот теперь светились глаза больной.

Тут кроется что-то важное. Но что именно?

Сделав это открытие, Лиза тайком выполнила еще один анализ спинномозговой жидкости больной. Она хотела узнать, не изменился ли состав жидкости, окружающей головной мозг. Результаты должны были быть готовы. В автоматическом режиме они записались на компьютер, стоящий в углу каюты.

Закончив исследование глаз больной, Лиза сняла перчатки и маску и подошла к компьютеру. Из гостиной это место не просматривалось.

Лиза вывела меню результатов лабораторных анализов. И действительно, анализ спинномозговой жидкости уже был выполнен. Лиза мельком пробежала взглядом химические показатели. Содержание белков незначительно повысилось, но больше никаких изменений. Она переключилась на результаты микробиологического теста. В жидкости были обнаружены и идентифицированы микроорганизмы.

Сине-зеленые водоросли. Как и предполагала Лиза.

Когда в ослабленном болезнью организме разрушился барьер, который стоит на пути крови, поступающей в головной мозг, иудин штамм проник туда, но не один, а прихватив с собой компанию.

И вот теперь эти пришельцы разрастались и множились.

Предвидя именно такой результат, Лиза заранее провела соответствующие исследования. Сине-зеленые водоросли один из древнейших классов микроорганизмов. Больше того, их следы обнаружены в самых старых по возрасту ископаемых останках. Появившись почти четыре миллиарда лет назад, они стали одним из первых видов жизни на земле. Кроме того, их уникальность заключается в способности осуществлять фотосинтез: подобно растениям, сине-зеленые водоросли сами создают питательные вещества, используя энергию солнечного света. Но эти древние микроорганизмы также обладают свойством приспосабливаться к любой среде. Сине-зеленые водоросли распространились по земле, заполнив все экологические ниши: они обитают в соленой и пресной воде, в почве и даже в камне.

А с помощью иудина штамма они, судя по всему, проникли и в человеческий мозг.

Свечение глаз больной указывало на то, что сине-зеленые водоросли в мозге прошли по оболочке зрительного нерва до глаза, где, по-видимому, обустроили новый дом.

Почему?

Лиза обратила внимание на то, что в лаборатории было выполнено новое исследование иудина штамма с помощью электронного сканирующего микроскопа. Охваченная любопытством, она вывела свежее изображение на экран. И снова перед ней возникло чудовище: оболочка в форме икосаэдра с торчащими из всех вершин ветвящимися усиками.

Лиза вспомнила свои собственные слова: «Ни один организм не является вредным только ради того, чтобы быть вредным». Он просто хочет жить, размножаться, процветать.

Файл содержал также перекрестные ссылки на первые снимки вирусов. Лиза вывела на экран и их тоже.

Старый и новый. Рядышком. Совершенно одинаковые.

Она собралась закрыть файл, но ее палец застыл над клавишей.

Нет…

У нее задрожала рука.

Ну конечно…

Сверкнула молния, ослепительно яркая за дверью на балкон, и за ней сразу же последовал оглушительный раскат грома, напугавший Лизу. Весь корабль содрогнулся. Дверь на балкон задребезжала.

Молния ударила совсем рядом с кораблем, быть может, даже попала в него.

Свет в каюте, моргнув, погас. Лиза обвела взглядом темноту.

Санитары выругались.

Лиза поднялась на ноги.

О господи…

Свет вспыхнул снова. Жалобно пискнув, компьютер с громким хлопком окутался дымом. Телевизор в соседней комнате захрипел, затем опять заработал нормально.

Лиза стояла на месте, застыв в шоке.

Она не могла оторвать взгляд от фигуры на кровати. В краткое мгновение полной темноты Лиза сделала еще одно открытие относительно больной. Неужели до этого никому не приходило в голову выключить здесь свет? Или же этот феномен проявился совсем недавно?

У женщины светились не только одни глаза.

В темноте ее конечности, покрытые лишь тонкой простыней, и лицо испускали мягкое свечение, фосфоресцирующее сияние, которое нельзя было разглядеть в ярком свете ламп.

Сине-зеленые водоросли проникли не только в глаза — они были повсюду.

Лиза была настолько поражена, что не сразу обратила внимание на другую деталь: больная открыла глаза и смотрела на нее.

Высохшие, словно пергамент, губы зашевелились.

Лиза не столько услышала, сколько прочитала по их движению:

— К-кто вы такая?

20 часов 12 минут

Поднимаясь по трапу с нижней палубы, Монк слушал голос, звучащий в наушнике. Он спускался вниз, чтобы проверить, можно ли добраться до отдельного стапеля Райдера Бланта, где тот держал свой личный катер. Стапель не охранялся. Судя по всему, пираты просто не знали про его существование.

— У меня есть электронный ключ от люка стапеля, — говорил по рации Райдер. — Как только я окажусь на свободе, я спущусь вниз, заправлю катер топливом и приготовлю к спуску. А вы сможете освободить доктора Каммингс в одиночку?

— Да, — произнес в микрофон Монк. — Чем меньше будет шума, тем лучше.

— И вы все подготовили.

— Да, мамочка. — Монк вздохнул. — Я буду готов через полчаса. Начинайте по моей команде. Вы знаете, что делать.

— Вас понял. Конец связи.

Поднявшись на следующий лестничный пролет, Монк прошел к каморке уборщиц и достал одеяло, подушку и одежду, припасенную заранее.

У него снова зажужжало в наушнике.

— Монк?

— Лиза? — Он взглянул на часы. Было еще слишком рано. У него гулко заколотилось сердце. — Что-нибудь случилось?

— Ничего. Точнее, случилось. Необходимо изменить план. Нам нужно место еще для одного человека.

— Для кого?

— Для моей больной. Она пришла в себя.

— Лиза…

— Ее нельзя оставлять здесь, — послышался в наушнике настойчивый голос. — То, что происходит с ней, имеет решающее значение для понимания всего того, что здесь случилось. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы «Гильдия» скрылась вместе с ней до нашего возвращения.

Монк шумно выдохнул носом, просчитывая варианты.

— Эта женщина способна передвигаться самостоятельно?

— Она очень ослабла, но сможет идти. Надеюсь. Ничего определенного сказать не могу, поскольку в соседней комнате постоянно дежурят санитары. Я сейчас нахожусь в своей каюте, здесь никто не помешает мне говорить. Больную я оставила в ее каюте, она притворяется, что по-прежнему находится в кататоническом ступоре.

— И ты полагаешь, что она для нас очень важна.

— Совершенно верно.

Задав еще несколько вопросов, Монк уточнил кое-какие подробности, импровизируя на ходу. Лиза окончила разговор, пообещав со своей стороны сделать все возможное для подготовки бегства.

— Райдер? — сказал в микрофон Монк.

— Я все слышал, — ответил австралийский миллиардер. — Моя рация оставалась включенной.

— Нам нужно будет передвинуть сроки вперед.

— Да я уж понял, что дело серьезное. Когда вы будете здесь?

Монк снял пистолет с предохранителя.

— Как раз направляюсь к вам.

20 часов 16 минут

Лиза вернулась в каюту больной. Она пришла в свитере. Лиза уже жаловалась санитарам на то, что замерзла, — это явилось поводом сходить к себе, чтобы связаться по рации с Монком.

Когда она вошла, Твидлди и Твидлдум были все так же поглощены боевиком. Экранная погоня с перестрелкой была в самом разгаре. И вот сейчас киноиллюзии предстояло стать реальностью.

Если все пройдет хорошо.

Развернувшись, Лиза прошла в спальню — ив испуге отпрянула назад.

В ногах кровати стоял доктор Девеш Патанджали, заложив руки за спину. Сьюзен Тьюнис неподвижно лежала на кровати под изолирующим пологом, с закрытыми глазами, дыша ровно.

Девеша не должно было быть здесь.

— А, доктор Каммингс, — произнес он, не оборачиваясь. — Как себя чувствует наша больная?

20 часов 17 минут

Двери лифта плавно раскрылись на этаже, на котором находилась президентская каюта. Монк, усталый и раздраженный, вышел в коридор. В руках у него был ворох постельного белья и подушка.

Он подошел к двум часовым, дежурившим у двустворчатых дверей.

Один из них остался сидеть на стуле, другой, стоявший у стены, выпрямился.

— Пошли! — резко бросил в микрофон Монк. Это был условный сигнал.

Из-за дверей каюты послышался приглушенный выстрел — это Райдер расправился с пиратом, который находился внутри.

Часовой, стоявший у стены, удивленно обернулся к двери.

Монк стремительно бросился на него. Он вскинул обе руки; в каждой было по пистолету: один — засунутый в подушку, другой — обмотанный одеялом. Приставив подушку часовому в спину, Монк нажал на спусковой крючок, всаживая пулю в позвоночник. Часовой повалился на пол, и Монк выстрелил второй раз ему в голову.

Прежде чем мертвое тело успело упасть на пол, Монк повернулся к сидящему часовому и поднял пистолет, обмотанный одеялом. Он дважды нажал на спусковой крючок.

20 часов 19 минут

Лиза прошла в спальню.

— Доктор Патанджали, я очень рада, что вы зашли, — сказала она, с трудом сглатывая желчь, поднявшуюся к горлу вместе с ложью.

Необходимо как можно скорее убрать Девеша отсюда. Ведь она сказала Монку, что в каюте дежурят лишь два санитара. Девеш обернулся к ней.

Лиза закинула за ухо выбившуюся прядь волос. У нее бешено колотилось сердце, и она постаралась изобразить усталость.

— Я зашла сюда, чтобы получить результаты анализа пробы спинномозговой жидкости, которую я взяла сегодня днем. Но… — Лиза указала на компьютер. — Из-за скачка напряжения сгорел процессор. А я рассчитывала взглянуть на результаты, перед тем как ложиться спать.

— А почему вы не приказали кому-нибудь из лаборатории доктора Поллума принести результаты вам лично?

— Там никого нет. Я надеялась, вы поможете поторопить события.

Девеш вздохнул:

— Ну конечно же. Я сам как раз собирался идти к себе и ложиться спать. Я позвоню доктору Поллуму и попрошу прислать вам распечатку.

— Благодарю вас.

Девеш направился к двери, но на пороге он остановился и обернулся.

Лиза внутренне напряглась.

— На вечеринке вы выглядели очень привлекательно. Прямо-таки сияли.

Усилием воли Лизе удалось сохранить на лице бесстрастное выражение.

— Благодарю вас. Девеш наконец ушел.

Это маленькое происшествие встряхнуло Лизу. Придя в себя, она приблизилась к Сьюзен и шепнула ей на ухо:

— Я начинаю отсоединять от вас все оборудование. Мы уходим отсюда.

Сьюзен кивнула. Ее губы зашевелились, выдохнув едва слышное «спасибо».

Занимаясь капельницами с внутривенным вливанием, Лиза обратила внимание на слезы, вытекшие из глаз Сьюзен и намочившие подушку. Она уже шепотом рассказала ей о судьбе мужа. Лиза ознакомилась с отчетом о вскрытии, который любезно предоставил ей Девеш.

Она пожала Сьюзен плечо.

К счастью, Девеш не заметил светящиеся слезинки.

20 часов 25 минут

Монк торопливо шел по правому борту верхней палубы, наклонив голову и опустив плечи, чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающего ветра и проливного дождя. Над гигантской сетью, натянутой над островом, носились рваные черные тучи. Вспышки молний напоминали зарево далекого боя. Громовые раскаты гремели не переставая.

После первого разговора с Лизой Монк исследовал нужный участок палубы и подготовил все необходимое. Однако у него не было времени запастись второй страховочной петлей. Значит, придется вытаскивать женщин наверх поодиночке.

А для того чтобы сделать это быстро, Монку требовалась дополнительная сила.

Райдер громыхал ботинками следом за ним, также переодетый пиратом.

Заправлять катер топливом придется потом.

— Сюда! — крикнул Монк, перекрывая шум дождя и вой ветра.

Мимо проехал забытый на палубе шезлонг. Ветер усиливался. Необходимо уйти отсюда в течение ближайшего часа, чтобы избежать приближающегося тайфуна.

Высоко над головой сотрясалась и громыхала плетеная крыша острова.

Монк добрался до того места, где приготовил веревку и страховочную петлю, захваченные из пожарного щитка.

— Цепляйте за поручень! — крикнул он, перевешиваясь через ограждение.

Монк всмотрелся в темноту. Борт лайнера изгибался, поэтому определить с полной уверенностью было нельзя, однако двумя уровнями ниже должен был находиться балкон каюты, в которой ухаживала за больной Лиза. Именно этому месту предстояло стать отправной точкой бегства.

Далеко внизу в водах лагуны отражались немногочисленные огоньки лайнера. Поверхность была подернута легкой рябью; высокие стены кратера вулкана защищали внутреннюю часть острова от буйства стихии. Поворачиваясь к Райдеру, Монк заметил в воде яркие вспышки. Это были не отблески на поверхности, а какое-то сияние в глубине. Ярко-голубые и алые огни.

Это еще что за чертовщина?

Над головой с треском сверкнула молния. Попав в маскировочную сеть, она озарила лагуну. Монк непроизвольно присел, оглушенный раскатом грома. Мощный заряд атмосферного электричества, пробежав шипящими искрами по стальным тросам сети, оставил после себя пляшущие огоньки святого Эльма. Судя по всему, все сооружение было надежно заземлено и выступало в роли огромного громоотвода.

Подойдя к ограждению, Райдер занял место рядом с Монком. У него через плечо был перекинут моток троса. Перебросив страховочную петлю через поручень, он начал опускать ее вниз с мастерством портового грузчика. Петля оказалась на уровне балкона, раскачиваясь в порывах ветра.

— Я пошел вниз, — крикнул ему в ухо Монк. — Заприте каюту, затем бегом возвращайтесь сюда. Нам придется поднимать женщин наверх вдвоем.

Райдер кивнул. Монк уже изложил ему свой план, и сейчас он повторил все только для того, чтобы предоставить Райдеру последний шанс отказаться и остаться внизу. Но тот им не воспользовался.

Молодец. Неудивительно, что он так преуспел в жизни.

Ухватившись за мокрый трос, Монк перелез через ограждение, сделал движение ногой, обвивая ее веревкой, и заскользил вниз. Регулируя скорость спуска протезом, он остановился только тогда, когда его ноги уперлись в страховочную петлю.

Раскачиваясь на ветру, Монк развернулся к открытому балкону. Шторы были наполовину задвинуты, но в ярком свете была отчетливо видна Лиза. Медведь в человеческом обличье прижимал ее к двери балкона, обхватив рукой за шею и приподнимая на цыпочки.

О, похоже, все уже идет как нельзя лучше!

20 часов 32 минуты

Лиза беспомощно висела на руке Твидлди, стиснувшей ей шею. Верзила санитар, буквально тыча своим носом ей в лицо, орал, брызжа слюной:

— Твою мать, какого хрена ты делаешь с капельницами, сука?

Последнее слово было произнесено по-английски с сильным акцентом.

Лиза действительно отсоединяла от Сьюзен все катетеры — для мочевого пузыря, внутривенные, сердечный, чтобы та смогла в нужный момент немедленно покинуть каюту. К несчастью, боевик закончился, и Твидлди, выйдя справить малую нужду, прошел мимо двери в спальню и заподозрил что-то неладное.

За спиной своего брата-близнеца Твидлдум проверил больную. Обернувшись, он что-то быстро проговорил по-русски. Лиза не поняла ни слова, но определенно верзила санитар был чем-то недоволен.

Ничего хорошего это не предвещало.

Прижатая к двери балкона, Лиза спиной почувствовала, что кто-то стучится снаружи в стекло.

«Пожалуйста, пусть это будет Монк!»

Протянув руку, Лиза с трудом достала указательным пальцем до защелки замка и подняла ее вверх. Дверь открылась наружу, увлекая молодую женщину за собой.

Потеряв от неожиданности равновесие, Твидлди повалился вперед, выпуская Лизу. Та постаралась удержаться на ногах, но все-таки упала, больно ударившись копчиком.

В открытую дверь ворвалась рука, схватила Твидлди за воротник белого халата и выдернула его на балкон. Послышался приглушенный выстрел, за которым последовал затихающий крик.

Твидлди отправился искупаться.

В это время Твидлдум пятился к ногам кровати, судорожно нащупывая кобуру под мышкой. Оглушенный случившимся, он настолько растерялся, что не мог даже кричать.

В дверях появился Монк, освещенный сзади вспышкой молнии, промокший до нитки. Он поднял пистолет. Выстрел будет слышен, но тут уж ничего нельзя было поделать.

Внезапно за спиной у Твидлдума выросла чья-то фигура. Это Сьюзен, пошатываясь от слабости, встала на колени на кровати. Схватив скальпель, она точным ударом пронзила санитару горло. Забыв про пистолет, тот схватился руками за шею.

Метнувшись вперед, Монк взял его за ремень и потащил на балкон.

— Пора проверить, как поживает твой брат. На этот раз не было даже крика.

Монк вернулся в каюту, вытирая руки.

— Итак, кто готов идти?

Следующие мгновения прошли в лихорадочной спешке.

Лиза бросилась к двери в коридор и задвинула щеколду, а тем временем Монк помог Сьюзен отсоединить провода и трубки — от приборов для снятия электрокардиограмм, электроэнцефалограмм, допплеровского пульса.

Стащив свитер, Лиза помогла Сьюзен надеть его, а также белые брюки. Хотя Сьюзен и держалась на ногах нетвердо, она оказалась гораздо сильнее, чем можно было ожидать от человека, пролежавшего пять недель без движения в кататоническом ступоре.

Быть может, все дело было в нахлынувшем адреналине, а может быть, в чем-то другом.

Так или иначе, скоро все трое выскочили на балкон, под проливной дождь. Страховочная петля раскачивалась от ветра. Подхватив ее, Монк повернулся к Сьюзен и вдруг застыл от изумления.

— Не хочешь рассказать, почему твоя подруга светится в темноте?

Сьюзен в смущении попыталась подтянуть ворот свитера повыше. Лиза уже продемонстрировала ей этот эффект, на минуту выключив свет в каюте.

Лиза показала Монку на трос:

— Поговорим об этом позже.

Нахмурившись, Монк полез вверх, демонстрируя силу мышц и цепкую хватку протеза. Лиза помогла Сьюзен сесть в страховочную петлю.

— Вы сможете держаться? — спросила она. Сьюзен зябко поежилась:

— Придется.

Взявшись поудобнее, Монк и Райдер начали поднимать ее вверх, используя в качестве опоры стойку перил. Лиза наблюдала за ними, возбужденно расхаживая по балкону. Услышав громкий стук, она застыла на месте. Звук донесся из каюты.

Лиза шагнула к двери. Ее встретил гневный оклик доктора Девеша Патанджали. Должно быть, он отпер замок ключом и обнаружил, что дверь заперта на щеколду.

Снова послышался стук. Попятившись назад, Лиза перегнулась через перила и посмотрела вверх.

Сьюзен дергала ногами. Монк и Райдер помогали ей перелезть через ограждение.

Выхватив из-за пояса пистолет, Лиза крикнула:

— Поторопитесь! Сюда кто-то идет!

Ее слова потонули в вое ветра и шуме грозы.

Из каюты донесся громкий треск. Дверь не устояла перед натиском. Прогремел винтовочный выстрел. Громкий, словно орудийный залп. Лиза испуганно вздрогнула.

Сверху послышался крик.

Выстрел Монк все же услышал.

На плечо Лизе упала страховочная петля, не спущенная, а сброшенная. Не обращая на нее внимания, Лиза открыла дверь с балкона и быстро задернула шторы. Затем закрыла дверь, оставшись снаружи.

Пусть Девеш увидит пустую комнату. Надолго эта уловка преследователей не задержит, но, может быть, позволит выиграть хоть несколько секунд. Вернувшись на балкон, Лиза схватила страховочную петлю и забралась в нее. Внезапный порыв ветра ударил веревкой по ее правой руке, выбивая пистолет.

Оружие полетело за борт, скрываясь в темноте.

Проклятье…

Лиза лихорадочно схватилась за веревку, залезла на перила балкона и, оттолкнувшись от них ногами, повисла в воздухе.

Петля дернула ее под мышки — Монк и Райдер что есть силы потянули веревку вверх.

Лиза качнулась обратно к балкону, и в этот самый момент кто-то в каюте раздернул шторы. Над головой сверкнула молния. Лиза успела увидеть лицо Девеша с широко раскрытыми от изумления глазами: он никак не ожидал увидеть ее, летящую прямо на него.

Девеш отпрянул назад.

Вместо него в дверях появилась Сурина в ночной рубашке. Ее длинные черные волосы были распущены. Одной рукой толкнув дверь на балкон, другой она выхватила у Девеша трость.

Лиза достигла крайней точки дуги. Она попыталась ударить Сурину в лицо ногами, однако Монк и Райдер как раз дернули ее вверх, укорачивая веревку и тем самым уменьшая амплитуду колебаний, и каблуки Лизы наткнулись на пустоту.

Петля качнулась в обратную сторону.

Сурина выскочила на балкон. Порыв ветра взвихрил ее волосы. Схватив трость Девеша обеими руками, женщина покрутила ее концы в разные стороны и резко развела руки. Ножны из полированного дерева отлетели обратно в каюту, обнажая длинное стальное лезвие. Сурина бросилась к перилам.

Молния озарила небо, превратив меч в тонкий язык голубого пламени.

Безоружная, Лиза качнулась обратно к женщине, поджидающей ее с обнаженным лезвием.

20 часов 46 минут

Монк не стал ждать. Как только прогремел винтовочный выстрел, он понял, что Лизе потребуется спешная помощь, поэтому оставил австралийца поднимать страховочную петлю в одиночку.

Монк схватил веревку. Ее конец был привязан к спасательному кругу, зажатому между двумя столбиками леерного ограждения. Протез Монка стиснул веревку стальной хваткой. Вторая рука сжимала пистолет.

Спрыгнув вниз, Монк увидел, что Лиза летит навстречу женщине с мечом в руке. Он выстрелил навскидку.

Порыв ветра сбил его прицел. Пуля лишь оторвала щепку от деревянных перил. Однако этого оказалось достаточно, чтобы напугать женщину с мечом. Грациозно изогнув тело, она отпрянула назад.

Кряхтя от натуги, Райдер тянул трос вверх. В то же самое время, собрав все силы, увеличенные приливом адреналина и ужасом, Лиза подтянулась на руках. Теперь она уже не висела в страховочной петле, а стояла на ней. И находилась выше уровня балкона. Ударившись о корпус корабля, она отлетела обратно.

Райдер рывком поднял ее еще на три фута.

Монк полностью разрядил обойму, сделав еще три выстрела, чтобы не дать никому выйти на балкон. Это должно было остановить преследователей.

Он ошибся.

Женщина с мечом появилась снова — она запрыгнула на перила словно гимнастка, выполняющая упражнения на бревне, затем прыгнула прямо вверх, поднимая меч над головой.

Лиза пронзительно вскрикнула.

20 часов 47 минут

Лезвие прошло через подошву ботинка, вспороло джинсы и глубоко вонзилось в икру левой ноги. Потом меч опустился, подчиняясь силе притяжения. Лиза бросила взгляд вниз. Сурина приземлилась на балкон и сразу же скрылась в каюте. Она даже не взглянула вверх.

Райдер подтянул Лизу еще выше. Туда, где ее уже никто не мог достать.

Лиза потеряла из виду балкон, скрывшийся за изгибом борта. Она судорожно держалась за веревку. Ее бил озноб. Хлещущая из раны кровь стекала по ноге, заливая ботинок.

Молодая женщина увидела сбоку Монка, который перелезал через ограждение обратно на палубу.

Через мгновение ее схватили за плечи и перетащили через перила. Она упала на палубу, не в силах унять дрожь. Над ней склонился Райдер, снимая с шеи платок.

— Сейчас будет больно, — сказал он, но голос его донесся откуда-то издалека.

Взяв платок, он обмотал им горящую лодыжку Лизы, затем резко затянул. Волна невыносимой боли захлестнула Лизу, выплеснувшись в сдавленный крик. Но все же она осталась в сознании.

Окружающие звуки постепенно вернулись из глубокого колодца, в который провалились.

Райдер помог Лизе подняться на ноги.

— Нам нужно идти. Они будут здесь с минуты на минуту. Она кивнула:

— Хорошо… идем… да.

Это был отнюдь не Шекспир, но Райдер понял. Он подставил плечо, помогая Лизе держаться на ногах. Монк вел Сьюзен. Все четверо промокли насквозь.

Они направились на корму.

— Куда?… — с трудом выдавила Лиза, ковыляя со всей возможной быстротой.

— До моего катера нам не добраться, — ответил Райдер. — Все трапы и лифты наверняка будут перекрыты.

В подтверждение его слов где-то глубоко в недрах корабля завыла сирена тревоги, затем вырвавшаяся на открытые палубы.

Монк указал вниз через ограждение.

— Там находится швартовый док, — сказал он. — Час назад, когда я проверял, охраняется ли стапель с вашим личным катером, я заметил в доке синий пиратский скутер. В нем никого не было, и его никто не охранял.

— Но до дока тоже нужно спускаться через несколько этажей.

Монк пригласил всех к ограждению. Он перевесился через перила:

— Можно воспользоваться кратчайшим путем. Он указал вниз.

Лиза осторожно заглянула через ограждение. Ей с трудом удалось различить самый конец выступающего швартового дока. Рядом на воде покачивался скутер с подвесным мотором. Судя по всему, с его помощью пираты осуществляли сообщение между лайнером и поселком на берегу.

Похоже, скутер не охранялся.

— Нам придется прыгать вниз? — с тревогой спросила Сьюзен.

Монк кивнул и спросил в ответ:

— Вы умеете плавать? Сьюзен пожала плечами:

— Как-никак я морской биолог.

Лиза колебалась. До поверхности воды было добрых пятьдесят футов. Вдруг со стороны носа послышались крики. Монк посмотрел на ногу Лизы, затем перевел взгляд на ее лицо.

Она поняла: выбора у них нет.

— Нам придется прыгать всем вместе, — сказал Монк. — Один большой всплеск привлечет меньше внимания, чем четыре.

Все четверо перелезли через ограждение, держась за перила. Монк свесился как можно дальше за борт.

— Все готовы? Кивки.

У Лизы от страха бурлило в животе, нога ныла. Перед глазами от боли плясали звезды, электрическими искрами мелькающие на черной поверхности воды. Монк дал обратный отсчет, и все прыгнули вниз.

Лиза взмахнула руками, чтобы сориентироваться в полете и войти в воду вертикально, ногами вниз. В свое время ей приходилось нырять с высоких скал. И все же вода показалась ей твердой, словно утрамбованная земля. Удар отозвался по всему ее телу. Колени подогнулись — и тут море расступилось. Лиза быстро погрузилась в теплую воду. После промозглого дождя и ветра лагуна показалась ей приятной ванной.

Лиза быстро замедлила скорость погружения, для большей эффективности тормозя разведенными руками. И тотчас же устремилась вверх. Работая ногами, она вынырнула и жадно вдохнула воздух. Вокруг по поверхности воды мелкими камешками колотил дождь. Ветер налетал резкими порывами сразу со всех сторон.

Оглядевшись по сторонам, Лиза увидела всех троих своих спутников. Монк уже плыл к скутеру.

Райдер помогал Сьюзен. Он оглянулся на Лизу. Та махнула рукой, показывая, чтобы он плыл к катеру. Плыть в мокрой одежде и ботинках было трудно, но Лиза старалась не отставать.

Монк первым доплыл до скутера и забрался в него, подобно выползающему на берег тюленю. Низко пригнувшись, он оглядел швартовый док.

Пока что все тихо.

На корабле по-прежнему завывала сирена. Вероятно, все спешили на верхнюю палубу, где в последний раз видели беглецов.

Следующими до скутера добрались Райдер и Сьюзен.

Пока Монк помогал им забираться в катер, Лиза плыла, сокращая расстояние до дока. Она уже почти доплыла до скутера, как вдруг…

…что-то с силой ударило ее по ноге.

Лиза испуганно остановилась, всматриваясь в черную воду. Что-то скользнуло по ее бедру, оставляя в воде мерцающий зеленоватый след, который быстро растаял.

Сильные руки схватили Лизу за плечи.

Молодая женщина едва не вскрикнула. Она понятия не имела, что уже добралась до скутера. Райдер вытащил ее из воды и помог перелезть через борт.

Последние силы оставили Лизу, и она повалилась на дно. Ей в спину больно впился брошенный инструмент. Она чувствовала прямо под носом запах машинного масла. Но у нее не было сил пошевелиться. Лиза глубоко дышала, стараясь унять сердцебиение.

У нее за спиной с надрывным бульканьем заворчал мотор. Райдер рывком снял с кнехтов швартовы. Монк повел скутер от дока. Сначала он не разгонялся, держа нос скутера опущенным к самой воде.

С трудом приподнявшись, Лиза оглянулась на док.

От лайнера отделилась тень, шагнувшая на настил швартового дока. Лизе показалось, что даже в темноте она разглядела татуировку на лице. Ракао. Провести предводителя маори не удалось. Он знал, что покинуть корабль можно разными способами.

— Монк, гони! — воскликнула Лиза. — Давай полный газ! Мотор кашлянул, дернулся, наконец взревел.

Лиза увидела, как Ракао поднимает руку. Она вспомнила его огромный револьвер.

— Ложись! — крикнула она. — Всем на дно!

Темноту разорвала яркая вспышка выстрела. Пуля скользнула по борту катера, и стальной корпус зазвенел. Скутер резко набрал скорость, поднимая за кормой высокий бурун.

Ракао выстрелил еще раз, но даже он, наверное, понимал, что это бесполезно. У него в руке появилась рация.

Монк на полной скорости несся прочь от лайнера.

Внезапно Лиза заметила, как из-за кормы корабля появился второй скутер. До него было еще довольно далеко. Вероятно, он возвращался из поселка на берегу. Вдруг скутер набрал скорость, направляясь к доку. Судя по всему, его вызвал по рации Ракао, готовясь устремиться в погоню.

Однако беглецы успели значительно опередить преследователей. Впрочем, продолжалось это недолго. Неожиданно мотор громко чихнул, выпуская облако маслянисто-черного дыма. Скутер вздрогнул, теряя ход. Выпрямившись, Лиза оглянулась. Она посмотрела на инструменты, на которых лежала. На скомканную промасленную тряпку.

Этот катер не ждал пассажиров, которых нужно было доставить с лайнера на берег, — он был в ремонте!

Двигатель дымил все сильнее и сильнее. Его рев превратился в неровное ворчание.

Выругавшись, Райдер пробрался на корму и снял с мотора кожух. Оттуда повалил дым. Райдер нахмурился:

— Эта жестянка подняла лапки кверху.

А в это время Ракао прыгнул с настила дока в скутер, который сразу же рванул следом за беглецами.

— Выбора у нас нет, — пробормотал Монк, выкручивая штурвал. Скутер слабо ковылял вперед. Двигатель работал с перебоями. — Придется плыть к берегу. И надеяться на лучшее.

Лиза посмотрела на берег, затем обернулась на скутер Ракао. Даже в лучшем случае отрыв от преследователей будет минимальным.

Монк пытался выжать из двигателя все, на что тот еще был способен. Черная стена джунглей хоть и медленно, но приближалась. По крайней мере, заросли были достаточно густыми, чтобы в них спрятаться.

Увы, через полминуты мотор окончательно заглох.

— Придется добираться до берега вплавь! — воскликнул Райдер.

Берег был совсем близко. Меньше чем в пятидесяти ярдах.

— Всем покинуть корабль! — согласился Монк. — И грести как очумелым!

И снова все прыгнули в воды лагуны. Лиза задержалась, снимая ботинки, и покинула катер последней. Позади все нарастал рев катера Ракао.

Лишь оказавшись в воде, Лиза вспомнила о том, как что-то ударяло ее по ноге. Однако в настоящий момент страх перед Ракао был гораздо сильнее. Плавая с аквалангом с детских лет, Лиза неоднократно натыкалась в воде на чрезмерно любопытных акул.

Ракао определенно во много раз страшнее.

Она изо всех сил заработала руками и ногами, направляясь к берегу.

Оглянувшись, Лиза заметила в воде странные вспышки. Изумрудно-зеленые, рубиново-красные, сапфирово-голубые. Казалось, кто-то пускал в глубине фейерверки. И эти странные огни быстро рассекали толщу воды, несясь следом за беглецами.

Внезапно Лиза поняла, кто ударялся ей в ногу, кто сейчас мчался за ними: стая охотников, общающихся между собой языком разноцветных огоньков, хищным кодом Морзе.

— Быстрее к берегу! — закричала она и попыталась еще ускорить темп.

Но нет, до берега им не добраться.

Он плывет, ориентируясь на кровавый след в воде. Боковые плавники колеблются и скользят. Мышцы качают воду через мантию и реактивной струей выбрасывают ее из жесткого концевого канала, разгоняя шестифутовое тело. Он собирает восемь своих щупалец в тугой пучок, в обтекаемую мускулистую стрелу. Концы двух самых длинных щупалец ярко светятся. Сияющие полосы пробегают по его бокам.

Тем самым он направляет стаю.

Большие шаровидные глаза следят за сообщениями его собратьев.

Одни расходятся широким веером, другие уходят на глубину.

Запах крови становится все более отчетливым.

Лиза размеренно работала ногами и гребла руками. Паника лишь замедлит ее продвижение.

Берег был совсем рядом, серебристая полоска песка между черной водой и темными джунглями. И Лиза была полна решимости пересечь эту финишную черту. Позади нарастал рев скутера Ракао.

Однако она бежала не от пирата-маори. Ее настигали стремительные полосы подводного огня, привлеченные раной на лодыжке и запахом крови.

В четырех ярдах впереди Монк и Райдер наконец нащупали под ногами дно и зашлепали по воде, таща Сьюзен. Лиза отчаянно заколотила ногами.

— Монк!

Резко сокращая мышцы, он устремляется вперед. Распускает щупальца, разводя их широко в стороны. Два самых длинных щупальца выбрасываются вперед, сверкая желтыми огоньками, покрытые рядами присосок, ощетинившихся хитиновыми когтями.

21 час 5 минут

Монк услышал, как его окликнули по имени.

Лиза отчаянно гребла к берегу. У нее на лице был написан ужас.

Она находилась всего в трех ярдах от берега.

Позади нее пиратский скутер несся на полной скорости за беглецами. Проливной дождь покрыл лагуну пупырышками «гусиной кожи». А под водой мигали огненные вспышки, подобно трассирующим выстрелам в ночи несущиеся следом за Лизой.

Монк вспомнил жуткие истории про эту лагуну. Их поведал ему беззубый пират, уроженец здешних мест.

Демоны, обитающие в глубине.

Монк побежал обратно в воду. Дно резко уходило вниз. Через два шага вода уже была ему по пояс.

— Лиза!

Молодая женщина посмотрела на него, и они встретились взглядами.

Вдруг она резко остановилась, как будто ее дернули за ногу. Глаза у нее широко раскрылись от ужаса.

— Уходи…

Монк бросился к ней:

— Дай мне руку! Слишком поздно.

Из воды вырвалось сплетение щупалец, обхвативших Лизу. С головокружительной быстротой ее развернуло и утащило назад, под воду. Чудовище на мгновение показалось над поверхностью, скользкое, с двумя маленькими боковыми плавниками, переливающееся искрами электрических разрядов. Один большой черный глаз уставился на Монка, затем исчез.

Над поверхностью воды мелькнула одна рука, уже в двух ярдах дальше. И тут же Лизу с невероятной скоростью потащило вперед — как рыбину, попавшуюся на спиннинг. Рука снова скрылась в глубине.

Лиза…

Монк сделал еще один шаг, готовясь нырнуть.

Однако его остановила длинная очередь. Град пуль вспорол водную гладь, вынуждая Монка попятиться назад, выйти из воды на берег.

— Сюда! — крикнул Райдер.

Новые пули подняли под ногами у Монка фонтанчики песка. Автоматические винтовки трещали не переставая.

У него не осталось выбора.

Монк отпрянул назад, и Райдер, схватив за руку, утащил его в густое сплетение джунглей.

Лиза…

Опутанная удушающими щупальцами, Лиза изо всех сил старалась задержать дыхание.

Огромные когти впились в ее тело, однако она не чувствовала боли, объятая паникой.

Она колотила ногами и извивалась, держа глаза открытыми.

Темноту вокруг разрывали мечущиеся вспышки.

Значит, вот как ей суждено умереть.21 час 6 минут.

Монк безропотно позволил увести себя в глубь зарослей. У него не было выбора. Он ничего не мог сделать.

Сквозь просвет в листве Монк оглянулся на черную воду.

Пиратский скутер сбросил скорость, подходя к берегу. Катер ощетинился дулами винтовок, направленных на джунгли. Но Ракао стоял на носу, застывший в готовности темный силуэт с мечом в руке.

Взмахнув рукой, предводитель маори обрушил меч в воду. Тотчас же вокруг стального лезвия с шипением разошлись голубые искрящиеся круги, ослепительно яркие в темноте, озарившие ночь и глубокие воды лагуны. К поверхности устремился бурлящий поток пузырьков воздуха.

Что задумал Ракао?

Теряя сознание, Лиза выдохнула последние остатки сохранившегося в легких воздуха. По всему ее телу разлилась невыносимая боль. Объятия огромного моллюска сжимались все крепче.

И вдруг, напоследок еще раз стиснув свою жертву, щупальца обмякли.

Обжигающая соленая вода устремилась Лизе в нос. Открыв глаза, она увидела, как морское чудовище стрелой изумрудно-зеленого огня быстро погружается в черные глубины. Остальные последовали за ней.

Плотная вода вытолкнула человеческое тело на поверхность. И тотчас же чьи-то руки схватили Лизу за волосы и потащили вверх.

Однако они действовали слишком медленно.

Открывая и закрывая рот словно рыба, Лиза вдохнула воду, и ее тотчас же поглотил мрак.

21 час 7 минут

Укрывшись за валунами и густыми зарослями, Монк наблюдал за тем, как Лизу вытащили за волосы из воды. Обмякшую и безжизненную. Голова ее была запрокинута назад под немыслимым углом.

Ракао отбросил меч.

— Какая-то электропогонялка для скота, — пробормотал Райдер. — Так перепугался, что выпустил все свои чернила.

Ракао свесил Лизу за борт и нажал ей на спину. Изо рта и носа молодой женщины хлынула морская вода.

Одна рука судорожно дернулась.

Значит, жива.

Пират втащил ее в катер и бросил на дно. Он устремил взгляд на джунгли, затем перевел его выше, на острые зубцы скал. Над сетью, накрывшей остров, непрерывно трещали молнии. Порывы ветра хлестали жалящими струями проливного дождя.

Подняв руку, Ракао описал ею круговое движение.

Скутер, взметнув высокий бурун, развернулся и помчался назад, выбрасывая за кормой пенистый хвост. Пираты возвращались на корабль.

Но по крайней мере, она жива.

— Почему пираты уходят? — пробормотала Сьюзен.

Монк обернулся. В темноте леса ее лицо и конечности слабо светились. Это сияние было едва заметным, но оно было. Подобное лунному свету, пробивающемуся сквозь плотную пелену туч.

— Нельзя сказать, что мы сейчас можем идти куда вздумается, — с горечью промолвил Райдер. — Утром нас наверняка начнут искать.

Монк указал в глубь джунглей:

— В таком случае нам лучше не терять ни минуты.

Взяв Сьюзен за руку, Монк стал подниматься вверх по склону. Остановившись, он напоследок еще раз оглянулся на лагуну.

— Что это были за твари?

— Хищные моллюски, — со знанием дела слабым голосом ответила Сьюзен. — Некоторые биолюминесцирующие осьминоги охотятся стаями. Бывали случаи, когда осьминоги Гумбольдта в Тихом океане поднимались из глубины и нападали на людей. Но существуют и виды с более крупными особями. Такие, как, например, Taningia danae. И эта изолированная лагуна — идеальное место для подобных чудовищ. Они поднимаются к поверхности, чтобы охотиться. Преимущественно ночью, когда наиболее эффективна их световая сигнализация, посредством которой осьминоги общаются между собой.

Монк вспомнил рассказ одного из пиратов про этот остров, про ведьм и демонов, обитающих в воде. Должно быть, вот что породило эти легенды. И тут же он вспомнил и другой рассказ про остров.

Задрав голову, Монк устремил взор в сторону зазубренных скал, виднеющихся на фоне ночного неба. Даже за непрерывным рокотом грозы был слышен размеренный ритм барабанов.

Людоеды.

— Что будем делать? — спросил Райдер. Монк первым шагнул в заросли.

— Пора познакомиться с соседями… посмотреть, что стряпается у них на кухне.

21 час 12 минут

Лиза стояла на настиле швартового дока, бессильно навалившись на одного из пиратов. У нее не осталось больше сил сражаться; ей уже было все равно. Промокшая насквозь, истекающая кровью от десятков порезов, она ожидала свою судьбу.

Ракао раздраженно спорил о чем-то с Девешем.

По-малайски.

Это было выше ее понимания. Но Лиза подозревала, что причина перебранки в том, почему татуированный пират не преследовал Сьюзен Тьюнис в джунглях. Лиза разобрала одно-единственное слово.

Kanibals.

Позади мужчин стояла Сурина. Успевшая одеться, она застыла в дверях, укрытая от дождя, скрестив руки на груди, распрямив спину, терпеливая. Ее глаза не отрывались от Лизы. Они не были холодными — это подразумевало бы наличие хоть каких-нибудь чувств. В глазах же Сурины была бездонная пустота.

Наконец Девеш обернулся и указал рукой на Лизу. Из уважения к пленнице он перешел на английский:

— Пристрелить ее. Немедленно.

Лиза встрепенулась в руках пирата. Она откашлялась, и ее голос прозвучал хриплым бормотанием.

Молодая женщина предложила главе научного отдела «Гильдии» единственное, что могла, для того чтобы спасти свою жизнь.

— Девеш, — решительно промолвила Лиза. — Иудин штамм… Я знаю, что делает вирус.

Глава 11РАЗБИТОЕ СТЕКЛО

6 июля, 13 часов 55 минут

Стамбул

На какой-то момент течение времени словно затормозилось, и все походило на замедленную съемку.

Из окна второго этажа собора Святой Софии потрясенный Грей видел, как затылок Бальтазара Пиноссо взорвался фонтаном крови и мозгового вещества. От удара пули его тело сложилось в пояснице. Руки широко разлетелись в стороны. Сотовый телефон, мгновение назад прижатый к уху, выскользнул из обмякших пальцев, упал на мостовую и отскочил в сторону.

И тотчас же вслед за ним рухнуло тело великана.

Из оцепенения Грея вывел голос стоявшего рядом Вигора:

— О господи, нет…

Запоздало нахлынули звуки: отголосок выстрела, крики с площади.

Грей отпрянул назад, пытаясь осознать случившееся. Раз Бальтазар был застрелен…

— Насер о нем знал, — закончил его мысль Вигор. Ошеломленный папский прелат держался за подоконник. — Насер знал о том, что Бальтазар здесь. Чудовище приказало своим снайперам его убить.

Грей никак не мог прийти в себя, сбитый с толку и сраженный чувством вины. Он только что отправил этого человека под пули убийц.

Крики на улице становились все громче, выплескиваясь и внутрь Святой Софии. Люди побежали, спеша спрятаться в ближайшем укрытии, в святом убежище древнего собора.

Несколько минут назад Грей и Вигор поднялись на второй этаж собора, где было полностью безлюдно, и затаились там. Бальтазар, перед тем как покинуть собор, предупредил хранителя музея, что Грей и Вигор ушли, категорически отказавшись ждать приезда «скорой помощи». Они поднялись сюда, чтобы проследить, все ли пройдет хорошо.

— Сейчас сюда нахлынет полиция, — пробормотал Грей. — Нам нужно спрятаться.

Вигор схватил его за рукав.

— Твои родители…

Грей покачал головой. Сейчас не было времени думать об этом. Насер предупреждал его о том, чтобы он не пытался ничего предпринимать. Но теперь, когда это было высказано вслух, Грей не мог избавиться от обуявшего его ужаса. Его дыхание участилось, в голове образовалась пустота. Расплачиваться за эту ошибку придется и его родителям.

Но каким образом Насер узнал про Бальтазара?

Вигор продолжал смотреть в окно. Вдруг пальцы прелата стиснули руку Грея.

— Боже милосердный… что она делает?

Грей вернулся назад к действительности. Он посмотрел на площадь перед западным фасадом собора. В то время как все спешили покинуть площадь или в страхе садились на корточки, одна женщина бежала прямо через все это смятение. Она слегка прихрамывала, оберегая левый бок.

Сейхан.

Зачем она бежит сюда?

Когда молодая женщина была уже совсем рядом с собором, у нее под ногами сверкнули искры. Кто-то в нее стрелял. Люди Насера. Однако внезапное появление Сейхан застигло снайперов врасплох. Имея приказ не позволить Грею и его спутникам покинуть собор, они оказались не готовы к тому, что кто-то побежит в сторону собора.

Сейхан побежала еще быстрее, наперегонки со смертью.

13 часов 58 минут

Сейхан, оглушенная ударом, который последовал с неожиданной стороны, выругалась. Значит, Насер все же расставил вокруг собора двух-трех снайперов. А ей не удалось их вычислить. С другой стороны, у снайперов было предостаточно времени, чтобы спрятаться. Сейхан даже не могла предположить, что предателю удалось проникнуть в их маленькую группу. Бальтазар находился в Святой Софии с самого утра, расставляя силки.

Вбежав в Императорские ворота, молодая женщина прижалась к внутренней стене. А что, если и здесь уже ждут боевики Насера?

Она обвела взглядом уходящий вглубь неф. Люди, напуганные стрельбой, жались по углам или метались туда-сюда, сбитые с толку и объятые паникой. Сейхан поняла, что первым делом ей нужно разыскать Грея и Вигора.

Вдалеке завыли полицейские сирены.

Сейхан почувствовала, как кто-то схватил ее за рубашку. Подчиняясь рефлексу, она молниеносно развернулась и воткнула нападавшему пистолет под ребро.

Тот даже не вздрогнул.

— Сейхан, что случилось?

Это был Грей, бледный и осунувшийся.

— Грей… нам нужно уходить отсюда. Немедленно. Где монсиньор Верона?

Грей указал на ближайшую лестницу. Вигор держался в тени на верхней площадке, всматриваясь в толпу. Сейхан поспешила к нему, увлекая за собой Грея.

Папский прелат перевел взгляд на сводчатую дверь, и его глаза затуманились горем.

— Насер его убил. Он убил Бальтазара.

— Нет, — возразила Сейхан, решительно расставляя все по своим местам. — Это сделала я.

Вигор отшатнулся назад. Грей обернулся.

— Бальтазар работал на Насера, — объяснила Сейхан. Голос Вигора наполнился гневом:

— Как ты сме…

— У меня есть фотографии, сделанные два года назад. Насер и Бальтазар разговаривают, потом деньги переходят из рук в руки. — Сейхан пригвоздила Вигора немигающим взглядом. — Бальтазар уже давно работал на «Гильдию». — Видя, что ей не верят, она продолжала еще более твердым голосом: — Монсиньор Верона, кто обратил ваше внимание на тайную надпись в Башне ветров?

Вигор оглянулся в сторону двери, туда, где на площади лежал убитый.

— Перед тем как вовлечь вас в эту игру, — гнула свое Сейхан, — мы с Насером играли в кошки и мышки по всей Италии, пытаясь найти первые элементы мозаики. Никто не должен был обнаружить невидимую надпись, которую я оставила в Ватикане, до тех пор пока я сама не позвонила бы вам и не предложила осветить пол в кладовой ультрафиолетовым фонарем. Вы полагаете, ваш друг наткнулся на нее случайно?

— Бальтазар сказал… один из его учеников…

— Он лгал. Его предупредил Насер. Негодяй шел по тому же самому следу, что и я. И он использовал Бальтазара, чтобы привлечь вас к раскрытию загадки.

Вигор бессильно опустился на ступени и закрыл лицо руками.

Сейхан повернулась к Грею. Тот стоял в шаге от нее, с остекленевшими глазами, пытаясь представить события сегодняшнего утра в свете новых откровений. Должно быть, он почувствовал на себе взгляд Сейхан.

— В таком случае Насеру известно, что мы собирались его обмануть, — наконец произнес Грей. — Ему известно, что у нас есть первый ключ. Ему известно все. — Необязательно. — Сейхан схватила прелата за плечо, поднимая на ноги. Она повела Вигора и Грея к выходу. — Вот почему мне пришлось ликвидировать предателя. Не думаю, что у него было время связаться с Насером после того, как он расстался с вами. Я пристрелила его до того, как ему предоставилась такая возможность и он успел испортить все еще больше.

— Еще больше? — Грей застыл на месте, не желая идти дальше. Его глаза яростно сверкнули. — Ты могла бы схватить Бальтазара. Мы могли бы использовать его против Насера. У тебя была тысяча разных вариантов!

— Но все слишком рискованные! — Сейхан шагнула вперед, навстречу огню. — Грей, уясни же это своей тупой головой! План Насера, наши планы… все пошло вверх тормашками. Нам опять нужно начинать с чистого листа. И медлить нельзя ни минуты!

Лицо Грея потемнело от бурлящей внутри ярости. В его глазах сверкнули молнии.

— Когда Насер узнает о том, что ты сделала… что мы сделали… Ты только что подписала моим родителям смертный приговор!

Сейхан остановила его звонкой пощечиной. Опешив от неожиданности, Грей отступил на шаг, затем, опомнившись, бросился на свою обидчицу. Сейхан не оказала ему никакого сопротивления. Грей схватил ее за шиворот. Вторая его рука сжалась в кулак.

В противовес этой буре Сейхан сохранила свой голос спокойным:

— Смерть предателя вызвала хаос, и у нас появилось небольшое окошко свободы. Необходимо им воспользоваться.

— Но мои родители…

Голос Сейхан оставался ровным:

— Грей, их уже нет в живых.

Кулак Грея, сжимающий воротник ее рубашки, задрожал. Раскрасневшееся лицо скривилось в гримасе невыносимой боли. Он посмотрел Сейхан в глаза, отчаянно нуждаясь в том, на кого можно было бы свалить всю вину.

— А если они еще живы, — продолжала молодая женщина, — если Насер сохранил им жизнь в качестве дополнительной гарантии, тогда у нас остается только одна надежда.

Грей уронил руку, отпустив воротник Сейхан. Однако кулак оставался по-прежнему сжатым.

— Нам будет нужен солидный козырь, — продолжала Сейхан. — Равный по весу жизни твоих родителей.

По глазам Грея она поняла, что волна ярости покатила вспять, что он наконец начал воспринимать ее слова.

— И второго ключа тут окажется недостаточно, — пробормотал Грей.

Сейхан покачала головой:

— Нам нужно затаиться. Пусть Вигор вытащит аккумулятор из своего сотового телефона, чтобы его нельзя было проследить.

— Но как в этом случае Насер сможет с нами связаться?

— Пришла пора лишить его этой возможности.

— Но когда он попытается нам дозвониться…

— Насер придет в бешенство. Возможно, он сделает что-нибудь плохое с одним или с обоими твоими родителями, возможно, даже убьет одного из них. Но до тех пор, пока Насер нас не найдет, одного он обязательно оставит в живых. Он не дурак. И в этом наша единственная надежда.

Вдруг у Вигора зазвонил телефон. Все застыли. Прелат достал телефон из кармана. Взглянув на код входящего вызова, он сглотнул комок в горле и протянул телефон Грею.

Тот взял аппарат.

— Да, это Насер.

— Упомяни черта, — пробормотала Сейхан. — Должно быть, с ним связался один из снайперов, требуя новых инструкций. Вероятно, только поэтому собор еще не штурмуют. Убийство Бальтазара застигло людей «Гильдии» врасплох. Это наше единственное окошко. Грей не отрывал взгляда от зажатого в руке телефона.

Сейхан ждала.

Хватит ли сил у этого человека?

14 часов 4 минуты

Пальцы Грея, обхватившие телефон, отказывались повиноваться.

Маленький аппарат продолжал звонить и вибрировать. Грей буквально чувствовал исходящий от телефона бешеный гнев, ярость, готовую выплеснуться на его родителей. Ему отчаянно хотелось ответить на вызов: кричать, умолять, извергать проклятия, торговаться.

Однако у него нет никакого рычага. Пока что нет.

— Наверное, Насер сейчас находится в небе над Атлантикой, — наконец пробормотал Грей, глядя на телефон.

— Он приземлится в Стамбуле через пять часов, — подтвердила Сейхан.

Грей ощутил нахлынувшую ледяную волну, однако пальцы его крепче стиснули телефон.

— В воздухе Насер едва ли примет какое-нибудь важное решение. Он подождет, когда его ноги снова окажутся на твердой земле, и лишь тогда окончательно оценит ситуацию.

— И если к этому времени у него не будет от тебя никаких известий…

Грей не мог произнести это вслух. Он лишь молча кивнул. Насер убьет его родителей. Больше он ждать не будет. Он накажет Грея и перейдет к новой стратегии.

Пять часов.

— Нам нужно нечто большее, чем второй ключ, который мы нашли здесь, — задумчиво промолвил Грей. — Даже большее, чем третий ключ.

Сейхан кивнула.

Грей пристально посмотрел ей в лицо.

— Нам нужно будет решить загадку обелиска. Найти карту Марко Поло.

Сейхан выдержала его взгляд. Она ждала.

Теперь Грей знал, что делать. Он перевернул телефон и принялся онемевшими, непослушными пальцами вынимать аккумулятор. Шагнув к нему, Вигор накрыл его руку своей ладонью.

— Грей, ты уверен? Грей поднял взгляд.

— Нет, не уверен. Я ни в чем не уверен, черт побери. — Он высвободил руку и вытащил аккумулятор из телефона, оборвав последний звонок на середине. — Однако из этого не следует, что я не буду действовать. — Он повернулся к Сейхан: — И что теперь?

— Ты только что бросил Насеру перчатку. Сейчас он свяжется со своими подручными. У нас есть минута, от силы две. — Она указала в глубь собора. — Сюда. У Ковальски есть машина. Он встретит нас у восточного выхода.

Молодая женщина повела их через неф. Люди растерянно топтались на месте, в воздухе висел гул приглушенных голосов. Звуки сирен тем временем приближались. Сейхан достала что-то из кармана.

— Насер наверняка расставил снайперов и у того входа, — заметил Грей, догоняя ее.

Сейхан раскрыла ладонь, показывая, что в ней.

— Шоковая граната. Яркая вспышка и оглушительный грохот. Мы взорвем ее посреди собора. Все устремятся к выходам… и мы тоже уйдем.

Грей нахмурился.

Как раз в этот момент они проходили мимо горстки школьников, которые с широко раскрытыми глазами испуганно жались друг к другу. Вигор высказал вслух свои опасения:

— Если снайперы нас увидят, они откроют огонь. По толпе.

— Другого выхода нет. — Сейхан ускорила шаг. — Придется рискнуть. Наверное, люди Насера сейчас окружают собор со всех сторон…

Под высокими сводами гулко раскатился звук выстрела. Грей почувствовал, как у него рядом с ухом что-то просвистело. Кусок настенной мозаики взорвался, осыпаясь золотым дождем.

Толпа в панике бросилась в разные стороны.

Вигора сбили с ног. Он упал на четвереньки. Грей рывком поднял его, и в этот момент вторая пуля выбила мозаичную крошку из колонны. Запоздало прогремело эхо выстрела.

Пригибаясь, все трое бросились к боковой стене и побежали вдоль нефа. Когда они оказались в середине собора, Сейхан приготовилась выдернуть чеку из гранаты.

Грей остановил ее, схватив за руку:

— Не надо!

— Другого пути у нас нет. Впереди могут быть другие боевики. Мы должны смять их толпой, чтобы получить возможность добраться до выхода.

«А если нас обнаружат в толпе, — подумал Грей, — сколько невинных людей погибнет?»

— Есть другой путь.

Держа Сейхан за руку, Грей повел их к южной стороне, к строительным лесам, по которым он один раз уже лазал.

— Лезем вверх! — приказал он.

Однако оставалось еще одно препятствие. Охранник у лесов не покинул свой пост. Он притаился за деревянным щитом, сжимая в руках винтовку, готовый стрелять.

Вырвав гранату из пальцев Сейхан, Грей выдернул чеку и бросил гранату за щит.

— Закройте глаза! — крикнул он Вигору, заставляя его пригнуться. — И заткните уши!

Сейхан присела на корточки, обхватив голову руками.

Оглушительный взрыв показался ударом в солнечное сплетение. Звуковая волна усилилась, многократно отразившись от каменных стен. Ослепительная вспышка резанула Грею глаза даже сквозь закрытые веки, даже несмотря на то что он отвернулся.

Затем все это окончилось.

Грей рывком поднял Вигора на ноги. Сквозь звон в ушах донеслись приглушенные крики. Грей бросился к высоким лесам. Толпа рассеялась, устремившись к восточному и западному выходам.

Однако они не присоединились к бегущим.

Оглушенный охранник лежал навзничь на полу и стонал. Его ждет сильная головная боль, но жить он будет.

Забрав у него винтовку, Грей махнул рукой, указывая Сейхан и Вигору на леса. Им нужно было двигаться как можно быстрее. Шоковая граната отвлекла внимание боевиков «Гильдии», но ненадолго.

Грей полез вслед за Сейхан и Вигором.

— Куда мы идем? — обернувшись, спросила Сейхан. — Нас же там перестреляют в два счета!

— Лезем! — крикнул Грей. — Шевелитесь же, мать вашу!

Они бежали и бежали вверх, перепрыгивая через ступеньки, и успели добраться до середины, когда по лесам вдруг зазвенели пули, выпущенные наугад, но достаточно эффективно, чтобы загнать беглецов к стене. Наконец они выскочили на настил очередного уровня.

Растолкав остальных, Грей бросился вперед.

— За мной!

Пригибаясь, он устремился к ближайшей стене.

Они оказались на уровне основания огромного купола. По всему периметру проходила полоса сводчатых окон, которыми совсем недавно восторгался Грей, а за несколько столетий до него — Марко Поло.

Подняв винтовку, Грей ударил по одному из окон. Стекло разлетелось вдребезги. Грей не терял ни минуты. Бросившись к окну, он прикладом выбил торчащие из рамы осколки.

— Вылезаем наружу! — крикнул Грей, обращаясь к Сейхан и Вигору.

Те проскользнули мимо него. Вдогонку им прогремели новые выстрелы. Пули со звоном ударялись в стальные крепежи, вгрызались в дерево. Последним вылез Грей. Они оказались на узком выступе, который опоясывал купол снизу.

Ярко светило полуденное солнце. Внизу раскинулся Стамбул во всей своей пестрой красоте, хаотической смеси древности и современного. Голубым сапфиром сияло Мраморное море. Вдалеке был виден подвесной мост, перекинутый через пролив Босфор, ведущий в Черное море.

Однако Грея сейчас интересовало другое инженерное сооружение. Он указал на южный фасад собора, находящийся в процессе реставрации, который был облеплен снаружи строительными лесами.

— Спускаемся вниз!

Вигор послушно первым пошел вокруг купола, балансируя на узком выступе. Добравшись до уровня лесов, Грей спрыгнул с выступа на наклонную крышу. Держа винтовку высоко над головой, он съехал на заду до верхнего помоста.

Налетев на балки лесов, Грей развернулся. Сейхан уже спешила к нему, оставаясь на ногах, частично сбегая, частично скользя, не обращая внимания на риск. Вигор, более осторожный, тоже спускался на «пятой точке», двигаясь рывками.

Сейхан остановилась, налетев на опору. Достав сотовый телефон, она крикнула короткую команду.

Тем временем Грей поймал Вигора и помог ему пролезть под ограждением к лестнице. Они устремились вниз. К счастью, с этой стороны леса никем не охранялись. Вероятно, охранник покинул свой пост, когда началась общая паника.

Оказавшись на земле, Сейхан пересекла узкую полосу газона и устремилась к ближайшему переулку. Из-за угла на полной скорости вывернуло желтое такси. Машина пошла юзом, сжигая резину покрышек, затем выровнялась и устремилась прямо на беглецов. Широко раскрыв глаза от удивления, Сейхан попятилась назад.

Видавшее виды такси отвернуло в сторону в самый последний момент и остановилось, визжа тормозами.

Из открытого окна высунулся водитель:

— Какого черта вы ждете? Живо залезайте в машину!

Ковальски.

Грей забрался вперед. Сейхан и Вигор устроились сзади. Хлопнули двери. Ковальски рванул с места, оставляя на асфальте черные следы. Борясь с ускорением, отбросившим ее назад, Сейхан наклонилась вперед:

— Это не та машина, в которой я тебя оставила!

— Ты про тот японский хлам? Это же четыреста пятый «пежо», шестнадцатиклапанный двигатель с инжектором. Модель начала девяностых годов. Создана для скорости.

В доказательство своих слов Ковальски переключился на пониженную передачу, дал полный газ и резко выкрутил рулевое колесо. Машина круто завернула за угол, швырнув всех влево. Ковальски тотчас же снова включил прямую передачу, и «пежо» ракетой рванул на выходе из поворота.

Сейхан с раскрасневшимся от ярости лицом снова подтянулась вперед.

— Где ты ее…

Улица позади взорвалась воем полицейских сирен, выскочивших из-за того же поворота.

— Ты ее у гнал, — сказал Грей.

Ковальски, навалившийся на рулевое колесо всем своим телом, пожал плечами:

— Вы говорите «угнал», а я предпочитаю «одолжил».

Грей обернулся. Полицейская машина с включенными мигалками заметно отставала, не в силах тягаться с мощным двигателем «пежо».

Ковальски, не снижая скорости, выписал новый поворот, отбрасывая пассажиров в противоположную сторону, и начал перечислять технические характеристики машины:

— У нее великолепное отношение лошадиных сил к весу, подвеска отлично ведет себя на высоких скоростях… о! И у нее люк на крыше. — Он оторвал руку от рычага переключения передач, указывая вверх. — Здорово, правда?

Грей откинулся назад.

Еще через два поворота Ковальски оторвался от погони. Через минуту машина уже влилась в оживленный транспортный поток, покидающий старую часть Стамбула, и затерялась в целом море других желтых такси.

Наконец Грей успокоился настолько, что обернулся к Сейхан.

— У нас есть всего пять часов, — сказал он. — Нам нужно попасть на Хормоз.

— На остров Хормоз, — уточнил Вигор. — Расположенный в устье Персидского залива.

Сейхан прижимала руку к боку. Судя по всему, физическое напряжение не прошло для нее бесследно. Однако она кивнула:

— Знаю это место. Этот остров используют как перевалочный пункт контрабандисты и торговцы оружием, следующие из Омана в Иран. У нас не должно возникнуть никаких проблем.

— Долго туда добираться?

— Три часа. На частном самолете, затем на амфибии. Я знаю одного человека.

Грей сверился с часами. Значит, останется всего два часа, чтобы отыскать последний ключ и с помощью него и двух других разгадать загадку обелиска. Сердце Грея снова заколотилось чаще. В пылу бурных событий страх за судьбу родителей на время оставил его. Но теперь…

Грей протянул руку Сейхан:

— Мне нужен твой сотовый телефон.

— Ты хочешь связаться с руководством «Сигмы»?

— Я должен ввести свое начальство в курс последних событий.

По глазам Сейхан Грей прочитал, что она поняла истинную причину. И все же дала ему телефон.

Грей набрал номер. Через несколько минут он уже рассказывал директору Кроу обо всех последних событиях, начиная с обнаружения второго ключа и до бегства из Святой Софии.

— Значит, «Гильдии» удалось проникнуть не в «Сигму», а в Ватикан, — задумчиво произнес Пейнтер. Его голос то пропадал, то появлялся снова. — Но, Грей, не думаю, что я смогу чем-нибудь помочь тебе на острове. Это иранская территория, а ты сам знаешь, какие у нас отношения с Ираном. К тому же у нас очень мало времени. Конечно, можно поставить на ноги все разведывательные ведомства Ближнего Востока, но об этом сразу же станет известно нашим врагам.

— А мне и не нужна ваша помощь, — сказал Грей. — Просто… мои родители…

— Знаю, Грей… я все понял. Мы их обязательно найдем.

Хотя директор Кроу дал обещание, Грей уловил в его голосе колебание, невысказанные слова: «Если твои родители еще живы».

8 часов 2 минуты

Арлингтон, штат Виргиния

Их снова перевозили на новое место.

Гарриет поднесла стакан с водой к губам мужа. Тот, одетый в хлопчатобумажный спортивный костюм, был привязан к стулу.

— Джек, тебе нужно выпить лекарство. Проглотить таблетку.

Джек упрямо сопротивлялся.

— Если он не проглотит эту таблетку, — рявкнула Аннишен, — я запихну ее ему в задницу!

У Гарриет затряслись руки.

— Пожалуйста, Джек, выпей.

Аннишен, одетая в черную кожу, начинала терять терпение. Несколько минут назад ей позвонили по телефону, после чего она срочно созвала всех своих боевиков, даже тех, кто дежурил на улице. Гарриет выволокли из холодильной камеры, где она провела взаперти всю ночь. Место было просто жутким. Одинокая тусклая лампочка без абажура освещала два ряда крючьев для мясных туш, висящих на рельсах под потолком. На полу тут и там темнели свежие пятна крови, кое-как смытые в центральный сточный желоб.

Затем случился этот телефонный звонок. Гарриет вытащили из холодильника, чтобы она занялась мужем. Джека держали отдельно от нее. Ей не позволили находиться вместе с ним. Всю ночь она провела в страхе за его жизнь. Оглушенный выстрелом из «тазера» в гостиничном номере, Джек оставался в полубессознательном состоянии. Гарриет пришла в ужас, увидев его привязанным к стулу, с кляпом во рту. К счастью, в остальном, кажется, с ним было все в порядке.

Увидев жену, Джек снова забился в веревках. Однако на самом деле он ее не узнал — а если и узнал, то смутно. Он с трудом воспринимал окружающую действительность, что было следствием стресса и воздействия сильного электрического разряда. В довершение Джек, очнувшись, обнаружил себя связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту.

— Черт с ней, с этой таблеткой, — наконец не выдержала Аннишен, хватая Гарриет за плечо. — От тех, что ты дала ему раньше, все равно не было никакого толка.

— Просто Джек был очень возбужден, — с мольбой в голосе произнесла Гарриет. — Нужно время… и постоянная доза лекарства. Он обязательно должен выпить эту таблетку.

Аннишен раздраженно махнула рукой:

— Последняя попытка.

Гарриет прижалась щекой к щеке мужа, одной рукой поддерживая ему голову, другой сжимая стакан с водой. Джек попытался дернуться назад, но она держала его крепко.

— Джек, я тебя люблю. Пожалуйста, выпей. Ради меня. Гарриет плеснула струйку воды ему на губы. Наконец рот Джека чуть приоткрылся — чисто животный рефлекс. Наверное, его мучила жажда. В конце концов он сделал жадный глоток. Похоже, это его даже несколько успокоило. Он обмяк на стуле.

Гарриет облегченно вздохнула.

— Ну как, выпил? — спросила Аннишен.

— Таблетка подействует примерно через час, и он успокоится.

— У нас нет часа.

— Я все понимаю… но…

Гарриет не сомневалась, что их ищут. И чем дольше они пробудут в одном месте, тем больше вероятность того, что их след будет обнаружен. Наоборот, чем больше передвижений, тем след будет холоднее.

— Поднимай его! — приказала Аннишен.

Схватив Гарриет за шиворот, она рывком подняла ее на ноги. Физической силы ей было не занимать. Она толкнула Гарриет к выходу. Тем временем ее подручные отвязали Джека. Он бессильно повис в руках двух гориллоподобных боевиков. Один держал в кармане пиджака пистолет, приставив его дуло к спине Джека.

Аннишен стиснула локоть Гарриет.

Джека повели к выходу, но тут он начал вырываться и заревел:

— Не-е-е-ет!

— Может, снова его долбануть? — произнес один из боевиков с сильным акцентом.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Гарриет. — Я его успокою.

Боевик не обращал на нее внимания.

Похоже, Аннишен задумалась над его предложением.

— Сейчас же на улице светло, — продолжала Гарриет. — Если он будет без сознания, вам придется его нести…

— Тут есть кабаки, — настаивал боевик. — Их полно. Обольем ему рубашку водкой. Его примут за пьяного.

Эта мысль Аннишен не понравилась, наверное, потому, что пришла не ей в голову. Женщина в черном толкнула Гарриет к мужу.

— Сделай так, чтобы он угомонился, или я так всажу ему из «тазера», что он до конца жизни останется пускающим слюнки идиотом.

Гарриет поспешила к мужу. Заняв место одного из боевиков, она обхватила Джека за талию, другой рукой растирая ему грудь.

— Все хорошо, Джек. Все хорошо. Нам нужно идти. Он подозрительно скосился на нее, однако сердитые складки у него на лице смягчились.

— Я хочу… вернуться домой.

— А мы сейчас и поедем домой… а теперь пошли, хватит спорить.

Джек покорно дал отвести себя к двери, выходящей в узкий переулок, настолько тесный, что здесь с трудом поместился переполненный мусорный бак. Солнечный свет обжег Гарриет глаза.

Они находились в заколоченной лавке мясника. Вдоль всей улицы тянулись другие такие же закрытые и заколоченные магазины и лавки. Гарриет осмотрелась по сторонам в поисках каких-либо ориентиров. Судя по всему, они находились где-то в Арлингтоне. К тому же после похищения их перевезли на другой берег Потомака.

Но куда именно?

Неподалеку стоял черный микроавтобус «додж».

Утренние улицы потихоньку заполнялись машинами. У входа в автоматическую прачечную собрались бездомные. Рядом стояла тележка из универсама с грудой набитых чем-то полиэтиленовых пакетов.

Не обращая на бездомных внимания, Аннишен повела свою маленькую группу к микроавтобусу. Она направила на него пульт управления сигнализацией, и задняя боковая дверь сама по себе скользнула в сторону.

Джек шел словно в свинцовом тумане, едва замечая окружающие предметы.

Гарриет дождалась, когда они поравняются с бездомными, окружившими тележку с пакетами. Ее правая рука по-прежнему лежала на животе Джека.

«Извини».

Прихватив сквозь футболку кожу, она больно выкрутила ее. Джек резко выпрямился, выведенный из оцепенения.

— Не-е-е-ет! — Он оттолкнул от себя боевика и завопил: — Ребята, я вас не знаю! Оставьте меня в покое!

Гарриет схватила его за руку.

— Джек… Джек… Джек… успокойся.

Посмотрев на жену мутным взглядом, Джек с силой ударил ее в плечо.

— Эй! — окликнул их один из бездомных, тощий, как скелет, мужчина неопределенного возраста с нечесаной бородой. Он выхватил из бумажного пакета стеклянную бутылку. — Что вы делаете с этим парнем?

Сквозь запотевшие окна, покрытые струйками стекающей воды, на них уставились клиенты прачечной.

Развернувшись, Аннишен шагнула к Гарриет. У нее на лице появилась хищная усмешка, рука угрожающе нырнула в карман куртки.

Погладив Джека по животу, Гарриет повернулась к бородатому бездомному:

— Это мой муж. У него болезнь Альцгеймера. Мы… мы везем его в больницу.

Ее слова растопили выражение тревоги на лице бородача. Он кивнул:

— Я вам сочувствую, мэм.

— Благодарю вас.

Гарриет отвела Джека к микроавтобусу. Они быстро забрались внутрь, и двери закрылись. Аннишен заняла место рядом с водителем. Как только микроавтобус тронулся, она обернулась к Гарриет.

— Пора бы уж этим таблеткам начать действовать, — зловеще произнесла она. — А то в следующий раз мы оставим твоего муженька подвешенным на крюке.

Гарриет кивнула.

Аннишен развернулась обратно вперед.

Один из боевиков, сидевших у Гарриет за спиной, накинул ей на голову черный капюшон. Она услышала протестующие стоны Джека, с которым поступили так же. Нащупав руку мужа, Гарриет пожала ее, пытаясь хоть как-то его подбодрить. Тот судорожно ответил на ее рукопожатие, хотя бы и подчиняясь только рефлексу любви.

«Извини, Джек…»

Другая рука Гарриет скользнула в карман свитера. Ее пальцы нащупали горсть таблеток — тех самых таблеток, которые она будто бы давала мужу. На самом деле Гарриет только делала вид — как раньше, так и сейчас. Ей нужно было поддерживать Джека в возбужденном, неуравновешенном состоянии, которое проявлялось бы внешне.

Чтобы на него обращали внимание… чтобы его запоминали.

Гарриет в отчаянии закрыла глаза. «Господи, прости меня…»

Глава 12КАРТА ЗАПРЕТНОГО ГОРОДА

6 июля, 16 часов 44 минуты.

Ормузский пролив

Самолет-амфибия «Бериев-103» российского производства поднялся в воздух из международного аэропорта на острове Кешм и полетел над аквамариновыми водами Ормузского пролива.

Грей был поражен той молниеносностью, с какой прошла пересадка в аэропорту. Частный самолет, на котором они прилетели из Стамбула, совершил посадку всего десять минут назад. Амфибия уже была готова к вылету: горючее заправлено, двигатели прогреты, винты медленно вращались. «Бери-ев» брал на борт всего шесть человек, включая пилота: три сдвоенных сиденья, установленных друг за другом.

Однако летал он быстро. Перелет к острову Хормоз не должен был занять больше двадцати минут. Грей даже не надеялся добраться до места за такой короткий срок. И все же у них останется всего два часа, чтобы найти последний ключ и с помощью него и двух других ключей вскрыть ангельское письмо на обелиске.

Время на борту самолета-амфибии, который Сейхан устроила через свои связи на черном рынке, Грей использовал для того, чтобы изучить запутанный код обелиска. Даже во время такого короткого перелета на счету была каждая минута. Устроившись в одиночестве на последнем ряду, Грей снова достал тетрадь, исписанную замечаниями и предположениями. Он уже предпринял попытку заменить символы на стенах обелиска соответствующими буквами, как это сделал Вигор с надписью, обнаруженной в Ватикане, давшей название «ХА-ГИА». Однако на этот раз у него ничего не получилось.

Не смог ничем помочь и Вигор.

Во время перелета из Стамбула они вдвоем ломали голову над криптограммой. Вигор лучше владел древними языками. Однако все было тщетно. Особенно усложняло задачу то, что никто не знал, какая из четырех сторон обелиска является исходной точкой и в каком направлении следует читать текст, по часовой стрелке или против.

Возможных вариантов было восемь.

В конце концов Вигор устало потер глаза, признавая свое поражение.

— Без третьего ключа мы не сможем решить эту загадку.

Грей упорно не желал признавать это. Они с Вигором даже поссорились, после чего решили на время разделиться, чтобы не сталкиваться постоянно лбами, работая над разгадкой. Грей отдавал себе отчет, что своей вспыльчивостью он обязан исключительно тугому комку в груди.

Даже сейчас ему казалось, что его вот-вот вырвет. Стоило ему закрыть глаза, как он видел лицо матери. Видел обвиняющий взгляд отца.

Поэтому Грей перестал закрывать глаза и сосредоточился на работе. Ничего другого ему не оставалось. Он снова уставился на страницы с ангельским письмом и соответствующими латинскими буквами.

На следующих страницах были приведены семь других вариантов. Какой из них правильный? С чего хотя бы начать?

Внезапно внимание Грея привлек громкий храп, донесшийся спереди. Ковальски уже крепко спал. Не исключено, что он заснул еще до того, как самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы.

Сидевший на соседнем кресле Вигор в который раз изучал шелковый свиток с фрагментом дневника. Несомненно, это был тупик. Мрачно взглянув на храпящего рядом Ковальски, прелат отстегнул ремень и, пройдя к Грею, рухнул на соседнее место. В руках у него был свиток.

Наступило неловкое молчание.

Грей закрыл тетрадь.

— Я тут… ну, тогда…

— Я все понимаю. — Вигор ласково потрепал его по руке. — Мы все взведены до предела. Но я хочу поделиться с тобой кое-какими мыслями. Проверить свои догадки.

Грей встрепенулся:

— Разумеется.

— Я понимаю, что ты хочешь разгадать шифр обелиска. Но поскольку мы уже вот-вот начнем снижаться, неплохо было бы прикинуть, где именно на острове Хормоз может находиться третий ключ.

— А я полагал, мы уже определились с местом поисков, — сказал Грей.

Не в силах удержаться, он снова раскрыл тетрадь и постучал пальцем по символу ангельского алфавита, выбитому на обороте второй золотой пайцзы.

Сопоставив рисунок с картой острова, они установили, что закрашенный кружок соответствует местонахождению развалин старинной португальской крепости, построенной приблизительно за сто лет до того, как были спрятаны ключи. В те времена это была неприступная твердыня. Выстроенная на косе и отделенная от остального острова глубоким рвом, крепость господствовала над городом Хормоз и гаванью. Для ватиканских мистиков, стремившихся спрятать ключи недолгие века, крепость наверняка показалась бы идеальным местом.

И вот сейчас они направлялись к ее развалинам.

Вигор кивнул:

— Все правильно, португальская крепость. Но главный вопрос, почему мы будем искать именно там. Если мы поймем это, возможно, нам удастся определить, что искать в развалинах крепости.

— Ну хорошо, с чего начнем?

Вигор предложил Грею выглянуть в иллюминатор. Слева впереди уже показался остров.

— Хормоз был крупным портом, через который осуществлялась торговля драгоценными камнями, специями и рабами. Его значение было настолько большим, что в шестнадцатом веке Хормоз захватили португальцы, выстроившие здесь крепость. Однако во времена Марко Поло город имел такое важное значение, что Хубилай-хан отправил молодую принцессу в жены местному правителю.

— Кокеджин, Голубую принцессу.

— Несомненно, это был брак по расчету. На самом деле персидский царь, с которым была помолвлена принцесса, умер, пока Марко и Кокеджин находились в пути. И ей в конце концов пришлось выйти замуж за его сына. Но опять же это был брак по расчету. Дело кончилось тем, что Кокеджин умерла всего три года спустя. Кое-кто утверждает, она покончила с собой, другие говорят, ее свела в могилу любовь к другому.

Грей обернулся:

— Не хотите ли вы сказать…

— И Марко женился только после смерти Кокеджин. А когда он умер, в его спальне были обнаружены два сокровища.

Золотая пайцза, которую ему вручил Хубилай-хан. А также золотая диадема, украшенная драгоценными камнями. — Вигор пристально посмотрел ему в глаза. — Головной убор монгольских принцесс.

Грей попытался представить себе долгое двухлетнее путешествие, совершенное Марко, чудесные страны, которые он посетил. Марко покидал двор Хубилай-хана еще относительно молодым человеком, ему было всего тридцать с небольшим лет. Кокеджин было семнадцать, когда она покинула Китай, девятнадцать, когда она прибыла в Персию. Они вполне могли полюбить друг друга, и любовь эта не угасла после расставания в Хормозе.

Грей потер виски, борясь с головной болью. Он вспомнил пустотелый кирпич из свода Святой Софии, покрытый изнутри голубой глазурью, хранящий в себе тайну. А может быть, этот кирпич олицетворял также сердце Марко, втайне от всех хранящее любовь к Кокеджин?

— К тому же мы начисто забыли еще об одном указании, оставленном нам, — продолжал Вигор. Он поднял свиток. — Повествование было вышито на шелке. Но почему именно на шелке?

Грей пожал плечами:

— Этот материал родом с Дальнего Востока, откуда вернулся Марко.

— Совершенно верно, но что, если тут кроется еще какой-то смысл?

Грей вспомнил, что Вигор тщательно изучал свиток, даже разглядывал его в лупу.

— И что вам удалось обнаружить? — спросил он. Прелат развернул свиток.

— Когда на этом шелке вышивали текст, он уже не был новым. Ткань успела вытереться и износиться. Я обнаружил на ней масляные пятна и старую грязь.

— Значит, этот кусок шелка уже использовался для каких-то целей. — Да, но для каких именно? — спросил Вигор. — В те времена шелк, ткань очень дорогая и редкая, нередко применялся для изготовления саванов для членов царских семей.

Он умолк, выжидательно глядя на Грея. Тот, мысленно представив пустотелый голубой кирпич, наконец осознал правду. Его голос наполнился изумлением.

— Вы полагаете, это фрагмент погребального савана Ко-кеджин?

— Возможно. Но если я прав, тогда я знаю, что мы должны искать в развалинах крепости.

И Грей тоже это понял.

— Мы должны искать гробницу Кокеджин.

16 часов 56 минут

Самолет-амфибия начал снижение к уединенной бухте. Сейхан, сидевшей в кресле второго пилота, открылся панорамный вид на Хормоз. Остров был небольшой, всего мили четыре в поперечнике. Посреди возвышались остроконечные скалы, изрезанные тонкими зелеными жилками скудной растительности. Береговая линия представляла собой крутые обрывы и укромные бухты, облюбованные контрабандистами. Однако на севере центральная возвышенность опускалась к морю более плавно. Здесь среди рощ финиковых пальм и зеленых полей, устроенных террасами, примостился небольшой поселок с домиками, крытыми тростником.

С воздуха хорошо просматривались очертания древнего, более крупного города: массивные фундаменты, сложенные из камня, добытого в местных каменоломнях; полуразвалившиеся строения, больше напоминающие груды обломков; и одинокий минарет, который когда-то использовался португальцами в качестве маяка.

Однако целью исследователей было не это.

Заложив крен, гидроплан пролетел над вытянутым мысом, уходящим в море к северу от старого города. На этой полосе земли находились развалины старинной крепости. Когда-то от города ее отделял широкий ров, однако его уже давно завалили, и сейчас от него оставалась лишь полоса просевшей земли, протянувшаяся с востока на запад.

Когда самолет пролетал над развалинами, Сейхан изучила с воздуха цель. Массивная твердыня была окружена со стороны моря высокими стенами, однако западная их часть уже давным-давно проиграла сражение с волнами и обрушилась, подточенная прибоем. Но восточной части, защищенной бухтой, повезло больше.

Гидроплан развернулся, готовясь к посадке на воду бухты, резко опустил нос и устремился вниз. Сейхан успела мельком увидеть ржавые чугунные пушки на крыше цитадели и еще шесть на берегу бухты, сейчас служившие для швартовки лодок. И действительно, рядом с одной из пушек качалось утлое суденышко. При приближении самолета крохотная смуглая фигура, одетая в одни трусы по колено, замахала рукой.

Сейхан предположила, что этот паренек и был тем проводником, которого она заказала в соседней деревне. Имея в распоряжении всего два часа, они вынуждены были прибегнуть к услугам человека, знакомого с развалинами.

Амфибия коснулась поверхности воды, поднимая высокие буруны. Сейхан удержалась в кресле только благодаря привязному ремню, однако раненый бок отозвался болью, разлившейся по всему телу. В туалете аэропорта Сейхан осмотрела рану. Бинты насквозь пропитались розоватой жидкостью, но кровотечение остановилось.

Ничего, жить будет.

Пилот развернул гидроплан к берегу, откуда неслась на полной скорости маленькая лодка, подпрыгивая на волнах, поднятых «Бериевым» при посадке. Провожатый стоял на корме, управляя подвесным мотором.

Еще через минуту открылся люк, и исследователи перебрались с самолета в лодку. Их провожатый оказался мальчишкой лет двенадцати-тринадцати, кожа да кости и рот до ушей. Несомненно, он хотел проверить на практике свое знание английского, каким бы ломаным тот ни был. — Отличный ребята, прекрасный дама, добро пожаловать в Хормоз! Я называться Фейаз!

Помогая Сейхан спуститься в моторную лодку, Грей вопросительно поднял брови:

— Это и есть твой опытный проводник?

— Ты ведь не позволил бы мне переплавить золотую пайцзу, правда? А так это лучшее, что можно достать за деньги в этих краях.

Она и без того уже выложила кругленькую сумму за то, чтобы добраться сюда так быстро.

Сейхан следила за тем, как Грей усаживается на банку. Он уже изучал взглядом крепость. От молодой женщины не укрылось его беспокойство, хотя заметить его можно было лишь по поникшим плечам. В профиль лицо Грея, с его резкими чертами, казалось непоколебимо твердым. Однако Сейхан видела, что на самом деле он надломлен, ослаблен тяжелой раной.

Переживанием за судьбу родителей.

Тряхнув головой, Сейхан отвернулась. Своих родителей она вообще не помнила. В памяти у нее сохранился только один образ: какую-то женщину выволакивают в дверь, а она плачет и протягивает к ней руки. Сейхан не была даже уверена, что это ее мать.

Фейаз дал полный газ, слабенький подвесной мотор натужно взвыл, и лодка устремилась к заросшему пальмами берегу и развалинам крепости. Ковальски зевал, опустив в воду ребро ладони. Вигор смотрел на деревню вдалеке. Оттуда доносились отголоски веселой музыки; судя по всему, там шел какой-то праздник.

Грей оглянулся на Сейхан. У него на лице появилось знакомое выражение — брови высоко подняты, спрашивая: «Ты готова?» Она кивнула.

Повернувшись вперед, Грей скинул свою легкую куртку. Солнце палило нещадно. Грей остался в одной футболке защитного цвета. Сейхан обратила внимание на солнечные блики у него на шее. Рассеянно подняв руку, Грей спрятал серебряную цепочку под футболку.

Брелок в виде дракона.

Сейхан подарила ему этот брелок как шутливое напоминание об их былом сотрудничестве. Однако Грей его сохранил и не расставался с ним до сих пор. Почему? По необъяснимой причине это наполнило Сейхан теплом, порожденным не столько признательностью, сколько смешанным чувством недоумения и смущения. Неужели Грей считает, что она подарила брелок как знак привязанности? Это должно было бы развеселить Сейхан, однако она почему-то испытывала только раздражение.

Нос лодки заскрипел по песку, и Сейхан по инерции дернулась вперед.

Причалив к берегу, они начали разгружать вещи.

Сейхан бросила Ковальски рюкзак с дополнительным снаряжением: переносным компьютером, запасом шоковых гранат и шестью коробками патронов для четырех пистолетов.

Грей протянул руку, помогая ей выбраться из лодки.

Отмахнувшись, Сейхан спрыгнула на берег.

Привязав лодку к одной из ржавых пушек, Фейаз махнул рукой в сторону квадратного пролома в крепостной стене. Выше тянулся ряд узких бойниц, за которыми когда-то укрывались португальские защитники крепости.

Пронырнув в пролом, маленький отряд оказался во внутреннем дворе, вымощенном камнем. Из щелей между плитами пробивались колючие сорняки, в нескольких шагах впереди большой открытый резервуар для воды опасно наклонился, угрожая обрушиться, а на месте заброшенного садика торчали две чахлые финиковые пальмы. Повсюду вокруг древние камни оглашались свистящим шепотом призраков.

Фейаз указал на цитадель. Она поднималась вверх шестью этажами, заканчиваясь зубчатым парапетом, из которого кое-где до сих пор торчали дула ржавых пушек.

— Я показывать вам всё! — заявил Фейаз. — Здесь смотреть есть очень много!

Мальчишка направился было вперед, но Вигор остановил его, положив руку на плечо.

— В крепости есть часовня? — спросил он. Мальчишка на мгновение задумчиво нахмурился, но тотчас же снова просиял своей несходящей улыбкой:

— Часовня! Как есть Биг-Бен! Вигор улыбнулся:

— Нет. Церковь.

Фейаз наморщил лоб, однако улыбка не сходила с его лица.

— А, вы есть христиан. Это хорошо. Всё хорошо. Мусульман любить Библия. Это есть тоже священный книга. У нас тоже иметь святые. Мусульманский святые. Но самый лучший есть пророк Мохаммед.

Он смущенно пожал плечами. Вигор потрепал его по руке, понимая, что мальчишка борется между стремлением угодить иностранным туристам и верностью исламу.

— Церковь? — повторил прелат. Мальчишка истово закивал:

— Комнат с крестами.

Он повел Вигора к черному отверстию, не переставая тараторить.

Ковальски покачал головой, дивясь на гримасы Фейаза, и двинулся следом.

— Ему нужно исключить кофеин из своей жизни. Грей улыбнулся — редчайшее явление природы, луч солнца, выглянувший из-за сплошных туч.

— Пошли, — шепотом бросил он Сейхан, проходя мимо.

При этом он скользнул кончиками пальцев по ее руке. Сейхан едва не поддалась порыву схватить их. Вместо этого, злясь на себя, она стиснула кулаки. Однако в этом движении не было ни ярости, ни отчаяния. В первую очередь за ним стояло чувство вины.

Сейхан злилась на себя за то, что вынуждена лгать этому человеку.

17 часов 18 минут

— Да уж, тут жди геморроя, — проворчал Ковальски. Грей не стал возражать.

Часовня находилась на первом этаже крепости, в самой дальней части. Путь к ней проходил по узким извилистым коридорам с низким потолком, там пришлось даже зажечь фонарики. По мере того как исследователи углублялись внутрь древнего сооружения, их все больше окутывала тишина. Воздух здесь был совершенно неподвижным. Единственный звук производили разбегающиеся в разные стороны крысы, напуганные лучами света.

Коридор закончился низкой дверью — чтобы пройти в нее, нужно было не просто наклонить голову, а согнуться в поясе. Первыми вошли в часовню Вигор и мальчишка-проводник. Выпрямившись, прелат тихо ахнул. Следующим прошел Грей.

И вот сейчас он стоял в часовне, обводя лучом фонарика теряющиеся в полумраке стены.

Вырезанное высоко в дальней стене окошко в форме креста пропускало дневной свет, но в очень скудных количествах. На самом деле оно представляло собой не более чем две перекрещенные под прямым углом щели, определенно настолько узкие, что протиснуться в них было невозможно, — наверное, при необходимости окошко служило еще одной бойницей.

Лучи солнца, проникающие в него, ложились очертаниями светлого креста на каменной плите, расположенной на уровне пояса.

Когда-то здесь был алтарь. Теперь же помещение было пустым. Зато здесь хватало украшений. Все поверхности — стены, потолок, пол и даже алтарь — были покрыты высеченными в камне крестами. Их были сотни, если не тысячи. Размерами от ногтя большого пальца до затейливо украшенных гигантов в человеческий рост.

— Неудивительно, что часовню прозвали комнатой крестов, — заметил Вигор.

— Ага, настоящий шик в духе серийных маньяков, — угрюмо пробурчал Ковальски. — На этом острове небось все жители между собой в кровном родстве.

Грей обвел взглядом великое множество крестов, вспоминая едва различимое изображение, выбитое на мраморной плите пола Святой Софии. Он достал серебряный крест, распятие брата Агреера. — А теперь нам осталось только определить, какой из крестов соответствует этому.

Подойдя к Фейазу, Вигор попросил его оставить их одних. Мальчишка пришел в недоумение, но прелат указал на распятие в руках Грея.

— Нам нужно помолиться, — объяснил он. — Потом мы выйдем к тебе.

Кивнув, паренек быстро выскочил из часовни, очевидно опасаясь быть застигнутым вместе с христианами, совершающими священный ритуал. Судя по его спешке, он, вероятно, подозревал, что молитва будет сопровождаться жертвоприношением младенцев.

Когда они остались одни, Грей почесал голову, придавленный тяжестью стоящей перед ними задачи и остро осознавая нехватку времени.

— Один из этих крестов должен точно соответствовать распятию брата Агреера. И нам нужно найти, какой именно.

Он разделил маленькую группу. Четыре человека — четыре стены. И после этого останутся еще пол и потолок.

Грей положил распятие на алтарь, чтобы при необходимости его мог взять для сравнения любой. Также он выдрал из тетради четыре страницы и, нарисовав на каждой очертания креста, раздал всем по одной.

Все принялись за работу. Помимо воли Грей следил за тем, как медленно, но неумолимо ползет по алтарю пятно света, отмечая путь солнца к закату. Времени оставалось все меньше и меньше. Грей первым разобрался со своей стеной. Ничего. Он обливался потом; промокшая насквозь одежда липла к телу. Грей перешел к полу. Остальные один за другим присоединились к нему. Сейхан занялась алтарем.

Самый главный крест — образованный солнечными лучами — дюйм за дюймом скользил по каменным плитам.

— На полу тоже ничего нет, — наконец подвел итог Вигор.

С красным от напряжения лицом он медленно поднялся с четверенек, придерживая себя за поясницу.

Выйдя из-за алтаря, Сейхан тоже отрицательно покачала головой. И там удача ей не улыбнулась.

Грей выпрямился. Потолок был низким, и все же не настолько, чтобы можно было дотянуться до него рукой. Потребуется много сил, для того чтобы проверить каждый крест на совпадение с распятием отца Агреера.

— Может быть, я ошибся, — пробормотал Вигор. — А может быть, могила Кокеджин находится где-то в другом месте. И все эти кресты — уловка, уводящая по ложному пути.

Грей покачал головой. Нет. Они уже потеряли здесь целый час. У них просто нет времени тщательно исследовать все щели и закутки древней крепости. Придется ограничиться часовней. Обратного пути нет; теперь уже поздно менять решение.

— Могила Кокеджин должна быть здесь, — упрямо произнес Грей.

Вигор вздохнул.

— В таком случае остается только потолок.

Грей поручил Ковальски поднять прелата. Сам он шагнул к Сейхан.

— Дружище, мне все время достается несчастливый билет, — проворчал великан.

Не обращая на него внимания, Вигор указал на стены:

— Мы начнем с краев. А вам разбираться с серединой. Сейхан забралась на алтарь.

— Вот до этих я смогу дотянуться сама.

Когда она выпрямилась, ей на спину упал крест солнечного света. Сняв куртку, Сейхан осталась в одной черной футболке. Грей увидел изгибы ее тела, упругую грудь, обтянутую тонкой хлопчатобумажной тканью. Несмотря на переполняющую его тревогу, он оставался мужчиной и не мог не восторгаться подобным зрелищем… однако он устыдился своих чувств.

Сейчас не время…

— Кажется, есть что-то похожее… — пробормотала Сейхан, приподнимаясь на цыпочки и вытягивая руку. И тут же она вскрикнула и опустилась на пятки, хватаясь за левый бок. Дала знать о себе рана. Грей тоже залез на алтарь.

— Дай помогу.

Он сплел пальцы, делая из рук ступеньку. Взяв серебряное распятие, Сейхан встала ногой ему на руки. Грей выпрямился, поднимая ее. Удерживаясь одной рукой за его голову, Сейхан другой дотянулась распятием до потолка. Левая ее ягодица прижалась к щеке Грея.

О да, он отправится в ад.

— Кажется… кажется… — прошептала Сейхан. — Есть! Этот крест вырезан глубоко в камне, и распятие точно в него входит. Полное совпадение!

Грей выкрутил голову, стараясь посмотреть вверх, но увидел лишь грудь Сейхан.

— Ты можешь определить, куда смотрит Христос? — спросил он, вспоминая Святую Софию.

— Вниз на алтарь, — ответила Сейхан, однако мысли ее были заняты другим. — Крест вырезан в круглом камне. Когда я вложила в него распятие, кажется, что-то щелкнуло. И камень, по-моему, шатается. Полагаю, с помощью распятия я смогу его повернуть. Быть может, вынуть из потолка.

— Думаю, тебе не надо…

Послышался скрежет камня по камню. Затем раздался громкий щелчок, однако прозвучал он не вверху. Грей с изумлением уставился себе под ноги.

Алтарь ушел из-под него, проваливаясь в пол. Грей полетел следом за ним.

Сейхан свалилась ему в объятия, крепко вцепившись в шею.

Тяжелая каменная плита ударилась об пол, и Грей, не удержавшись на ногах, упал на колено. В воздух поднялась пыль. Одна из каменных плит пола вывалилась и, рухнув на алтарь, разбилась на куски, которые разлетелись по погруженному в темноту подземелью.

Грей посмотрел вверх. Хотя он перепугался до смерти, плита провалилась вниз всего на четыре фута. Вигор и Ковальски подбежали к краю отверстия.

— Кажется, ты что-то нашел, Индиана, — ухмыльнулся Ковальски, протягивая фонарик.

Грей закатил глаза, но фонарик взял. Сейхан слезла с него, отряхиваясь от пыли. Опустившись на корточки, Грей осветил лучом фонаря пространство под полом часовни. Впереди манила арка, за которой простирался мрак.

Грей спрыгнул с алтаря на пол. Сейхан не отставала от него ни на шаг. Вигор и Ковальски спустились в отверстие, присоединяясь к ним.

Свод подземного помещения, размером вдвое меньше часовни, был образован двумя перекрещенными арками. Луч света выхватил еще одну арку в глубине, за которой была узкая ниша.

— Loculi, — прошептал Вигор. — Склеп.

На голом каменном полу ниши лежало человеческое тело, прикрытое истлевшей белой тканью.

— Это могила Кокеджин, — сказал Вигор. — Мы ее нашли.

Несмотря на возбуждение, они приблизились к нише медленно. Грей и Вигор шагнули в арку. Они должны были убедиться наверняка. Вигор благословил нарушение покоя усопшей крестным знамением и краткой молитвой.

Прелат протянул руку к погребальному савану.

— Если там что-то зашевелится, — совершенно серьезным тоном прошептал Ковальски, — я отсюда сматываю. Просто чтоб вы знали.

Не обращая на него внимания, Вигор почтительно приподнял ткань с одного края.

— Шелк, — прошептал он.

Над саваном поднялась пыль. Взору открылся череп. На нем блеснула золотая диадема, украшенная рубинами и сапфирами. В луче фонарика сверкнули бриллианты.

— Головной убор принцессы, — вполголоса промолвил Вигор. Вигор вспомнил его рассказ о том, что Марко Поло не расставался с этой диадемой до своего смертного одра. У Вигора задрожала рука.

— Должно быть, перед смертью Марко пожелал возвратить диадему. Вероятно, он даже устроил так, чтобы тело Кокеджин было перевезено и спрятано, перед тем как обрести последнее упокоение здесь.

Грей накрыл руку Вигора своей ладонью:

— Третья пайцза… третий ключ. У них не было времени.

Грей сдернул шелковый саван, открывая истлевшие кости. Ахнув, Вигор отшатнулся назад. И даже Грей застыл, пораженный увиденным.

Под шелковым покрывалом лежало не одно тело.

В склепе лежали два скелета, сплетенные в объятиях.

Грей вспомнил рассказ Вигора о том, как в 1324 году Марко Поло был погребен в церкви Сан-Лоренцо, однако впоследствии выяснилось, что его тело оттуда исчезло.

— Мы нашли не только могилу Кокеджин, — сказал Вигор.

Грей кивнул:

— Мы также нашли и могилу Марко Поло.

Он посмотрел на слившуюся в объятиях пару. То, что они не смогли получить при жизни, они обрели после смерти.

Быть вместе. Навсегда.

У Грея невольно мелькнула ассоциация с родителями. Вместе они прошли через невзгоды, пережили травму отца и вот теперь его слабоумие… и все же не расстались.

Их обязательно нужно спасти.

11 часов 1 минута

Вашингтон

Пейнтеру очень хотелось бы присутствовать на месте лично, но это лишь задержало бы группу быстрого реагирования. Из центра связи «Сигмы» он наблюдал видеоизображение, поступающее в режиме реального времени. Оно передавалось с телевизионной камеры, закрепленной на каске одного из бойцов.

Десять минут назад им впервые по-настоящему улыбнулась удача.

Все утро Пейнтер стучался в самые разные двери, пытаясь добиться разрешения проследить международный телефонный звонок на сотовый телефон монсиньора Вероны от абонента, находившегося на территории Соединенных Штатов. Грей упомянул о том, что Амен Насер позвонил на телефон Вигора. Для того чтобы проследить этот звонок, Пейнтер был вынужден уговаривать, спорить, упрашивать всех начиная от Ватиканской курии и кончая начальником оперативного отдела Министерства внутренней безопасности. Хорошо хоть в деле была замешана Сейхан и он смог разыграть карту терроризма. В результате перед ним открылись двери, которые прежде были наглухо закрыты.

И хотя времени это заняло невозможно долго, в конце концов Пейнтер узнал, откуда был сделан этот звонок. И вот сейчас группа быстрого реагирования ждала его команды, чтобы начать штурм.

Пейнтер нагнулся к микрофону:

— Пошли!

Двери микроавтобуса разом распахнулись. Изображение, поступающее с камеры на каске, задергалось и запрыгало. Бойцы устремились к зданию с разных сторон, спереди и сзади. Они бежали, низко пригнувшись, сжимая в руках автоматические винтовки.

Штурмовая группа обрушилась на здание подобно урагану.

Изображение на экране стало темным: боец с камерой вместе со своими товарищами вбежал в закрытое помещение. Группа рассредоточилась.

Пейнтер ждал.

Не в силах сидеть на месте, он встал, опираясь на кулаки. Рядом напряженно работали техники, следя за другими мониторами, на которые выводилась информация со спутников, дрейфующих над Индонезией. На регион обрушился сильный шторм, набирающий мощь настоящего урагана, что значительно затрудняло поиски похищенной «Владычицы морей».

Отсутствие хоть какого-нибудь прогресса выводило Пейнтера из себя. Его беспокойство за Лизу, за Монка граничило с отчаянием.

И вот наконец этот успех в гонке за установление источника международного телефонного звонка.

Пейнтеру была нужна победа. Хотя бы здесь.

В наушник он слышал переговоры бойцов штурмовой группы, которые перекликались, докладывая о продвижении поисков. Наконец отчетливо прозвучал голос бойца с телекамерой. Он стоял внутри большого холодильника. С потолка свешивались огромные крючья.

— Господин директор Кроу, мы полностью осмотрели мясную лавку. Цели обнаружены не были. Здесь нет ни души.

Изображение дернулось вместе с наклоняющимся оператором — затем он выпрямился и поднял свои пальцы к объективу камеры.

Они были влажными.

— Сэр, мы обнаружили тут кровь. «О, только не это…»

Один из техников оглянулся на Пейнтера, увидел выражение его лица и тотчас же снова уставился на свой монитор. Волну отчаяния разорвал голос, донесшийся от двери:

— Господин директор…

Там стояла женщина в темно-синем костюме. Ее золотисто-каштановые волосы были зачесаны назад, открывая лицо, светящееся беспокойством и страхом. Пейнтер сразу же понял, чем был порожден этот затравленный взгляд.

— Кэт… — сказал он, выпрямляясь в полный рост. Это была Монка.

— С Пенелопой осталась моя тетя. Я просто не могла больше сидеть дома.

Он все понял и поднял руку:

— Твоя помощь нам пригодится.

Вздохнув, Кэт кивнула.

Им оставалось только это — продолжать двигаться, продолжать сражаться. По всем направлениям.

18 часов 4 минуты

Остров Хормоз

Вигор не мог оторвать взгляда от переплетенных тел.

Марко и Кокеджин.

Оглушенный этим открытием, прелат застыл перед гробницей, не в силах пошевелиться. Однако на остальных это произвело не такое сильное впечатление. Протиснувшись между Греем и Вигором, Сейхан протянула руку:

— Третья золотая пайцза.

Грей полностью откинул погребальный саван. Между двумя телами, накрытая двумя истлевшими руками, сквозь кости блеснула золотая полоска. Это была третья пайцза.

А рядом с ней лежала знакомая бронзовая трубка.

Третий и последний свиток.

С почтительной осторожностью Грей забрал оба предмета, затем снял с черепа золотую диадему.

— Может быть, это тоже ключ, — справедливо заметил он. Вигор не стал спорить. Теперь, когда склеп вскрыт, его без присмотра быстро разграбят.

После этого все поспешили покинуть подземелье.

Оказавшись наверху, все собрались в углу часовни. Грей перевернул золотую пластину, открывая третий символ ангельского письма.

— Теперь у нас есть все три ключа, — сказала Сейхан.

— Однако мы еще не выслушали весь рассказ, — возразил Грей. Достав тетрадь, он кивнул Вигору: — Читайте.

Прелат не заставил просить себя дважды. Вскрыв бронзовую трубку, он извлек из нее свиток.

— Снова шелк, — заметил Вигор, осторожно разворачивая свиток.

Заключительный отрывок повествования оказался длиннее, растянувшись на четверть пространства пола часовни. Вигор начал переводить со староитальянского, на котором писал Марко Поло. Жуткий рассказ оборвался на появлении трех светящихся ангельских фигур, которые пришли к отряду Марко, запертому в башне.

Вигор прочитал вслух:

«Эти странные создания протянули грубый кубок и показали простыми и настойчивыми жестами, что мы должны из него выпить. Тем самым нам надлежало защититься от смертельной заразы, превратившей Город смерти в видение Ада, где человек пожирает плоть своего брата.

После такого обещания все мы пригубили напиток, который при ближайшем рассмотрении и на вкус оказался кровью. Нас также заставили съесть по кусочку сырого сладковатого мяса, предложенного на пальмовом листе, которое при ближайшем рассмотрении и на вкус оказалось куском вилочковой железы. Лишь только после того как мы отведали кровь и мясо, я поинтересовался об их происхождении. Ханский воин перевел ответ, и выяснилось, что мы сами стали людоедами, ибо кровь и плоть эти принадлежали человеку.

Вот каким страшным образом обошлись с нами, однако впоследствии выяснилось, что иного пути не было, поскольку мы действительно оказались защищены от великой заразы. Однако за свое исцеление нам пришлось заплатить дорогую цену. Отцу Агрееру не позволено было вкусить зобную железу и выпить кровь. Наши спасители долго бормотали, указывая на распятие и на человека, несущего его. В конце концов нам было позволено уйти только при том условии, чтобы мы оставили отца Агреера в Городе мертвых.

В своем благословенном милосердии отец Агреер настоял на том, чтобы мы ушли без него. Я долго рыдал, но подчинился своему духовнику. Сказав мне прощальное слово, он оставил мне свое распятие, чтобы я вернул его Святому престолу. В последний раз я увидел этого благородного человека, когда его уводили в лес, и я догадался, какой была конечная цель его пути. Озаренная полной луной, огромная гора возвышалась над лесом, изрезанная тысячью демонских ликов».

— Боже милосердный, — пробормотал Вигор.

Он медленно дочитал до конца.

Далее Марко Поло поведал, как после бегства из города страшный мор поразил его флотилию, которая вынуждена была пристать к уединенному острову. Болезнь не тронула лишь тех, кто отведал снадобья, предложенного теми светящимися людьми. Марко забрал с собой из Города мертвых достаточно лекарства, чтобы спасти от болезни своих отца и дядю, а также принцессу Кокеджин и двух ее фрейлин. В конце концов пришлось сжечь корабли и тела заболевших, многие из которых были еще живы.

Вигор прочитал заключительные строчки:

«Да простит Господь мою душу за то, что я нарушил обещание, данное своему отцу, которого уже нет в живых. Я должен сделать одно последнее признание. В этом жутком месте я обнаружил карту города. Саму карту я уничтожил, подчиняясь воле отца, но она запечатлелась у меня в памяти, чтобы никогда не стереться. И вот я воспроизвел ее здесь заново, чтобы не дать этим знаниям потеряться навеки. Пусть тот, кто прочтет эти слова, внемлет моему предостережению: в том городе были отворены врата в Ад, но я не знаю, были ли они потом когда-либо закрыты».

18 часов 22 минуты

Слушая повествование и его загадочное окончание, Грей не переставал трудиться над загадкой в своей тетради. Ломая голову над этой тайной, он внимательно следил за словами Вигора. И то, и другое отвлекало Грея от ужаса, стиснувшего его сердце. И постепенно он начал понимать.

Каким же он был глупцом!

Глядя на страницы тетради так, что символы расплывались перед глазами, Грей увидел разгадку, спрятанную в шифре. А три ключа, вероятно, предлагали способ этот шифр прочитать.

Он пролистал тетрадь, разыскивая нужную страницу. Найдя ее, он склонился ближе, водя пальцем. Неужели это правда? Ему нужно было убедиться в правоте своей догадки.

Грей взглянул на часы. «Осталось меньше получаса, хватит ли мне этого?»

Но тут снаружи донеслись отголоски автоматных очередей, похожие на треск фейерверка.

Грей испуганно вскочил. О господи, нет… неужели Насер их нашел? Подбежав к выходу из часовни, он всмотрелся в темные коридоры.

— Собираем всё, — не оборачивался, распорядился Грей. — Быстро!

Он увидел бегущую к ним щуплую фигуру, освещенную сзади рассеянным солнечным светом. По каменным плитам зашлепали босые пятки, затем послышался голос, пытающийся найти равновесие между возбуждением и стремлением к скрытности.

— Торопиться!

Это был Фейаз. Не останавливаясь, мальчишка набежал прямо на Грея.

Позади, со стороны внутреннего двора крепости, прозвучали сердитые крики на фарси.

Грей схватил мальчишку за тощие плечи. Тот, запыхавшись от быстрого бега, с трудом выдавил:

— Торопиться! Контрабандисты!

Не дожидаясь ответа, Фейаз выскочил в коридор и повернул в противоположную сторону, направляясь к дальней части крепости.

Грей повернулся к остальным:

— Хватайте то, что под рукой… остальное бросаем!

Они побежали следом за мальчишкой. Тот подождал их в глубине коридора, затем снова устремился вперед, не переставая говорить на бегу. Похоже, даже угроза встречи с контрабандистами не могла заставить его держать язык за зубами.

— Вы быть очень долго. Молиться. Я засыпать. Под пальмы. — Он махнул рукой в сторону внутреннего двора. — Они меня не увидеть. Почти наступить на меня. Я просыпался и бежать. Они стрелять. Бах, бах. Но у меня быстрый ноги.

В доказательство своих слов Фейаз рванул через коридоры и комнаты.

Крики позади зазвучали по-другому: это указывало на то, что преследователи вошли под своды крепости.

Мальчишка подвел беглецов к грубым ступеням, ведущим вниз:

— Сюда.

Они спустились в узкий, низкий проход, в котором пришлось двигаться на четвереньках. Проход уходил на юг. Фейаз нырнул в него первым.

Через пятьдесят шагов проход закончился старой ржавой чугунной решеткой. Прутья ее были давно спилены, и от них остались только короткие колышки. Протиснувшись в отверстие, беглецы оказались в засыпанном рве. Обвалившиеся каменные стены обозначали его границы.

Грей обернулся. Судя по всему, в прошлом этот проход использовался для стока канализационных вод из замка.

Показав знаком пригнуться, Фейаз повел беглецов вдоль рва по направлению к восточной бухте. Из крепости по-прежнему доносились громкие крики. Судя по всему, контрабандисты так еще и не поняли, что мыши уже сбежали.

Добравшись до воды, Грей увидел на волнах бухты дожидающийся гидроплан, целый и невредимый.

Фейаз объяснил:

— Подлый контрабандисты. Самолет никогда не украдать. Они щипать мало. — Он пояснил свои слова, сведя большой и указательный пальцы так, что они почти соприкоснулись. — Иногда убивать. Кидать трупы акулам. Но никогда не брать ничего такой большой. Правительство присылать еще больше самолет, еще больше оружие.

Риск слишком большой.

И все же, рассудив, что осторожность никогда не бывает лишней, беглецы воспользовались веслами, чтобы бесшумно доплыть в лодке мальчишки до гидроплана. Фейаз показал жестом, чтобы они поднимались в самолет.

— Приезжать еще! Приезжать еще! — сказал он, официально пожав каждому руку.

Грей почувствовал себя обязанным дать ему маленькую премию за то, что он вытащил их из-под огня. Сунув руку в рюкзак, он порылся и достал золотую диадему принцессы Кокеджин.

Широко раскрыв глаза, мальчишка принял сокровище обеими руками, но затем отстранил его:

— Я не могу брать. Грей взял диадему.

— Это не задаром, я попрошу тебя кое-что сделать. Фейаз вопросительно посмотрел на него.

— В крепости лежат два тела, два скелета. Под полом комнаты с крестами. — Грей указал на крепость, затем на отдаленные холмы. — Отнеси их туда, выкопай глубокую яму и похорони там. Вместе.

Мальчишка улыбнулся, не в силах определить, шутит ли Грей.

— Обещаешь? Фейаз кивнул:

— Я звать на помощь братья и дяди. Грей протянул ему золотой головной убор.

— Диадема твоя.

— Благодарю вас, сэр. — Пожав Грею руку, Фейаз с торжественностью благословения произнес: — Приезжать снова.

Грей поднялся на борт самолета.

Через несколько минут гидроплан поднялся в воздух, пролетел над бухтой и взял курс назад к международному аэропорту.

Вернувшись на заднее кресло, Грей присоединился к Вигору.

— Ты отдал мальчишке диадему принцессы? — спросил прелат, провожая взглядом удаляющуюся лодку.

— За то, чтобы он похоронил Марко и Кокеджин. Вигор повернулся к нему.

— Но это была такая историческая находка…

— Марко и так сделал для истории достаточно. Его последним желанием было быть похороненным в мире и спокойствии вместе с той женщиной, которую он любил. Полагаю, мы перед ним в долгу. Кроме того, диадема нам не нужна.

Прищурив глаз, Вигор пристально посмотрел на Грея, несомненно оценивая границы его щедрости.

— Но ведь ты сам считал, что диадема может быть дополнительной наводкой. Поэтому ты ее и взял. — Вдруг прелат широко раскрыл глаза и повысил голос: — Боже милосердный, Грей, ты раскрыл тайну ангельского письма.

Грей достал тетрадь.

— Не совсем. Почти.

— Каким образом?

Услышав их разговор, Сейхан присоединилась к ним, встав в проходе. Ковальски с любопытством обернулся и перевесился через спинку кресла.

Грей начал свой рассказ:

— Я решил загадку, отбросив все наши прежние предположения. Мы упрямо искали какой-то код, основанный на замене букв.

— Подобно тому, как надпись в Ватикане гласила «Ха-гиа».

— На мой взгляд, это было сделано умышленно, чтобы направить всех по ложному следу. На самом деле главная тайна обелиска не имеет никакого отношения к замене букв.

— Докажи, — предложила Сейхан.

— Сейчас. — Грей посмотрел на часы. Осталось восемь минут. — Мне еще осталось вскрыть часть загадки. Но начнем с трех ключей. Расставленных в определенном порядке.

Раскрыв тетрадь, Грей постучал пальцем по трем символам ангельского письма.

Он продолжал:

— Поскольку код обелиска с самого начала был у всех на виду, ключи могли выполнять только одну функцию. Указывать на то, как правильно читать код. У обелиска четыре стороны. Но с какой из них начать? И в каком направлении читать?

Пролистав тетрадь, Грей нашел страницу с копией надписи на обелиске, сделанной Сейхан.

— Для того чтобы эти высеченные на золотых пластинах символы имели такое важное значение, они должны где-то встречаться на обелиске. И действительно, вот они.

Грей обвел их кружком.

— Эта последовательность встречается только один раз. Она уникальна. И обратите внимание на то, как она переходит с одной поверхности обелиска на соседнюю. Ключи четко указывают, откуда начинать читать и в каком направлении.

Он добавил стрелку.

— Следовательно, нужно поменять последовательность граней, чтобы она совпадала с ключами. — Грей полистал тетради, перебирая восемь вариантов, составленных им и Виго-ром. Отыскав нужный, он обвел кружком три ключевых символа. — Так нужно расположить карту, чтобы прочитать ее правильно.

Сейхан склонилась над тетрадью.

— О какой карте ты говоришь?

— Вот на что я обратил внимание еще в часовне, — объяснил Грей. — Смотрите.

Взяв карандаш, он начал протыкать в бумаге отверстия, отмечая точки на следующей чистой странице.

— Что ты делаешь? — спросил Вигор.

— Обратите внимание на то, что некоторые диакритические знаки — эти маленькие кружки в символах ангельского письма — закрашены, а другие нет, — сказал Грей. — Второй ключ показал нам, что закрашенный диакритический знак обозначал развалины португальской крепости. Поэтому закрашенные кружки на коде с обелиска также должны что-то обозначать. Но что? Если перенести все закрашенные кружки на чистую страницу и выбросить все остальное, получится вот что.

— Ну да, теперь все стало понятно, — язвительно заметил Ковальски.

Грей провел ладонью по щетине на подбородке, пытаясь сосредоточиться.

— Здесь что-то есть. Я это чувствую.

— Может быть, нужно соединить точки линиями, — все так же язвительно продолжал Ковальски. — Может быть, получится большая сияющая стрелка с надписью: «Убирайтесь отсюда к такой-то матери».

Сейхан нахмурилась:

— А может быть, тебе пора заткнуться, черт побери. Грею были не нужны эти пререкания. Только не сейчас.

Ковальски прекрасно водит машину, хорошо владеет оружием, но Грею требовался мудрый совет, а не глупые предложения соединять точки. И вдруг он прозрел.

— О господи! — Усевшись прямо, Грей дрожащей рукой схватил карандаш, затем крепко стиснул его. — Ковальски прав!

— В самом деле?

— Он прав?.. — недоуменно подняла бровь Сейхан. Повернувшись к Вигору, Грей вцепился ему в руку:

— Первый ключ! Он ведь был спрятан в Башне ветров. Прелат нахмурился, затем широко раскрыл глаза.

— Где находилась астрономическая обсерватория Ватикана… именно там Галилео Галилей доказал, что Земля обращается вокруг Солнца! — Вигор постучал пальцем по тетради. — Это же звезды!

Грей взял карандаш. Пристально посмотрев на страницу, он разглядел знакомый рисунок.

— Это созвездие. Он его нарисовал. Вигор тоже его узнал.

— Это созвездие Дракона.

Склонив голову набок, Сейхан изучила рисунок.

— Вы хотите сказать, что это навигационная звездная карта?

— Похоже на то. — Грей почесал голову ластиком на обратном конце карандаша. — Но каким образом одно-единственное созвездие может указать, куда идти?

Все молчали.

— Не может, — наконец подытожил Грей.

У него бешено колотилось сердце. Время поджимает. Неужели он только что повел всех по ложному следу? Вигор откинулся назад.

— Подождите, — пробормотал он. — Вспомните слова Марко. Последнюю строчку. Марко сказал, что он нарисовал карту города, а не карту того, как добраться до города.

— Ну и? — спросил Грей.

Взяв лист бумаги, Вигор развернул его.

— Это не звезды. Это план Города мертвых. Именно об этом говорится в тексте Марко. Возможно, в Ватикане совершили ту же самую ошибку, которую чуть было не совершили мы. Там также неправильно истолковали смысл карты Марко. Решив, что это навигационная звездная карта.

Грей покачал головой:

— Слишком уж странное совпадение — чтобы город был спланирован в строгом соответствии с созвездием Дракона. Если я не ошибаюсь, даже точки, не лежащие на линии созвездия, отображают расположение реальных звезд.

Вигор кивнул:

— Я долго изучал древние цивилизации… и многие народы, начиная от Древнего Египта и кончая индейцами Центральной Америки, возводили свои памятники и города, ориентируясь по расположению звезд, подражая им.

Грей вспомнил нечто подобное.

— Три великие египетские пирамиды в Гизе соответствуют трем звездам в поясе Ориона.

— Совершенно верно! И если я не ошибаюсь, где-то в Юго-Восточной Азии есть город, построенный по подобию созвездия Дракона.

Сейхан внезапно развернулась.

— Черт побери! — выругалась она вполголоса. — Я что-то припоминаю… когда-то мне доводилось встречать нечто подобное… есть какие-то развалины в Камбодже. У моей семьи корни в тех краях. Вьетнам и Камбоджа. — Бросившись к своему рюкзаку, Сейхан достала переносной компьютер. — На нем установлена программа с энциклопедией.

Молодая женщина устроилась на корточках между Вигором и Греем. Вызвав нужную программу, она принялась быстро стучать по клавишам. Наконец она щелкнула курсором по картинке, и на экране появилась оцифрованная карта. — Это храмовый комплекс в Ангкоре, возведенный в Камбодже кхмерами в девятом веке нашей эры.

— Обратите внимание на расположение храмов, — продолжала Сейхан. — Я слышала, что эти развалины соответствуют какому-то созвездию.

Грей пальцем провел линию, соединившую в определенном порядке некоторые храмы, а на остальных поставил жирные точки. Затем он взял листок с нарисованным звездным небом и приложил его к экрану компьютера.

— Полное совпадение, — в благоговейном восхищении промолвил Вигор. — Город мертвых Марко Поло. Это древний город Ангкор-Тхом.

Наклонившись к Сейхан, Грей обнял ее за плечи. Та напряглась, но не отпрянула от него. Переполненный признательностью, Грей чувствовал себя в долгу перед всеми и даже перед Ковальски, чей упрощенный подход дал ключ к разгадке.

Грей взглянул на часы. Нельзя было терять больше ни минуты.

Он протянул руку к Вигору:

— Дайте ваш телефон. Пришла пора обговорить условия сделки.

Вигор передал ему сотовый телефон и аккумулятор.

Грей вставил аккумулятор на место, моля Бога о том, чтобы везение наконец улыбнулось ему. Он набрал номер телефона Насера, который ему подсказала Сейхан. Вигор схватил его за руку, обеспечивая моральную поддержку.

На противоположном конце ответили после первого же звонка.

— Коммандер Пирс, — послышался холодный, взбешенный голос.

Грей медленно сделал вдох и выдох, борясь с желанием выпалить все сразу. Ему нужно было действовать неторопливо и твердо.

— Мой самолет уже заходит на посадку, — продолжал Насер, даже не дожидаясь подтверждения. — За твое предательство я предоставлю тебе самому решать, кто из твоих родителей умрет первым, мать или отец. Я заставлю тебя выслушивать их крики. И этому родителю, уверяю, из двоих повезет больше.

Несмотря на угрозу, Грей испытал некоторое облегчение. Если Насер не лжет, его мать и отец еще живы.

Обретя в этом хоть какое-то утешение, Грей заговорил ровным голосом, хотя мышцы челюстей у него ныли от усилия:

— Я предложу тебе в обмен на их жизнь сделку.

— Тебе нечего мне предлагать, — рявкнул Насер.

— Даже если я скажу, что мне удалось вскрыть код ангельского письма на обелиске?

Ответом ему явилась мертвая тишина. Грей продолжал:

— Насер, мне известно, где находится Город мертвых, о котором писал Марко Поло. — Опасаясь, что даже этого окажется недостаточно, чтобы поколебать мерзавца, Грей произнес следующие слова медленно и раздельно, чтобы не возникло никакого недопонимания: — И я знаю, как исцелиться от иудина штамма.

Вигор встрепенулся, изумленно уставившись на него. В трубке тянулось молчание.

Грей ждал, уставившись на оцифрованную карту Ангкора на экране компьютера. Он чувствовал, что две руки «Гильдии» — та, которая идет по научному следу, и другая, идущая по следу историческому, — вот-вот сомкнутся. Но что окажется раздавлено между ними?

Наконец Насер заговорил дрожащим от ярости голосом:

— Что ты хочешь?

ЭПИДЕМИЯ