Отряд «Сигма». Книги 1-6 — страница 3 из 41

Гробницы

11Отрезанные от людей

3 декабря, 12 часов 22 минуты

Салала

Сафия очнулась в тесной камере, терзаемая приступами тошноты и не имеющая понятия, где находится. Она повернула голову, и стены полутемного помещения пустились в бешеную пляску. Из самого ее нутра вырвался булькающий стон. Зарешеченное окошко высоко под потолком пропускало острые, как кинжалы, полоски света. Невыносимо яркого, обжигающего. Молодую женщину снова скрутил спазм. Повернувшись на бок, она с трудом свесила с края койки голову, слишком тяжелую, чтобы держаться на плечах. Ее желудок судорожно сжался. Ничего. Тем не менее, откатившись назад, Сафия ощутила во рту горьковатый приступ желчи. Она принялась размеренно дышать, делая глубокие вдохи и выдохи, и постепенно стены камеры прекратили свою свистопляску.

Только теперь Сафия почувствовала, что все ее тело покрыто потом, прилепившим тонкую хлопчатобумажную ткань к ногам и груди. Жара стояла удушающая. Пересохшие губы растрескались, превратились в пергамент. Сколько времени она проспала, оглушенная снотворным? Сафия помнила мужчину со шприцем. Спокойного, высокого, облаченного во все черное. Он заставил молодую женщину снять мокрую одежду и переодеться в форму защитного цвета.

Сафия осторожно огляделась вокруг: каменные стены, деревянный пол. В воздухе висел неприятный запах жареного лука и грязных ног. Вся обстановка состояла из жесткой койки. Массивная дубовая дверь закрыта и, несомненно, заперта на замок. Сафия полежала неподвижно еще несколько минут. Мысли ее беспорядочно плавали, смутные от последствий снотворного. И все же где-то в глубине страх стиснул сердце кольцами удава. Она одна, в плену. Все остальные погибли.

Сафия явственно представила языки пламени, которые разрывали ночь, отражаясь в волнах вздыбленного штормом моря. Это воспоминание впечаталось ей в сознание ослепительной вспышкой, сверкнувшей в темноте. Яркий до боли багрянец, от которого нельзя спастись, даже зажмурившись. К горлу подступил клубок, дыхание перехватило. Сафии захотелось расплакаться, но она не могла себе это позволить. Если только начать, никогда не остановишься.

В конце концов Сафия поднялась на кровати и опустила ноги на пол. Двигала ею исключительно биологическая потребность – усиливающиеся позывы мочевого пузыря напоминали о том, что она еще жива. Сафия постояла, пошатываясь, держась рукой за стену. От камней веяло приятной прохладой. Она подняла взгляд на зарешеченное окошко. Судя по жаре, по углу падения солнечных лучей, время приближалось к полудню. Но каких суток? Где она находится? В воздухе чувствовались запахи моря и песка. Сафия пришла к выводу, что она по-прежнему в Аравии.

Отвернувшись от окна, Сафия направилась к двери. Доковыляв до двери, она подняла руку. А что, если ее просто снова накачают снотворным? Сафия ощупала багровую опухоль на сгибе левой руки, куда была вколота игла. Выбора у нее нет. Настойчивая потребность перевесила осторожность. Постучав в дверь, Сафия хрипло крикнула по-английски:

– Эй, кто-нибудь меня слышит?

Затем она повторила то же самое на арабском. Ответа не последовало. Сафия заколотила громче, так, что заныли костяшки пальцев, а между лопатками вспыхнула боль. Ее организм был истощен. Неужели ее бросили здесь умирать? Наконец послышались шаги. Заскрежетал массивный запор. Дверь распахнулась. Сафия увидела перед собой того же самого мужчину, что и в предыдущий раз. Выше ее на целых полфута, одетый в черную рубашку и поношенные, вылинявшие джинсы, он заслонял своей тушей весь дверной проем. Сафия с удивлением заметила, что он обрит наголо. В прошлый раз она не обратила на это внимания. Ах да, тогда он был в черной шапочке. Единственной растительностью у него на голове были черные брови и пучок черных волос на подбородке. Но Сафия не забыла его голубые глаза, холодные, непроницаемые, бесстрастные. Глаза акулы. Она поежилась под их взглядом. Ей показалось, в камере внезапно стало холодно.

– Ты уже проснулась, – произнес мужчина. – Пойдешь со мной.

Сафия уловила в его голосе едва заметный австралийский акцент, притупленный долгими годами на чужбине.

– Куда? Мне нужно в туалет.

Поморщившись, бритый повернулся.

– Следуй за мной.

Он провел Сафию до конца коридора. Удобства были самые примитивные: дырка в полу с площадками для ног, душ без занавески и маленькая грязная раковина с подтекающим краном. Заскочив внутрь, Сафия поднесла руку к двери, не уверенная, позволят ли ей уединиться.

– Долго не засиживайся, – пробормотал мужчина, закрывая дверь.

Оставшись одна, Сафия осмотрелась, ища какое-нибудь оружие, какой-нибудь путь к бегству. Единственное окно было забрано решеткой. Но хотя бы из этого можно было выглянуть. Быстро подойдя к окну, Сафия увидела за ним небольшой городок, раскинувшийся на берегу моря. До самой воды простирались пальмовые деревья и белые домики. Чуть поодаль слева пестрые брезентовые навесы обозначали базар. А вдалеке, за пределами города зелеными полосами тянулись плантации бананов, кокосов, сахарного тростника и папайи.

Сафия узнала это место. "Город садов", жемчужина Омана – Салала. Административный центр провинции Дофар, который должен был стать конечной точкой маршрута "Шабаба Омани". Этот район страны славился пышной зеленью. Многочисленные горные речки и ручьи, бурлящие водопадами, питали плодородные пастбища. Только в этой части Омана благословенные муссоны проливались на землю ливнями. Моросящий дождик был здесь не редкостью, а вершины окрестных гор почти все время затягивали облака. Ни в одном другом уголке на побережье Персидского залива не встречалось такого благодатного климата, который позволял выращивать редкие ладанные деревья, источник несметного богатства Омана в древности. Процветание края сопровождалось строительством легендарных городов Сумхарама, Аль-Балида и, наконец, затерянного города Убар. Почему похитители привезли ее именно сюда?

Сафия взглянула в зеркало впервые за много часов, подойдя к убогому умывальнику. Она увидела только тень былой себя: осунувшуюся, дерганую, с запавшими глазами женщину. Однако она осталась в живых. Послышался стук в дверь.

– Ты там уже закончила?

Сафия вернулась к двери и открыла ее. Бритый указал кивком:

– Сюда.

Уверенный в том, что ситуация полностью находится в его руках, он направился вперед, даже не оглянувшись. Выбора у нее не было. Сафия шла, еле волоча ноги, от отчаяния налившиеся свинцом. Они спустились по короткой лестнице в другой коридор.

У дверей сидели мужчины с суровыми лицами, с автоматическими винтовками в руках – то ли прохлаждались, то ли несли дежурство. Постучав, бритый толкнул дверь. Сафия оказалась в комнате, обставленной по-спартански: вытертый ковер, давно вылинявший на солнце, одинокий диван, два жестких деревянных стула. Под потолком жужжали два вентилятора, перемешивая воздух. Стол у стены был завален оружием и каким-то электронным оборудованием, среди которого на расчищенном пятачке стоял портативный компьютер. Выходящий в ближайшее окно кабель тянулся к спутниковой тарелке размером с ладонь.

– Пока что это все, Кейн, – сказала женщина, поднявшаяся из-за компьютера.

– Слушаюсь.

Кивнув, мужчина вышел и закрыл за собой дверь. У Сафии мелькнула было мысль попытаться схватить один из лежащих на столе пистолетов, но она сразу же поняла, что не успеет и близко к ним подойти. Ослабевшая, она еле держалась на ногах. Женщина повернулась к ней. На ней были черные штаны в обтяжку, серая футболка, а поверх нее свободная расстегнутая рубашка. Рукава были закатаны до локтей. От взгляда Сафии не укрылась рукоятка пистолета, торчащая из кобуры на поясе.

– Пожалуйста, садитесь, – распорядилась женщина, указывая на стул.

Сафия не сразу, но все-таки подчинилась. Женщина, оставшись на ногах, принялась расхаживать за диваном.

– Доктор аль-Мааз, судя по всему, ваша слава специалиста по истории этого региона дошла до моего руководства.

Сафия с трудом понимала, что ей говорят. Она не могла оторвать взгляд от лица женщины, черных волос, губ. Это была та самая женщина, которая пыталась убить ее в Британском музее, которая организовала смерть Райана Флемминга, а вчера ночью погубила всех ее друзей. У нее перед глазами промелькнули лица, образы, отвлекая ее внимание от слов.

– Доктор аль-Мааз, вы меня слушаете?

Сафия не смогла ответить. Она всмотрелась в лицо женщины, ища в нем признаки внутреннего зла, какие-то свидетельства того, что та способна на беспощадную жестокость. Какую-нибудь отметину, шрам, любую мелочь. И не смогла ничего найти. Как такое может быть? С уст женщины сорвался тяжелый вздох. Подойдя к дивану, она села и подалась вперед, оперевшись локтями на колени.

– Пейнтер Кроу был моим напарником, – произнесла она.

Сафия вздрогнула, неожиданно услышав это имя. У нее в груди разлилась обжигающая ненависть. Пейнтер? Не в силах поверить, Сафия затряслась от бессильной ярости. Этого не может быть!

– Вижу, мне удалось наконец завладеть вашим вниманием.

На тонких губах женщины мелькнула едва заметная тень удовлетворенной усмешки.

– Вы должны знать правду. Пейнтер Кроу использовал вас в своих целях. Всех вас. Подставил вас под риск. Молчал о своих истинных намерениях.

– Вы лжете, – пошевелив пересохшими губами, прохрипела Сафия.

Женщина откинулась на спинку дивана.

– Мне не нужно лгать. В отличие от Кроу я скажу вам всю правду. То, на что вы случайно наткнулись, возможно, содержит ключ к источнику немыслимой энергии.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Я имею в виду антивещество.

Сафия поморщилась, не в силах поверить своим ушам. Женщина продолжила рассказ о взрыве в музее, о следах радиоактивного заражения, о поисках источника антивещества, которое должно было находиться в какой-то стабильной форме. Несмотря на категорическое нежелание верить, Сафия вынуждена была признать, что многое встало на свои места: определенные замечания Пейнтера, оборудование, которое он использовал в музее, давление, оказанное на подготовку экспедиции правительством Соединенных Штатов.

– Тот осколок метеорита, который взорвался в Британском музее, – продолжала женщина, – говорят, он охранял ворота затерянного города Убар. Именно туда вы нас и приведете.

Сафия с сомнением покачала головой.

– Все это нелепо.

Еще на мгновение задержав на ней взгляд, женщина встала и направилась в противоположный угол комнаты. Вытащив что-то из-под стола, она прихватила один из приборов и вернулась к дивану. Сафия узнала свой чемодан. Щелкнув замками, женщина откинула крышку. Внутри в углублении из черного пенопласта лежало железное сердце. Поймав на себе яркий солнечный луч, оно вспыхнуло рыжевато-бурым светом.

– Вот та самая реликвия, которую вы обнаружили внутри изваяния, высеченного еще за двести лет до рождения Христа. На ее поверхности начертано название Убар.

Сафия медленно кивнула, пораженная тем, насколько подробно женщине все известно. Похоже, для нее не существовало никаких тайн. Наклонившись над чемоданом, женщина провела прибором над сердцем. Прибор затрещал, напоминая счетчик Гейгера.

– Уровень радиации очень низкий. Ее едва удается обнаружить. Но сигнатура такая же, как и у взорвавшегося метеорита. Пейнтер хоть словом обмолвился об этом?

Сафия вспомнила, что Пейнтер исследовал железное сердце похожим прибором. Неужели это правда? И снова у нее в груди холодным камнем легло отчаяние.

– Нам нужно, чтобы вы продолжили эту работу, но теперь уже для нас, – сказала женщина, закрывая чемодан. – Вы должны привести нас к воротам Убара.

Сафия устремила взор на запертый чемодан. Столько пролитой крови, столько загубленных жизней – и все это из-за совершенного ею открытия. Все повторяется сначала.

– Я этого не сделаю, – едва слышно проговорила она.

– Сделаете, ибо в противном случае вы умрете.

Покачав головой, Сафия пожала плечами. Ей все равно. У нее отняли все, что она любила. Отняла вот эта самая женщина. Она ни за что не станет ей помогать.

– С вами или без вас, мы будем продолжать работы. В вашей области есть и другие специалисты. Но если вы откажетесь, я могу сделать последние часы вашей жизни крайне неприятными.

Сафия ответила на это слабым смешком. Неприятными? После всего того, через что ей довелось пройти? Подняв голову, Сафия впервые посмотрела женщине прямо в глаза, куда до этого она старалась не смотреть. Ее глаза оказались не холодными, как глаза лысого мужчины, который привел Сафию сюда. Они искрились исходящей из глубины души яростью, но также и недоумением. Тонкие губы женщины растянулись в усмешке.

– Делайте что хотите, – сказала Сафия, находя силу в собственном отчаянии.

Эта женщина не сможет ее тронуть, сделать ей больно. Вчера она отняла слишком много. Не оставила ничего, чем можно было бы угрожать. Обе одновременно осознали эту истину. Незнакомка на мгновение сдвинула брови, выдавая свое беспокойство.

"Я ей нужна", – со всей определенностью поняла Сафия. Женщина солгала насчет того, что в ее распоряжении еще есть специалисты по прошлому Омана. Никого другого она заполучить не смогла. В душе Сафии появилась уверенность, крепла решимость, испепеляя остатки навеянной снотворным вялости.

Один раз в прошлом в ее жизни уже появлялась так же из ниоткуда незнакомая женщина с привязанной к груди бомбой, обуянная религиозным рвением. Нацеленная на Сафию, она безжалостно убила других, невиновных. Та женщина сама погибла во время взрыва в Тель-Авиве. Впоследствии Сафия так и не смогла ни в чем ее обвинить, переложить на нее груз ответственности. Вместо этого она взвалила всю вину на себя. Но дело было не только в этом. Сафия не могла отомстить за мертвых, распростертых у ее ног, не могла смыть с себя вину.

Сейчас все обстояло по-другому. Сафия смотрела прямо в лицо своей похитительнице, не отводя взгляд. Она вспомнила, как жалела о том, что не смогла остановить ту женщину из Тель-Авива, встретиться с ней, каким-то образом предотвратить взрыв, смерть. Неужели сейчас речь действительно идет об источнике антивещества? Сафия вспомнила взрыв в Британском музее, его последствия. Как поступит с источником такой разрушительной мощи человек, подобный женщине, которая сейчас сидит перед ней? Сколько еще будет смертей? Сафия не могла это допустить.

– Как вас зовут?

Этот вопрос удивил похитительницу. Такая реакция вызвала в Сафии вспышку радости, яркую как солнце, болезненную, но принесшую удовлетворение.

– Вы сказали, что будете со мной искренни.

Нахмурившись, женщина помолчала, но затем все же ответила:

– Кассандра Санчес.

– И что я должна буду сделать, Кассандра? Если, конечно, я соглашусь вам помочь.

Сафия насладилась раздражением, мелькнувшим на лице женщины при таком фамильярном употреблении ее имени. Кассандра порывисто вскочила, давая выход ярости.

– Через час мы выступаем к гробнице Амирана. Именно там было найдено изваяние с железным сердцем. Именно туда вы намеревались привести остальных. С этого мы и начнем.

Сафия встала.

– И последний вопрос.

Женщина вопросительно посмотрела на нее.

– На кого вы работаете? Откройте это, и я соглашусь с вами сотрудничать.

Кассандра подошла к двери, открыла ее и махнула рукой, подзывая своего подчиненного Кейна, чтобы тот забрал пленницу. Затем, стоя в дверях и не оборачиваясь, сказала:

– Я работаю на правительство Соединенных Штатов.

* * *

13 часов 1 минута

Кассандра дождалась, когда за хранительницей Кенсингтонской галереи закроется дверь, и пнула мусорную корзину из пальмовых листьев так, что содержимое рассыпалось по дощатому полу. Банка из-под пепси-колы с грохотом прокатилась по доскам и застряла у ножки дивана. "Ах ты, долбаная сучка..." Кассандре пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержаться от дальнейших выходок и утишить переполнявшую ее ярость. Пленница казалась сломленной, и Кассандра никак не могла предположить, что в конце она проявит такую изворотливость. Во взгляде Сафии она увидела нечто такое, что сразу почувствовала, как сила неумолимым потоком перетекает от нее к ее пленнице. И она ничем не сумела этому помешать. Как такое могло произойти? Кассандра усилием воли разжала стиснутые кулаки и встряхнула кистями. "Сучка!" – опять прошипела она в пустоту.

Но по крайней мере, пленница согласилась помогать. Эта победа должна была бы принести удовлетворение. Священник будет рад. И тем не менее в желудке Кассандры бурлила желчь, отравляя ей настроение. В хранительнице музея оказалось гораздо больше силы, чем она ожидала. Кассандра начинала понимать, чем вызван интерес Кроу к этой женщине. Кассандра резко выдохнула. Тело Пейнтера Кроу так и не было обнаружено. Кассандра чувствовала себя так, словно шла по болоту. Если бы только...

Ее мысли прервал стук в дверь. Не успела Кассандра отвернуться, как в комнату вошел Джон Кейн. Она ощутила прилив ярости, вызванный его непочтительным отношением, бесцеремонным вторжением в личную жизнь.

– Пленнице принесли обед, – доложил Кейн. – Она будет готова в путь в четырнадцать ноль-ноль.

Кассандра подошла к столу с электронным оборудованием.

– Как работает подкожный передатчик?

– Сигнал ловится отлично. Сильный, отчетливый.

Ночью, когда пленница уснула под воздействием снотворного, ей имплантировали между лопатками подкожный микропередатчик. Такое же устройство Кассандра должна была вживить Цзинь Чжану в Машантакете. Она нашла особое удовлетворение в том, чтобы в данной ситуации снова использовать изобретение самого Пейнтера. Микропередатчик будет выполнять роль электронного поводка, когда пленница окажется на улице. За ней можно будет следить на удалении до десяти миль. Любая попытка к бегству будет решительно пресекаться.

– Отлично, – сказала Кассандра. – Проследи затем, чтобы твои люди были полностью готовы.

– Они уже готовы.

Кейн был недоволен тем, что ему приходилось подчиняться этой заносчивой женщине. Однако он прекрасно понимал, что в случае неудачи полетит и его голова.

– Что говорят местные власти по поводу взрыва корабля прошлой ночью?

– Си-эн-эн обвиняет в этом неизвестную террористическую группировку, – презрительно усмехнулся Кейн.

– Что насчет спасшихся? И тел погибших?

– Спасатели только приступили к выяснению причин взрыва и подсчету числа погибших, но можно сказать с уверенностью, что спастись не удалось никому.

Кассандра кивнула.

– Хорошо, ты свободен. Возвращайся к своим людям.

Закатив глаза, Кейн развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь, но не до конца. Кассандре пришлось пройти через всю комнату и плотно закрыть дверь. Щелкнул замок. "Продолжай свои мелкие гадости, Кейн. Тебе это зачтется". Вздохнув, Кассандра вернулась к дивану и присела на край.

Спастись не удалось никому. Она представила себе Пейнтера, вспомнила, как он впервые поддался ее чарам, уступил тщательно срежиссированному обольщению. Их первый поцелуй. От Пейнтера вкусно пахло вином, которое они пили за ужином. Его объятия... губы... руки, медленно скользящие к бедрам... Кассандра потрогала себя в том месте, где остановилась ладонь Пейнтера. Она откинулась на спинку дивана, чувствуя, как решимость покидает ее. Ночная операция принесла ей не столько удовлетворение, сколько разочарование. И страх. Кассандра понимала, в чем дело. До тех пор пока она не увидит труп Пейнтера, не прочитает его фамилию в списках погибших, сомнения будут оставаться.

Кассандра провела рукой по бедру, отдаваясь воспоминаниям. Могли ли их отношения сложиться по-другому? Обхватив руками нижнюю часть живота, Кассандра закрыла глаза, ненавидя себя за одну только мысль об этом. "Будь ты проклят, Пейнтер Кроу!" Однако бесполезно фантазировать, гадая о том, чего никогда уже не будет. К тому же все равно кончилось бы все плохо. Этому Кассандру научил весь ее опыт. Сначала ее родной отец, который повадился забираться ночами к ней в постель с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать лет, – одурманенный наркотиками, угрожающий, обещающий. Кассандра нашла утешение в книгах, возведя стену, отделившую ее от остального мира. Из книг она узнала, как инъекция калия может остановить сердце. Причем обнаружить это практически невозможно. В тот день, когда ей исполнилось семнадцать лет, ее отца нашли мертвым в своей постели. Никто не обратил внимания на след от укола, затерявшийся среди многих ему подобных. Правда, у матери Кассандры возникли какие-то подозрения, и с тех пор она стала бояться дочери.

Не имея никаких причин оставаться дома, Кассандра завербовалась в армию, как только ей исполнилось восемнадцать. Она нашла наслаждение в том, чтобы закалять себя духовно и физически, проверять пределы своих способностей. Затем поступило предложение зачислить ее в части специального назначения. Это была большая честь, однако не все придерживались такого мнения. Во время обучения в школе в Форт-Брэгге один сержант затащил Кассандру в глухой угол, повалил на землю, разорвал на груди рубашку и издевательски нежно спросил: "Ну, сучка, кто теперь будет твоим папочкой?"

В этом была его роковая ошибка. Он получил переломы обеих ног. Половые органы ему так и не смогли вылечить. Кассандре разрешили оставить службу при условии, что она будет держать язык за зубами. Хранить секреты Кассандра научилась хорошо. Затем ее пригласили в "Сигму", потом в Гильдию. И в том и в другом случае речь шла о том, чтобы стать еще сильнее. Кассандра согласилась. А потом знакомство с Пейнтером, его улыбка, спокойствие...

Кассандра ощутила прилив боли. Жив или мертв? Она должна знать наверняка. Знающая по собственному опыту, как опасно строить догадки, Кассандра решила подготовиться к любым непредвиденным случайностям. Порывисто встав с дивана, она подошла к столу с оборудованием. Портативный компьютер был включен. Кассандра проверила сигнал от микропередатчика, вживленного в тело пленницы, затем вызвала карту системы Джи-пи-эс. На экране появилась трехмерная решетка. Микропередатчик, обозначенный вращающимся голубым кружочком, показал, что хранительница музея находится в своей камере. Если Пейнтер остался жив, он обязательно придет за ней.

Кассандра задумчиво смотрела на экран. Пусть пленница думает, что ей удалось одержать верх. Кассандра, смотревшая дальше, считала это лишь временной победой. Она усовершенствовала под кожный передатчик, разработанный Пейнтером, добавив к нему другое устройство, созданное в Гильдии. Для этого потребовалось увеличить мощность элемента питания. Теперь Кассандра может в любой момент привести в действие крошечный заряд взрывчатого вещества огромной мощности, одним нажатием клавиши убить пленницу, раздробив ей спинной мозг. Так что если Пейнтер жив, пусть приходит. Кассандра готова положить конец всем неопределенностям.

* * *

13 часов 32 минуты

Все лежали на песке, обессиленные, не в силах шелохнуться. Грузовик с поднятым капотом стоял в облаке пара на узкой прибрежной дороге. Полоса белого песка, изогнувшаяся дугой, была ограничена с обеих сторон острыми скалами из известняка. Место было пустынным, расположенным вдалеке от населенных пунктов. Пейнтер смотрел на юг, пытаясь проникнуть взглядом через те пятьдесят с небольшим миль, что отделяли его от Салалы. Сафия должна быть там. Пейнтер молил Бога, чтобы не опоздать. У него за спиной Омаха и трое "призраков пустыни", склонившись над двигателем грузовика, оживленно спорили по-арабски. Остальные укрылись в спасительную тень скал и рухнули на землю, изможденные тряской всю ночь по неровной дороге. Стальное дно кузова беспощадно передавало все ухабы и рытвины, которых на прибрежном проселке было в изобилии.

Пейнтеру удалось урвать несколько разрозненных минут сна, наполненных кошмарными видениями, однако отдыхом это считать было нельзя. Он ощупал заплывший левый глаз. Боль заставила его переключиться на настоящее. Путешествие, хотя и безостановочное, оказалось долгим; отвратительное состояние старой дороги существенно ограничивало скорость грузовика. А теперь лопнул патрубок системы охлаждения. Задержка грозила поставить под угрозу все. Услышав хруст песка, Пейнтер обернулся и увидел Корал. На молодой женщине был свободный халат, слишком короткий по восточным меркам, из-под которого торчали голые лодыжки. Волосы и лицо были перепачканы машинным маслом.

– Мы опаздываем, – сказала Корал.

Пейнтер кивнул.

– Но насколько?

Корал взглянула на хронометр "Брайтлингер", каким пользуются аквалангисты. В отряде "Сигма " она считалась одним из лучших стратегов.

– По моим оценкам, отряд Кассандры высадился в Салале не позднее десяти часов утра. Задержка была вызвана тем, что Кассандра не хотела навлечь на себя подозрения в связи со взрывом "Шабаба Омани". В городе у нее наверняка оборудована конспиративная квартира.

– Лучший и худший сценарии развития событий?

– Сначала худший. Кассандра добралась до гробницы два часа назад. Теперь лучший. Она только отправляется в путь.

Пейнтер покачал головой.

– Рамки небольшие.

– Да, не надо тешить себя несбыточными надеждами. – Корал посмотрела ему в лицо. – Нападавшие продемонстрировали напор и целеустремленность. Одержав победу на море, они будут действовать с удвоенной решительностью. И все-таки кое-что у нас есть.

– Что именно?

– Несмотря ни на что, эти люди будут и дальше соблюдать максимальную осторожность.

Пейнтер нахмурился. Корал объяснила:

– Ты уже говорил про элемент внезапности. На самом деле наша сила не в этом. Из личного дела капитана Санчес я заключила, что она не из тех, кто идет на риск. Она будет вести себя так, словно ожидает преследования.

– И в этом наше преимущество? Не понимаю.

– Когда человек постоянно оглядывается назад, он чаще спотыкается.

– Корал, это уже какой-то дзен-буддизм.

Она пожала плечами.

– Моя мать была буддисткой.

Пейнтер недоуменно посмотрел на нее. Эти слова были произнесены с такой невозмутимостью, что он не мог определить, шутит Корал или говорит серьезно.

– Отлично! – вдруг послышался крик Омахи.

Двигатель чихнул, заворчал и наконец ожил. Еще более шумно, чем раньше, но все же он заработал.

– Всем в машину!

Недовольно бормоча, остальные поднялись с песка. Пейнтер забрался в кузов первым и помог подняться Каре. Он заметил, что у нее дрожит рука.

– Как ты себя чувствуешь?

Высвободив руку, Кара стиснула ее другой рукой, избегая смотреть ему в лицо.

– Замечательно. Просто беспокоюсь о Сафии.

Она устроилась в тенистом уголке в задней части кузова. Остальные поступили так же. Солнце начинало припекать вовсю. Омаха запрыгнул в кузов последним, и великан Барак поднял задний борт. Руки Омахи были от локтей до кончиков пальцев перепачканы машинным маслом.

– Ты все-таки починил мотор! – восторженно произнес Денни, щурясь на брата – не столько от солнца, сколько вследствие близорукости.

Очки Денни потерял во время взрыва. Первое знакомство с Аравией получилось у него очень суровым, но Денни держался молодцом.

– До Салалы доберемся?

Пожав плечами, Омаха прилег на дно кузова рядом с братом.

– Пришлось кое-что смастерить. Лопнувший патрубок мы заткнули, чтобы не вытекала охлаждающая жидкость. Наверное, двигатель быстро перегреется, но еще миль пятьдесят он протянет. Думаю, доберемся.

Пейнтеру хотелось разделить его оптимизм. Он уселся между Корал и Клеем. Грузовик с резким рывком дернулся вперед, хорошенько тряхнув всех, кто находился в кузове. Жеребец тревожно заржал. Оставив за собой повисшее в воздухе сизое облако выхлопных газов, грузовик, громыхая, выехал на дорогу и продолжил путь на Салалу. Полуденное солнце отражалось от всех поверхностей. Пейнтер зажмурился, спасая глаза от ослепительного блеска. Даже не надеясь заснуть, он стал думать о Кассандре, мысленно прокручивая все то, через что ему пришлось пройти вместе с бывшей напарницей: совместное обучение, различные операции, встречи в свободное от работы время.

Как оперативный работник Кассандра ни в чем не уступала ему. Но Пейнтер только сейчас понял, что прежде он не обращал внимания на изворотливость, расчетливую безжалостность, ледяное хладнокровие своей напарницы. В этом Кассандра его превзошла. Он вспомнил слова Корал: "Когда человек постоянно оглядывается назад, он чаще спотыкается". Не произошло ли то же самое с ним самим? После неудавшейся попытки нападения на музей у Пейнтера из головы не выходила Кассандра, и в результате он потерял ориентацию, перестал различать прошлое и настоящее. Даже в своем сердце. Не это ли послужило причиной потери бдительности на борту "Шабаба Омани"? Подсознательная вера в то, что под внешним слоем зла остается что-то доброе? Если он влюбился в Кассандру, значит, между ними было что-то настоящее. Теперь Пейнтер понимал, что это не так.

Его внимание привлек недовольный стон. Клей одернул халат, закрывая колени. Да, араб из него получится никудышный: бледная кожа, коротко остриженные рыжие волосы, серьги в ушах. Молодой аспирант поймал на себе взгляд Кроу.

– Как вы думаете, мы успеем вовремя?

Пейнтер понимал, что отныне должен быть предельно откровенным.

– Не знаю.

* * *

14 часов 13 минут

Сафия ехала на заднем сиденье внедорожника "мицубиси". Следом двигались еще две такие же машины. Небольшая процессия направлялась к гробнице наби Амирана, отца Девы Марии. Сафия была в напряжении. Судя по запаху, внедорожник был совершенно новым. Салон с иголочки – иссиня-черная кожа, хромированная отделка, голубые огоньки приборной панели – резко контрастировал с убитым состоянием пассажира. И Сафия не могла полностью списать красные расплывающиеся круги перед глазами на последствия снотворного. Ее мысли постоянно возвращались к разговору с Кассандрой.

Пейнтер Кроу... Кто он такой? Как он мог быть напарником Кассандры? Что это значит? Представляя себе хитрую усмешку Пейнтера, легкое, обнадеживающее прикосновение его руки, Сафия чувствовала внутри свежую рану, болезненную, кровоточащую. О чем еще он умолчал? Сафия старалась затолкать смятение как можно глубже, не имея возможности взглянуть правде в глаза, не зная даже, почему предательство Пейнтера ее так задело. Они ведь были едва знакомы друг с другом.

Сафия решила сосредоточить внимание на других словах Кассандры, которые причиняли ей не меньшую тревогу. Кассандра сказала, что работает на американское правительство. Возможно ли это? Хотя Сафии было прекрасно известно о том, какой беспощадной бывает временами внешняя политика Соединенных Штатов, она не могла представить себе, чтобы американские власти санкционировали кровавое нападение на "Шабаб Омани". От подчиненных Кассандры веяло духом наемников, не имеющих никаких моральных принципов. От одной их близости у Сафии пробегали мурашки по коже. Эти люди не могут быть простыми американскими солдатами.

И еще этот Кейн, постоянно одетый во все черное. Сафия узнала в его речи квинслендский акцент. Австралиец. Сейчас Кейн сидел за рулем "мицубиси", в котором ехала Сафия. Машину он вел резко, даже грубо: стремительные рывки с места, крутые повороты на большой скорости, удары по тормозам. Какое у этого человека прошлое? Другой пассажир внедорожника – Кассандра сидела рядом и смотрела на мелькающий за окном пейзаж, положив руки на колени. Словно обычная туристка. Но только она была вооружена тремя пистолетами: в кобуре под мышкой, на спине за поясом, третий пристегнут к щиколотке. Кассандра продемонстрировала их Сафии в качестве предостережения. Сафия подозревала, что где-то спрятан и четвертый.

Попав в ловушку, она была вынуждена сидеть смирно. Еще когда машина проезжала через центр Салалы, Сафия обратила внимание на встроенную навигационную систему для управления движением. Маленький кортеж обогнул морской курорт, затем пересек оживленное шоссе и направился в жилой пригород Аль-Куаф к гробнице наби Амирана. Ехали недолго. Салала была небольшим городом, пересечь который из конца в конец можно было всего за несколько минут.

Основные достопримечательности города находились за пределами жилого района, в живописных окрестностях: восхитительные песчаные пляжи Мугсал, древние развалины Сумхуррана, бесчисленные плантации, процветающие под живительными муссонами. А чуть поодаль зеленым занавесом возвышались горы Дофар – одно из немногих мест на земле, где произрастают редкие ладанные деревья. Сафия устремила взор на затянутые дымкой горы, таящие в себе вечную загадку. Хотя главным источником благосостояния Омана уже давно стала нефть, основным локомотивом местной экономики оставалось производство благовоний.

Традиционные базары под открытым небом наполняли Салалу ароматами розовой воды, амбры, сандалового дерева и мирры. Город по праву считался парфюмерной столицей мира. Все крупнейшие производители духов прилетали сюда, чтобы дегустировать выставленные товары. Однако в прошлом истинным богатством страны был ладан, ценившийся даже дороже золота. Торговля этим драгоценным благовонием подпитывала экономику Омана. Оманские купцы доходили на своих дхоу на север до Иордании и Турции, на запад до Африки.

И все же основной торговый путь, знаменитая "Дорога благовоний", пролегал по суше. Вехами на нем до сих пор стояли древние развалины, таинственные и загадочные, в чьем прошлом сочетались иудаизм, христианство и ислам. Самым известным среди них был Убар – "Город тысячи колонн", основанный потомками Ноя, город, разбогатевший благодаря своей стержневой роли главного источника воды для караванов, которые пересекали пустыню.

И вот теперь, тысячу лет спустя, Убар снова становится источником могущества? Пролилась кровь ради того, чтобы раскрыть тайну города, найти его сердце. Сафии приходилось делать над собой усилие, чтобы не оглядываться назад, на серебристый чемодан. Железное сердце пришло из Салалы, словно хлебная крошка из сказки, как указатель пути к истинным сокровищам Убара. Антивещество. Возможно ли это?

Сбросив скорость, "мицубиси" свернул на грунтовую проселочную дорогу. Маленький кортеж проехал мимо придорожных торговцев, которые, расположившись в тени пальм, продавали финики, кокосы и виноград. Машина медленно ползла вперед. У Сафии мелькнула было мысль открыть дверь и выпрыгнуть, попытаться бежать. Однако она была пристегнута ремнем безопасности. Малейшее движение к замку – и Кассандра ее остановит. И не надо забывать о машинах сопровождения, набитых вооруженными людьми.

Второй внедорожник свернул следом за первым, третий поехал прямо, возможно, для того, чтобы сделать круг и перекрыть дорогу с противоположной стороны. Сафия удивилась подобным чрезвычайным мерам безопасности. На ее взгляд, для того, чтобы справиться с пленницей, достаточно было бы и Кассандры с Кейном. Сафия понимала, что попытка к бегству будет означать для нее смерть. Давно сдерживаемая ярость горячей волной разлилась по телу Сафии, обжигая. Она не принесет себя в жертву напрасно. Она будет вести чужую игру, выжидая свой шанс.

Сафия украдкой взглянула на Кассандру. Она отомстит... за своих друзей, за себя. Эта мысль поддерживала ее до тех пор, пока "мицубиси" не остановился перед чугунными воротами. Вход в гробницу наби Амирана.

– Не вздумайте ничего предпринимать, – предупредила Кассандра, словно прочтя ее мысли.

Высунувшись из окна, Джон Кейн обратился к привратнику. Несколько оманских риалов перешло из рук в руки. Привратник нажал кнопку, и ворота распахнулись, пропуская внедорожник. Кейн медленно въехал внутрь и остановился. Второй "мицубиси" занял позицию напротив придорожных торговцев. Выпрыгнув из машины, Кейн поспешил открыть дверь перед Сафией. В нормальной обстановке это было бы воспринято как знак вежливости. Однако сейчас это была лишь мера предосторожности. Кейн протянул руку, помогая Сафии выйти. Отказавшись от помощи, Сафия выбралась самостоятельно. Кассандра обошла машину сзади. У нее в руке был серебристый чемодан.

– Что теперь?

Сафия осмотрелась вокруг. С чего начать? Они стояли посреди двора, вымощенного каменными плитами, обнесенного стеной и окруженного небольшим ухоженным садиком. Напротив них возвышалась маленькая мечеть. Белый минарет, увенчанный потемневшим золотым куполом, поднимался навстречу ослепительному полуденному солнцу. Наверху имелся опоясывающий минарет балкончик, с которого муэдзин пять раз в день призывал мусульман к молитве. Сафия мысленно прочитала свою молитву, найдя в ней какое-то успокоение.

Звуки окружающего города доносились приглушенными, словно сам воздух чувствовал святость этого места. По двору бродили паломники, почтительно взирая на замкнувшую двор с одной стороны усыпальницу: длинное приземистое здание, украшенное арками и выкрашенное в белый цвет с зеленой отделкой. Внутри его находилось место упокоения наби Амирана, отца Девы Марии. Кассандра нетерпеливо шагнула вперед. Исходящая от нее сдерживаемая энергия возмутила спокойный воздух, оставив позади буквально осязаемый кильватерный след.

– Итак, с чего мы начнем?

– С самого начала, – пробормотала Сафия, направляясь вперед.

Она нужна этим людям. Они взяли ее в плен, но понукать собой она им не позволит. Ее щитом будут ее знания. Кассандра пошла следом. Сафия подошла ко входу в священную усыпальницу. Ей навстречу шагнул один из служителей, охраняющих гробницу.

– Салам алейкум, – приветствовал он.

– Алейкум ас-салам, – ответила Сафия.

– Извините, – сказал служитель и указал на ее голову. – Женщинам не разрешается заходить в гробницу с непокрытой головой.

Он протянул два зеленых платка.

– Шук ран, – поблагодарила его Сафия, быстро повязывая платок.

Ее пальцы двигались с легкостью, которую она уже считала давно забытой. Ей доставило злорадное удовлетворение видеть, как служитель вынужден был помочь Кассандре. Затем он отошел в сторону, освобождая дорогу.

– Мир вам, – напутствовал он и удалился в тенистую галерею.

– Нужно также снять обувь, – сказала Сафия, указывая на ботинки и сандалии, выстроенные в ряд перед входом.

Разувшись, они вошли в гробницу. Святилище представляло собой один вытянутый зал. В одном конце на возвышении стоял надгробный камень из коричневого мрамора размером с небольшой алтарь. Стоявшие на нем две одинаковые бронзовые курильницы наполняли помещение запахом благовоний, похожим на больничный. До самой середины зала простирался тридцатиметровый склеп, приподнятый на полметра над уровнем пола и покрытый кусками материи всех цветов радуги с изречениями из Корана. По обе стороны от могилы пол был застелен молитвенными ковриками.

– Большая могила, – тихо промолвил Кейн.

Единственный паломник, находившийся в зале, поднялся с коврика и, взглянув на вошедших, молча направился к выходу. Сафия, Кассандра и Кейн остались в усыпальнице одни. Сафия прошла вдоль тридцатиметрового склепа, считая шаги. Предание гласило: сколько ни измерять длину могилы с одной стороны, получить то же самое значение с другой – невозможно. Сафии еще не представлялось случая проверить эту легенду. Кассандра следовала за ней по пятам, озираясь вокруг.

– Что вам известно об этом месте?

Пожав плечами, Сафия обогнула конец могилы и направилась обратно к надгробному камню.

– Гробница почитается со Средних веков, но все это обрамление... – Она махнула рукой, указывая на мавзолей и двор, – все это построено относительно недавно.

Подойдя к мраморному камню, Сафия положила ладонь на его поверхность.

– Вот то самое место, где Реджинальд Кенсингтон откопал изваяние из песчаника, внутри которого скрывалось железное сердце. Это произошло около сорока лет назад.

Сжимая чемоданчик, Кассандра шагнула вперед. Она обошла вокруг каменного алтаря. Плавающие в воздухе змейки благовоний над двумя курильницами недовольно задергались, возмущенные ее вмешательством. Молчание нарушил Кейн.

– Значит, здесь действительно похоронен отец Девы Марии?

– Это утверждение является спорным. Тут возникают определенные противоречия.

Кассандра удивленно посмотрела на нее.

– То есть?

– Большинство ветвей христианства – католики, православные, несторианцы, иаковиты – считают, что отца Марии звали Иоакимом. Но единого мнения все-таки нет. Коран утверждает, что Мария происходила из уважаемой, знатной семьи Амиранов. Того же мнения придерживается иудейская вера. Согласно их преданиям, наби Амиран и его жена страстно желали ребенка, но жена была бесплодна. Амиран попросил Господа дать ему мальчика, которого он отдал бы в храм в Иерусалиме. Его молитва была услышана, и жена забеременела – но родила она девочку, которую назвали Марией. Родители все равно были счастливы. Они наказали дочери жить в благочестии, памятуя о чуде, сотворенном Господом Богом.

– И так продолжалось до тех пор, пока ее не обрюхатил ангел.

– Здесь и начинаются споры между различными религиями.

– А что насчет изваяния, которое было обнаружено в могиле? – спросила Кассандра, возвращая разговор к цели их прихода. – Почему оно было помещено здесь?

Остановившись перед мраморным надгробным камнем, Сафия задумалась над тем же вопросом, над которым она ломала голову всю дорогу из Лондона. Почему кто-то поместил ключ к Убару в месте, которое связано с Девой Марией, почитаемой тремя религиями – иудаизмом, христианством и исламом? Не потому ли, что это место должно было оставаться в неприкосновенности на протяжении столетий? Все религии были заинтересованы сберечь гробницу. Никто не мог предположить, что Реджинальд Кенсингтон вздумает произвести раскопки, обнаружит изваяние и заберет ее в Англию, чтобы добавить к своей коллекции. Но кто доставил изваяние в это святилище и почему? Не потому ли, что Салала лежала в начале "Дороги благовоний"? Не призвано ли было изваяние стать первой вехой, первым указателем, ведущим в сердце Аравии? Сафия мысленно перебрала все параметры: возраст изваяния, таинственное прошлое гробницы, ее значение для различных религий. Она повернулась к Кассандре.

– Мне нужно осмотреть сердце.

– Зачем?

– Похоже, вы были правы. Изваяние было оставлено здесь не случайно.

Смерив ее долгим взглядом, Кассандра наконец опустилась на колени на молитвенный коврик и раскрыла чемоданчик. В углублении из черного пенопласта тускло сверкнуло железное сердце. Подойдя к Кассандре, Сафия достала сердце из чемоданчика. И снова ее поразило, насколько оно тяжелое. Чистое железо не могло обладать такой высокой плотностью. Выпрямившись, Сафия ощутила внутри сердца какой-то плеск – тяжелый, тягучий, словно камеры сердца были заполнены жидким свинцом. Она отнесла сердце к мраморному алтарю.

– Считается, что изваяние стояло вот здесь.

Сафия развернулась, и крупицы ладана, вывалившись из одного из сосудов, рассыпались по мраморному алтарю. Сафия поднесла сердце к своей груди, расположив его с анатомической достоверностью, как оно лежало бы в ее собственном теле – желудочками вниз, аортой влево. Встав в головах узкой, длинной могилы, она мысленно представила изваяние, каким оно стояло в музее до того, как его разорвал на куски взрыв.

Изваяние, имевшее в высоту почти семь футов, представляло собой фигуру в похожем на одежду современных бедуинов длинном одеянии, в головном уборе и платке на лице. Фигура держала в руке длинный погребальный светильник, в котором курился ладан, и казалось, будто она целится из ружья. Сафия посмотрела на кристаллы древнего ладана. Не это ли самое благовоние курилось когда-то здесь?

Зажав кусок холодного железа локтем, Сафия подобрала с алтаря кристаллические крупицы и бросила их в ближайшую курильницу, мысленно читая молитву о своих друзьях. Ладан вспыхнул с шипением, наполняя воздух сладковатым ароматом. Закрыв глаза, Сафия сделала глубокий вдох.

Воздух был насыщен запахом давно минувших веков. Молодой женщине показалось, что она совершила путешествие во времени, вернулась в эпоху, предшествующую рождению Христа. Она представила себе давно погибшее ладанное дерево, из которого было получено это благовоние. Кривое, сучковатое деревце с серо-зелеными листьями. Представила себе древних земледельцев, собиравших сок ладана. Это были люди из жившего в полном уединении, высоко в горах, обособленного племени, такого древнего, что его язык являлся предком современного арабского. В настоящее время лишь небольшая горстка их потомков влачила жалкое существование в тех же горах, вдали от цивилизации.

Сафия мысленно услышала певучую речь, изобилующую шипящими звуками, которую часто сравнивают с пением птиц. Эта народность, именующая себя шахра, считала своими прямыми пращурами обитателей Убара, которые, в свою очередь, вели родословную от отцов-основателей города. Неужели эти люди сами собирали урожай с ладанных деревьев? Глотая с каждым вдохом прошлое, Сафия вдруг поймала себя на том, что у нее закружилась голова. На мгновение потеряв ориентацию в пространстве, она покачнулась.

Колени Сафии подогнулись и, не в силах определить, где верх, а где низ, она вцепилась в край алтаря. Джон Кейн подхватил ее под тот самый локоть, под которым было зажато сердце. Оно выскользнуло, упало, ударившись с глухим стуком об алтарь, и покатилось по мраморному столу, слегка покачиваясь, словно таинственная жидкость у него внутри никак не могла обрести равновесие. Кассандра бросилась было вперед.

– Нет! – остановила ее Сафия. – Не трогайте его!

Покачавшись еще немного, сердце наконец успокоилось. Останавливаясь, оно, казалось, качнулось в последний раз и, чуточку сместившись, застыло неподвижно.

– Не прикасайтесь к нему.

Сафия опустилась на колени так, что ее глаза оказались на одном уровне с мраморной плитой алтаря. Воздух был пресыщен запахом ладана. Сердце остановилось в точности в том же положении, в каком его только что держала Сафия: желудочками вниз, дугой аорты влево и вверх. Поднявшись на ноги, молодая женщина встала так, чтобы положение сердца соответствовало месту у нее в груди. Раздвинув ноги, она подняла руки, притворяясь, будто держит ружье – точнее, погребальный светильник. Застыв в позе древнего изваяния, Сафия устремила взгляд вдоль поднятой руки. Она указывала прямо на длинную ось могилы, полностью совпадая с ней.

Опустив руки, Сафия задумчиво посмотрела на железное сердце. Какова вероятность, что оно совершенно случайно заняло именно это положение? Молодая женщина вспомнила плеск внутри, снова представила покачивающиеся движения сердца, последнее колебание перед остановкой, подобно стрелке компаса. Повернувшись лицом к дальней стене усыпальницы, Сафия подняла руку и устремила взгляд вдоль нее. Ее мысленный взор проник сквозь стены, покинул пределы города и двинулся дальше. К зеленым горам, возвышающимся вдали. И тут она все поняла. Однако надо было убедиться.

– Мне нужна карта.

– Зачем? – удивилась Кассандра.

– Кажется, я знаю, куда нам предстоит двигаться дальше.

12В первую очередь безопасность

3 декабря, 15 часов 2 минуты

Салала

Омаха, дремавший на дне кузова, ощутил под собой характерную вибрацию. Проклятье! Тряска усиливалась. Те, кто заснул, утомленные жарой, встрепенулись и встревожились. Спереди донесся судорожный скрежет. Двигатель, кашлянув последний раз, умер, испустив вздох дыма. Черное облако выползло из-под капота и окутало грузовик. Воздух наполнился зловонием горелого масла. Беспомощный грузовик свернул с дороги и остановился, уткнувшись в песчаную обочину.

– Конечная станция, – пробормотал Омаха.

Арабский скакун недовольно забил копытом. "Тут я с тобой полностью согласен", – подумал Омаха. Встав вместе с остальными, он смахнул пыль с плаща и, подойдя к откидному борту, вытащил задвижку. Борт с грохотом упал на песок. Все выпрыгнули из кузова. Капитан аль-Хаффи и двое его людей вылезли из кабины. Дым из-под капота продолжал валить, поднимаясь к небу.

– Где мы находимся? – спросила Кара, прикрыв глаза козырьком ладони и всматриваясь в уходящую вперед извивающуюся ленту дороги.

По обе стороны от дорожного полотна сплошной стеной стояли густые заросли сахарного тростника, которые не позволяли заглянуть вдаль.

– Далеко еще до Салалы?

– Не больше пары миль, – ответил Омаха, пожав плечами.

Полной уверенности у него не было. Не исключено, что расстояние до города было вдвое больше. К ним приблизился капитан аль-Хаффи.

– Нам надо уходить. – Он указал на столб дыма. – Кто-нибудь обязательно захочет узнать, в чем дело.

Омаха кивнул. Не будет ничего хорошего, если их застанут рядом с угнанной или даже одолженной машиной.

– Оставшуюся часть пути придется пройти пешком, – сказал Пейнтер.

Он выбрался из кузова последним, ведя в поводу встревоженного скакуна по сходне. Оказавшись на твердой земле, жеребец задрожал, испуганно пританцовывая на месте. Пейнтер принялся его успокаивать.

Только сейчас Омаха обратил внимание, что под левым глазом у Пейнтера багровеет здоровенный синяк. Правда, опухоль начинала спадать. Омаха отвернулся, разрываясь между стыдом за свою выходку и остатками охватившего его тогда гнева. Не обремененный поклажей маленький караван, не задерживаясь, тронулся в путь по обочине.

Все шагали парами. Возглавлял шествие капитан аль-Хаффи. Последними шли Корал и Пейнтер. Омаха услышал, как они переговариваются друг с другом шепотом, обсуждая какие-то планы. Не желая остаться в стороне от этого важного разговора, он замедлил шаг, позволяя им его нагнать. Кара, заметив это, также присоединилась к ним.

– Что будем делать, добравшись до Салалы? – спросил Омаха.

Пейнтер нахмурился.

– Не привлекать к себе внимания. Мы с Корал отправимся...

– Подожди, – оборвал его Омаха. – Я не останусь в стороне. Я не собираюсь отсиживаться в какой-нибудь гостинице, пока вы двое будете шляться по городу!

Его гневную тираду услышали все.

– Нам нельзя отправляться к гробнице всем вместе, – сказал Пейнтер. – Нас заметят. Мы с Корал специально обучены наружному наблюдению и сбору разведывательной информации. Нам нужно будет изучить место, отыскать Сафию или устроить засаду, если ее там еще нет.

– А если она уже побывала там и ушла? – спросил Омаха.

– Это можно будет легко выяснить, осторожными расспросами.

Заговорила Кара:

– Если Сафии к нашему приходу уже не окажется в гробнице, мы не сможем узнать, куда ее увезли.

Пейнтер молча посмотрел на нее. Омаха заметил в его взгляде тень беспокойства, такую же черную, как синяк под левым глазом.

– Ты боишься, что мы опоздали? – спросил Омаха.

– Твердой уверенности быть не может.

У самого горизонта показались первые дома. Край города. До него слишком далеко. Они не успеют.

– Кому-то нужно выступить вперед, – сказал Омаха.

– Каким образом? – спросила Кара.

Не оборачиваясь, Омаха ткнул большим пальцем через плечо.

– На жеребце. Возможно, даже двое доедут до города верхом. Отправятся прямиком к гробнице и все разузнают. Не выдавая себя, будут следить за Сафией, если она еще там. Догонят, если ее там уже нет.

Ответом ему стало молчание. Наконец Корал посмотрела Омахе в глаза.

– Мы с Пейнтером как раз обсуждали именно это.

– Отправлюсь я, – сказал Кроу.

Остановившись, Омаха обернулся и посмотрел ему в лицо.

– Это еще почему, черт побери? Я знаком с городом, знаю все ходы и выходы.

Пейнтер выдержал его взгляд.

– У тебя нет опыта слежки. Сейчас не время для дилетантов. Тебя заметят. И мы лишимся нашего преимущества.

– Черта с два меня заметят. Возможно, у меня и нет специальной подготовки, но я много лет проработал в таких местах, где лучше не показываться на глаза. Если понадобится, я смогу слиться с толпой.

– Но у меня это получится лучше, – без бравады, но и без ложной скромности произнес Кроу. – Это именно то, чем я привык заниматься.

Омаха стиснул кулаки, услышав в его голосе твердость. Какой-то его частице захотелось выбить из Пейнтера эту решимость, но другая поверила ему. У него нет опыта Пейнтера. Какой выбор будет лучшим? Сможет ли он идти спокойным шагом, когда ему хочется бежать к Сафии со всех ног? Сердце Омахи обвила петля боли.

– И что ты собираешься сделать, если найдешь Сафию?

– Ничего.

Помолчав, Пейнтер продолжал:

– Я изучу, какими силами и средствами располагает противник. Отыщу слабые места. Выжду подходящий момент.

– А что будем делать мы? – подбоченившись, недовольным тоном спросила Кара.

Ей ответила Корал:

– У нас в Салале подготовлена на всякий случай конспиративная квартира. Там есть деньги и снаряжение.

"В этом можно было не сомневаться", – подумал Омаха.

– И оружие? – спросила Кара.

Корал кивнула.

– Первым делом мы направимся туда. Возьмем все необходимое. Я свяжусь с Вашингтоном. Введу в курс дела. Договорюсь о высылке дополнительных...

– Нет, – остановил ее Пейнтер. – Ты будешь соблюдать полное молчание. Я свяжусь с тобой, как только смогу. Отныне мы будем действовать собственными силами. Без посторонней помощи.

Омаха попытался проанализировать короткий диалог Пейнтера и его напарницы. Судя по всему, Пейнтер подозревал в утечке не только оманское правительство, но и свое собственное. Эта Кассандра Санчес постоянно оказывается на шаг впереди. Несомненно, она получает информацию откуда-то изнутри. Пейнтер снова перевел взгляд на Омаху.

– Мы договорились насчет этого плана?

Омаха медленно кивнул, хотя ему в затылок словно вколотили стальные прутья. Пейнтер начал было отворачиваться, но Омаха, остановив его, шагнул ближе. Достав из-под халата пистолет, он протянул его Пейнтеру.

– Если у тебя будет шанс, хотя бы один шанс...

– Я им воспользуюсь, – заверил его Пейнтер, принимая пистолет.

Омаха отступил назад, и Пейнтер вскочил на жеребца. Ему пришлось обойтись без седла, воспользовавшись поводьями, наспех сделанными из куска веревки.

– Встретимся в Салале, – бросил он.

Пригнувшись к холке, Пейнтер ударил жеребца пятками по бокам, пуская его рысью, а затем галопом.

– Надеюсь, шпион он такой же хороший, как и наездник, – заметила Кара, провожая его взглядом.

Дождавшись, пока всадник скроется за поворотом, маленький отряд снова тронулся в путь, продвигаясь медленно, слишком медленно к заветному городу.

* * *

15 часов 42 минуты

Сафия склонилась над подробной картой провинции Дофар, расстеленной на капоте внедорожника. Посреди карты лежали цифровой компас и пластмассовая линейка. Сафия чуть передвинула линейку, совместив ее с длинной осью могилы наби Амирана. Прежде чем покинуть гробницу, она в течение нескольких минут производила точные измерения с помощью компаса, калиброванного лазером.

– Что вы делаете? – в пятый раз спросила Кассандра, заглядывая ей через плечо.

Упорно не обращая на нее внимания, Сафия склонилась еще ниже, едва не уткнувшись носом в бумагу. "Это максимум, что я могу сделать без помощи компьютера". Наконец она подняла руку:

– Карандаш!

Сунув руку во внутренний карман пиджака, Кейн достал шариковую ручку. Подняв взгляд, Сафия успела заметить у него в кобуре под мышкой пистолет. Она осторожно взяла ручку из пальцев Кейна, стараясь не смотреть ему в глаза. Этот человек еще в большей степени, чем Кассандра, пугал ее, подрывал решимость.

Снова склонившись над картой, Сафия сосредоточила все свое внимание на тайне, пытаясь определить следующую веху, которая должна была привести к таинственному сердцу Убара. Она провела прямую линию и убрала линейку. Тонкая синяя полоска ушла от гробницы наби Амирана за пределы города. Сафия провела по ней пальцем, отмечая, через какие места она проходит, ища какое-нибудь название, которое бросится в глаза. У нее уже были предположения относительно того, что именно она найдет. Как только палец Сафии покинул пределы Салалы, горизонтали на карте стали более частыми. Местность за городом круто поднималась предгорьями, которые быстро переходили в настоящие горы. Сафия двигалась по синей линии до тех пор, пока та не пересекла маленькую черную точку на вершине высокой горы. Она постучала пальцем по карте. Кассандра прочитала вслух название, у которого остановился палец Сафии.

– Джебаль Эйттин.

Она вопросительно посмотрела на Сафию.

– Гора Эйттин, – поправила та, всматриваясь в черную точку, отмечающую вершину. – На ней находится другая могила, которая также почитается верующими разных конфессий – христианами, иудеями и мусульманами.

– И чья же это могила?

– Другого пророка. Наби Аюба. Или, что нам более привычно, Иова.

Кассандра недоуменно поморщилась. Сафия объяснила подробнее:

– Иов упоминается и в Библии, и в Коране. Этот знатный, состоятельный человек сохранил веру в Бога, несмотря на все выпавшие на его долю лишения. В качестве испытания Господь лишил Иова всего: богатства, детей, даже здоровья. Поразившие Иова болезни были настолько ужасными, что его изгнали из родного города, и он был вынужден жить в полном одиночестве как раз здесь. На горе Эйттин. И все же, несмотря на трудности и невзгоды, Иов хранил веру в Господа. И наконец в награду за его преданность Бог сказал Иову: "Ударь своей ногой!" В этом месте забил источник, в котором Иов совершил омовение. Все его болезни тотчас же излечились, и он снова стал молодым. Остаток жизни Иов прожил на горе Эйттин и после смерти был похоронен на ней.

– И вы полагаете, что его гробница является следующей точкой на пути к Убару?

– Если первой вехой стала вот эта усыпальница, разумно предположить, что следующей будет нечто подобное. Место захоронения другого святого, который почитается всеми местными религиями.

– В таком случае именно туда мы сейчас и отправимся.

Кассандра протянула руку к карте. Сафия остановила ее, накрыв карту ладонью.

– У меня нет никакой уверенности относительно того, что именно мы там обнаружим, и обнаружим ли что-нибудь вообще. Я уже бывала в гробнице Иова. И не нашла там ничего, что указывало бы на Убар. Кроме того, у нас нет даже намека на то, с чего именно начинать поиски. Здесь, в гробнице наби Амирана, у нас хотя бы было железное сердце.

Она снова мысленно представила, как сердце качалось на мраморном алтаре, подобно стрелке компаса стремясь занять строго определенное положение.

– Возможно, потребуются годы на то, чтобы найти следующий элемент загадки.

– Именно для этого вы здесь, – заявила Кассандра, решительно хватая карту.

Она махнула рукой, приказывая Кейну отвести пленницу в машину. Сафия покачала головой. Задача казалась неразрешимой. По крайней мере, Сафии хотелось убедить в этом Кассандру. Что бы она ни говорила вслух, у нее уже были достаточно четкие представления относительно дальнейших действий, но она не знала, как обратить эти знания себе на пользу. Сафия снова уселась на заднее сиденье вместе с Кассандрой. Машина выехала за ворота гробницы.

Уличные торговцы с приближением вечера уже начинали собирать товар. Одинокий бродячий пес с выпирающими сквозь облезлую шкуру ребрами и тощими ногами бродил мимо лотков и повозок. Подняв голову, он проводил взглядом белого жеребца, которого медленно вел вдоль торгового ряда человек, с ног до головы закутанный в наряд кочевника-бедуина. Внедорожник проехал по переулку ко второму "мицубиси", который дежурил в конце. Затем маленькая процессия повернула в сторону гор. Сафия посмотрела на экран системы Джи-пи-эс, смонтированный на приборной панели. Расходившиеся от центра лучами улицы редели. За ними начиналась сельская местность.

Впереди была еще одна могила. Сафии хотелось надеяться, что не ее собственная.

* * *

16 часов 42 минуты

Гора Эйттин

Проклятые скорпионы... Доктор Жак Бертран с хрустом раздавил каблуком незваного гостя в черном панцире и лишь после этого устроился на коврике, которым было застелено его рабочее место. Он отлучился всего на каких-нибудь несколько минут, чтобы принести воды из своего "лендровера", а скорпионы уже успели проникнуть в его тенистый закуток в скале. В этом суровом крае скудной растительности и каменистой почвы ничто не пропадало даром, особенно место в тени. Жак растянулся в нише лицом вверх. На потолке древней усыпальницы была высечена надпись эпиграфическим южноаравийским письмом. В этих краях подобных захоронений много, однако их все затмевает могила Иова. Сегодня Жак исследовал уже третью гробницу. Последнюю, так как день выдался долгим и невыносимо жарким.

Жак уже мечтал о прохладе своего номера люкс в гостинице "Хилтон" в Салале, о бассейне и бокале шардонне. Почерпнув в этих мыслях дополнительные силы, он принялся за работу. Тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти Жак в последний раз осторожно очистил надпись. Археолог, специалист по древним языкам, он получил грант от оманского правительства на составление карты ранних надписей на семитских языках: арамейском, элиамейском, пальмирском, набатийском, самаритянском, древнееврейском. Цель работы состояла в том, чтобы проследить их развитие от прошлого до настоящего. А гробницы являлись одним из основных источников письменных документов, в которых были увековечены молитвы, хвалы и эпитафии.

Почувствовав спиной неприятный холодок, Жак опустил кисточку. У него внезапно возникло ощущение, будто за ним наблюдают. Оно разлилось по всему его телу, подобное первобытному чувству опасности.

Эти края кишели разбойниками и грабителями. Однако никто не смел совершить преступление под сенью гробницы Иова, самой почитаемой святыни, зная, что это будет означать смертный приговор. Положившись на защиту святого, Жак оставил винтовку в машине. Приподнявшись на локте, он всмотрелся в яркий свет за входом в усыпальницу.

Ничего.

Тем не менее Жак полностью втянул ноги в нишу. Если снаружи кто-то есть и этот кто-то замыслил недоброе, наверное, лучше оставаться незамеченным. Слева донесся шорох камешка, катящегося вниз по склону. Жак напряг слух, чувствуя, что попал в ловушку. И вдруг перед входом в гробницу мелькнула тень.

Животное пробежало ленивой неспешной походкой, уверенное в своей силе. Его рыжеватая шерсть, покрытая черными пятнами, сливалась с красно-бурыми скалами.

Жак затаил дыхание, охваченный ужасом, не в силах поверить собственным глазам. До него доходили слухи, его предупреждали о том, что в глуши гор Дофар до сих пор можно встретить аравийского леопарда. Вымирающий, однако, как сейчас пришлось убедиться Бертрану, еще не вымерший до конца вид.

Огромная кошка бесшумно проскользнула мимо. Она была не одна. Показался второй леопард, двигавшийся быстрее, более молодой, более возбужденный. Затем третий. Самец – громадные лапы, которые расплющивались при каждом шаге, желтоватые когти.

Боясь сделать вдох, Жак бессознательно молился – пещерный человек, забившийся в нору от опасностей окружающего мира.

И тут показалась еще одна фигура.

Уже не кошка.

Обнаженные ноги, босые ступни, но в движениях – то же самое кошачье изящество.

Женщина.

Со своего места Жак не мог видеть ничего выше бедер. Женщина также не обратила на него никакого внимания, уверенная, как и леопарды. Она быстро прошла мимо, направляясь к вершине горы.

Жак выбрался из гробницы подобно Лазарю, восставшему из могилы. Стоя на четвереньках, он высунул голову, не в силах сдержаться. Женщина поднималась по скалистому склону, следуя тропой, известной ей одной. У нее была кожа цвета кофе мокко и прямые блестящие черные волосы по пояс. Она была полностью обнажена и нисколько не стеснялась этого.

Казалось, женщина почувствовала на себе взгляд Жака, но не стала оборачиваться. Зато сам он снова испытал непреодолимое ощущение того, что за ним следят. Оно бурлящим потоком разлилось по его телу. Жака опять прошибла холодная дрожь, но он был не в силах отвести взгляд.

Женщина шла в окружении леопардов, поднимаясь все выше и направляясь к гробнице на вершине. Ее силуэт, казалось, дрожал, словно мираж, возникший над раскаленным на солнце песком.

Услышав тихий хруст, Жак наконец перевел взгляд на свои руки.

Пара скорпионов забралась ему на пальцы. Хотя и не смертельный, укус скорпиона очень болезненный. Жак ахнул, увидев, как новые и новые твари выползают из щелей и трещин, спускаются по стенам, срываются с потолка. Сотни. Целое гнездовье.

Жак на карачках выбрался из гробницы, чувствуя укусы, которые огненными искрами обожгли спину, шею, лодыжки, кисти рук. Буквально вывалившись из входа, он покатился по каменистой почве. Новые укусы продолжали жечь, будто загашенные о кожу сигареты. Обезумев от боли, Жак закричал.

Поднявшись с трудом на ноги, он тряхнул руками, сбросил куртку, хлопнул ладонью по голове. Из входа в гробницу продолжали вползать новые полчища скорпионов. Потопав ногами, Жак, спотыкаясь, побежал вниз по склону. Внезапно испугавшись, что его крики привлекут внимание леопардов, Жак поднял взгляд вверх. Однако скалистый склон был чист. Женщина и дикие кошки исчезли.

Это было невероятно. Однако огонь скорпионьих укусов выжег в Жаке все любопытство. Развернувшись, он побежал к машине. Его взгляд по-прежнему был устремлен к вершине. Туда, где находилась могила Иова.

Открыв дверь "лендровера", Жак уселся за руль. Он получил предостережение держаться подальше от этих мест. Жак осознал это со всей определенностью.

Здесь должно произойти что-то жуткое.

* * *

16 часов 45 минут

Салала

– Сафия жива и здорова, – сказал Пейнтер, закрывая за собой дверь конспиративной квартиры.

Крошечная двухкомнатная квартира располагалась над бойким магазинчиком, который граничил с базаром Аль-Хаффа. Такое оживленное место служило отличным прикрытием, и ни у кого не возникало вопросов по поводу появления незнакомых людей.

Обычная деловая суета. Шум соседнего базара доносился гомоном голосов, которые зазывали, спорили и торговались на самых разных наречиях. В комнатах стоял запах сырой кожи и старых матрасов.

Дверь открыла на условный стук Корал. Пейнтер обратил внимание на двоих "призраков пустыни", которые дежурили на улице и наблюдали за подходами к конспиративной квартире.

Все остальные собрались в гостиной, усталые, измученные дорогой. Из ванной слышался шум воды. Пейнтер отметил, что Кара отсутствует. У Денни, Омахи и Клея были влажные волосы. Судя по всему, они по очереди приняли душ, смывая пыль и грязь путешествия. Капитан аль-Хаффи подобрал себе халат, который, правда, был тесен в плечах.

При появлении Пейнтера Омаха вскочил.

– Где она?

– Когда я подоспел к гробнице, Сафия вместе со своими похитителями как раз уезжала оттуда. Они приехали на трех внедорожниках. Вооружены до зубов.

Пейнтер прошел на крохотную кухоньку. Открыв кран, он склонился над раковиной и подставил голову под струю воды.

Омаха остановился у него за спиной.

– В таком случае почему ты за ними не следишь?

Выпрямившись, Пейнтер смахнул назад мокрые волосы, роняя капли воды на шею и спину.

– Слежу.

Выдержав взгляд Омахи, он подошел к Корал.

– Что со снаряжением?

Молодая женщина кивнула на дверь в другую комнату.

– Я решила дождаться тебя. Электронный замок оказался более мудреным, чем я предполагала.

– Покажи.

Корал провела его к двери. Эта квартира представляла собой одну из разбросанных по всему земному шару конспиративных точек ЦРУ, оснащенную всем необходимым и законсервированную. Готовясь к операции, отряд "Сигма" выяснил ее местонахождение. На чрезвычайный случай. Как оказалось, не зря.

Пейнтер отыскал клавиатуру электронного замка, спрятанную под складками занавесок. Корал закрепила занавески, чтобы они не мешали. На полу лежали подручные инструменты: щипчики, лезвие безопасной бритвы, пинцет, пилка для ногтей.

– Нашла в ванной, – объяснила Корал.

Пейнтер опустился на колени перед клавиатурой. Корал уже вскрыла крышку, обнажив электронную начинку. Пейнтер изучил печатную плату. Склонившись рядом с ним, Корал показала на обрезанные провода – красный и синий.

– Я смогла отключить бесшумную сигнализацию. Теперь можно набрать ключ доступа в склад, никому не сообщая об этом. Но я подумала, будет лучше, если ты проверишь мою работу. В конце концов, это твоя епархия.

Пейнтер кивнул. Все подобные склады были оснащены сигнализацией, извещавшей ЦРУ о том, что конспиративной квартирой воспользовались. Пейнтер не хотел, чтобы сейчас об этом узнали. Пока еще рано. Для всего мира они погибли, и Пейнтеру хотелось, чтобы такое положение дел сохранилось как можно дольше.

Он пробежал взглядом по печатной плате, отслеживая проводники питания, сигнальные шины, управляющие контакты. Кажется, все в порядке. Корал удалось отключить питание, поступающее на телефонную линию, сохранив электронный замок нетронутым. Для ученого-физика она оказалась чертовски толковым радиоинженером.

– Вроде нормально.

– Тогда можно входить.

Готовясь к заданию, Пейнтер выучил наизусть код этой конспиративной квартиры. Он набрал первую цифру десятизначного ключа. У него будет только одна попытка на то, чтобы ввести его. В случае ошибки клавиатура отключится, блокируя замок. И склад превратится в неприступный банковский сейф.

Пейнтер медленно вводил цифры одну за другой.

– У тебя осталось девяносто секунд, – напомнила Корал.

Еще одна мера предосторожности. Десятизначную комбинацию необходимо набрать в течение определенного временного промежутка. Тщательно нажимая клавиши, Пейнтер продолжал вводить код. Когда он дошел до седьмого знака ключевой последовательности – цифры девять, его палец неуверенно застыл. Подсвеченная клавиша, казалось, горела чуть более тускло, чем все остальные, так что по ней было легко промахнуться. Пейнтер замер. Неужели он стал жертвой мании преследования и пугается теней?

– В чем дело? – спросила Корал.

К ним подошли Омаха и его брат. Пейнтер сидел на корточках, лихорадочно размышляя. Он несколько раз сжал и разжал пальцы, не отрывая взгляда от клавиши с цифрой девять. Ну конечно же, этого не может быть...

– Пейнтер, – едва слышно прошептала Корал.

Если он протянет с вводом ключа еще совсем немного, система заблокируется. Медлить было нельзя. Однако что-то было не так. Пейнтер буквально чувствовал это. Над ним склонился Омаха, и его горячее дыхание лишь усиливало ощущение стремительно истекающего времени. Если Пейнтер собирается спасать Сафию, ему необходимо то, что находится за этой дверью.

Пейнтер схватил пинцет и пилку для ногтей. С хирургической точностью он осторожно подцепил клавишу с цифрой девять. Она упала ему в ладонь. Все получилось слишком легко. Пригнувшись к самой клавиатуре, Пейнтер прищурился.

Проклятье!

Под клавишей находилась крошечная микросхема с замыкающим контактом в центре. Микросхема была плотно обмотана тонкой медной проволокой. Антенна. Это был микропередатчик. Если бы Пейнтер нажал клавишу, передатчик заработал бы. Судя по тому, как грубо был сделан микропередатчик, он был не фабричного производства.

Здесь побывала Кассандра.

Левый глаз Пейнтеру залил пот. Он даже не подозревал, какое количество влаги выступило у него на лбу.

Ему через плечо заглянула Корал.

– Черт!

Это было сказано слишком мягко.

– Уведи всех отсюда!

– Что тут происходит? – спросил Омаха.

– Ловушка. Все вон! Живо! – крикнул Пейнтер.

Бессильная ярость подогревала его слова.

– Хватай Кару! – приказала Омахе Корал, подталкивая его к двери ванной.

Сама она поспешила вывести за дверь всех остальных.

Когда в квартире никого не осталось, Пейнтер снова присел перед клавиатурой. У него в голове любимым старым мотивом звучала литания проклятий. Кассандра все время оказывается на шаг впереди.

– Еще тридцать секунд! – предупредила Корал, захлопывая за собой дверь.

Через полминуты электронный замок заблокирует дверь. Оставшись один, Пейнтер внимательно осмотрел микросхему, отложил пилку для ногтей и взял щипчики. Мысленно пожалев о том, что у него нет с собой его набора инструментов, он начал извлекать микропередатчик, стараясь дышать размеренно и ровно. Первым делом Пейнтер прикоснулся к металлическому корпусу, чтобы снять заряд статического электричества, затем принялся за работу. Осторожно отделив провод питания, он зачистил изоляцию, не повредив жилу.

Пейнтер обнажил провод заземления, изогнул его и дотронулся до провода питания. Раздался треск, затем шипение. В воздух поднялся дымок от горелой изоляции. Микропередатчик был выведен из строя. Осталось восемь секунд...

Пейнтер откусил сгоревший микропередатчик и вытащил его из полой кнопки. Он быстро набрал три последние цифры, и замок заворчал, освобождая щеколду. Пейнтер облегченно вздохнул и перед тем, как браться за дверную ручку, внимательно осмотрел косяк. Все выглядело нетронутым. Похоже, Кассандра полностью положилась на микропередатчик.

Пейнтер нажал на ручку. Дверь была тяжелая, усиленная закаленной сталью. Быстро прошептав молитву, Пейнтер распахнул дверь, остановился в дверном проеме и заглянул внутрь. Помещение освещала голая лампочка под потолком.

Дьявольщина!

Комната была заставлена металлическими стеллажами, но все они были пустыми. Кассандра не стала рисковать и не оставила ни крошки, за исключением своей визитной карточки – фунта взрывчатки с подключенным электронным детонатором. Если бы Пейнтер нажал на клавишу с цифрой девять, весь дом взлетел бы на воздух. Подойдя к взрывчатке, Пейнтер вытащил детонатор. Отчаяние тупой болью стиснуло грудную клетку. Ему хотелось плакать. Однако вместо этого Пейнтер вернулся к входной двери и крикнул, что все в порядке.

Корал поднялась по лестнице первой. В ее взгляде светилась радость.

– Она нас полностью обчистила, – сообщил напарнице Пейнтер.

Омаха, поднявшийся в квартиру следом за Корал, спросил:

– Кто?

– Кассандра Санчес, – отрезал Пейнтер. – Похититель Сафии.

– Черт побери, каким образом она прознала про конспиративную квартиру?

Пейнтер покачал головой. Действительно, каким? Вернувшись в пустой склад, он подошел к бомбе.

– Что ты собираешься сделать? – поинтересовался Омаха.

– Забрать взрывчатку. Возможно, она нам еще понадобится.

– А что насчет Сафии? – спросил Омаха. – Ты сказал, что сможешь ее отыскать.

Вытащив взрывчатку, Пейнтер жестом предложил всем выйти в гостиную.

– Сказал. Но теперь у нас возникли проблемы. Здесь должен был быть компьютер, связанный со спутником. Через него можно было бы выйти на сервер Министерства обороны.

– Не понимаю, – безжизненным тоном промолвила Кара.

В свете люминесцентных ламп ее кожа казалась мертвенно-желтой. Молодая женщина выглядела опустошенной, и у Пейнтера возникло подозрение, что до такого состояния ее довели не наркотики, а их отсутствие.

Пейнтер вернулся в гостиную, одновременно пересматривая свои планы и проклиная на чем свет стоит Кассандру. Она узнала про конспиративную квартиру, получила ключ доступа и заминировала электронный замок. Откуда ей известны все их шаги? Пейнтер скользнул взглядом по собравшимся.

– А где Клей?

– Докуривает на лестнице, – ответил Денни. – Он нашел на кухне пачку сигарет.

Словно по команде, в дверях появился Клей. Все взгляды обратились на него. Молодой аспирант опешил от такого внимания к собственной персоне.

– В чем дело? – спросил он.

Кара повернулась к Пейнтеру.

– Что будем делать дальше?

Пейнтер обратился к капитану аль-Хаффи:

– Жеребца султана я оставил на улице с Шарифом. Как вы думаете, можно будет быстро продать его и на вырученные деньги закупить какое-нибудь оружие и транспорт?

Капитан уверенно кивнул.

– У меня есть в городе кое-какие связи.

– Даю вам полчаса.

– Но что же насчет Сафии? – не сдавался Омаха. – Мы теряем время.

– В настоящий момент Сафии ничего не грозит. Она по-прежнему нужна Кассандре, иначе уже лежала бы в могиле вместе с отцом Девы Марии. Похитители забрали ее не случайно. Если мы хотим освободить Сафию, лучше всего будет действовать под покровом ночи. У нас есть какое-то время.

– Как ты собираешься узнать, куда везут Сафию? – спросила Кара.

– Как, черт побери, мы будем ее искать? – поддержал ее Омаха.

Пейнтер направился к входной двери.

– Отыскав лучшее кафе в городе.

* * *

17 часов 10 минут

Омаха решительным шагом пересекал рынок Аль-Хаффа. Следом за ним шел один Пейнтер. Остальные отдыхали на конспиративной квартире в ожидании возвращения капитана аль-Хаффи и средства передвижения.

Омаха очень надеялся, что конечная цель, куда им предстоит двигаться, станет известна. Каждый шаг отдавался тупой яростью. Пейнтер видел Сафию, находился в нескольких шагах от нее и позволил похитителям увезти ее с собой, а его уверенность в том, что он сможет проследить путь Сафии, заметно пошатнулась. Омаха видел это по глазам Пейнтера. В них появилась тревога.

Этот ублюдок должен был попытаться освободить Сафию, когда ему представилась малейшая возможность. И к черту риск. Его невыносимая осторожность будет стоить Сафии жизни. И тогда уже все усилия по ее освобождению окажутся бессмысленными. Омаха шел мимо лотков и лавок, глухой к гомону голосов, крику зазывал, сердитой перепалке разгоряченных торгов, гоготу сидящих в клетках гусей, реву ишака.

Базар готовился к закрытию. Солнце сползло уже к самому горизонту, тени вытянулись. Начинал дуть вечерний ветер, который трепал пологи навесов и поднимал столбы пыли и мусора. В воздухе висел запах соли, специй и надвигающегося дождя. Сезон муссонов уже закончился, однако сводки погоды предупреждали о приближающемся декабрьском шторме.

Холодный фронт двигался со стороны моря в глубь суши. К полуночи обязательно начнется дождь. Вчерашний ночной шквал явился лишь предвестником целой череды бурь. Поговаривали о том, что циклон переберется через горы и столкнется с песчаной бурей, которая накатывалась с севера, следствием чего станет чудовищный ураган.

Однако Омаху беспокоили в первую очередь не природные катаклизмы.

Они с Пейнтером быстро шли через базар. Их цель находилась на противоположной стороне, где возник современный торговый центр, в том числе "Макдональдс" и супермаркет. Омаха лавировал между последними лавками, проходя мимо торговцев, которые продавали сногсшибательные духи, благовония, бананы, табак, ювелирные украшения кустарной работы, традиционную дофарскую одежду из бархата, украшенную бусами и шитьем.

Наконец они добрались до улицы, отделявшей базар от торгового центра. Омаха махнул рукой.

– Вот оно. И как же это поможет тебе найти Сафию?

Пейнтер пересек улицу.

– Сейчас покажу.

Омаха последовал за ним. Он недоуменно прочитал вывеску: "Интернет-кафе Салала". Заведение кроме компьютерного обслуживания специализировалось на изысканных сортах чая и кофе. Здесь можно было найти все самые известные марки. В настоящее время подобные кафе можно встретить в самых глухих уголках земного шара. Достаточно иметь лишь доступ к телефонной линии, и жители самых отдаленных районов могут пускаться в плавание по Всемирной паутине.

Войдя в кафе, Пейнтер подошел к официанту, светловолосому англичанину по имени Эйкс, назвал ему номер своей кредитной карточки и срок ее действия.

– Ты помнишь все это наизусть, – удивился Омаха.

– Всегда надо быть готовым к тому, что на тебя нападут пираты.

Пока официант вводил данные, Омаха спросил:

– Я полагал, ты хочешь привлекать к себе как можно меньше внимания. А разве использование кредитной карточки не станет указанием на то, что ты все еще жив?

– Думаю, это уже не имеет значения.

Считыватель кредитных карточек одобрительно запищал. Официант торжествующе поднял большой палец вверх.

– Сколько времени вам нужно?

– Связь скоростная?

– Выделенная цифровая линия, дружище. Иначе в плавание по Интернету отправляться нельзя.

– Тогда тридцати минут будет достаточно.

– Великолепно. Компьютер в углу свободен.

Пейнтер подошел к "пентиуму" последней модели. Усевшись за клавиатуру, он набрал длинный адрес.

– Я вхожу на сервер Министерства обороны.

– Каким образом это поможет нам найти Сафию?

Пейнтер продолжал нажимать клавиши. Его пальцы буквально летали по клавиатуре. На экране сменялись, обновлялись, исчезали таблички.

– Через Министерство обороны я смогу получить доступ к большинству индивидуальных систем, подпадающих под действие закона о национальной безопасности. Ну вот, вошли.

На экране появилась страничка с логотипом "мицубиси".

Омаха заглянул через плечо.

– Собираешься купить новую машину?

Работая мышкой, Пейнтер пустился в путешествие по сайту. Судя по тому, как он проскакивал запросы паролей, у него был допуск к любым секретам фирмы.

– Кассандра со своими людьми разъезжает на внедорожниках "мицубиси". Они не предпринимают особых попыток скрыть это. Мне без труда удалось приблизиться к одной из машин и считать его ВИН.

– Идентификационный номер транспортного средства?

Пейнтер кивнул.

– Все машины, оснащенные навигационной системой Джи-пи-эс, поддерживают постоянную связь с орбитальными спутниками, которые определяют их местоположение и позволяют водителю в любой момент знать, где именно он находится.

Омаха постепенно начинал понимать.

– И раз тебе известен номер машины, ты можешь определить, где она сейчас находится.

– По крайней мере, я на это очень надеюсь.

На экране появился запрос. Пейнтер ввел номер, не глядя на клавиатуру, нажал клавишу ввода и откинулся назад. Омаха отметил, что рука у него едва заметно дрожала. Пейнтер стиснул кулак, пытаясь это скрыть. Омаха прочитал его мысли. А что, если он считал ВИН неправильно? А что, если похитители отключили систему Джи-пи-эс? Да мало ли что могло произойти.

Но после долгой паузы на экране наконец появилась оцифрованная карта Омана, полученная с двух спутников, находящихся на геостационарных орбитах. В маленькой рамке замелькали цифры точных географических координат, отображая текущее положение внедорожника.

Пейнтер облегченно вздохнул. Омаха сделал то же самое.

– Если бы нам удалось определить, где похитители содержат Сафию...

Пейнтер многократно увеличил масштаб. На экране появились улицы Салалы. Однако крошечная синяя стрелка, обозначающая местонахождение машины, уже покинула пределы города и удалялась в сторону гор.

Пейнтер подался к экрану.

– Нет...

– Проклятье, они выехали из города!

– Значит, Сафии удалось обнаружить что-то в гробнице.

Омаха резко вскочил с места.

– В таком случае мы должны трогаться в путь. Немедленно!

– Нам неизвестно, куда направляются похитители, – остался сидеть за компьютером Пейнтер. – Я вынужден следить за ними до тех пор, пока они не остановятся.

– Дорога здесь только одна. Та, по которой они едут. Мы сможем их догнать.

– Но если они свернут с нее, мы об этом не узнаем. Не забывай, у них полноприводные внедорожники.

Омаха поймал себя на том, что его разрывает в прямо противоположные стороны. Как быть: слушать практические советы Пейнтера или угонять первую попавшуюся машину и мчаться следом за Сафией? Но что он будет делать, когда ее догонит? Как сможет ей помочь?

Пейнтер схватил Омаху за руку и посмотрел ему в глаза.

– Доктор Данн, мне нужно, чтобы ты задумался. Почему похитители покинули город? Куда они могут направляться?

– Черт возьми, как я могу...

Пейнтер стиснул ему руку.

– Ты знаком с историей этого региона не хуже Сафии. Тебе известно, по какой дороге едут похитители, что на ней находится. Есть ли там что-нибудь такое, на что могла указать гробница в Салале?

Омаха тряхнул головой, не желая отвечать. Они теряют драгоценное время!

– Черт бы тебя побрал, Омаха! Хоть раз в жизни подумай перед тем, как что-то сделать!

Омаха выдернул руку.

– А пошел ты к...

Однако он не двинулся с места, охваченный дрожью.

– Ну же? Что там? Куда они направляются?

Омаха перевел взгляд на экран компьютера, не в силах смотреть на Пейнтера, опасаясь, что подобьет ему и второй глаз. Уставившись на синюю стрелку, которая петляла, удаляясь прочь от города в горы, он задумался. Что именно обнаружила Сафия? Куда они направляются?

Омаха перебрал все возможности с точки зрения археологии: все древние памятники, в изобилии разбросанные в здешних местах, – святилища, кладбища, крепости, пещеры, колодцы. Их здесь было слишком много. В Омане под любым камнем скрывалась история.

И тут его осенила мысль. Рядом с шоссе, всего в нескольких милях от него находится одна известная гробница. Повернувшись к компьютеру, он проследил взглядом за синей стрелкой, ползущей по дороге.

– Миль через пятнадцать от шоссе будет ответвление. Если они на него свернут, я скажу, куда они направляются.

– Значит, нам придется еще немного подождать, – сказал Пейнтер.

Омаха обреченно уселся перед экраном.

– Похоже, выбора у нас нет.

* * *

17 часов 32 минуты

Оставив Омаху следить за продвижением внедорожника, Пейнтер купил время на другом компьютере. Если будет известно, куда направляются Кассандра с Сафией, это станет хорошей отправной точкой. Хотелось на это надеяться.

Усевшись за второй компьютер, Пейнтер снова зашел на сервер Министерства обороны. Смысла притворяться погибшим больше не было. Он уже и так оставил за собой электронный след. Кассандре известно, что он жив. По крайней мере, она ведет себя именно так.

Введя свой персональный код, он получил доступ к электронному почтовому ящику и набрал адрес доктора Шона Макнайта, главы отряда "Сигма". Если и можно кому-то доверять, то только Шону. Пейнтеру требовалось известить своего начальника о развитии событий, доложить о ходе операции.

На экране открылось окно исходящего сообщения, и Пейнтер быстро застучал по клавишам, вкратце излагая все случившееся.

Он подчеркнул роль Кассандры, указал, что в организации, возможно, имеется предатель. В противном случае Кассандра не могла бы узнать про конспиративную квартиру, получить код доступа к электронному замку.

Пейнтер завершил письмо: "Не могу передать, насколько важным мне представляется проведение расследования с вашей стороны. Успех операции будет зависеть от того, как скоро удастся перекрыть канал утечки информации. Доверять нельзя никому. Сегодня вечером мы попытаемся освободить доктора аль-Мааз. Мы полагаем, нам известно, куда именно ее везет группа Кассандры. Судя по всему, они направляются..."

Остановившись, Пейнтер сделал глубокий вдох. Моля Бога о том, чтобы это было ошибкой, он продолжил печатать: "...к йеменской границе. Мы немедленно выдвигаемся туда же, чтобы пресечь попытку пересечения границы".

Пейнтер уставился на сообщение, оглушенный подозрением, которое пришло ему в голову. Но тут Омаха подозвал его:

– Они свернули с шоссе!

Пейнтер нажал клавишу отправки сообщения. Оно исчезло, но чувство вины осталось.

– Пошли, – поспешил к выходу Омаха. – Надо немедленно отправляться в путь!

Пейнтер последовал за ним. В дверях кафе он обернулся на компьютер, за которым только что сидел. Что ж, он сделал то, что требовалось сделать.

13Отпечаток ноги пророка

3 декабря, 17 часов 55 минут

Горы Дофар

Сафия смотрела в окно внедорожника, петляющего по горному серпантину. После того как машины свернули с шоссе, асфальт уступил место щебню, который, в свою очередь, вскоре перешел в ухабистую грунтовую дорогу. Маленький караван двигался медленно, вдоль глубокого ущелья, которым круто обрывался склон слева.

Внизу осталась долина, потонувшая в сочной зелени. По мере того как солнце клонилось к западу, в провале сгущались тени. Тут и там на склоне темнели огромные баобабы с переплетенными стволами и торчащими из земли корнями. Казалось, они сохранились практически без изменений с глубокой древности и теперь смотрелись чужеродными среди представителей современной флоры. Куда ни падал взгляд, везде он встречал различные оттенки изумруда. Вдалеке между двух гор блестела полоска водопада, искрясь брызгами в последних лучах заходящего солнца.

Сафия поймала себя на том, что, прищурившись, можно было даже на какое-то мгновение убедить себя, что находишься в Англии.

Своей буйной растительностью горы были обязаны муссонам харифам, которые с июня по сентябрь нагоняли на склоны густые туманы, моросящие дождями. Даже сейчас на закате солнца с моря начинал дуть сильный ветер, что ощущалось и в машине. Потемневшее небо затянуло редкой пеной облаков, цепляющихся за горные вершины.

Всю дорогу было включено радио, настроенное на местный канал. Кассандра жадно ловила сообщения о ходе спасательной операции на месте гибели "Шабаба Омани". По-прежнему не удалось найти тех, кому посчастливилось спастись. С приближением шторма волнение на море снова усиливалось. Однако господствовали в сводках погоды сообщения о свирепой песчаной буре, которая двигалась на юг через Саудовскую Аравию, экспрессом мчась в сторону Оманской пустыни, сметая все на своем пути.

Буйства природы – мрачные, грозные, непредсказуемые – как нельзя лучше соответствовали настроению Сафии. Молодая женщина ощущала в груди нарастающую силу, бурю, запертую, как джинн в кувшине. Она пребывала в постоянном напряжении, на взводе. Это состояние напоминало приближение приступа паники, однако сейчас страха не было – только непоколебимая решимость. У нее ничего не осталось, значит, ей нечего терять. Сафия вспоминала годы, прожитые в Лондоне. Тогда было то же самое. Она пыталась обрести покой, исчезнуть, отрезать себя от окружающего мира, замкнувшись в себе. И сейчас наконец это ей действительно удалось. Внутри осталось только одно стремление – во что бы то ни стало остановить Кассандру. И этого было достаточно.

Погруженная в собственные мысли, Кассандра время от времени наклонялась вперед, чтобы вполголоса обмолвиться парой фраз с сидевшим за рулем Джоном Кейном. Несколько минут назад у нее зазвонил сотовый телефон. Отвечая на вызов, она отвернулась и говорила шепотом. Сафии удалось разобрать имя Пейнтера. Она попыталась подслушать, но Кассандра говорила слишком тихо, и к тому же ее голос заглушало бормотание радио. Закончив разговор, Кассандра сделала два звонка, после чего погрузилась в напряженное молчание. Казалось, от нее волнами исходила злость.

С тех пор Сафия не отрывала взгляда от пейзажа за окном, пытаясь определить места, где можно было бы спрятаться, запоминая ориентиры. На всякий случай.

Еще через десять минут медленного продвижения вперед показалась большая гора, вершина которой все еще была освещена солнцем. В ярких лучах сверкал золотистый купол невысокой башни.

Сафия выпрямилась.

– Это и есть то самое место? – прищурившись, оживилась Кассандра.

Сафия кивнула, чувствуя, что сейчас не время провоцировать свою похитительницу.

Взобравшись по склону, внедорожник объехал вокруг подножия гор и начал медленно карабкаться к вершине на пониженной передаче. Вскоре встретилось стадо верблюдов, пасшихся на обочине. Животные отдыхали, опустившись на колени. В тени баобаба сидели несколько горцев. И верблюды, и люди проводили взглядом проехавшие машины.

Наконец за последним поворотом показался обнесенный стеной погребальный ансамбль, состоящий из небольшого светло-коричневого здания, крошечной мечети с побеленными стенами и красивого сада, засаженного кустарниками и цветами. Стоянка, которая представляла собой расчищенную поляну перед входом, вследствие позднего часа была пустынной.

Кейн остановил внедорожник и, как прежде, вышел открыть дверь. Сафия выбралась из машины, разминая затекшие мышцы. К ней присоединилась Кассандра.

Подоспели и два сопровождавших джипа. Из них вылезли мужчины, одетые в джинсы, футболки и рубашки с короткими рукавами. На всех были одинаковые ветровки, под которыми скрывалось оружие. Мужчины быстро рассредоточились вдоль дороги, проявляя интерес к стенам и саду. Двое встали спинами друг к другу и осмотрели в бинокли окрестности.

За исключением единственной дороги, по которой приехал маленький кортеж, все подходы к вершине представляли собой крутые, практически отвесные скалы. Бежать отсюда будет очень нелегко.

Джон Кейн обошел своих людей, отдавая последние распоряжения. Наконец, удовлетворенный, он вернулся.

– С чего начнем?

Сафия неопределенно махнула в сторону мечети и усыпальницы. Она первой вошла в проем в стене.

– Похоже, здесь никого нет, – заметил Кейн.

– Где-то должен быть хранитель, – возразила Сафия, указывая на цепочку, которая лежала на земле около входа.

Никто не потрудился запереть гробницу.

Кассандра подозвала двоих бойцов.

– Обыщите все вокруг.

Те послушно поспешили исполнять приказание.

Кассандра двинулась вслед за Сафией и Кейном, который не отпускал пленницу ни на шаг. Они вошли в сад между мечетью и небольшим коричневым склепом. Кроме этих двух зданий в комплекс входили древние руины за гробницей у самой ограды. Предположительно это была молельня – все, что осталось от дома Иова.

Дверь в гробницу оказалась открытой, как и ворота.

Сафия посмотрела на дверь.

– Я понятия не имею, с чего начинать поиски следующей вехи. Потребуется какое-то время.

– Если это займет всю ночь, пусть будет так.

– Мы остаемся здесь?

Сафия не смогла скрыть удивление в своем голосе.

Лицо Кассандры оставалось неумолимым.

– Столько, сколько нужно.

Сафия обвела взглядом двор, надеясь, что смотритель просто проявил беспечность и ушел, забыв запереть ворота. Она боялась услышать где-то поблизости выстрел, означающий его смерть. А что, если придут паломники? Сколько еще будет смертей?

Молодую женщину разрывали противоречивые чувства. Чем скорее Кассандра получит желаемое, тем меньше вероятность гибели невинных людей. Но это означало, что Сафия должна помочь убийце, чего она никак не хотела делать.

Не имея выбора, Сафия пересекла дворик и вошла в усыпальницу. У нее были смутные догадки относительно того, что нужно найти, но она понятия не имела, где это может быть спрятано.

Она постояла в дверях. Гробница Иова, размерами значительно меньше усыпальницы наби Амирана, имела в плане правильный квадрат. Стены были выкрашены в белый цвет, пол – в зеленый. Два красных персидских молитвенных коврика лежали по обе стороны от могилы, которую также покрывали шелковые полотнища с изречениями из Корана. Под ними находился простой могильный холмик, по преданию насыпанный на месте погребения Иова.

Сафия медленно обошла вокруг могилы. Мраморного надгробного камня, подобного установленному в головах могилы Амирана, не было. Здесь стояло несколько закопченных погребальных светильников и лежал небольшой поднос, на котором посетители оставляли дары и монеты. В остальном помещение было начисто лишено каких-либо украшений, за исключением таблички на стене с именами пророков: Моисея, Авраама, Иова, Иисуса и Мохаммеда. Сафии хотелось надеяться, что по дороге к Убару ей не придется посещать их гробницы. Наконец она вернулась к входу, так и не зная, с чего начать.

К ней обратилась Кассандра, оставшаяся в дверях:

– А что насчет железного сердца? Может быть, попробовать использовать его и здесь?

Серебристый чемоданчик стоял у ее ног.

Сафия покачала головой, чувствуя, что от сердца здесь не будет никакого толка. Протиснувшись между Кассандрой и Кейном, она покинула усыпальницу.

Только выйдя во дворик, Сафия запоздало спохватилась, что заходила в гробницу обутая и к тому же оставила волосы непокрытыми. Но где же смотритель гробницы? Сафия огляделась вокруг, полная тревоги за жизнь этого человека. Ей очень хотелось верить, что он уже ушел.

Усилившийся ветер, налетая порывами на дворик, трепал головки высаженных вдоль ограды лилейников. В сгущающихся сумерках гробница казалась заброшенной, потерявшейся во времени. И тем не менее Сафия что-то почувствовала. Что-то такое, чему она не могла найти названия, нечто неосязаемое, скорее просто ожидание чего-то. Возможно, все дело было в освещении. Лучи заходящего солнца высветили все вокруг: стены мечети, ограду, даже плотно утрамбованный щебень, которым была вымощена дорожка в садике, – резкими, четкими деталями словно образовали серебристый негатив, поднесенный к источнику яркого света. У Сафии возникло ощущение, что, если подождать достаточно долго, все откроется само собой, во всех красках и мельчайших подробностях.

Вот только времени у нее не было.

– И что дальше? – резким тоном произнесла Кассандра, возвращая Сафию к действительности.

Сафия обернулась. Рядом с входом в гробницу в земле был маленький металлический люк. Нагнувшись, Сафия взялась за ручку, зная, что находится за люком.

– Что вы делаете? – спросила Кассандра.

– Свою работу, – позволила выплеснуться своему презрению Сафия.

Усталая и измученная, она больше не имела сил гадать, как отнесется к ее словам похитительница.

Под люком находился высеченный в камне неглубокий колодец всего шестнадцати дюймов в глубину. На его дне виднелись два окаменевших следа – босой человеческой ноги и конского копыта.

– Что это? – спросил Кейн.

Сафия объяснила:

– Если вы помните мой рассказ про Иова, он, пораженный болезнью, жил здесь отшельником до тех пор, пока Господь не повелел ему ударить ногой в землю, и тотчас же в этом месте забил целительный источник.

Она указала на отпечаток ноги в каменном колодце.

– Предположительно, этот след оставлен самим Иовом. И здесь забил источник, питаемый водой из родника у подножия горы.

– Вода потекла вверх? – скептически заметил Кейн.

– Иначе это не было бы чудом.

Кассандра пристально посмотрела на дно колодца.

– А какое отношение к чуду имеет отпечаток копыта?

Сафия наморщила лоб, уставившись на след.

– С ним не связано никаких преданий, – растерянно пробормотала она.

И тем не менее у нее в памяти что-то зашевелилось. Почему это кажется таким знакомым? Окаменевшие следы человека и лошади...

На Ближнем Востоке существует бесчисленное количество легенд о людях и животных, превратившихся в камень. Среди них есть и связанные с Убаром. Сафия порылась в памяти. В двух таких легендах, включенных в сказки "Тысячи и одной ночи", упоминается открытие города, затерянного в пустыне, жители которого, погрязшие в пороках, в наказание были обращены или в камень, или в бронзу – в зависимости от источника легенды. Определенно, эти предания имели прямое отношение к Убару. В одном из них на затерянный город случайно наткнулись охотники, а во втором к его воротам привела цепочка указаний и вех.

Сафия помнила самую значительную из этих вех – бронзовую статую всадника, державшего в руке копье с насаженной на него головой. На голове была высечена надпись.

Сафия, которая по поручению Кары проводила подробные исследования арабской мифологии, помнила надпись наизусть: "О ты, кто придет ко мне, если ты не знаешь дорогу, ведущую к Городу бронзы, потри руку всадника, и он повернется, а затем остановится, и в какую сторону он укажет, туда и иди, ибо эта дорога приведет к Городу бронзы".

К Убару.

Сафия задумалась над этими строками. Где металлическая статуя, которая после прикосновения поворачивается, чтобы указать на следующую веху? Она снова представила себе железное сердце, застывшее на мраморном алтаре подобно стрелке компаса. Сходство было несомненным.

Сафия смотрела в глубь колодца. Она обратила внимание на то, что отпечатки босой ноги и копыта указывали в одну сторону, как будто человек вел коня в поводу. Не это ли и есть новое направление? Сафия нахмурилась, чувствуя, что этот ответ слишком очевиден, слишком прост. Опустив крышку, она выпрямилась.

Кассандра не отходила от нее ни на шаг.

– Вы что-то обнаружили.

Сафия покачала головой. Ломая голову над тайной, она направилась в ту сторону, куда указывали следы давно умершего пророка. В конце концов Сафия очутилась на месте археологических раскопок, расположенном за гробницей и отделенном от нее узким проходом. Развалины представляли собой четыре полуобвалившиеся стены, образующие квадрат со сторонами по десять футов. Судя по всему, постройка когда-то была частью большого здания.

Переступив порог, Сафия прошла внутрь квадрата. Кассандра последовала за ней.

– Что здесь было?

– Древняя молельня.

Посмотрев на небо, потемневшее после захода солнца, Сафия перешагнула через молельный коврик на полу. Она прошла туда, где в двух стенах были высечены грубые ниши, назначением которых было сориентировать верующих, в какую сторону обращать молитвы. Сафия знала, что более новая ниша обращена к Мекке. Она подошла ко второй, более древней.

– Вот как молился пророк Иов, – пробормотала Сафия, обращаясь не столько к Кассандре, сколько к себе самой. – Лицом к Иерусалиму.

Встав в нишу, Сафия обернулась назад, в ту сторону, откуда только что пришла. В сгущающихся сумерках она разглядела металлическую крышку колодца. Окаменевшие следы указывали прямо сюда. Сафия осмотрела нишу и приложила руку к остатку стены, сложенной некогда из блоков местного песчаника.

Песчаник – тот самый камень, из которого было высечено изваяние, заключавшее в себе железное сердце.

К ней подошла Кассандра.

– Вы что-то знаете, но не говорите нам.

Сафия почувствовала, как ей под ребро ткнулось дуло пистолета. Она даже не заметила, когда Кассандра успела его вытащить.

Не отрывая ладони от стены, Сафия обернулась. Заговорить ее заставил не пистолет, а собственное любопытство.

– Мне нужен металлоискатель.

* * *

18 часов 40 минут

Когда Пейнтер подъехал к повороту на грунтовую дорогу, уже опустилась ночь. Зеленый знак с арабской вязью сообщил: "Джебаль Эйттин – 9 км". Расставшись с асфальтовым покрытием, машина затряслась на гравии. Пейнтер свернул с асфальта на щебенку, не сбросив скорость. Брызнувшие из-под колес камешки громко забарабанили по днищу, напоминая пулеметные очереди. Беспокойство Пейнтера возросло еще больше.

Омаха сидел спереди справа, опустив до половины стекло. Денни устроился на заднем сиденье позади брата.

– Помни, у этой развалюхи нет полного привода, – предупредил Денни.

Его зубы стучали громче грохота машины.

– Я не могу ехать медленнее, – крикнул в ответ Пейнтер. – Когда мы окажемся ближе, придется двигаться осторожнее. С выключенными фарами. А пока что надо поднажать.

Омаха одобрительно проворчал.

Перед крутым подъемом Кроу утопил педаль газа в пол. Машину повело юзом. Пейнтер с трудом выровнял ее. Она не была предназначена для гонок по пересеченной местности, однако выбирать не приходилось.

* * *

Вернувшись из интернет-кафе, Пейнтер обнаружил капитана аль-Хаффи, который поджидал их с минивэном "фольксваген" 1988 года выпуска. Корал изучала другие приобретения, сделанные капитаном: три автомата Калашникова и два девятимиллиметровых пистолета "Хеклер и Кох".

Все это было куплено на деньги, вырученные от продажи жеребца. И хотя оружие оказалось весьма приличным и с солидным боезапасом, машину Пейнтер, будь его воля, выбрал бы получше. Но капитан не знал, что им придется покинуть город. Времени было в обрез, поэтому искать другой автомобиль было некогда.

Зато в минивэне поместились все. Денни, Корал и двое "призраков пустыни" втиснулись на заднее сиденье, а Кара, Клей и капитан аль-Хаффи устроились на дополнительном третьем ряду. Пейнтер попытался было отговорить их ехать вместе с ним, но на это у него было слишком мало времени. Ехать захотели все, и к тому же Салала перестала быть для них безопасным местом. Кассандра могла в любой момент направить отряд убийц убрать свидетелей. Пейнтер не знал, где еще у нее есть глаза и уши. Доверять нельзя было никому.

Поэтому в путь отправились все.

Пейнтер бросил машину в крутой поворот. Лучи фар, метнувшись в сторону, ослепили большое животное, застывшее посреди дороги. Верблюд невозмутимо посмотрел на минивэн. Пейнтер нажал на тормоз, и машина, войдя в занос, остановилась. Верблюд оглядел минивэн глазами, сияющими в лучах фар красным светом, и не спеша продолжил свой путь через дорогу. Пейнтеру пришлось вырулить на обочину, чтобы его объехать. Наконец он прибавил газу, но только для того, чтобы через пятьдесят футов снова резко затормозить. С дюжину верблюдов в беспорядке брели по дороге, полностью перегораживая ее.

– Посигналь, – предложил Омаха.

– Чтобы тем самым предупредить Кассандру о нашем приближении? – скривился Пейнтер. – Кому-то надо выйти из машины и расчистить дорогу.

– Я умею обращаться с верблюдами, – предложил Барак, выбираясь из машины.

Но как только его нога коснулась щебенки, из-за придорожных кустов и валунов выскочили вооруженные люди, которые тотчас же взяли машину на прицел. Заметив какое-то движение в зеркале заднего вида, Пейнтер обернулся и увидел, что еще двое преградили путь к отступлению. Все нападавшие были в длинных халатах до пят и темных головных уборах.

– Разбойники, – пробормотал Омаха, хватаясь за пистолет в кобуре.

Барак стоял у открытой двери минивэна, держа руки на виду, подальше от оружия.

– Это не разбойники, – прошептал он. – Это воины племени байт-катир.

Кочевники-бедуины различают принадлежность человека к тому или другому племени за сотню ярдов: по тому, как повязан головной убор, по цвету халата, по седлу на верблюде, по манере держать ружье. Пейнтер, хотя и имевший некоторое представление обо всех племенах Южной Аравии – махра, рашид, авамир, дахм, саар, – различать их по внешнему виду еще не научился. Он, разумеется, был наслышан о населявшем гористые пустыни племени байт-катир – нелюдимом, живущем в уединении, готовом в любой мелочи увидеть оскорбление. В таких случаях воины байт-катир становились очень опасными. Особое значение для них имели верблюды, к которым они относились более бережно, чем к собственным женам.

Вперед вышел один из бедуинов, высушенный солнцем и ветром до кожи и костей.

– Салам алейкум, – проговорил он.

"Мир вам". Странно было слышать эти слова от человека, который держал ружье направленным на тебя.

– Алейкум ас-салам, – ответил Барак, разводя руки так, чтобы лучше были видны пустые ладони, и продолжал по-арабски: – Что нового?

Бедуин чуть опустил ружье. Вопрос о новостях задавали друг другу при встрече представители всех племен. Оставить его без ответа считалось признаком дурного тона. Барак и бедуин обменялись потоком фраз на беглом арабском: поделились сведениями о погоде, о надвигающейся со стороны пустыни песчаной буре, о предсказаниях урагана разрушительной силы, поговорили о том, что многие бедуины бегут из ар-римал – из песков, о злоключениях, выпадающих на их долю, о падеже среди верблюдов.

Барак представил капитана аль-Хаффи. Все обитатели пустыни были наслышаны о "призраках". Бедуины оживленно заговорили между собой вполголоса и опустили ружья.

Выйдя из машины, Пейнтер стоял в стороне. Как чужак он ждал окончания ритуала знакомства и обмена новостями. Судя по всему, если ему удалось правильно истолковать обрывки фраз, прапрабабушка Шарифа снималась в фильме "Лоренс Аравийский" вместе с дедом предводителя воинов. После того как была установлена эта чуть ли не родственная связь, послышались восторженные крики. Такую встречу требовалось отпраздновать.

Пейнтер незаметно приблизился к капитану аль-Хаффи.

– Спросите у них, не видели ли они кортеж джипов.

Кивнув, капитан перешел на серьезный тон. В ответ бедуины дружно закивали. Их предводитель шейх Эмир ибн Рави сообщил, что три внедорожника проехали по этой дороге сорок минут назад.

– Они не возвращались? – спросил Пейнтер по-арабски, постепенно подключаясь к разговору.

Возможно, его смуглая кожа, выдававшая в нем представителя небелой расы, помогла ему преодолеть подозрительность, с какой кочевники встречают иностранцев.

– Нет, – ответил шейх и махнул рукой вверх по склону. – Они остаются у гробницы наби Аюба.

Пейнтер посмотрел на уходящую в темноту дорогу. Значит, похитители все еще там. Омаха тоже выбрался из машины. Он слышал весь разговор.

– Все, хватит, мы и так уже узнали достаточно, – нетерпеливо произнес он. – Поехали!

Воины байт-катир начали сгонять верблюдов с дороги. Животные отвечали недовольными булькающими криками и сердитым рыганьем.

– Подождите! – воскликнул Пейнтер. Он повернулся к капитану аль-Хаффи. – Сколько денег у вас осталось?

Тот пожал плечами.

– Лишь горсть риалов.

– Хватит на то, чтобы купить или одолжить несколько верблюдов?

Капитан прищурился.

– Вам нужны верблюды? Для чего? В качестве прикрытия?

– Чтобы подобраться к самой гробнице. Хотя бы кому-то из нас.

Кивнув, капитан обратился к шейху Эмиру. Они заговорили – двое предводителей, обсуждающих важный вопрос.

Омаха тронул Пейнтера за плечо.

– Но ведь на машине будет быстрее!

– По такой дороге ненамного быстрее. К тому же на верблюдах мы сможем подойти к гробнице совсем близко, не возбуждая подозрения у людей Кассандры. Не сомневаюсь, по пути наверх они заметили этих кочевников. Их появление не станет неожиданным. Так, лишь элемент местного колорита.

– И что мы будем делать, поднявшись к гробнице?

У Пейнтера в голове уже созрел план. Он поделился с Омахой основными его моментами. К этому времени капитан аль-Хаффи уже пришел к соглашению с шейхом.

– Он одолжит нам верблюдов, – сказал капитан.

– Сколько?

– Всех. – Аль-Хаффи прочитал на лице Пейнтера удивление. – Для бедуина позор отказать гостю. Однако шейх дает верблюдов с одним условием.

– С каким?

– Я рассказал бедуинам о том, что мы хотим спасти женщину, вырвать ее из рук тех, кто находится в гробнице. Они вызвались нам помочь. Для них это будет большая честь.

– К тому же они будут рады возможности пострелять из ружей, – добавил Барак.

Пейнтеру не хотелось подвергать кочевников опасности. Однако Омаха не разделял его колебаний.

– У них есть оружие. А нам для того, чтобы добиться успеха, требуется как можно больше огневой мощи.

Кроу вынужден был уступить. Получив согласие Пейнтера, шейх Эмир широко улыбнулся и стал отдавать распоряжения своим людям. Те начали поспешно заставлять верблюдов опускаться на колени, чтобы было легче их седлать. Подобно угощениям на приеме, среди воинов были распределены боеприпасы.

В свою очередь Пейнтер собрал своих людей в свете фар минивэна.

– Кара, ты должна остаться в машине.

Молодая женщина открыла было рот, собираясь возразить, но промолчала. Несмотря на ветер и ночную прохладу, ее лицо блестело пленкой пота.

Пейнтер не дал ей заговорить.

– Нам нужен человек, который спрячет машину, а затем по сигналу быстро ее подгонит. Клей и Денни останутся с тобой, вооруженные автоматом и пистолетом. Если у нас ничего не получится, Кассандра постарается скрыться вместе с Сафией, и, кроме вас, никто не сможет проследить за ней.

Кара недовольно нахмурилась, но, подумав, кивнула.

– Но пусть лучше у вас все получится, – серьезно произнесла она.

Но похоже, даже эта короткая вспышка лишила ее последних сил.

Денни спорил с братом, настаивая на том, чтобы взяли и его. Омаха решительно стоял на своем.

– У тебя даже нет твоих проклятых очков! Все дело кончится тем, что ты по ошибке прострелишь мне задницу, – убеждал он, положив руку на плечо младшему брату. – И я рассчитываю на тебя. Ты станешь последним рубежом обороны. Я не могу снова потерять Сафию.

Кивнув, Денни отошел в сторону. Клей, напротив, был не прочь остаться. Он стоял поодаль с тлеющей сигаретой в руке, устремив остекленевший взгляд в пустоту. Похоже, молодой аспирант был на пределе.

Когда все было решено, Пейнтер повернулся к верблюдам и бедуинам.

– Седлать коней!

К нему подошел Омаха.

– Тебе когда-нибудь приходилось ездить верхом на верблюде?

Пейнтер вопросительно посмотрел на него.

– Нет, а что?

Впервые за последние сутки лицо Омахи растянулось в широкой ухмылке.

– Тебе очень понравится, – сказал он.

* * *

19 часов 5 минут

Стоя в ярких лучах двух прожекторов, Кассандра наблюдала за тем, как один из людей Кейна водил металлоискателем в глубине ниши. Чуть правее от центра металлоискатель затрещал, извещая об открытии. Кассандра обернулась к Сафии.

– Вы знали, что здесь что-то есть. Откуда?

Сафия пожала плечами.

– Железное сердце находилось в гробнице наби Амирана на побережье, скрытое в изваянии из песчаника. Оно указывало сюда. В горы. Разумно было предположить, что следующей вехой будет что-нибудь подобное – другой предмет из железа, как и сердце. Единственная загадка заключалась в том, где он находится.

Кассандра задумчиво посмотрела на стену. Несмотря на то что ее переполняла бессильная ярость в отношении пленницы, хранительница музея уже второй раз доказывала, что знает свое дело.

– И что дальше?

Сафия покачала головой и посмотрела Кассандре прямо в глаза.

– Необходимо извлечь этот предмет из стены. Освободить его от камня, как это было сделано с железным сердцем. Нужно действовать очень осторожно. Малейшая оплошность – и скрытый в камне предмет будет поврежден. Потребуется несколько дней, чтобы его достать.

– Надеюсь, не потребуется, – отрезала Кассандра и быстро ушла, оставив Сафию под присмотром Кейна.

Покинув молельню, она вернулась к машинам, следуя по дорожке из щебня, белеющей в темном саду. Когда Кассандра проходила мимо входа в гробницу, ее взгляд привлекла мелькнувшая тень.

В одном стремительном движении Кассандра, подчиняясь рефлексу, упала на колено, выхватывая пистолет из кобуры под мышкой. Взяла на прицел дверь в гробницу и выждала два долгих вдоха и выдоха. В пальмовых листьях шелестел ветер.

Кассандра напрягла слух, пытаясь уловить малейшие посторонние звуки.

Ничего. Внутри гробницы все было неподвижно. Кассандра поднялась на ноги, держа пистолет направленным на вход в гробницу. Она бесшумно проскользнула к дверям, сойдя с дорожки на землю, чтобы не хрустеть гравием.

Добравшись до входа, Кассандра встала сбоку от него, держа под прицелом одну половину помещения, затем заскочила внутрь и, развернувшись, осмотрела вторую. Окна в дальней стене пропускали достаточно отсветов от мощных прожекторов по соседству.

Могила представляла собой лишь голый холмик земли. Больше в гробнице ничего не было. Спрятаться негде. Крохотное помещение было пусто. Просто игра света и теней. Быть может, кто-то из людей Кейна прошел перед прожектором. Кассандра убрала пистолет в кобуру и, пятясь, вышла на улицу.

Напоследок еще раз оглядевшись вокруг, Кассандра вернулась на дорожку и решительно прошла к машинам, ругая себя за то, что стала бояться теней. Впрочем, у нее имелись все основания быть дерганой. Но по пути к машинам Кассандра отбросила эту мысль.

Внедорожники доставили к гробнице Иова не только людей Кейна, но и самое разнообразное археологическое снаряжение. Зная, что Кассандре предстоит охота за сокровищами, Гильдия снабдила ее всем необходимым инструментом: лопатами, кирками, отбойными молотками, кисточками, решетами. Но кроме того, Кассандра получила новейшее электронное оборудование, в том числе установку радиолокационного зондирования почвы, оснащенную системой связи с искусственными спутниками системы "Лэндсат". Эта установка позволяла проникать в толщу земли на глубину до шестидесяти футов и получать подробную карту того, что находится внизу.

Кассандра подошла к открытому багажнику джипа, откуда доставали металлоискатель. Она знала, какой инструмент ей понадобится теперь.

Взяв гвоздодер, Кассандра вскрыла один из ящиков. Внутри в сене и пенопластовой крошке лежал прибор, созданный Гильдией на основе экспериментальной разработки УППОНИР. Он был похож на ружье, но только с утолщением на конце ствола. И керамический приклад обладал внушительными габаритами, чтобы вместить мощный аккумулятор для питания прибора.

Порывшись в ящике, Кассандра нашла аккумулятор и вставила его на место. Прибор оказался очень тяжелым. Взвалив его на плечо, Кассандра направилась обратно к молельне.

Люди Кейна, рассредоточенные по периметру, оставались в полной боевой готовности. Не было ни сигарет, ни шуток. Кейн вышколил их отлично.

Кассандра прошла по дорожке к молельне. При ее появлении у Кейна заблестели глаза. Он понял, что она принесла.

Сафия, сидевшая на корточках перед стеной, обернулась. На стене мелом был очерчен прямоугольник шириной фут и высотой около четырех футов.

– Сильный сигнал фиксируется во всей этой зоне, – объяснила она, поднимаясь с земли.

Увидев прибор в руках Кассандры, Сафия нахмурилась.

– Ультразвуковой лазер, – объяснила та. – Предназначен для разрушения камня.

– Но...

– Не мешайте!

Сафия отступила в сторону.

Подняв прибор к плечу, Кассандра направила ствол на стену и нажала большим пальцем на кнопку. Из дула прибора вырвались тонкие ярко-алые лучи, подобно струйкам из насадки душа. Кассандра прицелилась в участок стены, очерченный мелом. Крошечные точки лазерных лучей, находящихся в ждущем режиме, образовали правильный круг.

Кассандра нажала на спусковой крючок. Поднесенный к плечу прибор завибрировал; хоровод красных точек закружился, убыстряясь и убыстряясь. От звука, превышающего порог слышимости, заныли кости. Кассандра полностью сосредоточила внимание на управлении лазером.

Там, где алый луч коснулся стены, камень начал рассыпаться облаком пыли и кварцевого песка. Уже в течение нескольких десятилетий дантисты используют ультразвук для удаления зубного камня. Тот же самый принцип был применен здесь, но только усиленный сосредоточенной мощью лазеров. Песчаник быстро разрушался под объединенным ударом.

Кассандра медленно водила лучом по стене, слой за слоем счищая камень. Ультразвуковой лазер действовал только против такого пористого камня, как песчаник. Более твердые породы вроде гранита оставались перед ним неуязвимыми. Больше того, лазер был безвреден для живого тела. В худшем случае он мог оставить на коже ожог.

Кассандра продолжала разрушать стену. Молельня наполнялась песком и пылью, однако порывы ветра выдували пыль наружу. За три минуты работы Кассандре удалось углубиться в каменную стену дюйма на четыре.

– Остановитесь! – воскликнула Сафия, поднимая руку.

Кассандра убрала палец со спускового крючка и направила перешедшие в ждущий режим лучи лазера вверх. Смахнув песок с лица, Сафия приблизилась к стене. Ветер унес последнее облачко пыли. Сафия склонилась к образовавшемуся в песчанике углублению. Кассандра и Кейн присоединились к ней. Кейн посветил фонариком. Из глубины ямы блеснул рыжевато-бурый металл.

– Железо, – в благоговейном почтении промолвила Сафия голосом, в котором звучали гордость и недоверие. – Как и сердце.

Отступив назад, Кассандра снова навела лазер на стену.

– Давайте-ка посмотрим, какой сюрприз скрывается в этой долбаной табакерке.

Она нажала на спусковой крючок и направила луч на камень, окружавший железо. И снова вращающиеся лазерные лучи начали перемалывать песчаник в пыль, разрушая его слой за слоем. Освещенный красноватым сиянием, железный предмет проступал все отчетливее. Из камня появлялись детали: нос, широкий лоб, глаз, уголок губ.

– Это лицо, – заметила Сафия.

Кассандра продолжала осторожно работать, смывая камень словно грязь, освобождая скрытое под ним лицо. Казалось, оно выпирало из толщи песчаника навстречу людям.

– О господи... – пробормотал Кейн, поднося фонарик к самой стене.

Яркий луч света выхватил черты лица. Сходство было слишком явным, чтобы быть случайностью.

Обернувшись, Кейн посмотрел на Сафию.

– Это же вы...

* * *

19 часов 43 минуты

Пейнтер сидел верхом на верблюде, оглядывая теряющуюся в темноте долину, которая отделяла маленький отряд от Джебаль Эйттин. Вдалеке на вершине горы на фоне безлунного ночного неба выделялась гробница. Яркий свет, усиленный очками ночного видения, в которых был Пейнтер, превращал комплекс в ослепительный прожектор маяка.

Пейнтер внимательно осмотрел занятую врагами вершину. Им будет очень просто оборонять это практически неприступное место. Туда вел единственный путь – извилистая грунтовая дорога по южному склону. Пейнтер увеличил разрешение очков. Ему удалось насчитать четырнадцать человек, но Сафии пока что не было видно. Должно быть, она в молельне. По крайней мере, Пейнтер надеялся, что Сафия жива. Альтернатива была немыслимой.

Сняв очки, Пейнтер попытался устроиться на верблюде поудобнее. Это ему не удалось. Капитан аль-Хаффи ехал верхом на верблюде справа от него, Омаха – слева. Оба держались расслабленно, словно сидели в уютных креслах. Седло, закрепленное на холке животного перед горбом, Пейнтер воспринимал как изобретенное садистом-арабом орудие пытки – деревянные тиски с циновкой из пальмовых листьев. После получаса езды он чувствовал себя так, словно его медленно распиливали пополам.

Морщась, Пейнтер изложил свой план:

– Двигаемся группой до подножия верхушки. Затем мне понадобится десять минут на то, чтобы занять исходную позицию. А вы все тем временем медленно поднимаетесь по дороге. Старайтесь производить как можно больше шума. Когда дойдете до последнего поворота, остановитесь и сделайте вид, будто собираетесь заночевать. Разведите костер. Это ослепит приборы ночного видения. Отпустите верблюдов пастись. Перемещения животных позволят вам незаметно занять позиции для стрельбы. А дальше ждите моего сигнала.

Кивнув, капитан аль-Хаффи отправился передать распоряжение остальным. Корал заняла его место рядом с Пейнтером. Она сидела в седле, склонившись вперед, с застывшим на лице напряжением. Пейнтер решил, что его напарнице такой способ передвижения нравится ничуть не больше, чем ему самому.

Молодая женщина скрестила руки на луке седла и сказала убежденно:

– Возглавить операцию лучше было бы мне. У меня больше опыта скрытного проникновения в расположение противника, чем у тебя. И мной не движут личные чувства.

Пейнтер крепче ухватился за поводья, чувствуя, что верблюд под ним оживился.

– Мои чувства к Сафии никоим образом не повлияют на мои способности.

– Я имела в виду Кассандру, твою бывшую напарницу. Ты пытаешься что-то доказать? Из всей этой энергии хоть что-нибудь идет на пользу дела?

Пейнтер взглянул на зарево, освещающее соседнюю вершину. Изучая в прибор ночного видения гробницу, характер местности, расположение сил и средств противника, он втайне надеялся увидеть Кассандру. С нападения на Британский музей все разыгрывается под ее диктовку. Однако он до сих пор ни разу не видел ее лица. Как он к этому отнесется?

Кассандра запятнала себя предательством, убийством, похищением человека. И все это ради какой цели? Что могло заставить ее пойти против "Сигмы", против него?

Только деньги? Или что-то еще? Ответа у Пейнтера не было. Он смотрел на огни. Не этим ли объясняется, что он хочет быть на острие операции, чтобы самому увидеть Кассандру, посмотреть ей в глаза?

Корал нарушила молчание:

– Не давай ей спуску. Никакой пощады, никакого снисхождения. Действуй хладнокровно, иначе успеха тебе не видать.

Пейнтер промолчал. Верблюды продолжали мучительно медленное движение. Растительность, окружавшая грунтовую дорогу, стала более густой. Высокие баобабы образовывали сплошной полог, среди которого часовыми торчали огромные тамаринды, увешанные желтыми цветами. Повсюду деревья были увиты переплетением лиан и гирляндами жасмина.

Войдя в чащу, отряд остановился.

Верблюды стали опускаться на землю, ссаживая седоков. Один из воинов байт-катир поспешил к Пейнтеру, чтобы помочь ему положить верблюда.

– Фарра, крр, крр... – ласково произнес он, подойдя к животному.

Фарра – это была кличка верблюдицы, означающая по-арабски "радость". На взгляд Пейнтера, кличка ей совсем не подходила. Единственная радость, связанная с Фаррой, заключалась в том, чтобы наконец слезть с ее спины.

Верблюдица качнулась назад и подогнула задние ноги. Пейнтер сидел, вцепившись в седло. Затем Фарра упала на мозолистые передние колени и, подобрав ноги под себя, застыла на земле.

Убедившись в том, что животное больше никуда не двинется, Пейнтер сполз с седла. Ноги казались ватными, бедра ныли. Ковыляя, он отошел в сторону, а тем временем кочевник что-то ласково нашептывал верблюдице, целуя ее в нос. Животное отвечало тихим урчанием. Говорят, что бедуины племени байт-катир любят верблюдов больше, чем жен. Определенно, в отношении этого воина такое утверждение полностью соответствовало действительности. Покачав головой, Пейнтер присоединился к остальным.

Капитан аль-Хаффи сидел на корточках рядом с шейхом Эмиром и, держа в руке крошечный фонарик, рисовал на земле, объясняя, как лучше разместить людей. Шариф и Барак наблюдали, как Омаха и Корал готовят к бою "Калашниковы". Оба американца в дополнение были вооружены пистолетами израильского производства.

Пейнтер проверил свое оружие – два пистолета "хеклер и кох". В темноте он проверил обоймы. Еще две снаряженные обоймы по семь девятимиллиметровых патронов в каждой лежали наготове в кармане. Удовлетворенный, Пейнтер убрал пистолеты в кобуры – одну под мышкой, другую на ремне. Омаха и Корал подошли к нему как раз, когда он пристегивал на живот небольшой мешочек. Пейнтер не стал еще раз проверять содержимое мешочка, поскольку сам собрал его еще в Салале.

– Когда начинать отсчет десяти минут? – спросил Омаха, подсветив циферблат наручных часов.

Пейнтер сверил свои часы с хронометром Корал.

– Прямо сейчас.

Он почувствовал на себе обеспокоенный взгляд голубых глаз Корал.

– Коммандер, сохраняй хладнокровие.

– Буду как лед, – шепнул Пейнтер.

Он повернулся, чтобы идти к вершине, на которой была расположена гробница, но путь ему преградил Омаха.

– Не возвращайся без Сафии.

Это была просьба и в то же время угроза. Кивнув, Пейнтер двинулся вперед.

Отсчет десяти минут начался.

* * *

20 часов 5 минут

Работая в свете двух прожекторов, Сафия кисточкой и пинцетом освобождала железную скульптуру из объятий песчаника. Усилившийся ветер поднял в тесноте четырех стен молельни, лишенной крыши, облако пыли и песка. Сафии казалось, что она превратилась в живую статую из песчаника.

С наступлением ночи температура резко понизилась. На юге небо озарялось сполохами молний, которые приближались к горам. Оттуда доносились раскаты грома. Судя по всему, надвигался дождь.

Работая в перчатках, Сафия кисточкой счищала крошки с железа, опасаясь его поцарапать. В ярком свете железное лицо молодой женщины сияло, глядя на Сафию широко раскрытыми глазами. Сафия убирала последние осколочки камня, стараясь не смотреть на железное лицо, но помимо воли краем глаза изучала его черты.

Поразительно, насколько сильным было сходство лица скульптуры с ее собственным лицом. Казалось, это она, только моложе, запечатленная в возрасте лет восемнадцати. Но это было невозможно. Несомненно, все дело было просто в характерных чертах представителей одной расы. Железное изваяние изображало уроженку южных районов Аравии, и Сафия, будучи родом из тех краев, естественно, могла обладать каким-то сходством с ним, даже несмотря на то, что она была полукровкой.

Тем не менее она не могла спокойно смотреть на скульптуру. Казалось, она видит перед собой собственную посмертную маску. Особенно если учесть, что голова была насажена на железное копье четырех футов длиной.

Сафия отодвинулась от стены. Железная скульптура занимала центральную часть прямоугольника, очерченного мелом на стене молельной ниши. Красное железное копье с насаженной головой стояло вертикально. Они представляли собой одно целое. Хотя это зрелище несколько смутило Сафию, нельзя сказать, чтобы она была удивлена. Это имело определенный исторический смысл.

– Поспешите, – прервала ее размышления Кассандра.

Вмешался Кейн:

– Надо ли его доставать из стены? Быть может, он уже указывает в нужную сторону.

– Он обращен на юго-восток, – ответила Сафия. – Назад, на побережье. Этого не может быть. Нам предстоит решить еще одну загадку.

При этих словах освобожденная статуя повалилась вперед лицом вниз. Сафия поймала ее на плечо.

– Наконец! – пробормотала Кассандра.

Сафия выпрямилась и обеими руками ухватила копье. Железная голова оказалась рядом с ухом Сафии, и молодая женщина снова отчетливо услышала тихий плеск, донесшийся изнутри. "Как и в сердце". Внутри головы находилось что-то тяжелое и жидкое.

Выхватив статую у нее из рук, Кейн поднял ее словно стебель кукурузы.

– И что будем делать с этим дальше?

Кассандра повела лучом фонарика.

– Возвращаемся в гробницу, как это было в Салале.

– Нет, – остановила ее Сафия. – Сейчас все будет иначе.

Она проскользнула мимо Кассандры и возглавила шествие, думая о том, как потянуть время.

Из долины донесся перезвон верблюжьих колокольчиков: где-то поблизости стоянка бедуинов. Если кто-нибудь из кочевников случайно забредет сюда...

Сафия торопливо прошла к закрытому колодцу у входа в гробницу. Опустившись на колени, она подняла тяжелую крышку. Кассандра направила луч фонарика в колодец, выхватывая из темноты два отпечатка. Сафия вспомнила легенду, которая заставила ее идти по этим следам: рассказ о бронзовом всаднике, сжимающем в руке копье с насаженной на острие головой.

Обернувшись, она посмотрела на Кейна, державшего скульптуру. Наконец-то по прошествии несчетного числа столетий ей удалось найти то самое копье.

– Что дальше? – нетерпеливо спросила Кассандра.

В колодце оставалась только одна деталь, которой предстояло стать указующей вехой, – отверстие в центре. Согласно Библии и Корану, именно из этого отверстия забил волшебный источник. Сафия молилась о том, чтобы и сейчас ей было ниспослано чудо. Она указала на отверстие.

– Вставьте копье сюда.

Подойдя к колодцу, Кейн поднес конец копья к отверстию и нажал на него.

– Вошло с трудом.

Он отступил назад. Копье осталось стоять вертикально, прочно застряв в отверстии.

Сафия обошла вокруг колодца. В этот момент низкие тучи наконец пролились первыми каплями дождя, падающими с глухими шлепками на утрамбованную землю и камень. Кейн проворчал:

– Этого еще не хватало, твою мать.

Достав бейсболку, он натянул ее на бритую голову. Через считанные мгновения дождь хлынул как из ведра.

Нахмурившись, Сафия второй раз обошла вокруг копья. Кассандра разделяла ее беспокойство.

– Ничего не происходит.

– Просто мы что-то упускаем. Передайте мне фонарь.

Сняв грязные перчатки, она протянула руку. Кассандра с явной неохотой вложила в нее фонарь.

Сафия посветила на копье. Древко через равные промежутки было покрыто засечками. Что это: украшение или нечто важное? Лицо железной головы оказалось обращенным на юг к морю. Очевидно, такое положение было неправильным. Всмотревшись в затылок скульптуры, Сафия увидела на шее под кромкой волос надпись и поднесла фонарик ближе. По-видимому, раньше буквы были частично скрыты остатками песчаной пыли, которую смыл дождь. Молодая женщина различила четыре буквы.

Кассандра также увидела надпись.

– Что это означает?

Сафия недоуменно нахмурилась.

– Женское имя. Билкис.

– Это та самая женщина, чье лицо тут изображено?

Ошеломленная Сафия молчала. Возможно ли это? Обойдя скульптуру, она всмотрелась в железное лицо.

– Если это действительно так, данная находка имеет огромное значение. Билкис почитается всеми религиями. С этой женщиной связано множество тайн и загадок. Ее считают наполовину человеком, наполовину духом пустыни.

– Никогда о такой не слышала.

Сафия откашлялась, все еще не в силах прийти в себя от изумления.

– Билкис больше известна по своему титулу – царица Савская.

– Та самая, из предания о царе Соломоне?

– А также из многих других.

Дождь стекал струйками по железному лицу, и казалось, что статуя плачет.

Подняв руку, Сафия вытерла слезы со щек царицы.

При ее прикосновении голова повернулась, словно скользя по льду. Сделав полный оборот, она замедлила скорость и, покачавшись еще немного, наконец остановилась, указывая теперь в противоположном направлении. На северо-восток.

Сафия молча посмотрела на Кассандру.

– Карту, – приказала та Кейну. – Неси сюда карту!

14Расхитители гробниц

3 декабря, 20 часов 7 минут

Джебаль Эйттин

Кроу взглянул на часы. Оставалась еще одна минута.

Он лежал, распластавшись на животе под стволом фигового дерева, скрытый кустами акаций. Над головой по пологу из листьев барабанил дождь. Пейнтер притаился далеко справа от дороги, осторожно взобравшись сюда по почти отвесной скале.

Отсюда ему открывался вид на стоянку.

С помощью очков ночного видения Кроу без труда различал в темноте часовых, одетых в синие ветровки с поднятыми для защиты от дождя капюшонами. В основном они расположились вдоль дороги, которая вела к вершине, но несколько человек медленно описывали более широкие круги.

Пейнтер потратил драгоценные минуты на то, чтобы незаметно прокрасться сюда, вынужденный двигаться только тогда, когда часовые уходили чуть дальше.

Он размеренно дышал, готовясь к тому, что ему предстояло. До ближайшего внедорожника было около тридцати ярдов. Пейнтер составил план, мысленно прокрутил его в голове, затем подправил, убирая последние шероховатости. Когда все это начнется, времени размышлять не будет – надо будет действовать.

Кроу снова взглянул на часы. Время подошло.

Он медленно приподнялся на четвереньки и прислушался сквозь шум дождя.

Ничего. Еще раз посмотрел на часы. Десять минут истекли. Ну где же...

И тут Кроу услышал. Снизу донеслось пение, нестройный хор нескольких голосов. Он оглянулся. В очках ночного видения весь мир раскрасился в различные оттенки зеленого, но внизу расцвели осколки ослепительного света. Факелы и фонари. Воины племени байт-катир начали не спеша, с песнопениями подниматься по дороге.

Пейнтер снова полностью переключил внимание на гробницу. Часовые, заметив приближение бедуинов, сместились, сосредоточившись вдоль дороги. Двое из них скрытно спустились в кустах вдоль обочины до первого поворота серпантина.

Убедившись, что машины оставлены без присмотра, Пейнтер начал действовать: выбрался из укрытия и пробежал, пригибаясь, тридцать ярдов до ближайшего "мицубиси". Он бежал осторожно, стараясь не шуршать гравием. Все прошло гладко.

Пейнтер добрался до первого внедорожника и нырнул под него. Раскрыв смазанную маслом молнию сумки, он достал обернутые в целлофан две упаковки взрывчатки с предварительно установленными детонаторами и засунул одну под картер рядом с бензобаком. Пейнтер мысленно поблагодарил Кассандру за этот подарок. Что ж, будет справедливо, если он вернет то, что принадлежит ей по праву.

Он пробрался под другую машину и уложил вторую упаковку взрывчатки. Третий внедорожник Пейнтер трогать не стал, только убедился, что ключ торчит в замке зажигания. Подобная предосторожность при проведении специальных операций являлась совсем не лишней. Когда станет жарко, не придется искать водителя с ключами. Удовлетворившись своей работой, Кроу осмотрелся вокруг.

Все внимание часовых по-прежнему было сосредоточено на приближающихся верблюдах и людях.

Развернувшись, Пейнтер стремительно метнулся к невысокой стене, которая опоясывала мемориальный комплекс. Он старался держаться так, чтобы машины оставались между часовыми и ним, загораживая его. Из-под горы слышались оклики по-арабски, добродушные пререкания.

Пение прекратилось. Один из верблюдов жалобно закричал, забрякал колокольчиком на шее. Бедуины дошли уже до середины склона.

Надо поторапливаться. Кроу сиганул через низкую стену, имевшую в высоту всего около четырех футов. Он выбрал самое укромное место прямо за мечетью. Приземление получилось более шумным, чем он рассчитывал, однако гроза весьма кстати заглушила звук раскатом грома.

Пейнтер застыл неподвижно. С обеих сторон от мечети в темноту изливался яркий свет, источник которого находился во дворе перед ней. В очках ночного видения он показался Пейнтеру ослепительным. Ему были слышны приглушенные голоса, однако барабанивший дождь не позволял разобрать слова. Кроу не мог даже определить, сколько человек находится во дворе.

Пригибаясь за оградой, он пробежал вдоль задней стены мечети, стараясь держаться в тени. Достигнув двери черного хода, Пейнтер подергал ручку. Заперта. Конечно, дверь можно было бы выбить, но это произведет слишком много шума. Кроу двинулся дальше, ища окно или какой-нибудь другой способ проникнуть внутрь. Попытавшись обойти здание мечети с другой стороны, он окажется у всех на виду. Слишком яркий свет и никаких укрытий. Надо каким-то образом проникнуть в мечеть, чтобы подобраться ближе. Если он собирается похитить Сафию прямо из-под носа у Кассандры, ему необходимо находиться рядом с местом действия.

Пейнтер дошел до дальнего угла мечети, так и не найдя ни одного окна. Ну кто строит здания без окон в задней части?

Кроу остановился в небольшом огородике, заросшем сорняками, над которым возвышались две финиковые пальмы. Он посмотрел вверх. Одна из пальм росла совсем близко со стеной мечети, свешиваясь листьями на крышу. Крыша мечети плоская. Если забраться на пальму, перелезть на крышу...

Пейнтер посмотрел на гроздья фиников, свисавшие под листьями. Залезть на пальму будет непросто, но попробовать стоит. Собравшись духом, он запрыгнул как только мог высоко, обвивая ствол пальмы руками, пытаясь упереться в него ногами. Скользкая кора не держала нисколько. Пейнтер тотчас же сполз вниз, шлепнувшись задом в раскисшую грязь.

Оказавшись на земле, он увидел два объекта, скрытые в невысоких зарослях вдоль задней стены: алюминиевую стремянку и бледную человеческую руку. Кроу застыл.

Рука не шевелилась.

Осторожно пробравшись вперед, Пейнтер раздвинул ветви. Стремянка лежала, приваленная к ограде, рядом с садовым секатором. Ну конечно, должен же быть какой-то способ доставать финики. Следовало бы догадаться, что нужно искать лестницу.

Пейнтер приблизился к фигуре, распростертой на земле. Это был пожилой араб в шитом золотом халате. По всей видимости, служитель или сторож при гробнице. Он лежал навзничь недвижимый. Пейнтер пощупал его шею. Кожа оказалась теплой, под ней медленно билась жилка. Старик был жив, но без сознания.

Кассандра оглушила старика стрелой со снотворным, как это было с Клеем? Но зачем оттаскивать тело сюда и прятать в кустах? В этом не было никакого смысла, однако у Пейнтера не было времени ломать голову над этой загадкой.

Кроу выпрямился. Он убедился, что часовые не смогут его заметить, поднял стремянку и приставил к задней стене мечети. Она чуть-чуть не достала до крыши. Пейнтер начал быстро взбираться по ступеням. Он оглянулся и увидел, что часовые полностью перегородили дорогу. Ниже по склону были видны огни факелов воинов племени байт-катир, собравшихся у поворота. Остановившись, бедуины начали разбивать лагерь. До Пейнтера доносились обрывки фраз, произнесенных громко по-арабски. Кочевники делали вид, будто собираются заночевать.

Поднявшись на последнюю ступеньку, Пейнтер ухватился за край крыши, подтянулся, закинул ногу на козырек и перекатил тело. Пригибаясь, он быстро пересек крышу в направлении минарета у передней стены. Всего в нескольких футах над крышей невысокую башенку окружал открытый балкончик, откуда муэдзин призывал правоверных на молитву. Кроу без труда зацепился за ограждение балкона и перелез через балюстраду. Крадучись, он прошел по балкону. Теперь весь двор гробницы открывался ему с высоты птичьего полета. Для очков ночного видения освещение было слишком ярким, поэтому Пейнтер сдвинул их на лоб и огляделся вокруг.

Совсем рядом ослепительным заревом светились развалины. По соседству с входом в гробницу валялся забытый фонарик. Его луч освещал металлический шест, воткнутый в землю. Шест был увенчан какой-то скульптурой, судя по виду человеческой головой.

Внизу звучали голоса, которые доносились из приземистого здания гробницы. Дверь, выходящая во двор, была открыта. Внутри горел свет. Пейнтер услышал знакомый голос:

– Покажите на карте.

Это была Кассандра. У Кроу внутри все перевернулось. Он стиснул зубы.

Кассандре ответил голос Сафии:

– Это какая-то бессмыслица. Следующая веха может быть где угодно.

Пейнтер присел ниже. Слава богу, Сафия жива. Его захлестнула волна облегчения и заново вспыхнувшего беспокойства. Сколько человек сейчас с Сафией? Несколько минут Кроу всматривался в тени, мелькающие за запотевшими стеклами. Точно определить было трудно, но, похоже, в гробнице находилось не больше четырех человек. Пейнтер внимательно обвел взглядом внутренний двор, высматривая дополнительных часовых. Никого. Все было спокойно.

Если действовать быстро...

Пейнтер начал было спускаться вниз, но в этот момент в дверях усыпальницы показался высокий мускулистый мужчина, одетый во все черное. Кроу застыл, опасаясь выдать себя неосторожным движением.

Натянув на глаза бейсболку, мужчина в черном вышел под дождь. Быстро пройдя к железному шесту, он присел на корточки. Затаив дыхание, Пейнтер следил, как тот медленно ведет пальцем по шесту, начав с самого низа. "Черт побери, что он делает?" Добравшись до верха шеста, мужчина выпрямился и поспешил обратно в гробницу.

– Шестьдесят девять, – сказал он, скрываясь внутри.

– Ты уверен? – снова послышался голос Кассандры.

– Да, черт возьми, я абсолютно уверен.

Ждать дольше было нельзя. Пейнтер нырнул в сводчатую дверь, за которой начиналась винтовая лестница, ведущая вниз в мечеть. Надвинув очки ночного видения на глаза, он всмотрелся в темноту.

Все было тихо. Пейнтер достал пистолет и большим пальцем сдвинул рычажок предохранителя. Опасаясь наткнуться на часовых, он начал медленно спускаться, прижимаясь плечом к стене, выставив перед собой пистолет. Внизу короткой винтовой лестницы Пейнтер остановился и обвел взглядом молельный зал мечети. Расцвеченное зелеными тонами маленькое помещение оказалось пустым. Молитвенные коврики лежали скатанными у дальней стены. Кроу быстро направился к выходу.

Наружная дверь была открыта. Подняв очки ночного видения на лоб, Пейнтер встал за косяком. Выглянул. За дверью находился крытый портик. Прямо впереди была лестница из трех ступенек во двор. С двух сторон сводчатую крышу портика поддерживали беленые стены. Пейнтер постоял, осматриваясь. Внутренний двор оставался пустым. Со стороны гробницы доносились голоса. Если быстро добежать до усыпальницы, затаиться в дверях...

Кроу быстро произвел в голове расчеты: успех зависит от быстроты. Выпрямившись, он поднял пистолет и вдруг застыл на месте, услышав едва различимый звук сзади. По всему телу электрическим разрядом пронесся ужас: он здесь не один.

Пейнтер молниеносно развернулся, приседая в позу для стрельбы с пистолетом наготове. Из темноты на него неслись две тени. Отраженным светом, ярко горели четыре глаза. Хищные и голодные. Леопарды.

С бесшумностью ночи две огромные кошки набросились на Пейнтера.

* * *

20 часов 18 минут

– Покажите на карте, – сказала Кассандра.

Хранительница музея стояла на коленях на полу усыпальницы. Перед ней лежала развернутой та же самая карта, что и в прошлый раз. Прямая синяя линия вела от первой гробницы на побережье к этой, в горах. Теперь от нее отходила вторая линия, красная, на северо-восток, покидая пределы гор и устремляясь в бескрайние просторы пустыни Руб-эль-Хали, недаром прозванной "пустыней пустынь".

Проведя пальцем по линии, уходящей в пески, Сафия покачала головой.

– Это какая-то бессмыслица. Следующая веха может быть где угодно.

Несколько мгновений Кассандра молча смотрела на карту. Затерянный город находится где-то в пустыне. Где-то на этой линии, но где именно? Красная черта проходила через бесконечную пустоту.

– Мы все еще что-то упускаем из вида, – пробормотала Сафия, откидываясь на пятки.

Она потерла виски.

Тишину нарушил писк рации Кейна. Он выслушал сообщение и спросил:

– Много?

А после подробного доклада решительно распорядился:

– Хорошо, просто присматривайте за ними повнимательнее, черт побери. И не пускайте их сюда. Если что, дайте мне знать.

Когда Кейн закончил связь, Кассандра вопросительно посмотрела на него. Он пожал плечами.

– Те песчаные крысы, которых мы видели у дороги, вернулись. Они устраивают стоянку в том самом месте, где мы заметили их в первый раз.

От Кассандры не укрылось беспокойство, мелькнувшее на лице у Сафии. Эта женщина опасается за жизнь своих соплеменников. Хорошо.

– Прикажи своим людям стрелять в каждого, кто подойдет слишком близко.

Сафия напряглась, услышав эти слова.

Кассандра указала на карту.

– Чем скорее мы решим эту загадку, тем быстрее уберемся отсюда.

Сафия обреченно повернулась к карте.

– Должно быть, в скульптуре имеется какое-то указание на расстояние, которое мы упустили. Какой-то способ определить, как далеко необходимо продвинуться по красной линии.

Закрыв глаза, она стала задумчиво раскачиваться. И вдруг остановилась.

– В чем дело? – оживилась Кассандра.

– Копье, – сказала Сафия, оборачиваясь на дверь. – Яза-метила на древке бороздки, высеченные углубления, и приняла их просто за украшение. Но в древности измерения нередко записывались зарубками на палке.

– Значит, вы полагаете, количество этих бороздок может обозначать расстояние?

Кивнув, Сафия поднялась с земли.

– Я схожу и сосчитаю их.

Однако Кассандра ей не доверяла. Будет так легко солгать и увести поиски в другую сторону. А ей был необходим точный результат.

– Кейн, сходи и сосчитай количество зарубок.

Поморщившись, Кейн послушно натянул на бритую голову бейсболку.

Когда он ушел, Кассандра склонилась над картой.

– Надеюсь, это будет конечная точка. Сначала побережье, затем горы и вот теперь пустыня.

Сафия пожала плечами.

– Вероятно, вы правы. Число три в древних религиях имеет большое значение, идет ли речь о триединстве христианского бога – Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, – или о древней небесной троице – Луне, Солнце и утренней звезде.

В дверях показался Кейн, стряхивая дождь с бейсболки.

– Шестьдесят девять.

– Ты уверен?

Он скорчил гримасу.

– Да, черт возьми, я абсолютно уверен.

– Шестьдесят девять, – повторила Сафия. – Скорее всего, это действительно так.

– Почему? – спросила Кассандра, снова поворачиваясь к куратору музея, склонившейся над картой.

– Шесть и девять – числа, кратные трем, – объяснила Сафия, не отрываясь от карты. – Как раз то самое, о чем мы только что говорили. Вместе они образуют последовательность. Это чудодейственное число.

– А я всегда полагал, что "шестьдесят девять" означает совсем другое[7], – ухмыльнулся Кейн.

Не обращая на него внимания, Сафия принялась за работу, подсчитывая на калькуляторе и измеряя углы транспортиром. Кассандра пристально следила за ней.

– Вот эта точка отстоит от гробницы наби Аюба ровно на шестьдесят девять миль вдоль красной линии, – сказала наконец Сафия и начертила кружок на карте. – Это где-то здесь, в пустыне.

Отстранив ее от карты, Кассандра взяла калькулятор и транспортир и сама повторила измерения. Посмотрев на красный кружок, она запомнила его географические координаты.

– Значит, это и есть местонахождение затерянного города?

Сафия кивнула, не отрывая взгляда от карты.

– По крайней мере, у меня так получается.

Кассандра наморщила лоб, поняв, что хранительница музея что-то недоговаривает. Она буквально чувствовала, что Сафия что-то подсчитывает в уме. Кассандра схватила ее за руку.

– О чем ты умолчала...

Где-то совсем близко прогремел выстрел, отрезав продолжение.

Возможно, это был просто случайный выстрел. Возможно, какой-то бедуин решил ради развлечения бабахнуть из ружья. Но Кассандра сразу поняла, что это не так. Она резко обернулась.

– Пейнтер!

* * *

20 часов 32 минуты

Кроу промахнулся. Отпрыгнув назад, он спиной вывалился через дверь в портик. Противоположная стена брызнула дождем отбитой штукатурки. Леопарды, разделившись, растворились в темноте мечети. Кроу отскочил в сторону, укрываясь за стеной портика.

Глупо. Ему не следовало стрелять. Он среагировал не раздумывая, подчиняясь инстинкту самосохранения. Это было совсем не похоже на него. Но его парализовал ужас перед леопардами, словно оказались задеты самые глубинные нервные окончания. И вот он выдал себя, лишился элемента внезапности.

– Пейнтер!

Крик донесся со стороны усыпальницы. Голос Кассандры.

Кроу не смел шелохнуться. Леопарды разгуливают где-то внутри мечети; Кассандра затаилась снаружи. Женщина или хищный зверь – обе встречи означали смерть.

– Я знала, что ты придешь за этой женщиной! – крикнула Кассандра, и раскат грома подчеркнул ее слова.

Пейнтер молчал. Кассандра не могла определить наверняка, откуда именно донесся выстрел. В горах звук распространяется порой очень причудливо. Пейнтер предположил, что его бывшая напарница укрывается в гробнице и кричит, высовываясь в дверь. Она не осмелится выйти на открытое место. Ей известно, что он вооружен, но она не знает, где он находится. Как использовать это небольшое преимущество?

– Если через десять секунд ты не покажешься безоружный, с поднятыми руками, я пристрелю пленницу.

Пейнтер вынужден был рассуждать мгновенно. Если он сейчас выйдет из мечети, это будет означать смерть – как для него, так и для Сафии.

– Кроу, я знала, что ты придешь! Неужели ты мог вообразить, что я поверю, будто ты направляешься к йеменской границе?

Пейнтер вздрогнул. Сообщение по электронной почте он отправил каких-нибудь несколько часов назад. Адресованное на закрытый сервер его начальника, оно содержало дезинформацию. Это должно было стать пробным шаром. Как и опасался Пейнтер, ложь попала к Кассандре в нетронутом виде.

Его захлестнуло чувство отчаяния. Это могло означать только одно: предательство в "Сигме" пустило корни с самого верха.

Шон Макнайт. Его начальник...

Возможно ли, что именно поэтому Макнайт в свое время объединил их с Кассандрой в одну группу? Подобное предположение казалось немыслимым. Закрыв глаза, Пейнтер сделал глубокий вдох, чувствуя свою полную изоляцию. Теперь он остался один, отрезанный от всех. Ему некому доверять, некого звать на помощь. Как это ни странно, эта мысль лишь зарядила Пейнтера дополнительной энергией. Он ощутил пьянящее чувство свободы. Отныне ему придется полагаться только на самого себя и на то, что имеется под рукой. И этого должно будет оказаться достаточно.

Сунув руку в сумку, Пейнтер нащупал радиопередатчик.

Прогремел раскат грома, утробный, глухой. Дождь забарабанил еще сильнее.

– Осталось пять секунд, Кроу.

Все время мира...

Надавив на клавишу передачи, Пейнтер скатился вниз по ступеням.

* * *

20 часов 34 минуты

Омаха, находившийся всего в семидесяти ярдах, вздрогнул. Сдвоенный взрыв, яркий, словно вспышка молнии, подбросил два внедорожника высоко в воздух. Ночная темнота озарилась ослепительным светом. Ударная волна стиснула Омахе грудную клетку, резанула по барабанным перепонкам. Это был сигнал Пейнтера, означавший, что он освободил Сафию.

Только что Омаха услышал одинокий выстрел, ужаснувший его. И вот теперь на стоянку огненным дождем посыпались обломки. Часовые распластались на земле. Двое из них полыхали в горящей солярке.

Настало время действовать.

– Пошли! – крикнул Омаха, однако собственный голос показался слабым даже ему самому.

И тем не менее лес по обе стороны от Омахи ожил автоматным огнем. Кроме того, вспышки выстрелов засверкали выше по склону, который господствовал над стоянкой, где укрылись двое снайперов байт-катир.

У гробницы двое часовых поднимались с земли. Внезапно дернувшись, они отлетели назад, убитые прицельными выстрелами. Но остальные с отточенным мастерством моментально укрылись. Эти люди знали свое дело. Перескочив через ограду мемориального комплекса, они оказались вне досягаемости огня противника.

Омаха поднял бинокль. Два горящих внедорожника освещали стоянку на вершине горы. Третью машину взрывной волной отбросило на несколько футов. Ее капот и земля вокруг пестрели лужицами горящей солярки, шипящей под струями дождя. Пейнтер собирался использовать эту машину как средство отступления. Он уже должен был бы сидеть за рулем и мчаться сюда.

Но где же он? Чего он ждет?

Справа от Омахи воздух огласился торжествующим улюлюканьем. Зазвенели колокольчики. С десяток верблюдов, поднявшись на ноги, побежали вверх по склону. Среди них бежали пешие воины байт-катир. Из-за деревьев не смолкал ружейный огонь. Зазвучали ответные выстрелы. Один из верблюдов, взревев, повалился на колени. Слева от Омахи прогремел взрыв. В воздух взметнулся фонтан огня, оторванных ветвей, дымящихся листьев и земли.

Выстрел из подствольного гранатомета.

И тут из глубокой расселины справа послышался новый звук. В воздухе показались пять маленьких вертолетов, проворных, словно комары и таких же крошечных. Одноместные летательные аппараты. Лишь несущий винт, двигатель и пилот. Вертолеты были похожи на летающие салазки. Лучи прожекторов осветили землю, и тотчас же затрещали пулеметы, посыпая все вокруг смертоносным свинцом.

Люди и верблюды бросились врассыпную.

Омаха бессильно стиснул кулаки. Эта сучка ждала их. В засаде затаилось подкрепление. Откуда ей стало известно? К нему подбежали Корал и Барак.

– Пейнтеру понадобится помощь, – прошипела Корал. – Теперь он уже не сможет бежать на третьей машине. Стоянка у всех на виду.

Омаха огляделся вокруг. Склон был усеян трупами людей и верблюдов. Из леса гремели выстрелы по вертолетам. Пилоты были вынуждены подняться выше, однако продолжали кружить над склоном, не давая нападавшим поднять головы.

Весь план провалился.

Но Сафия там. И Омаха не собирался опять бросать ее.

Корал достала пистолет.

– Я иду к Пейнтеру.

Омаха схватил ее за руку. Мышцы молодой женщины показались стальными, но тем не менее он удержал ее.

– На этот раз мы идем вместе.

* * *

20 часов 35 минут

Кара рассеянно смотрела на автомат, лежащий у нее на коленях. Непроизвольно поглаживая приклад, она никак не могла сосредоточиться. Глаза казались ей слишком большими для головы, сжимаемой мигренью, живот скрутило от тошноты. У Кары из головы не выходила маленькая оранжевая таблетка.

Сидевший рядом с ней Клей тщетно пытался завести двигатель "фольксвагена". Он снова крутанул стартер, и снова безрезультатно. Денни сидел сзади, сжимая пистолет.

Взрыв озарил южный склон горы восходящим солнцем. Это был сигнал, поданный Пейнтером. У подножия вершины треском фейерверков вспыхнул ружейный огонь.

– Ах ты кусок дерьма! – выругался Клей, ударяя кулаком по рулевому колесу.

– Ты залил свечи, – угрюмо произнес Денни.

Кара уставилась в окно. На севере бушевало рыжевато-красное зарево. Все началось. Если дело пройдет, как задумано, с минуты на минуту остальные примчатся вниз на угнанном внедорожнике. А бедуины рассредоточатся по окрестным горам. Воинам байт-катир знакомы все тропы, петляющие в этих густых лесах.

Однако Кару не покидало неприятное ощущение неудачи. Быть может, всему виной была пелена усталости, затянувшая ее сознание. С каждым вдохом эта пелена становилась все более густой. За глазницами скапливалась боль. Даже свет приборной панели казался нестерпимо ярким.

– Ты посадишь аккумулятор, – предупредил Клея Денни после очередной неудачной попытки завести двигатель. – Подожди хотя бы минут пять.

Голова Кары наполнилась треском, словно ее тело было антенной, настроенной на атмосферное электричество. Она почувствовала, что должна действовать. Сидеть неподвижно дальше не было никаких сил. Повернув ручку, Кара буквально вывалилась из двери, судорожно сжимая автомат.

– Вы куда? – испуганно окликнул ее Клей.

Ничего не ответив, Кара вышла на дорогу.

С горы по-прежнему доносилась перестрелка. Не обращая на это внимания, Кара сосредоточилась на том, что было рядом. На дороге стояла пожилая женщина, повернувшись к Каре, словно поджидая ее. Она была одета в длинный плащ, ее лицо скрывал черный платок. В узловатых пальцах женщина сжимала суковатую палку, отполированную от долгого использования до блеска.

У Кары раскалывалась голова. Затем ее сознание словно настроилось наконец на нужную станцию. Треск в ушах прекратился, боль и тошнота отступили. Кара тотчас же ощутила себя невесомой, свободной. Женщина молча смотрела на нее.

Кара почувствовала, как пустоту у нее внутри заполняет онемение. Ей не хотелось бороться с этим чувством. Автомат выскользнул из ее обмякших пальцев.

– Ты будешь нужна ей, – наконец заговорила женщина, поворачиваясь.

Кара последовала за незнакомкой, словно во сне.

Под сенью тамаринда громко чихнул и тотчас заглох двигатель "фольксвагена".

Оставив дорогу позади, Кара стала спускаться в заросшую лесом долину. Она не хотела сопротивляться, даже если бы у нее были на это силы.

Она знала, кто нуждается в ее помощи.

* * *

20 часов 36 минут

Сафию заставили встать на колени и положить руки на затылок. Кассандра сидела на корточках у нее за спиной, приставив к ее виску один пистолет, а другой держа направленным на вход. Обе женщины напряженно застыли в дальнем углу усыпальницы и не отрывали взгляда от двери, от которой их отделял могильный холмик.

Как только прогремел взрыв, Кассандра погасила весь свет и приказала Кейну выбраться через окно в задней стене, чтобы скрытно обойти вокруг здания и выследить Пейнтера.

Сафия до боли стиснула пальцы. Неужели это правда? Неужели Пейнтер жив и скрывается где-то здесь? Если это так, удалось ли спастись остальным? У нее навернулись слезы. В любом случае теперь она не одна. Пейнтер где-то рядом.

Снаружи по-прежнему слышалась стрельба. Пламя пожара озаряло ночь багрянцем и пляшущими тенями.

Сафия слышала рев вертолетов, частую дробь пулеметных очередей.

– Отпустите нас, – взмолилась она. – Вам же известно местонахождение Убара.

Скрытая в темноте Кассандра молчала, полностью сосредоточив внимание на двери и окнах. Сафия не могла определить, услышала ли она ее просьбу. Из-за двери послышался шорох гравия. Кто-то идет сюда. Пейнтер или Кейн?

В дверном проеме мелькнула большая тень, на мгновение освещенная одиноким фонариком, оставленным во дворе у колодца.

Верблюд.

Поливаемый дождем, он проплыл мимо двери как фантасмагорическое видение. Следом за ним в дверях показалась женщина, полностью обнаженная. Казалось, она светилась в багровых отблесках пожара.

– Это ты! – ахнула Кассандра.

В руке незнакомка держала серебристый чемоданчик, в котором хранилось железное сердце. Только сейчас Кассандра спохватилась, что оставила чемоданчик у входа.

– Нет, ты его не получишь, стерва!

Кассандра дважды выстрелила над самым ухом Сафии, оглушив ее. Вскрикнув от болезненно громкого звука, Сафия повалилась лицом вниз на молитвенный коврик и отползла вперед к могильному холмику. Кассандра последовала за ней, продолжая палить в дверь.

Не обращая внимания на звон в ушах, Сафия приподняла голову. В дверном проеме снова никого не было. Молодая женщина краем глаза взглянула на Кассандру, которая, присев в положение для стрельбы, держала оба пистолета нацеленными на открытую дверь.

Сафия увидела свой шанс. Схватив край молитвенного коврика, на котором теперь стояла и Кассандра, она резко вскочила, дергая коврик на себя. Застигнутая врасплох Кассандра не смогла удержать равновесие и упала. Прогремел выстрел. Из потолка брызнула выбитая штукатурка. Кассандра отлетела в сторону, а Сафия кувырнулась через могильный холмик и перекатилась к двери. Вскочила и перепрыгнула через порог.

Еще один выстрел.

Находясь в воздухе, Сафия ощутила удар, развернувший ее. Упав на землю, она поскользнулась и проехала по раскисшей от дождя грязи. Плечо горело. Охваченная паникой, повинуясь лишь инстинкту, Сафия откатилась в сторону, подальше от двери.

На нее обрушился ливень.

Сафия отползла за угол и, продравшись сквозь густой кустарник, оказалась на узкой дорожке, которая отделяла гробницу от развалин древней молельни. Но только у нее мелькнула мысль, что она в безопасности, как из темноты протянулась рука и с силой зажала ей рот, разбивая в кровь губы.

* * *

20 часов 39 минут

Пейнтер крепко держал Сафию, прижимая ее к себе.

– Молчи, – шепнул он ей на ухо и увлек к полуобвалившейся стене молельни.

Сафия лишь промычала что-то невнятное.

Пейнтер скрывался здесь вот уже несколько минут, наблюдая за внутренним двориком и пытаясь придумать какой-нибудь способ выманить Кассандру из гробницы. Однако его бывшая напарница словно окопалась там. Терпеливая, хладнокровная, она предоставила своим людям делать всю работу, а сама стерегла добычу. Кружащие над двориком вертолеты скользили по нему лучами прожекторов, не позволяя Пейнтеру высунуться из кустов. И снова Кассандра переиграла его, спрятав авиационную группу, вероятно направленную сюда заранее.

Похоже, дело было безнадежным.

И вдруг, буквально мгновение назад, ошеломленный Пейнтер увидел, как мимо него прошел верблюд, казалось, не обращающий внимания на стрельбу. Мокрое от дождя, животное двигалось уверенным шагом. Пройдя рядом с кустами, в которых укрывался Пейнтер, верблюд скрылся за углом усыпальницы. Затем затрещали частые выстрелы, и из двери гробницы выкатилась Сафия.

– Нам нужно добраться до внешней ограды мавзолея, – прошептал Пейнтер, указывая вдоль дорожки.

Со стороны долины доносилась чересчур оживленная пальба. Надо будет рискнуть спуститься по крутому склону позади мечети и попытаться укрыться в лесу. Пейнтер отпустил Сафию, но она по-прежнему прижималась к нему.

– Не отставай от меня, – приказал он.

Развернувшись, Пейнтер низко пригнулся и бросился к дальней части мавзолея, где лежали глубокие тени. Он пристально всматривался в очки ночного видения, настороженный, напряженный, выставив вперед пистолет.

Все было неподвижно. Весь окружающий мир окрасился в оттенки зеленого. Если им удастся добраться до стены, которая огораживает комплекс...

Сделав еще шаг, Пейнтер вдруг увидел, что дорожка озарилась светом, ослепительно ярким в очках ночного видения, обжегшим глазные яблоки. Он сорвал очки.

– Ни с места!

Пейнтер застыл. На стене развалин молельни лежал, распластавшись, мужчина. В левой руке он держал фонарик, в правой – пистолет, направляя и то и другое на Пейнтера.

– Не вздумай далее шелохнуться, – предупредил мужчина.

– Это Кейн... – простонала за спиной Пейнтера Сафия.

Пейнтер мысленно выругался. Этот человек затаился на стене, наблюдая сверху, выжидая, когда они подойдут ближе.

– Брось оружие.

Выбора у Пейнтера не было. Если он не подчинится, его пристрелят прямо здесь. Он разжал пальцы, выпуская пистолет. Сзади послышался другой голос, резкий, донесшийся со стороны гробницы. Голос Кассандры:

– Нечего с ним церемониться. Стреляй!

* * *

20 часов 40 минут

Омаха присел рядом с Корал. Та закончила обыскивать лежащий на земле труп. Барак, вооруженный автоматом, прикрывал их. Они находились на краю стоянки, выжидая момент, чтобы перебежать через открытое место.

Стиснув в руке пистолет, Омаха прилагал все силы, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из грудной клетки. Ему не хватало кислорода. Минуту назад со стороны гробницы донеслись пистолетные выстрелы.

Сафия...

Стоянка все еще была освещена лужицами пылающей солярки. Над головами кружила пара вертолетов, хищно шаря по земле лучами прожекторов. Обе стороны перешли к позиционной обороне. Наступило затишье, которое лишь изредка разрывалось внезапно вспыхнувшей стрельбой.

– Пошли! – сказала Корал, поднимаясь с земли.

Она стояла в тени развесистой фиговой пальмы. Устремив взгляд в небо, молодая женщина следила за перемещениями двух вертолетов.

– Будьте готовы бежать.

Омаха увидел у Корал в руке гранату, взятую у лежащего на земле убитого часового. Выдернув чеку, Корал шагнула на открытое место, полностью сосредоточив внимание на небе.

Она перенесла весь свой вес на одну ногу, отвела руку назад, словно подающий в бейсболе, и застыла в такой позе.

– Что вы задумали? – спросил Омаха.

– Все дело в законах физики, – ответила Корал. – Суммарный вектор, угол к горизонтали, правильный расчет времени.

Вложив в резкий порыв силу всех мышц своего тела, она бросила гранату.

Омаха тотчас же потерял из вида маленькую черную точку, растаявшую в темноте.

– Бежим!

Корал рванула вперед, следуя за импульсом броска. Прежде чем Омаха успел тронуться с места, граната взорвалась высоко ослепительной вспышкой, озарившей брюхо одноместного вертолета. Вздрогнув от ударной волны, маленький летательный аппарат судорожно дернул лучом прожектора. Осколки гранаты впились в фюзеляж, один из них, судя по всему, попал в бензобак. Вертолет мгновенно превратился в огненный шар.

– Бежим! – снова крикнула Корал, выводя Омаху из оцепенения.

Барак уже несся следом за ней. Омаха вскочил и тоже побежал. Справа от него на землю градом посыпались обломки вертолета. С глухим стуком рухнула лопасть винта. Затем пылающий остов свалился на деревья, и в воздух взметнулся столб пламени и дыма.

Омаха со всех ног бежал через стоянку. Остальные вертолеты бросились врассыпную, словно стая спугнутых ворон. Корал уже добежала до уцелевшего внедорожника и прыгнула за руль. Барак забрался назад, оставив переднее правое место Омахе.

Двигатель "мицубиси" ожил, едва Омаха ухватился за ручку двери. Пока он ее открывал, Корал включила передачу и нажала на газ. Омахе показалось, что его руку выдергивают из сустава. Ему пришлось пробежать за рванувшей с места машиной и запрыгнуть внутрь. Корал не собиралась ждать отстающих.

Не успел Омаха плюхнуться на сиденье, как прогремел выстрел. Омаха пригнулся, однако это стрелял не враг. Сидевший сзади Барак выстрелил в стеклянную крышу. Выбив локтем остатки стекла, он высунулся из машины и открыл огонь. Корал бешено крутила руль, внедорожник лихорадочно петлял, разбрасывая широкими покрышками грязь. Выписывая крутой поворот, машина пошла юзом. Колеса завязли в раскисшей земле. Несмотря на полный привод, внедорожник застрял.

Показался второй вертолет, резко наклонивший вперед несущий винт. В носовой части замелькали вспышки пулеметных выстрелов, и к увязшей в грязи машине устремилась выбитая пулями канавка, угрожая перерезать внедорожник пополам.

Корал включила заднюю передачу и надавила на газ. Колеса нащупали сцепление с почвой, и машина рванула назад. Гильотина пулеметной очереди вспорола воздух в каких-то дюймах перед бампером.

На автомобиль спикировал еще один вертолет. Барак открыл по нему огонь. Вертолет метнулся в сторону, продолжая приближаться. Корал крутанула руль, машину занесло.

– Омаха, слева!

Пока Барак был занят вертолетами, один из часовых решил этим воспользоваться. Вскочив, он вскинул автомат. Омаха откинулся назад. Внедорожник развернуло к часовому передом. Не имея выбора, Омаха выстрелил из пистолета в лобовое стекло, затем еще два раза. Прочное стекло выдержало попадание пуль и лишь покрылось паутиной трещин.

Часовой нырнул в кусты.

Зацепившись колесами за твердую землю под слоем грязи, внедорожник помчался по стоянке, по-прежнему двигаясь задом. Корал умело управляла машиной, стремясь попасть к воротам. Вертолеты неумолимо преследовали джип.

– Держитесь!

* * *

20 часов 44 минуты

Сафия застыла между Пейнтером и Кассандрой. Впереди стоял Кейн, целясь из пистолета. Ловушка. Внезапно в воздухе взорвался вертолет, и все на мгновение застыли.

– Стреляй! – повторила Кассандра тоном, не допускающим возражений.

– Нет! – Сафия попыталась встать перед Кроу, заслонить его собой.

Каждое движение разливалось обжигающей болью в плече. По руке Сафии текла кровь.

– Если вы его убьете, я откажусь вам помогать! И вы ни за что не раскроете тайну Убара!

Пейнтер удерживал ее, заслоняя своим телом от Кейна.

Кассандра стала продираться сквозь кусты.

– Кейн, ты слышал приказ!

Сафия перевела взгляд с одного врага на другого. У мужчины за спиной поднялась какая-то тень. Кто-то другой, находившийся на гребне стены, выпрямился. Сверкнули хищным огнем два красных глаза.

Пейнтер непроизвольно отпрянул назад.

Со злобным ревом леопард прыгнул на Кейна. Прогремел выстрел. Пуля просвистела у Сафии над ухом и с глухим шлепком впилась в землю. Человек и дикая кошка свалились со стены в молельню.

Кроу молниеносно присел и, схватив Сафию за руку, оттащил ее за себя, а сам развернулся к Кассандре лицом. В свободной руке у него появился второй пистолет. Пейнтер выстрелил. Кассандра отпрянула назад, с треском ломая кусты. Пуля, пролетев мимо, ударила в стену гробницы. Кассандра отскочила в сторону.

Рядом послышались крики – кровожадные, пронзительные. Невозможно было отличить голос животного от голоса человека.

Кассандра открыла ответный огонь, выбивая пулями куски песчаника. Укрывшись за углом, она стреляла сквозь кусты. Пейнтер толкнул Сафию к стене гробницы, уводя ее из-под огня.

– Беги к наружной ограде! – приказал он, подталкивая Сафию вперед.

– А ты?

– Кассандра бросится за нами в погоню, а склон слишком открытый.

Пейнтер намеревался задержать Кассандру.

– Но как же ты?

– Черт бы тебя побрал, беги!

Он подтолкнул Сафию сильнее. Она, спотыкаясь, побежала по дорожке. Чем быстрее она окажется в безопасности, тем быстрее Пейнтер сможет отступить сам. По крайней мере, так Сафия мысленно оправдывала свой поступок. Однако в глубине души она понимала, что на самом деле просто спасает свою жизнь. Простреленное плечо тупой болью отзывалось на каждый шаг, протестуя против трусливого бегства. И все же Сафия продолжала бежать.

Обмен выстрелами продолжался.

Наконец в развалинах молельни наступила зловещая тишина. Судьба Кейна оставалась неизвестной. В районе стоянки бушевала перестрелка. Низко над головой промелькнул вертолет, рассекая винтом струи дождя.

Добежав до конца дорожки, Сафия выскочила на промокшую лужайку, которая вела к дальней ограде. Стена имела в высоту всего около четырех футов, однако молодая женщина испугалась, что с раненым плечом ей через нее не перебраться. Рубашка уже насквозь пропиталась кровью.

Вдруг из-за баобаба за стеной появился верблюд. Животное двинулось навстречу Сафии. Похоже, это был тот самый верблюд, которого она недавно видела разгуливающим перед входом в усыпальницу. Больше того, у животного был тот же самый спутник – обнаженная женщина.

Но только теперь она ехала верхом на верблюде.

Сафия не знала, можно ли доверять незнакомке. Однако если Кассандра в нее стреляла, значит, женщина ей враг. А враг моего врага...

Когда Сафия подошла к стене, незнакомка протянула ей руку и заговорила. Не по-арабски и не по-английски, однако Сафия ее поняла, но не потому, что знала этот язык, хотя она его действительно изучала. Казалось, слова сами собой переводятся у нее в голове.

– Добро пожаловать, сестра, – произнесла незнакомка по-арамейски, на мертвом языке этой древней страны. – Мир тебе.

Сафия подала руку. Пальцы, жесткие и сильные, стиснули ее ладонь. Ей показалось, что женщина без какого-либо усилия подняла ее с земли. Острая боль прострелила руку. С уст слетел крик. Чернота застила глаза, сузив поле зрения до маленькой точки.

– Мир тебе, – тихо повторила женщина.

Сафия ощутила, как это слово омывает ее, проникает внутрь, забирая с собой боль и весь мир. Обмякнув, она провалилась в небытие.

* * *

20 часов 47 минут

Пейнтер сдвинул хлипкие ставни с окна над головой. Прижимаясь спиной к стене гробницы, он дважды выстрелил, не давая Кассандре поднять голову. Ладонью он открыл створку окна. Слава богу, оно оказалось незапертым. Взглянув на дорожку, он успел увидеть, как Сафия скрылась за углом.

Припав на колено, Пейнтер сделал еще один выстрел, разряжая обойму. Выхватив из кармана новую обойму, он резким движением вставил ее в пистолет.

Кассандра тоже выстрелила. Пуля впилась в стену в нескольких дюймах от ноги Пейнтера. Черт побери, вечно так: когда этот проклятый леопард нужен позарез, его ни за что не дождешься!

Выстрелив в ответ, Пейнтер убрал пистолет в кобуру и прыгнул в окно усыпальницы. Оказавшись внутри, он быстро вскочил на ноги. Его взгляд различил в темноте могильный холмик. Пейнтер снова выхватил пистолет и вдоль стен обежал вокруг холмика, торопясь к выходу. Пробегая мимо окошка в дальней стене, он ощутил дуновение сквозняка, пропитанного сыростью. "Значит, вот как этому ублюдку удалось подловить меня!"

Выглянув в окошко, Пейнтер заметил какое-то движение. Вдоль ограды шагал верблюд, направляясь к дальнему склону. Верхом на нем ехала обнаженная женщина, управлявшая животным одними коленями. Перед ней сидела другая женщина. Обмякшая, неподвижная.

– Сафия...

Верблюд и его всадницы исчезли, спустившись вниз по склону. Вслед за ними два леопарда выбежали из темноты сада, перескочили через стену и скрылись.

Прежде чем Пейнтер успел решить, следовать ли ему за этой необычной процессией, у двери послышался шорох щебенки. Упав на колено, он обернулся. У входа показалась тень.

– Кроу, мы с тобой еще не закончили! – послышался голос Кассандры.

Пейнтер направил пистолет на дверь. До его слуха докатился новый звук. Рев двигателя, работающего на полных оборотах. Прогремели выстрелы. Кроу узнал отрывистый лай "Калашникова". Значит, кто-то из своих. Тень в дверях исчезла. Кассандра обратилась в бегство.

Держа оружие наготове, Пейнтер поспешил к двери. Заметив на полу брошенную карту, он нагнулся и подобрал ее.

По внутреннему дворику мчался последний "мицубиси", вспахивая колесами глубокие борозды в сырой земле. Из окна на крыше торчал силуэт великана. Из дула автомата, обращенного к небу, вырвались вспышки выстрелов. Барак.

Пейнтер быстро оглядел весь дворик. Никого. Кассандра, столкнувшись с превосходящими силами, предпочла на какое-то время отступить. Выглянув из усыпальницы, Кроу помахал смятой картой. Заметив его, водитель "мицубиси" резко крутанул руль. Пейнтеру пришлось отскочить назад, уворачиваясь от бампера. Обдирая о стену краску с крыла, внедорожник остановился. Его задняя дверь оказалась как раз на уровне порога гробницы.

Пейнтер разглядел за рулем Корал.

– Залезай живо! – крикнул Барак.

Пейнтер оглянулся на окно гробницы. Сафия...

Кто бы ее ни забрал, по крайней мере эти люди увели ее прочь отсюда, подальше от опасностей. На первое время хватит и этого. Пейнтер забрался в машину и захлопнул за собой дверь.

– Трогай! – крикнул он Корал.

Та, включив переднюю передачу, рванула с места.

За внедорожником погнались два вертолета. Барак открыл по ним огонь со своей импровизированной огневой точки. Машина неслась к распахнутым воротам. Корал сидела, наклонившись вперед, пытаясь что-то разглядеть сквозь затянутое трещинами лобовое стекло.

Выскочив за пределы мемориального комплекса, "мицубиси" подпрыгнул на ухабе, на мгновение зависнув в воздухе, и снова рухнул вниз. Колеса забуксовали, ухватились за твердую землю, и внедорожник понесся вниз по дороге под защиту густого леса.

Сидевший спереди Омаха обернулся, бросив на Пейнтера убитый взгляд.

– Где Сафия?

– Ее нет, – покачал головой тот. – Нет.

15Дорога через горы

4 декабря, 0 часов 18 минут

Горы Дофар

Очнувшись от сна, Сафия почувствовала, что падает. Она раскинула руки, ощущая, как все ее тело сотрясается от паники, ставшей теперь такой же привычной, как дыхание. Плечо пронзила острая боль.

– Успокойся, сестра, – произнес у нее над ухом чей-то голос. – Я с тобой.

Окружающий мир перед глазами, постепенно прекратив вращение, превратился в полуночную темень. Сафия сидела, прислоненная к опустившемуся на колени верблюду, который с безразличным видом жевал жвачку. Рядом стояла женщина, поддерживая ее за здоровое плечо.

– Где? – прошептала Сафия, но ее губы, казалось, были склеены.

К ней медленно возвращались воспоминания. Схватка в гробнице. Грохот выстрелов. У нее перед глазами замелькали образы, сменившиеся одним лицом. Пейнтер. Сафия вздрогнула. Что произошло? Где она?

Наконец Сафии удалось найти силы, чтобы подняться на ноги, тяжело опираясь на верблюда. Она обратила внимание, что ее раненое плечо наспех перебинтовано и большее не кровоточит. Однако малейшее движение отзывалось в нем резкой болью.

Женщина, чьи черты нельзя было различить в полумраке, судя по всему, была той самой, которая ее спасла, но только теперь она была в длинном плаще.

– Помощь идет, – прошептала женщина.

– Кто вы? – выдавила Сафия, только сейчас вдруг почувствовав ночную прохладу.

Они находились под непроницаемым сводом густого леса. Дождь прекратился, однако мокрая листва до сих пор плакала крупными слезами. Вокруг высоко вверх уходили пальмы и тамаринды. Повсюду свисали переплетения лиан и настоящие висячие сады жасмина, которые наполняли воздух благоуханием.

Женщина молча указала рукой.

Впереди за густыми деревьями виднелась ослепительная точка, которая ярким светом пробивалась сквозь сплетения ветвей. Кто-то приближался, держа фонарь или факел. Сафию охватило непреодолимое желание бежать куда глаза глядят, однако она слишком обессилела, чтобы двигаться.

Рука крепче стиснула ее плечо, словно незнакомка прочла в сердце Сафии, однако это движение имело целью не столько удержать ее, сколько успокоить, подбодрить.

Вскоре глаза Сафии привыкли к темноте настолько, что она смогла различить скрывающийся за тропическими зарослями каменистый склон, заросший лианами и цепким ползучим кустарником. Приближающийся огонек горел в тоннеле, который уходил в глубь скалы. Горы Дофар изобилуют подобными запутанными пещерами, творением муссонных ливней, на протяжении тысячелетий разрушающих мягкий известняк.

Когда источник света оказался у самого входа в тоннель, Сафия различила три силуэта: пожилую женщину, девочку лет двенадцати и молодую женщину, как две капли воды похожую на ту, которая привела ее сюда. Все трое были в одинаковых плащах с откинутыми капюшонами.

У всех женщин на лице было одинаковое украшение: татуировка у наружного уголка левого глаза. Одинокая слезинка. Татуировка была и у девочки, которая держала стеклянный масляный светильник.

– Та, заблудшая, – нараспев произнесла женщина, которая стояла рядом с Сафией.

– Она вернулась домой, – сказала старуха, опираясь на палку.

Ее забранные в косу волосы были совершенно седыми, но лицо, хотя и покрытое глубокими морщинами, оставалось поразительно живым. Сафия с трудом выдержала взгляд проницательных глаз старухи, однако оторваться от них было невозможно.

– Добро пожаловать, – переходя на английский, сказала старуха и отошла в сторону.

Сафии помогли войти в пещеру. Когда они оказались внутри, первой двинулась девочка, высоко держа перед собой светильник. Старуха замыкала шествие, глухо постукивая по известняку палочкой. Женщина, вышедшая из тоннеля, направилась к стоявшему на коленях верблюду.

Сафия брела вперед.

Некоторое время все молчали. Наконец Сафия не выдержала.

– Кто вы такие? Что вам от меня нужно?

Собственный голос показался ей капризным и обидчивым.

– Успокойся, – прошептала у нее за спиной старуха. – Тебе нечего бояться.

"Пока что нечего", – мысленно добавила Сафия. От ее взгляда не укрылся длинный кинжал, торчавший за поясом у той женщины, которая покинула пещеру.

– Все ответы тебе даст наша ходжа.

Сафия вздрогнула. Ходжей называли шамана племени, которым всегда была женщина. Ходжи являлись хранителями знаний, целителями, предсказателями.

Кто эти люди? Двигаясь в полумраке пещеры, Сафия постоянно чувствовала в воздухе запах жасмина. Аромат успокаивал ее, наполнял чувством безопасности, напоминал о доме, о матери. Но боль в плече не давала ей забыться. Рана снова открылась, и кровь, пропитав насквозь бинты, стекала по руке.

Услышав за спиной быстрые шаги, Сафия оглянулась. Их догнала третья женщина. Она несла два предмета, которыми был нагружен верблюд. В одной руке женщина держала серебристый чемоданчик с железным сердцем. А на плече у нее лежало железное копье с головой царицы Савской.

Эти реликвии были похищены у Кассандры. Сердце Сафии забилось быстрее. Она попала в руки воров? Ее освободили или снова похитили?

Подземный тоннель уходил далеко в глубь горы. Маленькая процессия миновала с десяток боковых ответвлений и входов в пещеры, повернула направо и налево, поднялась вверх и спустилась вниз. Сафия быстро потеряла ориентацию в пространстве. Куда ее ведут?

Наконец воздух, казалось, стал более свежим, более чистым; аромат жасмина усилился. Впереди появился свет. Сафия брела на пределе сил. По тоннелю пробежал ветерок, дующий навстречу. За следующим поворотом тоннель расширился до просторной пещеры. Сафия шагнула вперед.

Нет, это была не пещера, а огромная чаша амфитеатра с небольшим отверстием в высоком своде, за которым виднелось небо. Вода проникала в это отверстие и падала вниз длинным, струящимся водопадом, скапливаясь на дне в небольшое озеро. Вокруг озера подобно лучам звезды горели пять крохотных костров, освещавших пышные лианы, которые опоясывали стены пещеры и свисали длинными плетями с потолка, кое-где достигая пола.

Сафия была знакома с основами геологии. Она поняла, что попала в одну из бесчисленных карстовых полостей, которыми изобилуют здешние места. В Омане находятся одни из самых глубоких пещер в мире.

Оглядевшись вокруг, молодая женщина ахнула.

В пещере она увидела фигуры в плащах. Тридцать, а то и больше. При появлении небольшого отряда все взоры обратились к Сафии. Ярко освещенная пещера напомнила молодой женщине логово сорока разбойников из сказки про Али-Бабу. Но только эти разбойники все до одного были женщины самых разных возрастов.

Сафия прошла в пещеру, внезапно чувствуя себя обессиленной долгой дорогой под землей. Ее бил озноб. По руке струилась горячая кровь. У одного из костров поднялась с земли женщина.

– Сафия?

Сафия повернулась к говорившей. Женщина была одета не так, как остальные. Сафия никак не могла объяснить ее присутствие здесь.

Кара?

* * *

1 час 2 минуты

Авиабаза Тумрайт, Оман

Кассандра склонилась над картой района полетов, которая лежала на столе в кабинете капитана. С помощью этой карты, полученной со спутника, ей удалось воссоздать план, нарисованный доктором аль-Мааз. Синим маркером Кассандра провела линию от гробницы в Салале до другой, расположенной в горах, а затем красным – от гробницы Иова в глубь пустыни. Затем, отмерив по линейке, она обвела кружком конечную цель – местонахождение затерянного города. От авиабазы Тумрайт, где сейчас находилась Кассандра, до этой точки было всего тридцать миль.

– Как быстро вы сможете подготовить все необходимое? – спросила Кассандра.

Молодой капитан облизал губы. Он возглавлял склад службы снабжения ВВС Соединенных Штатов, которая занималась доставкой боеприпасов, горюче-смазочных материалов и снаряжения на все военные базы региона. Раскрыв блокнот, капитан последовательно постучал кончиком ручки по записанным пунктам.

– Палатки, навесы, снаряжение, продовольствие, горючее, вода, медикаменты и электрические генераторы уже загружены в транспортные вертолеты. Все будет доставлено на место ровно в семь ноль-ноль, как было приказано.

Кассандра кивнула. Еще раз взглянув на карту, капитан недоуменно поморщился.

– Это же самое сердце пустыни. Беженцев каждый час доставляют на авиабазу. Не могу понять, какая польза может быть от устройства передового лагеря.

Резкий порыв ветра загромыхал кусками черепицы на крыше.

– Капитан Гаррисон, вы получили четкий приказ.

– Слушаюсь.

Однако в глазах капитана осталось беспокойство, особенно когда, выглянув в окно, он увидел сотню бойцов в камуфляжной форме желто-бурых пустынных цветов, которые сидели на рюкзаках, проверяя оружие.

Оставив капитана терзаться сомнениями, Кассандра направилась к двери. Гаррисон получил приказ из Вашингтона. Ему было предписано помочь Кассандре снарядить отряд. Руководство Гильдии обеспечило необходимое прикрытие. Отряд Кассандры был назван поисково-спасательным подразделением, которому предстояло помогать беженцам, спасающимся от надвигающейся песчаной бури, и проводить спасательные работы во время бури. В распоряжении отряда имелись пять машин повышенной проходимости с широкими шинами для езды по песчаным барханам, восемнадцатитонный быстроходный гусеничный вездеход, два транспортных вертолета и шесть одноместных мини-вертолетов, установленных и закрепленных на грузовые платформы полноприводных пикапов. Наземному отряду предстояло выступить через полчаса. Кассандра отправлялась с ним.

Выйдя из кабинета капитана Гаррисона, Кассандра взглянула на часы. Ожидалось, что песчаная буря обрушится на эти места приблизительно через восемь часов. По прогнозам, скорость порывов ветра будет достигать восьмидесяти миль в час. Уже сейчас здесь, где встречались горы и пустыня, ветер начинал крепчать.

А Кассандре со своими людьми предстоит отправиться навстречу буре. У них не было выбора. Руководство Гильдии высказало опасение, что антивещество может выйти из стабильного состояния и самоуничтожиться до того, как его обнаружат. Этого нельзя допустить.

Кассандра окинула взглядом погруженное в темноту летное поле. Вдалеке, освещенный посадочными огнями, коснулся земли громоздкий английский самолет-заправщик. Вчера руководство Гильдии прислало дополнительных людей и снаряжение. После перестрелки прошлой ночью Священник лично обсуждал детали предстоящей операции с Кассандрой. Ей чертовски повезло, что она смогла узнать координаты затерянного города до того, как потеряла Сафию. В свете такого значительного успеха Священник, поворчав немного, остался удовлетворенным действиями Кассандры.

Чего нельзя было сказать о ней самой.

У нее перед глазами стояла одна и та же картина: Пейнтер, присевший в боевую позу в проходе между развалинами молельни и усыпальницей. Его проницательный взгляд, сосредоточенное лицо, стремительный разворот на одной ноге, молниеносный выстрел из взявшегося словно ниоткуда пистолета. Надо было воспользоваться возможностью и выстрелить ему в спину. Конечно, существовал риск случайно зацепить Сафию, но, как выяснилось, Кассандра все равно ее потеряла. Даже когда Кроу сам выстрелил в нее, она промедлила какую-то долю секунды, отступила назад вместо того, чтобы броситься вперед.

Кассандра бессильно стиснула кулак. В тот момент у нее не хватило твердости. В этом она обвиняла не столько Пейнтера, сколько саму себя. Но ничего, в следующий раз она не повторит эту ошибку. Кассандра устремила взгляд за пределы темнеющей впереди взлетно-посадочной полосы.

Придет ли Пейнтер еще раз?

Кассандра обратила внимание на то, что, отступая на одном из ее внедорожников, Пейнтер прихватил карту. Впоследствии машина была обнаружена брошенной в глухом лесу в нескольких милях ниже по дороге. Все, что лежало в кузове, исчезло. Карта осталась у Пейнтера. Определенно, он придет.

Однако Кассандра надеялась, что к этому времени она успеет подготовиться. У нее достаточно людей и огневой мощи, чтобы сдержать целую армию. Пусть Кроу только сунется.

Второй раз она колебаться не будет.

Из небольшого здания, в котором Кассандра устроила свой временный штаб, появился человек. Джон Кейн приближался к ней, хромая на одетую в гипс левую ногу. Подойдя к Кассандре, он ухмыльнулся. Вся левая половина его лица была стянута хирургическим клеем, который придавал коже голубоватый оттенок. Сквозь слой клея на щеке и шее проступали жуткие следы когтей, черные от йода. В свете люминесцентных ламп глаза Кейна горели ярче обычного. Последствия морфия.

Кейн упрямо отказался оставаться.

– Чистка была завершена час назад, – доложил он, убирая рацию. – Все наши следы заметены.

Кассандра кивнула. Все свидетельства причастности ее отряда к перестрелке в горах были убраны: трупы, оружие, даже обломки сбитого вертолета.

– Об отряде Кроу никаких известий?

– Скрылись в горах. Рассеялись. Там полно грунтовых дорог и верблюжьих троп. Все долины покрыты густой растительностью. Кроу и его песчаные крысы поджали хвосты и попрятались в норы.

Кассандра ожидала услышать именно это. После ночной перестрелки у нее осталось слишком мало людей, чтобы организовать поиски и преследование. Предстояло позаботиться о раненых и очистить место до того, как местные власти откликнутся на кровавую стычку. Кассандра покинула мемориальный комплекс на первом же вертолете и с борта доложила руководству Гильдии об операции, подчеркнув всю важность открытия истинного местонахождения Убара и лишь вскользь упомянув о полной неразберихе, которой завершился скоротечный бой.

Этот успех позволил ей сохранить жизнь. И Кассандра понимала, кого она должна за это благодарить.

– А что с хранительницей музея? – спросила она.

– Мои люди продолжают прочесывать горы. Пока что ее сигнал не регистрируется.

Кассандра нахмурилась. Микропередатчик, который она вживила Сафии, имеет дальность связи десять миль. Почему же в таком случае его сигнал никак не удается поймать? Быть может, всему виной горы или надвигающаяся буря. В любом случае доктор аль-Мааз рано или поздно проявит себя.

Кассандра мысленно представила маленькую таблетку сильнейшей взрывчатки, вмонтированную в микропередатчик. Пусть Сафии удалось бежать, ее все равно уже можно считать трупом.

– Давайте двигаться, – сказала Кассандра.

* * *

13 часов 32 минуты

Горы Дофар

– Молодец, Сафия! – пробормотал Омаха.

"Что ему удалось обнаружить?" – подумал Пейнтер. Он занимал позицию у обочины и, вооружившись очками ночного видения, просматривал грунтовую дорогу в обе стороны. Остальные столпились у откинутого борта минивэна, укрытого под раскидистыми деревьями. Омаха и Денни, склонившись, изучали карту, которую Пейнтер взял в гробнице. Неподалеку Корал осматривала снаряжение, добытое в кузове угнанного внедорожника Кассандры.

На Клея и Денни, всполошенных исчезновением Кары, они наткнулись, спускаясь вниз по склону. После недолгих поисков на дороге был обнаружен брошенный автомат, но сама Кара как сквозь землю провалилась. Ее долго окликали, но она так и не ответила. Понимая, что Кассандра вот-вот бросится в погоню, помня о кружащих над головой вертолетах, Кроу вынужден был отказаться от тщательных поисков. Пока они с Омахой пытались обнаружить следы Кары, остальные торопливо перегрузили все снаряжение из "мицубиси" в "фольксваген", после чего столкнули внедорожник вниз с крутого склона. Пейнтер опасался, что Кассандра могла проследить за машиной по системе Джи-пи-эс, как это сделал он сам. Кроме того, минивэн ей не знаком. Маленькое, но преимущество. В путь тронулись с надеждой, что Кара затаится и переждет.

И вот теперь Пейнтер расхаживал вдоль дороги, терзаясь сомнениями по поводу правильности этого решения. Тело так и не было обнаружено. Куда пропала Кара? Связано ли каким-то образом ее исчезновение с отказом от наркотиков? Пейнтер вздохнул. Возможно, это и к лучшему. Возможно, разлучившись с ними, Кара получила надежду остаться в живых. И тем не менее тревога не покидала его.

Поодаль курили Барак и Клей. Полные противоположности в телосложении и образе жизни, эти двое сошлись на почве пристрастия к табаку. Барак, прекрасно знакомый с местными горами, провел маленький отряд по разбитым дорогам, укрытым густой листвой. Машина ехала с погашенными фарами так быстро, как только позволяли соображения безопасности, и останавливалась всякий раз, когда приближался гул вертолетов.

Теперь их оставалось всего шестеро: сам Пейнтер, Корал, Омаха и Денни, Барак и Клей. Судьба капитана аль-Хаффи и Шарифа была неизвестна, хотя не все надежды еще были потеряны.

Воины байт-катир рассеялись по окрестным горам.

После трех часов сумасшедших гонок в кромешной тьме по горным дорогам было решено остановиться, чтобы отдохнуть и решить, что делать дальше. Единственным указателем были две линии, нанесенные ручкой на карте.

Стоявший у "фольксвагена" Омаха распрямил затекшую спину. Хруст суставов был слышен до самой дороги.

– Молодец девчонка! Она обманула эту стерву.

Убедившись, что в долине все спокойно, Пейнтер присоединился к остальным.

– О чем это ты?

Омаха махнул рукой, подзывая его.

– Посмотри сам.

Пейнтер подошел к нему. Воинственная неприязнь Омахи по отношению к нему, по крайней мере, несколько утихла. В дороге Пейнтер рассказал о леопардах и вмешательстве таинственной женщины. В конце концов Омаха, похоже, согласился с тем, что, поскольку Сафии удалось вырваться из рук Кассандры, это можно считать определенным прогрессом.

Омаха указал на карту.

– Взгляни на эти линии. Синяя, несомненно, ведет от усыпальницы Имрана в Салале к гробнице Иова сюда, в эти горы. Судя по всему, в первой гробнице Сафии удалось обнаружить нечто такое, что указало на вторую.

Пейнтер кивнул.

– Хорошо, а что ты скажешь о красной линии?

– Сафия обнаружила что-то и в гробнице Иова.

– Тот железный шест с головой?

– Наверное. Но теперь это уже не имеет значения. Взгляни сюда. Сафия обвела точку на красной линии кружком. Это в пустыне. Судя по всему, именно сюда и нужно отправляться дальше.

– Местонахождение Убара?

Пейнтер ощутил в груди щемящую пустоту. Если Кассандре уже известно об этом...

– Нет, это не так, – возразил Денни.

Омаха кивнул.

– Я измерил расстояние. Красный кружок находится на удалении шестидесяти девяти миль от гробницы Иова.

В дороге Пейнтер вкратце рассказал обо всем, что с ним случилось. В том числе передал слова высокого мужчины в черном, который назвал число шестьдесят девять, сосчитав что-то на железном шесте.

– Это соответствует тому, что мне удалось услышать, – сказал Пейнтер.

– Но Кассандра решила, что речь идет о милях, – продолжал Омаха. – О наших милях.

– Ну и?

Омаха взглянул на него так, будто речь шла о чем-то очевидном.

– Если реликвия, обнаруженная в гробнице Иова, имеет такой же возраст, как и железное сердце, – а это должно быть именно так, правда? – значит, она была создана приблизительно во втором веке до нашей эры.

– Наверное, – согласился Пейнтер.

– А в те времена понятие мили определяли римляне. Миля равнялась пяти тысячам римских футов. Но в римском футе всего одиннадцать с половиной дюймов. И Сафия должна это знать! Она не стала спорить с Кассандрой, решившей, что речь идет о современных милях, и направила эту стерву искать иголку в стоге сена.

– Так какое же истинное расстояние? – спросил Кроу, склоняясь над картой.

Омаха принялся жевать большой палец, поглощенный вычислениями в уме. Через минуту он сказал:

– Шестьдесят девять римских миль соответствуют чуть больше чем шестидесяти трем современным милям.

– Он прав, – подтвердила Корал, тоже сделав необходимые подсчеты.

– То есть Сафия послала Кассандру в точку, которая находится в шести милях от истинного места, – хмуро подытожил Пейнтер. – Не такое уж большое расстояние.

– В пустыне, – возразил Омаха, – шесть миль равняются шести сотням.

Кроу понимал, что Данна переполняет гордость за Сафию. Он решил не развеивать это чувство, понимая, что эта уловка задержит Кассандру ненадолго. Как только она поймет, что в указанном месте ничего нет, она начнет наводить справки. И кто-нибудь разрешит эту загадку. По прикидкам Кроу, Сафия позволила им выиграть максимум день-два.

– Покажите на карте, где находится истинное место, – попросил Пейнтер.

Омаха возбужденно закивал.

– Давайте-ка посмотрим.

Он быстро подвинул линейку и булавки, измеряя и пересчитывая. Вдруг его лоб пересекли складки. Омаха воткнул булавку в карту и недоуменно воскликнул:

– Но это же бессмысленно!

Нагнувшись, Пейнтер вслух прочитал подпись:

– Шисур.

Омаха печально покачал головой.

– Мы с самого начала гонялись за призраками.

– Что ты имеешь в виду?

Омаха угрюмо таращился на карту, словно во всем была виновата именно она.

За него ответил Денни:

– Шисур – это то самое место, где еще в тысяча девятьсот девяносто втором году Николасом Клэппом и другими археологами были обнаружены якобы развалины Убара. – Он поднял взгляд на Пейнтера. – Там ничего нет. Вся эта беготня в конечном счете привела в место, которое уже было досконально изучено и перерыто.

Пейнтер не мог с этим согласиться.

– Там должно что-то быть!

Омаха в сердцах ударил кулаком по карте.

– Я сам был там. Это тупик. Столько пролитой крови и опасностей ради ничего!

– Там должно быть что-то такое, что ускользнуло от всех, – настаивал Кроу. – Всем казалось, что те две гробницы, где мы только что побывали, уже исследованы вдоль и поперек, однако в течение нескольких дней в них были совершены новые открытия.

– И совершила их Сафия, – мрачно добавил Омаха. Некоторое время все молчали.

Пейнтер сосредоточенно размышлял над словами Омахи. Откровение осенило его не сразу.

– Она отправится туда.

Омаха встрепенулся.

– О чем это ты?

– Сафия. Она солгала Кассандре, чтобы помешать ей достичь Убара. Однако ей известно, как и нам, куда именно указывает последняя веха.

– В Шисур. На древние развалины.

– Вот именно.

Омаха нахмурился.

– Но, как я уже говорил, там ничего нет.

– И, как я уже говорил, Сафия обнаружила вехи там, где до нее никто ничего не находил. Она уверена, что то же самое произойдет и в Убаре. Сафия отправится туда хотя бы только для того, чтобы не дать Кассандре найти то, что может там находиться.

Омаха тяжело вздохнул.

– Ты прав.

– Все это верно только в том случае, если Сафии предоставят свободу передвижения, – заметила подошедшая к ним Корал. – Вы забыли про женщину, которая ее забрала с собой? Ту самую, с леопардами.

Ей ответил Барак, и в его голосе неожиданно прозвучало смущение.

– Мне приходилось слышать рассказы о таких женщинах. О них говорят все племена песков. Воины пустыни, в которых больше от джиннов, чем от людей, якобы понимают язык животных. По желанию могут исчезать когда угодно.

– Да, совершенно верно, – подтвердил Омаха.

– В этой женщине действительно было что-то странное, – продолжал Пейнтер. – И по-моему, нам не впервые приходится иметь с ней дело.

– Что ты имеешь в виду?

Пейнтер кивнул на Омаху.

– Ваши похитители в Маскате. Тот, кого ты успел разглядеть на базаре, оказался женщиной.

– Что? Ты полагаешь, это та самая женщина?

Пейнтер пожал плечами.

– Или, быть может, другая, но из той же группы. В поисках Убара принимает участие третья сила. Это можно сказать со всей определенностью. Не знаю, идет ли речь о женщинах-воинах, о которых упомянул Барак, или же просто о какой-то шайке, решившей заработать немного денег. В любом случае Сафию захватили с определенной целью. Больше того, возможно, тебя, Омаха, также пытались похитить именно из-за благосклонного отношения Сафии к тебе. Для того чтобы можно было использовать тебя в качестве рычага.

– Какого рычага?

– Рычага воздействия на Сафию. Эти люди хотят заставить Сафию помочь им. Я также успел заметить серебристый чемоданчик, закрепленный у верблюда на горбу. Зачем забирать эту реликвию, если на то нет веских причин? Все упорно указывает на Убар.

Обдумав его слова, Омаха кивнул.

– В таком случае и мы отправимся туда же, – продолжал Пейнтер. – Пока Санчес временно выведена из игры, мы подождем, не объявится ли Сафия.

– И одновременно сами займемся поисками, – добавила Корал.

Она кивнула на снаряжение, выгруженное из внедорожника Кассандры.

– Здесь есть прибор радиолокационного зондирования почвы, который прекрасно подходит для поисков под слоем песка. Кроме того, у нас есть ящик гранат, несколько автоматов и еще вот эта штуковина – я сама не знаю, что это такое.

Молодая женщина продемонстрировала какое-то орудие, похожее на ружье с насаженным на дуло колокольчиком. Судя по блеску в глазах, ей до смерти хотелось его опробовать.

Все посмотрели на Пейнтера, словно ожидая его согласия.

– Разумеется, мы отправляемся в Убар, – сказал он.

Омаха хлопнул его по плечу.

– Ну наконец-то мы хоть в чем-то пришли к единому мнению.

* * *

1 час 55 минут

Сафия стиснула Кару в объятиях.

– Что ты здесь делаешь?

– Сама точно не знаю.

Кара заметно дрожала. Ее кожа была влажная, липкая.

– А остальные? Я видела Пейнтера. А что с Омахой, его братом?

– Последнее, что мне о них известно, – все были живы и здоровы. Но в бою я участия не принимала.

Сафия, почувствовав, как ноги под ней ослабли и колени стали ватными, вынуждена была сесть. Стены пещеры закружились у нее перед глазами. Журчание водопада, льющегося из отверстия в своде, казалось перезвоном серебряных колокольчиков. Свет пяти костров слепил ее.

Сафия обессиленно опустилась на коврик у костра. Она не чувствовала жар языков пламени. Кара подошла к ней.

– Твое плечо! Ты истекаешь кровью!

Пулевое ранение. Сафия не знала, произнесла ли она это вслух.

К ней приблизились три женщины. Они принесли таз с горячей водой, от которой шел пар, сложенное белье, закрытый светильник, показавшийся совсем не к месту, и белую коробку с красным крестом – аптечку первой помощи. Следом за ними пришла пожилая женщина с высоким посохом, но не та, которая привела Сафию сюда. В свете костров ее лицо, казалось, горело. Она была очень старая, даже древняя, сгорбленная, с белоснежными седыми волосами, тщательно расчесанными и сплетенными в косу. Мочки ушей украшали крупные рубины, цветом в тон вытатуированной слезинке.

– Ложись, дочь моя, – нараспев произнесла старуха опять по-английски. – Позволь нам осмотреть твои раны.

У Сафии не осталось сил сопротивляться, однако с ней находится Кара. Придется положиться на то, что подруга в случае необходимости ее защитит.

С Сафии стащили рубаху, предварительно ее разрезав. Затем повязки намочили горячим настоем алоэ и мяты, после чего медленно оторвали. Молодой женщине показалось, что с нее сдирают кожу. Она вскрикнула; в глазах у нее потемнело.

– Вы делаете ей больно! – строго заметила Кара.

Одна из женщин, опустившись на колени, открыла аптечку первой помощи.

– Здесь осталась одна ампула морфия, ходжа, – сказала она.

– Дайте мне осмотреть рану.

Старуха склонилась над Сафией, опираясь на посох.

Сафия повернулась, показывая ей плечо.

– Пуля прошла насквозь. Небольшого калибра. Это хорошо. Операция не потребуется. Боль облегчит сладкий чай с миррой. И две таблетки тайленола с кодеином. Подключите к здоровой руке капельницу. Введите литр теплого физиологического раствора.

– А что делать с раной? – спросила одна из женщин.

– Обработать дезинфицирующими средствами, наложить заживляющую мазь и перебинтовать, а руку повесить на перевязь.

– Будет сделано, ходжа.

Сафии помогли сесть. Третья женщина налила в кружку горячий чай и протянула ее Каре.

– Помоги ей выпить. Это придаст ей сил.

Кара послушно взяла кружку двумя руками.

– И тебе тоже неплохо было бы глотнуть, – обратилась к ней старуха. – Это очистит тебе голову.

– Сомневаюсь, что у чая хватит на это сил.

– Здесь сомнения тебе ничем не помогут.

Отпив чай, Кара поморщилась, затем протянула кружку Сафии.

– Выпей. Выглядишь ты просто ужасно.

Сафия приоткрыла рот, позволяя подруге влить несколько капель. Холодный колодец, в который превратился ее желудок, с благодарностью принял благотворное тепло.

Сафия жестом показала, что хочет выпить еще. Ей поднесли две таблетки.

– Это от боли, – шепнула самая молодая из трех женщин.

– Прими таблетки, Саффи, – попросила подругу Кара. – А то я их выпью сама.

Сафия взяла лекарство и проглотила его, запив чаем.

– А теперь полежи спокойно, пока мы обработаем рану, – сказала ходжа.

Сафия легла на одеяло, чувствуя, что постепенно начинает согреваться.

Держа себя с изяществом, которое никак не вязалось с преклонным возрастом, старуха медленно опустилась рядом, положив посох на колени.

– Отдыхай, дочь моя. Успокойся.

Она накрыла руку Сафии своей ладонью. По всему телу молодой женщины разлилось мягкое блаженство, смывая боль, наполняя ее легкостью. Она ощутила приятный аромат жасмина.

– Кто вы? – спросила Сафия.

– Мы твоя мать, милая.

Сафия вздрогнула, оскорбленная этим предположением. Ее мать умерла. А эта женщина слишком стара. Несомненно, она просто выразилась образно. Но прежде чем Сафия успела что-либо ответить, у нее перед глазами все растворилось, затянулось туманной дымкой. Лишь несколько слов последовали за ней в забвение:

– Все до одной. Мы все твоя мать.

* * *

2 часа 32 минуты.

Кара наблюдала за тем, как несколько женщин ухаживают за лежащей на одеяле Сафией. Подруга забылась спокойным сном. В вену на правой руке ей вставили иглу, подсоединенную к капельнице с теплым физиологическим раствором, которую держала в руках одна из сиделок. Две другие промыли и обработали огнестрельное ранение в плечо. Входное отверстие было меньше мелкой монетки. Щедро посыпав его заживляющим порошком, женщины помазали кожу вокруг йодом, наложили марлевые тампоны и умело перебинтовали плечо.

Сафия дернулась во сне, но не проснулась.

– Проследите за тем, чтобы она держала руку на перевязи, – распорядилась старуха, наблюдая за работой своих помощниц. – А когда проснется, не забудьте дать ей выпить кружку чая.

Взяв посох, ходжа оперлась на него и поднялась на ноги. Она повернулась с Каре.

– Пойдем со мной. Пусть мои дочери ухаживают за твоей сестрой.

– Я ее не оставлю, – шагнула к Сафии Кара.

– О ней позаботятся. Пошли. Настала пора тебе найти то, что ты так долго искала.

– О чем это вы?

– Я говорю про ответы на главные вопросы твоей жизни. Хочешь – иди со мной, хочешь – оставайся. Мне все равно. Я с тобой спорить не собираюсь.

Старуха заковыляла прочь, громко стуча посохом. Кара посмотрела на Сафию, перевела взгляд на старуху. "Ответы на главные вопросы твоей жизни".

Она медленно встала.

– Если с ней что-нибудь случится...

Однако Кара сама не знала, к кому обращена ее угроза. Сиделки, похоже, как нельзя лучше ухаживали за ее подругой. Тряхнув головой, Кара направилась следом за ходжей.

– Куда мы идем?

Не обращая на нее внимания, ходжа шла вперед. Оставив позади журчащий водопад и костры, женщины вошли в полумрак. Кара огляделась по сторонам. Она смутно помнила, как попала в пещеру. Она все время была в сознании, но, казалось, двигалась словно в сладостном тумане, безропотно следуя за другой женщиной, одетой так же. Отойдя от машины, они больше часа шли через густой лес к старинному высохшему колодцу по узкой тропе, пробитой в скалах. Затем по спирали спускались вниз. Когда они наконец добрались до пещеры и Кару оставили у костра, велев ей ждать, туман рассеялся. С его исчезновением вернулись свинцовая тяжесть головной боли, судороги и тошнота. Кара с трудом могла двигаться, не говоря уж о том, чтобы самостоятельно найти выход из лабиринта подземных тоннелей.

У нее было множество вопросов, но все они оставались без ответа. Кара не отрывала взгляда от спины старухи, шедшей впереди. Кто эти женщины? Что им нужно от Сафии и от нее самой?

Наконец они дошли до входа в тоннель. Там их ждала девочка с серебряной масляной лампой, совсем такой, какую надо потереть, чтобы вызвать джинна. На кончике лампы трепетал крошечный огонек. Девочка, которой было не больше восьми лет, тоже была в плаще, не по размеру большом, с подобранным подолом, обнажившим босые ноги. Ее широко раскрытые глаза не отрывались от Кары, словно девочка видела перед собой инопланетянина. Однако страха во взгляде не было – одно только любопытство.

Ходжа кивком предложила девочке следовать вперед.

– Иди, Йакут.

Развернувшись, девочка поспешно направилась вперед по тоннелю. Кара знала, что "йакут" по-арабски означает "рубин". Впервые за все время пребывания в пещере она услышала, как к кому-то обращаются по имени.

Кара повернулась к ходже.

– А вас как зовут?

Старуха наконец удостоила ее взглядом. В свете лампы ярко блеснули зеленые глаза.

– Меня называют по-всякому, но имя мое Лулу. Если не ошибаюсь, на твоем языке это означает "жемчужина".

Кара кивнула.

– У вас все женщины зовутся названиями драгоценных камней?

Ничего не ответив, ходжа молча двинулась следом за девочкой, но Кара каким-то образом почувствовала, что старуха дала утвердительный ответ. У арабов издревле существовал обычай давать такие имена только одному классу людей – рабам.

Почему эти женщины выбрали для себя такие имена? Определенно, они свободнее большинства арабских женщин.

Девочка свернула из тоннеля в пещеру, образованную в толще известняка. Холодные, сырые стены дрожали в свете огонька лампы. На земле, устланной соломой, лежал молитвенный коврик. За ним стоял невысокий алтарь из черного камня.

Кара ощутила леденящий страх. Зачем ее привели сюда?

Йакут подошла к алтарю, обошла его и, присев, скрылась из виду.

Внезапно позади камня с громким треском вспыхнул яркий огонь. Девочка разожгла от лампы сложенный хворост. Кара ощутила запах благовоний и керосина: дрова были специально облиты этими жидкостями, чтобы быстрее разгорались. Керосин сгорел быстро, остался лишь сладковатый аромат ладана.

Когда костер разгорелся, Кара увидела свою ошибку: черный алтарь оказался прозрачным, словно был сделан из глыбы обсидиана. Отсветы языков пламени проникали сквозь него.

– Подойди сюда, – торжественным тоном произнесла Лулу, подводя Кару к молитвенному коврику. – Стань на колени.

Кара, истощенная недосыпанием, трясущаяся от отсутствия наркотической подпитки, с признательностью опустилась на мягкий коврик.

Ходжа осталась стоять у нее за спиной.

– Вот то, что ты искала так долго, ради чего ты пришла сюда издалека.

Она указала посохом на алтарь.

Кара всмотрелась в глыбу прозрачного камня. Увидев за алтарем полыхающий ярким пламенем костер, она широко раскрыла глаза.

Это был не просто прозрачный камень, а самое настоящее стекло.

Пламя костра осветило самое сердце стеклянной глыбы. Внутри, плененная словно муха в капле янтаря, лежала фигура, несомненно, человеческая, обугленная чуть не до костей, с подобранными к груди коленями и раскинутыми в агонии руками. Каре уже приходилось видеть подобные фигуры в развалинах Помпеи – останки окаменевших людей, погребенных под горячей лавой во время извержения вулкана Везувий в глубокой древности. Те же самые позы мучительной смерти.

Но что самое страшное, Кара догадалась, почему ее привели сюда и показали эти останки.

"Ответы на главные вопросы твоей жизни".

Нет! Внезапно ее тело стало слишком тяжелым, и она бессильно упала на коврик. Из глаз хлынули слезы. Кара поняла, кто погребен в сердце стеклянной глыбы, застыв в мгновение нестерпимых мук.

Из ее тела вырвался крик, забравший с собой все: силу, зрение, надежду, даже волю к жизни, оставив только пустоту.

– Папа...

* * *

3 часа 12 минут

Проснувшись, Сафия услышала звуки музыки и ощутила тепло. Мгновенно очнувшись от сна, она обнаружила, что лежит на мягком одеяле. Ей захотелось полежать так, не двигаясь, еще какое-то время. Она слушала певучие аккорды струн лютни, которые сопровождали негромкий лейтмотив тростниковой флейты. На сводах над головой плясали отблески костров, озаряя свисающие со стен гирлянды лиан и цветов. Контрапунктом к музыке звучало журчание воды.

Сафия сразу же поняла, где находится. Не было никакого медленного возвращения к настоящему, а лишь смутное головокружение от принятого кодеина. Сафия слышала тихие голоса, изредка вспышки смеха, шум резвящихся детей.

Она медленно уселась, на что раненое плечо ответило ворчливой жалобой. Однако теперь боль была тупой – не столько пронзительным спазмом, сколько нудным нытьем. Сафия чувствовала себя необъяснимым образом отдохнувшей. Взглянув на часы, она увидела, что прошло всего чуть больше часа, однако ей казалось, что она спала несколько суток подряд, полностью отдохнула и набралась сил.

Подойдя к ней, молодая женщина опустилась на колени и протянула кружку с горячим напитком.

– Ходжа хочет, чтобы ты выпила вот это.

Сафия взяла кружку здоровой рукой. Другая висела на перевязи. С признательностью глотнув горячий напиток, она только теперь вдруг обратила внимание на то, что рядом с ней нет знакомого лица.

– А где Кара? Моя подруга?

– Когда ты допьешь чай, я отведу тебя к ходже. Она ждет тебя. Твоя сестра вместе с ней.

Сафия кивнула. Она допила обжигающий чай так быстро, как это было возможно. Сладкий напиток теплом разлился по всему телу. Поставив кружку на землю, Сафия с трудом поднялась на ноги.

Провожатая предложила ей руку, но Сафия отказалась, чувствуя в себе достаточно сил.

– Сюда.

Сафия прошла в дальнюю часть пещеры и попала в тоннель. Сжимая в руке фонарь, женщина уверенно вела ее по лабиринту подземных дорог.

Сафия обратилась к ней.

– Кто вы такие?

– Мы рахим, – натянуто ответила провожатая.

Сафия мысленно перевела: "рахим" по-арабски значит "чрево". Неужели ей пришлось столкнуться с племенем бедуинов-женщин, амазонок пустыни? Она задумалась над этим названием. В нем также содержался намек на божественность, на возрождение и преемственность.

Кто эти женщины?

Впереди показался свет, отблеск из бокового прохода.

Провожатая сделала еще несколько шагов и остановилась, кивком приглашая Сафию идти дальше. Та продолжила путь, ощутив холодок беспокойства впервые с момента пробуждения. Воздух, казалось, стал более спертым, дыхание теперь давалось с трудом. Сафия, борясь с охватившей ее тревогой, сосредоточила все внимание на том, чтобы делать вдохи и выдохи. Приблизившись к освещенной пещере, она услышала всхлипывания, отголоски горьких рыданий.

Кара...

Мгновенно забыв все свои страхи, Сафия поспешила вперед. Она обнаружила Кару распростертой на коврике. Престарелая ходжа стояла на коленях рядом, лаская и успокаивая ее. Старуха встретилась взглядом с Сафией, которая бросилась к подруге.

– Кара, что с тобой?

Кара подняла лицо, распухшее, мокрое от слез. Сафия поняла, что ее подруга не в силах вымолвить ни слова. Кара лишь молча махнула рукой в сторону большого камня, за которым горел костер. Сафия узнала в камне шлаковое стекло, затвердевший расплавленный песок. Ей приходилось встречать такие куски в местах удара молнии. Древние почитали шлаковое стекло, изготавливали из него украшения, амулеты, использовали его в качестве молитвенных камней.

Сафия ничего не понимала до тех пор, пока не разглядела в толще стекла скрюченную фигуру.

– О нет, только не это...

– Это мой отец, – прохрипела Кара.

– О, Кара! – У Сафии навернулись слезы.

Она опустилась на колени рядом с подругой. Реджинальд Кенсингтон был и ей вместо отца. Сафия понимала горе Кары, однако недоумение оказалось сильнее.

– Каким образом? Откуда?

Не в силах говорить, Кара лишь указала взглядом на старуху.

Ходжа погладила Сафию по плечу.

– Как я уже объяснила твоей подруге, лорд Кенсингтон знаком нашему народу. Его судьба связана с этими местами, как и судьба вас обеих. Сэр Реджинальд в день своей смерти вступил на запретную территорию. Его предостерегали, но он отмахнулся от советов. И в те пески его привел не случай. Лорд Кенсингтон искал Убар, как ищет этот город его дочь. Он знал, что где-то в тех самых песках скрывается сердце Убара, и не смог удержаться от соблазна проникнуть туда.

– И что с ним сталось?

– Попадая в пески в окрестностях Убара, человек рискует навлечь на себя гнев сил, которые скрываются там на протяжении тысячелетий. Именно мы, женщины-рахим, охраняем это место и эти силы. Сэр Реджинальд прознал об этом и пришел. И тем самым подписал себе приговор.

Кара, уже слышавшая все это, села.

– Что это за силы?

Ходжа покачала головой.

– Этого мы не знаем. Врата Убара закрыты для нас вот уже две тысячи лет. То, что находится за ними, потеряно для людей. Мы, рахим, последние хранители. Знания эти передаются из уст в уста, от одного поколения к другому, однако после разрушения Убара никто не упоминал больше про две тайны, которые так и не передала нашему роду последняя оставшаяся в живых царица Убара. Трагедия была настолько страшной, что царица закрыла город, и с ее смертью умерли две эти тайны. Никто не знает, где спрятаны ключи от ворот и какие силы скрыты под песками в сердце Убара.

Каждое слово, произнесенное старухой, порождало в голове Сафии тысячи вопросов. Врата Убара. Последние хранители. Сердце затерянного города. Спрятанные ключи. Но кое-какие догадки у нее все же были.

– Ключи... – пробормотала Сафия. – Железное сердце.

Ходжа кивнула.

– Ведущее к сердцу Убара.

– И копье с головой Билкис, царицы Савской.

Престарелая женщина опустила голову.

– Той, которая является праматерью всех нас. Основательница царского дома Убара. Ее голова по праву украшает второй ключ.

Сафия мысленно повторила все, что знала о судьбе Убара. Город действительно был основан около девятого века до нашей эры, в то самое время, когда жила царица Савская, историческая личность. Убар процветал приблизительно до третьего века нашей эры, когда землетрясение разрушило город. Срок этот был очень большой, но вся история правящего дома была хорошо задокументирована.

Сафия высказала свои сомнения:

– Я полагала, первым правителем Убара был царь Шаддад, праправнук Ноя.

Один обособленный клан бедуинов, шахра, считал себя потомками легендарного царя.

Старуха покачала головой.

– Династия Шаддада выполняла лишь чисто административные функции. Истинными правителями были потомки Билкис, и эту тайну доверяли лишь немногим избранным. Убар преподнес свое могущество царице, выбрал ее, позволил ей передавать власть своему роду. Этот род продолжается и по сей день.

Сафия вспомнила лицо царицы. Все молодые женщины здесь обладали поразительным сходством с ним. Возможно ли, чтобы род сохранил чистоту на протяжении двух тысячелетий?

Сафия недоверчиво покачала головой.

– Вы хотите сказать, что ваше племя может проследить свою родословную до самой царицы Савской?

Ходжа кивнула.

– Больше того... – проговорила она, устремляя взгляд вверх. – Мы и есть царица Савская.

* * *

3 часа 28 минут

У Кары кружилась голова, ее мутило. Но не из-за отсутствия наркотиков. Наоборот, с тех пор как она попала в пещеру, чувство постоянной дурноты постепенно прошло, а вместе с ним отступили и судороги, донимавшие ее все последнее время. Но сейчас мучения Кары были в тысячу раз сильнее тех, которые связаны с нехваткой амфетаминов. Она чувствовала себя сокрушенной, раздавленной, истощенной до предела, опустошенной. Все рассуждения о затерянных городах, таинственных силах, древних родах нисколько ее не трогали. Кара не могла оторвать взгляд от останков своего отца.

У нее из головы не выходили слова ходжи: "Лорд Кенсингтон искал Убар, как ищет этот город его дочь".

Кара вспоминала день, когда погиб отец, выезд на охоту – подарок на ее шестнадцатилетие. Все эти годы она недоумевала: зачем они отправились тогда именно в ту часть пустыни. Дичи было предостаточно и гораздо ближе к Маскату. В таком случае почему они добрались по воздуху до авиабазы Тумрайт, затем долго ехали в глубь пустыни на "лендроверах" и только после этого начали охоту, пересев на песчаные мотоциклы? Неужели отец использовал ее день рождения как повод посетить эти места?

У Кары в груди вспыхнула ярость, которая прорвалась наружу, словно свет пламени через стеклянную глыбу. Однако ярость эта не была направлена против кого-то конкретно. Кара злилась на всех этих женщин, на протяжении стольких лет хранивших тайну, на своего отца, загубившего жизнь ради сомнительных целей, на себя саму, последовавшую по его стопам. Даже на Сафию, которая не остановила подругу, несмотря на то что поиски эти убивали Кару изнутри. Огонь бешеного гнева сжег дотла последние крупицы недомогания.

Усевшись на коврик, Кара повернулась к престарелой ходже и горьким, резким вопросом прервала лекцию по истории, которую старуха читала Сафии:

– Почему мой отец искал Убар?

– Кара... – попыталась ее унять Сафия. – Полагаю, это может подождать.

– Нет! – Внутренняя ярость вернула в ее тон повелительные нотки. – Я хочу знать прямо сейчас.

Ходжа, оставаясь невозмутимой, согнулась перед гневом Кары, словно тростинка на ветру.

– Ты имеешь полное право задавать этот вопрос. Именно поэтому вы обе здесь.

Кара нахмурилась. Старуха перевела взгляд с нее на Сафию.

– Что пустыня отнимает, она также и возвращает.

– Что это значит? – резко спросила Кара.

Ходжа вздохнула.

– Пустыня отняла у тебя отца, – она указала на скорбный камень, – но зато дала тебе сестру.

Старуха кивнула на Сафию.

– Сафия всегда была моей ближайшей подругой.

Несмотря на гнев, голос Кары наполнился теплым чувством. Справедливость и глубина собственных слов, произнесенных вслух, поразила израненное сердце Кары с такой силой, о какой она сама даже не подозревала. Кара попыталась стряхнуть это чувство, но оно не уходило.

– Сафия тебе больше чем подруга. Она твоя сестра по духу... И по крови.

Подняв посох, ходжа указала на тело, погребенное в стекле.

– Здесь лежит отец твой и Сафии.

Старуха помолчала, глядя на ошеломленных женщин.

– Вы – сестры.

* * *

3 часа 33 минуты

Рассудок Сафии никак не мог осмыслить слова пожилой женщины.

– Это невозможно, – наконец обрела голос Кара. – Моя мать умерла при родах.

– У вас один отец, но разные матери, – уточнила ходжа. – Сафию произвела на свет женщина из нашего народа.

Сафия покачала головой. Значит, они с Карой кровные сестры. Спокойствие, которое она испытывала с момента пробуждения, разлетелось вдребезги. Казалось, целую вечность она прожила без матери, не зная о ней ничего, кроме того, что та погибла при катастрофе автобуса, когда Сафии не было и четырех лет. А об отце вообще не было ничего известно. В смутных детских воспоминаниях о жизни до приюта – туманных образах, ароматах, шепоте на ушко – мужчина, отец никогда не присутствовал. Да и от матери у нее осталось только одно – фамилия, аль-Мааз.

– Успокойтесь, я обращаюсь к обеим, – подняв руки, сказала старуха. – Это дар, а не проклятие.

Ее слова уняли бешеное биение сердца Сафии, подобно тому как прикосновение ладони останавливает звучание камертона. И все же она не могла заставить себя взглянуть на Кару, охваченная стыдом, словно ее присутствие могло каким-то образом осквернить добрую память лорда Кенсингтона. Сафия мысленно вернулась в прошлое, в тот день, когда ее забрали из приюта, – в тот пугающий, полный надежд день, когда Реджинальд Кенсингтон выбрал из всех воспитанниц именно ее, полукровку, отвез к себе домой, выделил отдельную комнату. Кара и Сафия сразу же прониклись друг к другу симпатией. Неужели они еще в детстве почувствовали эту незримую связь, которая объединяла их? Но почему Реджинальд Кенсингтон ни словом не обмолвился им о том, что они сестры?

– Если бы я только знала... – с трудом вымолвила Кара, протягивая Сафии руку.

Та подняла взгляд. В глазах подруги не было обвинений. От ярости, бушевавшей мгновение назад, не осталось и следа. Сафия увидела только облегчение, надежду и любовь.

– А может быть, мы все-таки знали... – пробормотала она, бросаясь в объятия сестры. – Быть может, в глубине души мы всегда чувствовали это?

Хлынули слезы. Молодые женщины осознали, что теперь они не просто подруги, а семья. Они долго обнимали друг друга, но потребность задать вопросы наконец заставила их разорвать объятия. И все же Кара не выпустила руку Сафии из своей.

Ходжа наконец заговорила снова:

– Ваша общая судьба восходит к тому времени, когда лорд Кенсингтон обнаружил в гробнице наби Амирана то древнее изваяние. Его находка имела для нас огромное значение. Изваяние, относящееся к эпохе основания Убара, было спрятано в гробнице, которую предание связывает с женщиной, творившей чудеса.

– Дева Мария? – спросила Сафия.

Старуха кивнула.

– Поскольку мы являемся хранительницами, одна из нас должна была сблизиться с лордом Кенсингтоном, чтобы изучить реликвию из погребения. Предание гласит: когда придет время, ключи от ворот Убара явятся сами собой. Поэтому к сэру Реджинальду была направлена Алмаз.

– Аль-Мааз, – поправила Сафия, отметив, что ходжа произнесла фамилию матери не совсем правильно.

– Алмаз, – твердо повторила старуха.

Кара стиснула подруге руку.

– Здесь все женщины имеют в качестве имен названия драгоценных камней. Ходжу, например, зовут Лулу. Жемчужина.

Сафия широко раскрыла глаза.

– Алмаз. Мою мать звали Алмаз. А в приюте ее имя было ошибочно записано как аль-Мааз. Так что же с ней сталось?

Ходжа Лулу, устало нахмурившись, покачала головой.

– Твоя мать влюбилась. Расследуя обстоятельства открытия древнего изваяния, она чересчур сблизилась с лордом Кенсингтоном. Забыв обо всем, оба отдались своему чувству. А через несколько месяцев в чреве Алмаз стал зреть младенец, осемененный способом, естественным для всех женщин.

Сафии совсем не понравился этот странный выбор выражения, однако она не стала прерывать старуху.

– Беременность повергла твою мать в ужас. Нам запрещено зачинать ребенка от мужчины. Она бежала от лорда Кенсингтона. Вернулась к нам. Мы заботились о ней до самых родов. Но после того, как ты появилась на свет, ей пришлось уйти. Алмаз нарушила наши законы. И ты, ребенок смешанных кровей, не была чистой рахим.

Старуха прикоснулась кончиком пальца к татуированной слезинке – рубиновому знаку принадлежности к племени. У Сафии такой татуировки не было.

– Твоя мать поселилась в городке Халуф на побережье, недалеко от Маската, и стала воспитывать тебя одна. Однако через четыре года катастрофа сделала тебя сиротой. Все это время лорд Кенсингтон не прекращал поиски твоей матери и ребенка, которого она, вероятно, унесла в своей утробе. Он прочесал весь Оман, потратил целое состояние, но если одна из нас захочет стать невидимой, найти ее не сможет никто. Кровь Билкис благословила нас во многих отношениях.

Старуха перевела взгляд на свой посох.

– Узнав, что ты осталась сиротой, мы не могли оставить тебя в беде. Выяснили, в какой приют ты попала, и сообщили об этом лорду Кенсингтону. Он был сражен горем, узнав о судьбе Алмаз, но то, что пустыня отнимает, она и возвращает. Пустыня подарила ему дочь. Он забрал тебя и ввел в свою семью. Подозреваю, сэр Реджинальд намеревался дождаться, когда вы обе будете достаточно взрослыми и сможете понять запутанность сердечных дел, чтобы открыть вам ваше кровное родство.

Кара вздрогнула.

– В то утро перед охотой отец предупредил, что собирается сказать мне нечто важное. Что-то такое, что я в день своего шестнадцатилетия, превратившись из девочки в женщину, смогу наконец понять.

Ее голос дрогнул. Она сглотнула подкативший к горлу комок и закончила:

– Я думала, отец хотел поговорить об университете, а не о...

Сафия стиснула ей руку.

– Все хорошо. Теперь нам это известно.

Кара подняла взгляд. В ее глазах по-прежнему светилось недоумение.

– Но почему отец продолжал так упорно искать Убар? Не понимаю.

Ходжа вздохнула.

– Это одна из многих причин, по которым нам запрещается сближаться с мужчинами. Быть может, Алмаз прошептала что-то во сне. Поделилась тайной со своим возлюбленным. Так или иначе, но твой отец узнал про Убар. И стал искать затерянный город, быть может, чтобы тем самым сблизиться с женщиной, которую потерял. Но Убар полон опасностей. Бремя хранителей тяжелое.

Словно в подтверждение своих слов, старуха с большим трудом поднялась на ноги.

– А что будет с нами теперь? – спросила Сафия.

– Я расскажу вам по дороге, – ответила ходжа. – Путь нам предстоит неблизкий.

– Куда мы отправляемся? – спросила Сафия.

Вопрос этот, судя по всему, удивил ходжу.

– Ты одна из нас, Сафия. Ты принесла нам ключи.

– Сердце и копье?

Старуха кивнула, затем отвела взгляд.

– По прошествии двух тысячелетий мы сможем отпереть Врата Убара.

Часть четвертая