Отряд «Сигма». Книги 7-14 — страница 13 из 56

Игра в прятки

Глава 18

19 ноября, 11 часов 09 минут

по улан-баторскому поясному времени

Улан-Батор, Монголия

– И вы уверены в том, что этот крест очень важен, – сказал Грей.

Все собрались в номере люкс гостиницы «Улан-Батор», расположенной в самом центре монгольской столицы. Это здание, оставшееся со времен советского присутствия, снаружи было унылым и безликим, однако современный изящный интерьер олицетворял новую Монголию, независимую страну, устремленную в будущее.

В номере люкс даже имелся небольшой конференц-зал с длинным столом. Все уселись за него: команда Монка с одной стороны, команда Грея – с другой.

Всего час назад, услышав стук, Пирс открыл дверь и увидел знакомую бритую наголо голову и улыбающееся лицо. Монк стиснул друга в медвежьих объятиях, отчего едва не открылась рана на плече Грея. Следом за Монком в номер шагнул его рослый новый напарник Дункан Рен, которому пришлось пригнуться, проходя в дверь. Его сопровождал молодой монгол в короткой куртке из овечьей шкуры. У него в руке была сумка для переноски домашних животных, в которой кто-то шевелился.

Однако самые сильные чувства, смесь радости, теплых воспоминаний и глубокой симпатии вызвали у Грея двое, вошедшие в номер последними.

Грей обнял Вигора Верону с таким же воодушевлением, с каким только что его самого тискал Монк. Он нашел монсеньора таким же, каким тот был прежде: крепким и решительным, но в то же время мягким душой. Лишь потом Грей рассмотрел, как постарел его старинный друг, как похудел, высох. Даже лицо Вигора выглядело осунувшимся.

И еще была Рейчел.

Грей встретил молодую женщину так же тепло, как и остальных. Заключив ее в объятия, он почувствовал, как его захлестнули воспоминания. Прильнув к нему, Рейчел задержалась в его объятиях чуть дольше, чем это бывает, когда встречаются старые друзья. Одно время они были очень близки, и уже шли разговоры о долгосрочных отношениях, однако затем романтика отступила перед суровой реальностью, которая заключалась в том, что они жили на разных континентах. Любовь перешла в глубокую дружбу, хотя когда их жизненные пути время от времени пересекались, между ними снова проскакивала какая-то искра.

Однако с тех пор обстоятельства изменились…

Грей перевел взгляд на женщину, сидящую напротив Рейчел.

Сейхан также знала про их прошлое, и ее отношения с Рейчел были сложными. Обе женщины относились друг к другу с уважением, но вели себя настороженно.

Как только команда Монка оправилась после долгой дороги, Грей собрал всех в конференц-зале, чтобы обсудить план дальнейших действий. Образно говоря, все выложили свои карты на стол.

Получив разрешение директора Кроу, Монк рассказал про упавший спутник Вигору и Рейчел, и даже монголу по имени Санджар. Молодой охотник уже вызвался быть проводником в особо охраняемом районе Хан-Хэнтэй, гористой местности к северо-востоку от столицы.

Рассказ о разрушениях, заснятых спутником, и недавних событиях в Антарктиде несколько остудил восторг по поводу встречи. Теперь все понимали, как высоки ставки.

Но Грей по-прежнему сомневался в одном вопросе. Команда Монка рассказала о том, что произошло в Казахстане. Похоже, все были убеждены в том, что этот крест, в далеком прошлом принадлежавший святому Фоме, имел какое-то отношение к грядущей катастрофе. Даже доктор Джада Шоу считала, что его нужно найти во что бы то ни стало.

Она объяснила свою позицию.

– По своим наблюдениям и расчетам я определила, что комета ИКОН испускает энергию необычной сигнатуры, что приводит к гравитационным аномалиям.

– И вы полагаете, что это вызывается темной энергией, – уточнил Грей.

– Я только могу сказать, что эти аномалии в точности соответствуют моим теоретическим расчетам.

– Ну, а крест?

– По словам Дункана, все старинные реликвии также излучают какую-то форму энергии. Мы считаем, что это происходит потому, что Чингисхан, на протяжении многих лет носивший на себе крест, подвергался воздействию этой самой энергии и, если так можно выразиться, оказался «заражен» ею.

В глазах Джады вспыхнула уверенность. Она начала перечислять дополнительные доводы, загибая пальцы.

– Во-первых, происхождение креста связано с падением метеорита. Во-вторых, он имеет отношение к предсказанию катастрофы, которая должна произойти приблизительно через два с половиной дня, что в точности совпадает с временными рамками изображения, полученного со спутника. В-третьих, он испускает сильную энергетическую сигнатуру, оставившую след на этих реликвиях. Лично я считаю, что это направление обязательно нужно исследовать. По крайней мере, кто-нибудь должен все проверить.

– Но не вы сами, – сказал Грей, бросая вызов ее уверенности.

Джада вздохнула.

– От меня будет больше пользы, если я займусь поисками упавшего спутника. Моей специальностью является астрофизика. Этот спутник я знаю вдоль и поперек. С другой стороны, мои познания в истории простираются не дальше последних президентских выборов.

Уже было решено, что Джада, Дункан и Монк отправятся прямиком в отдаленный горный район, к месту падения спутника; Санджар будет сопровождать их в качестве проводника и переводчика. Грей также хотел поехать вместе с ними, однако Монк и его команда единодушно высказались за то, что кто-то должен искать крест – тот самый, который, если верить пророчеству давно умершего святого, сыграет решающую роль в спасении мира от грядущего катаклизма.

Вигор категорически стоял на том, чтобы и дальше заниматься этими поисками. Но в таком случае он не мог обойтись без помощи и без защиты. Все посмотрели на Пирса, ожидая его окончательного решения.

Однако Грей все еще колебался, и на то были свои причины.

– Но ведь вы потеряли последнюю реликвию, в которой содержалось единственное указание на местонахождение креста.

– В таком случае мы должны снова ее найти, – решительно заявил Вигор.

– Вот только как? Вы не знаете, куда забрали реликвию, не знаете личность таинственного главы клана. Времени у нас совсем мало, поэтому, на мой взгляд, лучше объединить усилия и всем вместе отправиться на поиски спутника. В настоящий момент его обломки являются для нас лучшей взможностью узнать больше о надвигающейся катастрофе. И именно эти знания, а не крест, станут нашим лучшим оружием по ее предотвращению.

Даже Джада вынуждена была согласиться, признавая справедливость его слов. С другой стороны, она как ученый привыкла следовать диктату логики.

Вигор, напротив, был человеком веры и сердца. Он просто скрестил руки на груди, нисколько не убежденный.

– В этих поисках от меня не будет никакого толку, коммандер Пирс. И я обещал брату Иосипу, что не сломаюсь. Я по-прежнему сосредоточу все свои силы на поисках креста. Даже если мне придется обойтись без посторонней помощи.

Перехватив взгляд Рейчел, Грей понял, что она тревожится за своего дядю. Оба они знали, каким упрямым может быть пожилой прелат. Очевидно, Рейчел не хотела, чтобы Вигор занимался поисками в одиночку. Наглядными свидетельствами того, с какими опасностями сопряжен этот путь, были многочисленные синяки, ссадины и царапины, полученные всеми членами команды Монка.

Рейчел посмотрела на Грея, ожидая, что он уговорит ее дядю отказаться от своего замысла.

С этой целью Пирс повернулся к Санджару. Кто, как не человек, знакомый с местными порядками, мог лучше объяснить бесплодность этой затеи?

– Санджар, вы уже говорили, что понятия не имеете, кто скрывается под именем Борджигин, Повелитель Синих Волков, глава вашего клана. Однако вы знаете, какой это могущественный и беспощадный человек.

– Совершенно верно, – подтвердил молодой охотник. – Его истовые последователи, такие как мой брат, сделают все, чтобы ему услужить. Для них Чингисхан – бог, а глава клана Борджигин – его пророк, обеспечивающий связь со славным прошлым и еще более блистательным будущим.

В его словах Грей услышал отголоски той же самой националистической страсти, но все же Санджар выпил не всю дозу «Кул-эйда» этого безумного фанатика[68].

– Борджигин утверждает, что является прямым потомком великого хана. Помню, он как-то раз надел…

Умолкнув, Санджар выпрямился, широко раскрыл глаза и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Какой же я глупец!

– В чем дело, Санджар? – повернулся к нему Вигор.

– Я вспомнил это только сейчас.

Повернувшись к Грею, Санджар кивком выразил свою благодарность – но благодарность за что?

– В качестве доказательства своих притязаний, – продолжал он, – Борджигин однажды показал золотой браслет, который, по его словам, когда-то принадлежал самому Чингисхану. В тот раз я усомнился в его заявлении, посчитав, что Борджигин просто хвастает, и не придал этому значения. – Он повернулся к Вигору. – Но вчера я случайно услышал признание брата Иосипа. Я уже давно знал, что тот продал какую-то древнюю реликвию, чтобы финансировать поиски, но до настоящего момента не догадывался, что это было.

Голос Вигора стал резким.

– Вы говорите о золотом браслете, найденном в гробнице Аттилы, том самом, на котором написано имя Чингисхана? Это действительно один и тот же браслет? – Монсеньор схватил Санджара за руку. – Были ли на том браслете, который вы видели у Борджигина, изображения феникса и демонов?

Молодой охотник виновато посмотрел на него.

– Я не рассматривал браслет так близко. Я видел его всего один раз, мельком. Вот почему до сих пор я не связывал одно с другим.

Санджар высвободил руку.

– И, возможно, я ошибаюсь, – признался он. – У всех улан-баторских антикваров есть многочисленные полки, заполненные предметами, якобы принадлежавшими Чингисхану. А подобные браслеты – очень распространенное дело. Традиции соколиной охоты по-прежнему очень сильны в нашей стране. Многие носят такие в память о нашем славном прошлом. Есть простые, вот такие, кожаные, как у меня. – Засучив рукав, Санджар показал полоску толстой грубой кожи. – А бывают и богато украшенные, которые носят как ювелирные украшения.

– Но каким образом это открытие может нам помочь? – нетерпеливо спросил Грей. – Даже если Повелитель Синих Волков действительно носит браслет, который брат Иосип продал, чтобы выручить деньги для проведения раскопок, как это поможет нам установить его личность?

Санджар провел рукой по волосам.

– Видите ли, хотя до прошлой ночи я не догадывался, что продал брат Иосип, я знаю, кому он это продал.

– Это же самое я спрашивала у брата Иосипа, – встрепенулась Рейчел.

– А я посчитал твой вопрос не имеющим отношения к делу, – удрученно заметил престарелый прелат.

– Дядя Вигор, вы старались защитить чувства своего друга. Тогда мы еще не догадывались, насколько важна эта информация.

Грей посмотрел Санджару в лицо.

– Кто купил у священника старинную драгоценность, этот золотой браслет?

– Рабочие болтали, пересказывали различные слухи, так что это, возможно, не соответствует действительности. Но, похоже, все были убеждены в том, что брат Иосип продал браслет высокопоставленному сотруднику правительства Монголии.

– Кому именно?

– Министру юстиции. Человеку по фамилии Батухан.

Грей задумался над новой информацией, мысленно отмечая, какая хрупкая тут связь. Быть может, это разные браслеты. Быть может, реликвию купил у отца Иосипа не Батухан. Но даже если все это правда, министр мог запросто перепродать браслет кому-то другому.

Грей почувствовал, что все выжидательно смотрят на него.

– Есть смысл разузнать все подробнее, – наконец согласился он. – По крайней мере, стоит встретиться с этим человеком. Но если министр юстиции действительно Борджигин, всех вас он, скорее всего, уже знает в лицо. – Грей кивнул на Монка и его команду. – Однако меня он не знает. Как и Сейхан.

Вигор возбужденно вскочил с места.

– Если мы сможем разыскать последнюю реликвию…

Пирс поднял руку, успокаивая его.

– Это еще под очень большим вопросом. И я не собираюсь откладывать поиски упавшего спутника на основании одних только этих предположений. – Он указал на сидящих напротив. – Монк, ты берешь Дункана и Джаду и вместе с Санджаром отправляешься в горы. Директор Кроу передал самые последние координаты предполагаемого района падения спутника.

Специалисты Ракетно-космического центра уточнили предполагаемую траекторию падения спутника, максимально сузив район поисков.

– Все равно нам предстоит прочесать обширную территорию, – заметил Монк.

– Поэтому необходимо приступить к поискам немедленно. Мы же с Сейхан тем временем займемся этим министром, а Ковальски останется в гостинице охранять Вигора и Рейчел. Если у нас ничего не выгорит, мы постараемся как можно быстрее присоединиться к вам.

Кивнув, Монк встал, готовый идти.

– Да, отличная мысль – разделить наши силы, – пробормотал, потягиваясь, Ковальски. – В прошлом это нам всегда помогало.

12 часов 02 минуты

Сейхан расхаживала по своему номеру. Она пришла сюда, чтобы немного поспать, после того как Монк со своей командой отправился в горы.

В соседнем номере Грей держал сеанс связи с Кэт в штаб-квартире «Сигмы». Капитан Брайант подготовила досье на министра юстиции Монголии, выяснила, где он живет и работает, и раздобыла планы его квартиры и кабинета. Кроме того, она навела справки о финансовом состоянии Батухана и установила список его друзей и деловых партнеров – все это желательно было узнать, прежде чем отправиться на встречу с врагом.

Если Батухан действительно враг…

Никто на поверку не бывает тем, кем кажется со стороны. Сейхан усвоила это давным-давно, еще когда ее ребенком бросили в жестокие реалии окружающего мира, где у каждого человека была своя цена, а лица представляли собой лишь наружный фасад, такой же, как волчья маска предводителя клана. Сейхан привыкла доверять только самой себе.

Даже рядом с Греем она не могла полностью расслабиться.

Сейхан не боялась, что Грей увидит ее истинное лицо. Нет, она боялась, что у нее вообще нет никакого лица. После стольких лет, когда ей приходилось играть множество разных ролей, чтобы остаться в живых, Сейхан боялась, что у нее не осталось ничего своего. Быть может, если она наконец расслабится, то просто полностью исчезнет?

«Неужели я – это лишь сплошные шрамы и рубцы, да еще инстинкт самосохранения?»

От этих мыслей ее оторвал стук в дверь. Радуясь тому, что ее отвлекли, Сейхан окликнула:

– Да?

Дверь приоткрылась, и в номер заглянула Рейчел.

– Я не знала, спишь ли ты.

– Что тебе нужно?

Слова прозвучали резче, чем хотела Сейхан, что явилось очередным свидетельством зарубцевавшихся ран. Она не испытывала неприязни к Рейчел. Хотя они никогда не стали бы близкими подругами, Сейхан с большим уважением относилась к проницательному уму Рейчел, ее обширным познаниям. Но в то же время нельзя было отмахнуться от той искры ревности, которую она ощутила сегодня, впервые увидев Рейчел. Это чувство было подсознательным – первобытный инстинкт, требующий охранять свою территорию.

– Извини, – смягчила тон Сейхан. – Заходи.

Рейчел осторожно шагнула в номер, словно заходя в клетку со львом.

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты согласилась помочь моему дяде. Если бы он отправился в одиночку…

Сейхан пожала плечами.

– Так решил Грей.

– И все же…

– К тому же мне нравится твой дядя. – Сейхан удивилась, поняв, насколько справедливы ее слова. При встрече Вигор с теплотой прикоснулся к ее руке, хотя ему было известно ее черное прошлое. Этот простой жест имел для нее огромное значение. – Давно он болен?

Услышав вопрос, Рейчел часто заморгала и сглотнула комок в горле.

Сейхан поняла, что она до сих пор не свыклась с неизбежным. Судя по навернувшимся слезам, Рейчел подсознательно чувствовала правду, но упрямо отказывалась взглянуть ей в глаза. По крайней мере, она еще никогда не произносила ее вслух.

Пригласив ее в номер, Сейхан закрыла дверь.

– Дядя Вигор не желает об этом говорить, – натянуто произнесла Рейчел, подходя к креслу и присаживаясь на самый край. – По-моему, он искренне считает, что защищает нас, оберегает меня.

– Но так только еще хуже.

Кивнув, Рейчел смахнула слезу.

– Извини.

– Я все понимаю.

– В последнее время дядя здорово сдал. Однако все происходит постепенно; каждый маленький шажок вниз можно списать на какой-нибудь пустяк, на минутное недомогание. А затем вдруг тебе открывается истина. Как в этой поездке. И тут уже не получится отпираться от очевидного.

Рейчел закрыла лицо руками, затем снова опустила их, стараясь совладать с собой.

– Не знаю, зачем я загружаю тебя всем этим, – пробормотала она.

Сейхан знала ответ на этот вопрос, но промолчала. Порой гораздо проще открыть сердце постороннему человеку, проверить свои чувства на том, кто для тебя ничего не значит.

– Я… я очень признательна тебе за то, что ты будешь за ним присматривать. – Протянув руку, Рейчел прикоснулась к пальцам Сейхан. – Вряд ли бы я справилась одна.

Сейхан непроизвольно напряглась. Ей захотелось отдернуть руку, но она переборола это стремление.

– В таком случае мы сделаем это вместе, – прошептала она.

Рейчел пожала ей пальцы.

– Спасибо.

Сейхан высвободила руку, смущенная этой близостью. Она понимала, что Рейчел благодарит ее не только за согласие разделить бремя болезни ее дяди, но также за готовность разделить ее страхи. Молчание только распаляло тревогу, придавало ей силу. Высказавшись, Рейчел дала выход внутреннему напряжению, успокоилась, хотя бы на какое-то время.

– Мне нужно вернуться к дяде. – Верона встала и направилась к двери, но остановилась. – Грей сказал, ты нашла свою мать. Как это замечательно!

Сейхан застыла, не зная, как отвечать. Она подумала было последовать совету Рейчел, сказать правду, попробовать поделиться своими собственными страхами и тревогами с другим человеком, в общем-то совершенно посторонним, на ком можно будет проверить, что это такое – излить свою душу.

Однако она молчала всю свою жизнь. И ломать эту привычку было трудно – особенно сейчас.

– Спасибо, – пробормотала Сейхан, прячась за ложью. – Да, это просто чудесно.

Улыбнувшись, Рейчел ушла.

Закрыв дверь, Сейхан повернулась к залитым светом окнам, готовая встретить то, что ждало впереди, радуясь возможности не думать о враждующих триадах, о своей матери и обо всем том, что произошло в Северной Корее.

И все же в груди у нее осталась щемящая боль.

Она поняла, что ошиблась, промолчав.

13 часов 15 минут по корейскому поясному времени

Пхеньян, Северная Корея

– Что она делает в Монголии? – спросил Хван Пак.

Чжулон Дельгаду вышел следом за северокорейским ученым из административного здания тюрьмы. Он по-прежнему находился на территории лагеря, но не в качестве заключенного, а ради собственной безопасности. По крайней мере, так ему сообщили.

После того как их посреди ночи освободили из камеры допросов, потребовалось несколько часов, чтобы установить, что пленнице удалось покинуть Северную Корею – ее тайком вывезли американские военные, хотя на официальном уровне это никогда не получит подтверждения.

Чжулон оказался в весьма щекотливом положении. Северокорейцам, и в первую очередь Хван Паку, нужно было свалить на кого-нибудь вину, и самым подходящим кандидатом для этого был он, Дельгаду.

Тем не менее, обладая богатым опытом, Чжулон никогда не входил на вражескую территорию, предварительно не подготовив запасной вариант. Много лет назад он в качестве дополнительной меры предосторожности стал помечать свой товар, особенно при совершении подобных сделок. В бизнесе очень полезно отслеживать свое имущество.

Пока красивая женщина-убийца была в его руках, накачанная снотворным, Чжулон закрепил на ней микропередатчик, связанный со спутником джи-пи-эс. Ей здорово досталось в западне на улицах Макао, когда ее мотоцикл врезался в выруливший навстречу «кадиллак». Электронная плата размером с почтовую марку была спрятана в одной из зашитых ран. Рано или поздно «маячок» будет обнаружен или у него сядет батарейка, однако какое-то время можно без труда следить за любыми перемещениями «товара».

Несколько часов назад Чжулон разыграл эту карту, сообщив Хван Паку о припрятанном в рукаве козырном тузе. Он подозревал, что лишь благодаря этой предосторожности с ним обошлись так хорошо после событий сегодняшней ночи. Ему даже предложили койку в офицерском общежитии, где он перехватил пару часов беспокойного сна. Перед тем как лечь спать, Чжулон связался с Макао и активировал передатчик. Потребовалось гораздо больше времени, чем он предполагал, чтобы установить местонахождение сбежавшей пленницы – в основном потому, что никому в голову не пришло искать так далеко.

– Я понятия не имею, зачем она отправилась в Монголию, – признался Чжулон, когда подошли к тому зданию, где все это началось, к центру допросов тюрьмы.

Хван Пак сказал, что забыл здесь что-то важное, что должно было помочь в поисках сбежавшей женщины. Чжулон прошел следом за ним до конца коридора. Они вошли в ту самую комнату, где провели взаперти полночи.

Теперь в кресле сидел привязанным новый пленник, безвольно уронив голову на грудь. Его руки были покрыты волдырями ожогов от окурков. Лицо так распухло от побоев, что Чжулон не сразу его узнал.

– Томаш! – воскликнул он, шагнув вперед.

Это был его верный помощник.

Услышав свое имя, Томаш слабо застонал.

Чжулон обернулся к Хван Паку. Тот усмехнулся, подходя к пленнику. Казалось, этой ночью северокорейский ученый был обделен картиной чужих страданий, и теперь он жаждал наверстать упущенное, уже с другой жертвой.

– Зачем? – в бешенстве спросил Чжулон.

Словно находя жестокое наслаждение в том, чтобы лишний раз подчеркнуть свою мысль, Хван Пак зажег сигарету и сделал глубокую затяжку, так, что кончик стал ярко-красным.

– В качестве урока, – сказал он, выпуская дым. – Мы не прощаем неудач.

– Но разве в бегстве вашей пленницы виноват я? – Чжулон указал на Томаша. – Или он? Каким это образом?

– Нет, вы меня неправильно поняли. Мы не виним вас в ее бегстве. Но мы обязываем вас поймать ее. Вы будете продолжать следить за ней, а затем вместе с элитным подразделением спецназа поможете ее захватить. Американцы не зря освобождали ее. Мое правительство хочет знать, зачем она им нужна.

– Я не занимаюсь поисками потерянного товара, – возразил Чжулон. – Я честно выполнил свою часть сделки, доставил вам эту женщину. Вы отвечали за нее, когда она бежала. Я не вижу, каким образом я за нее отвечаю.

– Вы не оберегали свой товар так тщательно, как должны были, Дельгаду-си. Вы доставили в нашу страну то, что мое правительство считает бомбой, не разрядив ее предварительно. Если бы мы знали, что эта женщина так важна для американцев, мы действовали бы по-другому. Поэтому вы должны исправить свою грубейшую ошибку, вследствие которой у моего правительства возникли серьезные проблемы.

– А если я откажусь?

Достав из кобуры пистолет, Хван Пак приставил дуло к виску Томаша и нажал на спусковой крючок. Чжулон вздрогнул, не столько от громкого выстрела, сколько от шока. Томаш обмяк, оставаясь привязанным к креслу.

– Как я уже говорил, это урок. – Хван Пак достал сотовый телефон и протянул его Чжулону. – А вот вам стимул одержать верх.

Дельгаду недоуменно взял телефон и поднес его к уху. Тотчас же послышался голос, дрожащий от страха.

– Чжулон?

У него сжалось сердце. Он узнал этот голос и понял, что это означает.

– Наталья?

– Спаси меня! Я не знаю, кто эти…

Хван Пак вырвал у Чжулона свой телефон, держа пистолет нацеленным ему в живот. Мудрая предосторожность, поскольку Дельгаду потребовалась вся его выдержка, чтобы не свернуть северокорейскому ученому шею. Но он понимал, что его жене это не поможет.

– Мы держим вашу жену… и, полагаю, также и вашего сына… в надежном месте в Гонконге. Если вы окажете нам содействие, с ними ничего не случится. Однако при первых же признаках неповиновения мы прикажем врачу удалить вашего сына и отправить его тело по почте вам домой. Вашу жену, разумеется, мы оставим в живых.

Чжулон не сомневался, что убийство его сына покажется гуманным поступком в сравнении с тем, что сделают с Натальей.

Хван Пак усмехнулся.

– Итак, мы договорились?

Глава 19

19 ноября, 13 часов 23 минуты

по улан-баторскому поясному времени

Отдаленный район Монголии

За считаные часы Дункан переместился на несколько столетий в прошлое.

Покинув Улан-Батор в «лендкрузере» старой модели, они направились на восток и вскоре оказались в маленьком шахтерском городке. Их встретил постапокалиптический ландшафт угольных шахт, мощных машин и покрытых сажей зданий советской эпохи, – но затем крутой поворот на север привел их в долину, покрытую густыми рощами тополей, вязов и ив.

Далеко впереди холмистую степь, раскрашенную всеми оттенками осеннего янтаря, рассекала серебристая лента реки. Крошечные юрты, которые Санджар называл «герами», тут и там белевшие среди этих волн, напоминали лодки во вздыбленном штормом море.

Глядя на примитивные шатры кочевников, Дункан думал о том, что эта местность мало изменилась со времен Чингисхана. Однако когда машина уже покидала долину, он увидел свидетельства современности, вторгшейся в древний уклад жизни. Над одной из юрт торчала спутниковая тарелка. Рядом стоял маленький мотороллер китайского производства, впряженный в повозку.

Петляя по серпантину, «лендкрузер» медленно карабкался вверх, в сторону виднеющихся впереди гор, самые высокие из которых, далеко на севере, были увенчаны снежными шапками. Асфальт сменился щебенкой, затем осталась только укатанная колея. Юрты встречались все реже и реже, более простые, с козами в загонах и низкорослыми лохматыми лошадками у коновязей. Редкие жители, невысокие, с выдубленными непогодой лицами, в куртках из овечьих шкур и меховых шапках, бросали работу и провожали взглядом проезжающий мимо внедорожник.

Сидящий за рулем Дункан приветливо кивал им, на что те отвечали с искренним воодушевлением. По словам Санджара, монголы славились своим гостеприимством.

Монк, занимавший место рядом с Дунканом, выполнял функцию штурмана. У него на коленях была развернута карта, а в руке он держал навигатор.

– Похоже, на следующей развилке нужно будет свернуть налево. Эта дорога приведет нас точно к району поисков.

Слово «точно» в данном случае было не совсем уместно, поскольку речь шла о квадрате со стороной сто миль. И все же по сравнению со вчерашними пятьюстами милями это был существенный шаг вперед.

Повернув на следующей развилке налево, Дункан начал медленно карабкаться вверх в гору. Окружающая местность бросала вызов полноприводному внедорожнику. Она представляла собой каменистые осыпи, перемежающиеся лугами, с растущими кучками лиственницами и соснами. Местами дорога была размыта дождями, что требовало от водителя особой осторожности.

– На мой взгляд, этому району не требуется специальная защита со стороны государства, – заметил Дункан. – По-моему, природа сама неплохо справляется с этой обязанностью.

Санджар, сидящий сзади вместе с Джадой, подался вперед.

– Вот почему наши предки выбрали эти горы для своих захоронений. Здесь их можно встретить повсюду. Нередко одни могилы устроены поверх других. И, к сожалению, большой проблемой являются разорители могил. Местные жители обыскивают древние захоронения, а потом приезжают посредники из города и скупают всю добычу, чтобы затем перепродать ее в Китай.

Молодой охотник указал вперед на гору со скругленной вершиной, которая господствовала над своими соседями.

– Это Бурхан-Халдун, наша самая священная гора. Говорят, именно там родился Чингисхан, и многие считают, что там он и был похоронен. Кое-кто верит, что его погребли в большом склепе у подножия горы, где покоятся не только тело самого Чингисхана и его сокровища, но и останки его потомков, в том числе его самого известного внука Хубилай-хана.

– Того, кто найдет это место, будет ждать большая награда, – заметил Дункан.

– Гробницу Чингисхана ищут уже многие сотни лет. Это сопровождается разграблением других захоронений и прочим вандализмом. И чтобы защитить наше природное и историческое наследие, государство полностью закрыло сюда доступ, в том числе и по воздуху.

Это была одна из причин, по которой поисковый отряд направлялся сюда на машине. Но имелись и другие соображения. Съемки с орбиты не смогли обнаружить следы разбившегося спутника, поэтому поиски с вертолета или самолета также вряд ли могли дать положительный результат. Не исключалось даже то, что спутник мог полностью сгореть в плотных слоях атмосферы. Так что поиски с большой долей вероятности могли оказаться тщетными. Но все же нужно было сделать все возможное.

– Мне также следовало предупредить вас, – добавил Санджар, – что за этими запретами стоит также еще одна причина.

– Какая еще причина? – повернулась к нему Джада.

– Говорят, сам Чингисхан объявил эти места священными. Многие здешние жители уверены в том, что если его могила будет обнаружена и вскрыта, миру наступит конец.

– Замечательно, – простонал Дункан. – Если мы найдем могилу Чингисхана, миру наступит конец. Если же мы ее не найдем, миру тоже наступит конец.

– И так плохо, и так плохо, – пробормотала Джада.

Дункан встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида, и она слабо усмехнулась.

– Так напутствовал меня директор Кроу, провожая в эту экспедицию, – объяснила Джада. – Похоже, он был прав.

– С Пейнтером лучше не спорить, – подал голос Монк, не отрываясь от карты.

14 часов 44 минуты

Где-то через час Джада, дремавшая на заднем сиденье, услышала, как Дункан громко объявил:

– Так, братцы, конец дороги!

Усевшись прямо, она протерла глаза. Только теперь до нее дошло, что Дункан выразился не образно. Грунтовая дорога привела к пяти юртам и на этом закончилась. Внедорожник подкатил к ближайшему шатру, разгоняя свободно пасущихся коз. Чуть дальше в просторном загоне носился табун лошадей.

Когда машина приблизилась к району поисков, Санджар предложил свернуть с главной дороги на тропу, не обозначенную ни на одной карте. Он заявил, что самый верный способ найти упавший спутник – это расспросить местных жителей. «От них здесь не укроется шелохнувшаяся веточка и дуновение ветра, – заявил молодой охотник. – Если в этих местах упало что-то большое, они обязательно должны знать».

Как только «лендкрузер» остановился. Санджар проворно выскочил из машины.

– Следуйте за мной!

Все выбрались из теплого салона на холод. Джада потянулась, восстанавливая кровообращение в затекших конечностях. Когда все были готовы, Санджар направился к ближайшей юрте.

– Ты знаешь этих людей? – спросил Монк.

– Нет, лично я с ними не знаком. Но этот лагерь хорошо известен.

Подойдя к прочной деревянной двери, Санджар без стука распахнул ее. Он заранее предупредил своих спутников, что таков обычай – еще одно свидетельство монгольского гостеприимства. Постучать в дверь означало бы оскорбить обитателей юрты, поскольку это можно было расценить как сомнение в радушии и доброжелательности хозяев.

Поэтому Санджар бесцеремонно вошел в юрту.

Остальным не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Памятуя его наставления, Джада проследила за тем, чтобы не наступить на порог, и, оказавшись в круглом шатре, сразу же повернула направо.

К ее удивлению, юрта оказалась просторной и теплой. Свод поддерживали деревянные жерди, стены были натянуты на решетки. От ветра и холода снаружи защищали развешанные на них овечьи шкуры и толстый волок.

Вошедших встретили теплыми улыбками, словно долгожданных гостей. Хозяевами была семья из четырех человек: молодая пара и двое маленьких детей. Глава семейства в знак уважения застегнул ворот национального халата и предложил садиться.

Не успела Джада опомниться, как у нее в руках оказалась пиала с горячим чаем, согревающим озябшие руки. Судя по котлам с кипящей посреди юрты водой на очаге, семья собиралась приступить к обеду. Джада уловила запах вареной баранины и острой приправы. Перед ней поставили миску и тарелку. Широко улыбаясь и оживленно жестикулируя, хозяйка предложила ей есть.

– Это суп буртц, – объяснил Санджар. – Очень вкусный. А вот эти куски на тарелке, похожие на глиняные черепки, – это сыр арул. Очень полезный для здоровья.

Не желая обидеть хозяев, Джада попробовала кусочек сыра и обнаружила, что он такой же твердый, как керамика. В конце концов она стала сосать его, словно леденец, как, похоже, и поступали местные жители.

Со своим уставом…

Санджар обратился к хозяину на местном наречии. Разговор сопровождался выразительными жестами. Выслушав своего гостя, хозяин закивал, указывая на северо-восток. Джаде хотелось надеяться, что это хороший знак.

Разговор на незнакомом языке продолжался еще какое-то время. Джаде оставалось только смотреть и есть. Тем временем Монк развлекал детишек своим протезом. Усадив мальчишек к себе на колени, он показывал им, как можно отсоединить искусственную кисть, которая, тем не менее, будет продолжать шевелить пальцами. Джада нашла, что все это не к месту. Однако детишки были в восторге.

Наконец Санджар взял свою миску с супом и погрузил в нее ложку. За едой он объяснил:

– Наш хозяин Чулун говорит, что вчера слышал рассказы охотника, ехавшего с севера. Тот говорил об огненном шаре, промчавшемся по небу. Предположительно шар упал в небольшое озеро на границе линии вечных снегов на расположенной неподалеку горе, и вода в озере закипела.

Монк нахмурился.

– Если обломки под водой, неудивительно, что их не заметили со спутника.

– В таком случае как же нам до них добраться? – спросила Джада.

Никто не подумал захватить с собой акваланг, не говоря уже про «мокрый» гидрокостюм.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказал Монк. – Сначала разыщем это место, уточним его координаты, а затем попросим, чтобы нам доставили туда все необходимое.

– Будьте осторожны, – предостерег Санджар. – Дорога к этому месту очень коварная. На машине туда ни за что не добраться. Я спросил Чулуна, не одолжит ли он нам четырех лошадей.

Джада пришла в ужас. Она не настолько хорошо ездила верхом.

«С другой стороны, выбора у меня все равно нет».

– Он согласился? – спросил Монк.

– Да, и он даже попросит своего родственника, чтобы тот был нашим проводником. Если все сложится удачно, мы сможем добраться до озера еще засветло.

Монк встал.

– В таком случае, в путь!

Джада последовала его примеру. Она поклонилась хозяевам, выражая свою благодарность. Проводив гостей на улицу, Чулун что-то сказал своему старшему сыну, и тот побежал в соседнюю юрту, по всей видимости, звать провожатого.

Чулун указал на бескрайние луга, местами заросшие густым лесом, за которыми виднелась вершина, накрытая белоснежной шапкой.

Очевидно, это и была та самая гора. Казалось, до нее не больше двадцати миль. Увидев конечную цель так близко, Джада разволновалась. Она особо остро ощутила груз ответственности, лежащий на ее плечах. Весь мир ждет от нее ответов, которые помогут избежать надвигающегося апокалипсиса.

Словно прочитав мысли Джады, Дункан шагнул к ней, отвечая на ее немой вопрос.

«Только так».

Работая вместе.

Краем глаза заметив у соседней юрты оживление, Джада повернулась в ту сторону. Молоденькая девушка лет восемнадцати вышла на улицу, на ходу застегивая воротник меховой куртки. Ее распущенные черные волосы ниспадали до лопаток. Взяв кожаную ленту, девушка быстро стянула волосы в толстую косу. Покончив с этим, она взяла из-за юрты изогнутый лук и перекинула через плечо колчан со стрелами, на другое плечо закинула карабин.

«Это наш проводник?»

Девушка подошла к маленькой группе. У нее на ногах были изрядно поношенные традиционные монгольские сапоги до колен.

– Меня зовут Хайду, – сказала она по-английски с сильным акцентом. – Вы хотите ходить на Волчий Клык. Я вас провожаю. Сейчас хорошее время идти.

Похоже, ей также не терпелось поскорее тронуться в путь.

Появившийся в дверях юрты мужчина в годах окликнул девушку по-монгольски. Ограничившись односложным ответом, Хайду повернулась к нему спиной.

– Этот человек просит ее руки, – объяснил Санджар. – Похоже, брак устроили родители Хайду.

Неудивительно, что она хочет уйти отсюда.

Девушка быстрым шагом направилась к загону с лошадьми. Все поспешили за ней.

– Так, кажется, в нашем путешествии появляются свои светлые стороны, – улыбнулся Монк.

– Ты женат, – напомнил ему Дункан. – И у тебя двое детей.

– Ты говоришь это так, словно я уже умер, – оскалился Коккалис.

Джада вздохнула.

«Пожалуй, оно и к лучшему, что я одна».

15 часов 33 минуты

Дункан смотрел на возвышающийся впереди Волчий Клык.

Маленький отряд двигался верхом через высокогорную долину, направляясь к заснеженной вершине. Остроконечная гора действительно напоминала огромный клык, устремленный в небо.

Яркое солнце над головой быстро прогрело морозный воздух. Погода как нельзя лучше подходила для прогулки верхом, и этому настроению еще больше способствовала суровая красота окружающей местности. Громко стуча копытами, лошади резво бежали по лугам, заросшим колючей травой, обходя стороной густые рощи белоснежных берез, обрамленных кустами черники и голубики.

Судя по всему, Джада не разделяла наслаждение Дункана верховой ездой. Заметив, как настороженно она сидит в седле, он держался рядом с нею.

Монк замыкал колонну, а пламенная Хайду скакала впереди вместе с Санджаром. Однако на самом деле в голове отряда был Геру. Похоже, кречет полностью оправился от полученного вчера удара. Выпущенная на свободу птица парила высоко в лазурном небе, повинуясь командам, которые изредка подавал ей свистом хозяин.

Санджар откровенно рисовался перед Хайду, едущей рядом с ним. И, похоже, его усилия не пропадали даром. Девушка то и дело поворачивалась к нему, чтобы задать какой-нибудь вопрос или показать на какую-либо достопримечательность.

Но все внимание Джады было приковано не к небесам, а к земле, мелькающей под копытами ее лошади.

Поднимаясь по коварной сланцевой осыпи, Дункан постарался как мог приободрить молодую женщину. Он потрепал по шее ее гнедого жеребца.

– Просто доверьтесь своей лошади! Эти умные животные знают, что делают. Нам дали выносливых монгольских лошадей, потомков тех коней, на которых когда-то ездил сам Чингисхан.

– То есть, другими словами, это модель прошлого года, – натянуто усмехнулась Джада, пытаясь сделать вид, будто все в порядке.

Через несколько минут маленькая группа добралась до узкой тропы, ограниченной с одной стороны крутым склоном. Дункан поравнялся с Джадой, загораживая собой долгое падение вниз на острые камни. Сейчас не было времени впадать в панику. Чтобы отвлечь внимание женщины-астрофизика, он заговорил о деле.

– Как вы полагаете, что произошло на самом деле, когда спутник упал на землю? – спросил он. – Я имею в виду отснятое им изображение.

Молодая женщина повернулась к нему. Определенно, ей было страшновато, но в то же время она горела желанием говорить.

– Темная энергия связана с пространством и временем. Когда мы втянули такое большое количество энергии в гравитационный колодец Земли, плавный изгиб пространственно-временного континуума вокруг нашей планеты сморщился вдоль всей траектории.

– И время пропустило какое-то мгновение, – уточнил Дункан. – Вы также говорили директору Кроу о том, что, на ваш взгляд, «Глаз Бога» установил на квантовом уровне связь с кометой.

– Такое действительно возможно, если спутник абсорбировал достаточное количество энергии. Я смогу определить это точнее, когда мы доберемся до его обломков.

– После чего нужно будет изучить обратную сторону.

Джада вопросительно посмотрела на него.

– Я имею в виду крест, – объяснил Дункан. – Предположим, это частица кометы, упавшая на Землю во время ее последнего появления. Или, быть может, астероид, который как раз тогда пролетел рядом с кометой и впитал ее энергию, подобно тому, как это произошло с фрагментами тела Чингисхана, а затем метеоритом упал на Землю.

Джада кивнула.

– Второй вариант я даже не рассматривала, но вы правы. Такое также возможно.

– Так или иначе, я не уверен, что это имеет какое-то значение. Главная загадка заключается в том, каким образом крест позволил святому Фоме предсказать всемирную катастрофу?

– Гм. Хороший вопрос.

– Итак, доктор Шоу, я поставил вас в тупик.

– Едва ли, – возразила Джада, несомненно, задетая прозвучавшим в его голосе вызовом. – Тут нужно учесть три фактора. Во-первых, темная энергия является движущей силой квантовой механики. По сути дела, это единое целое. Постоянная величина Вселенной.

– Вы это уже говорили.

– Во-вторых, некоторые люди более чувствительны к электромагнитным полям. Даже без вживленных магнитов. – Молодая женщина выразительно посмотрела на пальцы Дункана.

На самом деле тот был знаком с концепцией «электромагнитной гиперчувствительности». Некоторым людям становится плохо вблизи линий электропередачи или ретрансляторов сотовой связи: их начинают мучить головные боли, сонливость, звон в ушах, даже провалы памяти. В то же время на других, напротив, электромагнитные поля оказывают благоприятное воздействие. Многие ученые считали, что так называемые лозоходцы – люди, способные с помощью ивового прута определять присутствие подпочвенных вод, металлов или драгоценных камней, – на самом деле улавливают слабейшие возмущения в магнитном поле Земли.

– И, в-третьих, – продолжала Джада, – в настоящее время многие нейробиологи склонны полагать, что человеческое сознание заключено в квантовом поле, порожденном той обширной нервной сетью, какой является наш головной мозг.

– То есть сознание представляет собой квантовый эффект.

Джада хитро улыбнулась.

– Последнее утверждение я всегда находила обнадеживающим.

– Это еще почему?

– Если это действительно так, тогда благодаря квантовой механике наше сознание распространено по всем многочисленным Вселенным. Возможно, когда человек умирает, это означает лишь падение потенциала в какой-то одной временной линии, и его сознание перемещается туда, где он продолжает жить.

Увидев на лице Рена сомнение, Джада решила копнуть глубже.

– Возьмем, к примеру, раковое заболевание. В человеческом теле появляется клетка, которая делится не так, как нужно, – маленькая ошибка в процессе, снова и снова повторяющемся в здоровом организме. Если клетка делится правильно, никакого рака нет. Если она совершает ошибку – вот вам и рак. Можно сказать, это генетическая орлянка. Орел или решка.

Дункан с большим трудом сдержался, чтобы не поморщиться от боли. Слова Джады попали точно в цель. Его рука непроизвольно поднялась к татуировке отпечатка ладони на груди. У него перед глазами возник образ брата, лежащего на больничной койке. От цветущего парня в буквальном смысле остались только кожа да кости. Его лучезарная улыбка угасла, превратившись в жалкую гримасу. Билли умер от остеогенной саркомы, проиграв в генетическую орлянку.

Джада продолжала, не замечая его реакции.

– Но что, если все мы переплетены в множестве параллельных Вселенных? Это открывает небывалые перспективы. Пусть в одной Вселенной рак убивает человека, но, поскольку он связан сразу со многими Вселенными, его сознание просто перемещается в ту, другую Вселенную, где он не заболевает раком.

– И продолжает жить?

– Или, по крайней мере, его сознание продолжает жить, сливаясь с другим сознанием. И такое может повторяться снова и снова, человек всякий раз перемещается в ту временную линию, где продолжает жить… и так до тех пор, пока полностью не проживает отведенный ему срок.

Мысленно представив себе лицо Билли, Дункан нашел утешение в этой концепции.

– Но что происходит потом? – спросил он. – Что происходит, когда потенциалы один за другим падают во всех этих Вселенных, пока не остается одна, последняя, и человек умирает в ней?

– Не знаю. Вот в чем прелесть Вселенной. Всегда есть какая-нибудь новая загадка. Быть может, все это лишь испытание, один грандиозный опыт. В настоящее время многие физики убеждены в том, что наша Вселенная является лишь голограммой, трехмерным сооружением, построенным на уравнениях, написанных на внутренней поверхности сферы этой Вселенной.

– Но кто написал эти уравнения?

Качнувшись в седле, Джада пожала плечами.

– Называйте это рукой Господа, высшей силой, сверхразумом… кто знает?

– По-моему, мы несколько отклонились в сторону, – заметил Дункан, возвращаясь к святому Фоме и его видению грядущего конца света. – Подытожим ваши три фактора. Человеческий мозг функционирует на квантовом уровне, темная энергия является проявлением квантовой механики, и некоторые люди сверхвосприимчивы к электромагнитным полям.

Джада вопросительно посмотрела на него, желая узнать, сумеет ли он сложить все воедино.

Дункан принял этот вызов.

– Вы полагаете, что святой Фома обладал чувствительностью. Благодаря этому он оказался особенно восприимчив к темной энергии, испускаемой крестом, энергии, которая искривила квантовое поле у него в мозгу, позволив ему увидеть наше время.

– Возможно, на самом деле объяснение гораздо проще.

– Какое же?

– Это было просто чудо.

Дункан шумно вздохнул.

– Неважно, идет речь о научном факте или сверхъестественной мистике; мне кажется чертовски важным то обстоятельство, что и «Глаз Бога», и внутренний глаз святого Фомы увидели один и тот же момент времени.

– А «Господь Бог не играет в орлянку с Вселенной», – процитировала Эйнштейна Джада.

В орлянку.

– Не думаю, что речь идет о случайном совпадении, – продолжала доктор Шоу. – Не забывайте, время – это лишь еще одно измерение. На самом деле у него нет никакого течения вперед или назад.

– Другими словами, «различие между прошлым, настоящим и будущим – это лишь иллюзия», так? – вопросительно поднял брови Дункан. – Как видите, я тоже могу цитировать Эйнштейна.

Джада улыбнулась, сразу став на пять лет моложе.

– В таком случае считайте время точкой в пространстве. И «Глаз Бога», и, как вы сказали, внутренний глаз святого Фомы сместились в одну и ту же точку во времени – предположительно, ту самую, когда поле темной энергии кометы окажется ближе всего к Земле. И там, словно попав в глубокую царапину на поверхности грампластинки, оба застряли, снова и снова проигрывая один и тот же фрагмент музыки.

– Или, в данном случае, изображения – картину конца света.

Джада кивнула.

– Но что, на ваш взгляд, произойдет тогда?

– Если судить по той информации об Антарктиде, которую предоставил директор Кроу, я думаю, что, когда темная энергия достигнет своего максимума, она искривит пространственно-временной континуум рядом с Землей, точно так же, как это делает сила гравитации.

– Потому что «темная энергия и гравитация являются тесно взаимосвязанными концепциями», – сказал Дункан, на этот раз цитируя саму Джаду.

– Совершенно верно. Только на этот раз вместо искривления пространственно-временного континуума образуется яма, в которую посыплются метеориты, подобно катящимся с горы камням.

– Ничего не скажешь, веселенькая перспектива.

– Это всего лишь теория.

Но, увидев выражение лица Джады, Дункан понял, что она сама верит в эту теорию.

После этого она надолго умолкла, словно ее что-то тревожило.

– В чем дело? – спросил Рен.

– Не знаю. Мне кажется, что я упускаю что-то важное.

Однако прежде чем Дункан успел что-либо ответить, их внимание привлек раздавшийся впереди крик. Опасная тропа над обрывом закончилась, и перед путниками открылось широкое плато. Прямо впереди возвышался остроконечный пик.

Санджар галопом вернулся к своим спутникам, в сопровождении парящего в вышине сокола.

– Мы добрались до Волчьего Клыка!

– Вот видите, прогулка верхом оказалась не такой уж и страшной, – успокоил Джаду Дункан. – Худшее осталось позади. Теперь нас ждет спокойное плавание.

15 часов 34 минуты

– Мы их обнаружили, – доложил по телефону Арслан.

Батухан, сидевший в своем кабинете в Доме правительства, махнул рукой, прогоняя секретаршу, молоденькую штучку в платье в обтяжку. Хотя одежда девушки была в чисто западном стиле, никак не национальная, министру был по душе этот облегающий крой, подчеркивающий формы тела. Определенные обычаи Запада будут тепло приняты в новой Монголии, империи, которую Батухан намеревался построить на сокровища Чингисхана.

Он воочию представлял себе, что сделает, когда гробница будет обнаружена. Первым делом нужно будет все перебрать и отобрать самые ценные вещи, которые можно переплавить или очистить от драгоценных камней и продать на открытом рынке. После чего можно будет объявить о находке всему миру, превратив славу во власть. Батухан хотел стать самым богатым человеком не только в Монголии, но и во всей Азии. Он покорит мир подобно тому, как сделал в прошлом его великий предок, создаст могучую империю и сам встанет у руля.

Но сначала нужно было уладить кое-какие мелочи.

Как только песчаная буря в казахских степях утихла, один из людей Арслана вернулся к Аральскому морю, чтобы убедиться в гибели американцев и забрать брошенный вертолет, – но обнаружил, что вертолет исчез.

Никто не мог сказать, то ли пилот улетел один, то ли еще кому-то удалось спастись. Батухан не опасался никаких последствий лично для себя, поскольку одному только Арслану было известно, кто он такой на самом деле. И все же в качестве дополнительной меры предосторожности Батухан расставил своих соглядатаев на всем протяжении от Улан-Батора до гор Хэнтэй. Он приказал наблюдать за всеми дорогами на тот случай, если кто-то из оставшихся в живых американцев вздумает продолжить поиски могилы Чингисхана и направится в эти священные горы.

Если честно, Батухан ничего не рассчитывал поймать в эту сеть. Его люди просто охраняли Хэнтэй – где, по его убеждению, был похоронен Чингисхан, – до той поры, пока он не изучит похищенные реликвии и не определит местонахождение гробницы.

Жаль, что брату Иосипу пришлось умереть до того, как Батухан смог его допросить. Чингисхан ненавидел пытки. Батухан считал это главным недостатком великого хана.

И вот пришло известие.

– Что мне делать? – спросил Арслан.

– Насколько они тебя опередили?

– Где-то на час, но пока что они даже не пытаются скрыть свое передвижение.

– В таком случае еще тридцать минут роли не сыграют. Собери самых преданных людей, тех, кто лучше всех владеет мечом и луком со стрелами. Составь боевой конный отряд. Я присоединюсь к вам и возглавлю его.

– Будет исполнено, Борджигин.

В голосе Арслана громко прозвучал едва сдерживаемый восторг.

Это настроение помощника полностью соответствовало жажде крови, захлестнувшей Батухана. До сих пор военные занятия клана в степи ограничивались лишь упражнениями с манекенами и стрельбой по мишеням. Самыми серьезными ранами были переломы при падении с коня. Батухан счел очевидным, что его восхождение на монгольский престол требует кровопролития.

Но, что гораздо важнее, ему самому всегда хотелось всадить кому-нибудь стрелу в грудь. И вот наконец представился случай.

– Я должен также сообщить вам, – помолчав, добавил Арслан, – что изменник Санджар вместе с ними.

«О, теперь я понимаю, чем вызвана ярость, прозвучавшая в твоем голосе».

У Батухана перед глазами возникло лицо Арслана, когда тот возвратился из Казахстана. Кожа на макушке содрана до кости, щека разодрана насквозь острым когтем. Определенно, Арслан жаждал отомстить тому, кто его обезобразил.

И он это сделает.

Нужно преподать изменнику хороший урок.

Зазвонил телефон внутренней связи.

– Господин министр, пришли двое представителей горнодобывающей корпорации, которым назначено на шестнадцать часов.

– Пусть немного подождут.

Закончив разговор с Арсланом, Батухан подумал было о том, чтобы отменить эту встречу. Но, возможно, предлагаемый контракт окажется очень выгодным. На нем можно будет неплохо заработать, и он станет еще одним камнем, которым вымощена дорога к новой империи.

Нажав кнопку переговорного устройства, Батухан сказал:

– Пригласи их ко мне. И принеси нам чаю.

Это были американцы, так что они, вероятно, предпочли бы кофе, однако Батухан так и не полюбил этот напиток, сохранив верность традиционному чаю.

«Пора и американцам привыкать к нашим традициям».

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий мужчина с твердым лицом и глазами, темно-синими, как грозовое небо. Батухан тотчас же почувствовал в нем достойного противника. Следом за мужчиной вошла его помощница, миловидная женщина в строгом костюме, в чертах лица которой чувствовалась смесь европейской и азиатской крови. Как правило, Батухан не чувствовал угрозы со стороны слабого пола, однако сейчас он непроизвольно ощетинился.

Очень любопытно.

Батухан предложил гостям сесть.

– Чем могу вам помочь?

Глава 20

19 ноября, 15 часов 50 минут

по улан-баторскому поясному времени

Улан-Батор, Монголия

Грей сразу же почувствовал, что перед ним враг.

Сидящий за широким письменным столом Батухан натянул на лицо дружелюбную маску, изображая саму любезность. Он производил впечатление достаточно приятного человека. Лет под шестьдесят, крепкий, в хорошей форме. Однако в этой маске Грей разглядел трещинку, за которой скрывался другой человек: жадный блеск в глазах, небрежный взгляд, задержавшийся дольше приличного на Сейхан, непроизвольно стиснутые кулаки на столе.

В течение всего обсуждения прав на добычу полезных ископаемых, контрактов на поставки нефти и государственных ограничений министр был на взводе. Грей отметил, что он то и дело украдкой поглядывает на часы.

Сейхан уже закрепила под письменным столом беспроводной передатчик, поэтому можно будет отследить, что произойдет после их встречи. Однако чтобы этот «жучок» привлек внимание паука, нужно подергать паутину.

Грей повернулся, заметив слева от стола министра стеклянный шкаф, заставленный произведениями монгольского народного творчества. Там были керамика, оружие и несколько небольших погребальных статуэток. Грей также обратил внимание на двух резных деревянных волков.

– Прошу прощения, – сказал он, перебивая министра на середине предложения, умышленно выводя его из себя. Он указал на стеклянный шкаф. – Можно посмотреть?

– Конечно. – Его противник выпятил грудь, гордясь своим собранием.

Встав, Грей подошел к шкафу и буквально уткнулся носом в меленькую резную фигурку.

– Я вижу изображения волков по всему городу. И еще часто встречается название «Синий волк».

В отражении в стекле он увидел, как у министра напряглись уголки губ – этот человек явно упивался какой-то тайной.

Гм…

– Чем это объясняется? – спросил Грей, выпрямляясь и поворачиваясь лицом к Батухану.

– Это восходит к легенде о происхождении нашего народа, согласно которой монгольские племена появились на свет от союза «гуа марал», дикой оленихи, и «боэрте чино», синего волка. Даже Чингисхан взял себе титул «Повелитель Синих Волков».

От Грея не укрылось, что голос министра при этих словах дрогнул от волнения.

Теперь у него больше не оставалось сомнений: этот человек и есть таинственный Борджигин.

– Но чем объясняется эта непреходящая одержимость волками? – спросила Сейхан, несомненно, отметившая то же самое. Пересев в кресле, она вытянула длинную ногу, оголяя колено.

– У нас считается, что волки приносят счастье, особенно мужчинам. – Министру пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от ноги Сейхан. – Кроме того, волки олицетворяют ненасытный аппетит.

– Это еще как? – спросила Сейхан, закидывая ногу на ногу, чтобы полностью завладеть вниманием Батухана.

– Волк убивает больше добычи, чем может съесть. Легенда гласит, что бог сказал волку, что тот может съедать одну овцу из каждой тысячи. Но волк его неправильно понял и съедает одну из каждой тысячи зарезанных им овец.

Грей услышал в этих слова тень зависти, возможно, также и угрозы.

Батухан подчеркнуто нетерпеливо посмотрел на часы.

– Уже поздно, наверное, нам пора заканчивать встречу. К тому же у меня остались еще кое-какие дела.

«Не сомневаюсь в этом».

Гости быстро распрощались.

Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, Грей тотчас же вставил в ухо маленький наушник.

– Как ты думаешь, нам удалось разбудить его подозрение своими разговорами о волках? – вполголоса спросила идущая рядом Сейхан.

Ответ не заставил себя долго ждать. Грей услышал, как министр говорит со своей секретаршей, отменяя все назначенные на сегодня дела. После чего он снова заговорил по телефону, и в его голосе прозвучали резкие властные нотки.

– Я уезжаю из города, – сказал Батухан. – В мое отсутствие охраняйте товар на складе. Круглосуточно.

Грей показал Сейхан большой палец.

Он рассчитывал, что им удастся пробудить в министре чувство тревоги, и тот приведет их к похищенным реликвиям. Однако и то, что произошло, также можно было считать успехом. Судя по досье, составленному Кэт, у министра во всем Улан-Баторе имелся всего один склад.

Они вышли на улицу, и Грей остановил такси. Машина быстро доставила их в противоположный конец города, представляющего собой причудливую смесь вычурных монгольских дворцов, угрюмых угловатых зданий советской эпохи и величественных буддийских монастырей. Над всем этим висело покрывало удушливого смога.

Наклонившись к Сейхан, Грей взял ее под руку и, словно произнося слова любви, шепнул ей на ухо:

– Как насчет того, чтобы полазить по канализации?

Та усмехнулась.

– Ты знаешь, как порадовать девушку.

16 часов 28 минут

Солнце уже клонилось к горизонту. Сейхан стояла рядом с Греем, глядя, как тот поднимает канализационный люк, открывая доступ к сети подземных тоннелей, раскинувшихся под древнейшей столицей в мире. Из внутренностей города пахнуло горячим воздухом.

Вместе с ним из-под земли вырвались слабые звуки пения, отдаленные отголоски детского хора. Эти голоса, звучащие в мрачном подземелье, показались Сейхан необыкновенно приятными.

– У кого-то там дом, – заметил Грей.

В свое время Сейхан довелось порядком пожить в подобных закутках, где она, укрываясь от холода, дружила с другими детьми улиц. Высокий уровень безработицы, сопровождающий переход от коммунизма к демократии, привел к тому, что многие монголы скатывались на социальное дно. И, самое страшное, росло число беспризорных детей.

Грей начал спускаться первым. К счастью, отверстие люка загораживал жилой дом. Вход в подземную теплоцентраль находился всего в двух кварталах от цели назначения. Кэт удалось вытащить из городских архивов план склада. Как оказалось, этот тоннель проходил прямо под зданием, и из него имелся доступ в отопительную систему.

Сейхан спустилась по лестнице, быстро покинув морозный солнечный день и оказавшись в теплом мраке теплоцентрали. С каждой скобой воздух становился все горячее, пока не сделался почти невыносимым. Вдобавок он был насыщен зловонием отходов и испражнений, в том числе и человеческих.

Включив фонарик, Грей спрыгнул на дно тоннеля.

Сейхан присоединилась к нему, вынужденная пригнуться, чтобы не удариться головой о проходящую сверху трубу. Включив свой фонарик, она повела лучом, последовательно освещая четыре прохода, ведущих в разных направлениях. В одном проходе мелькнуло испуганное детское личико.

И тотчас же скрылось.

Даже пение прекратилось.

Можно было предположить, что в тоннелях регулярно устраивались облавы. Беспризорных детей отправляли в приюты, которые были немногим лучше северокорейской тюрьмы.

Неудивительно, что они убежали.

– Сюда, – сказал Грей, направляясь в сторону склада.

Путь оказался непрямым, и пришлось дважды сверяться с планом. Наконец Пирс махнул рукой, показывая, что нужно опуститься на корточки.

– Вот эта ближайшая лестница должна привести на первый этаж склада. Фактор внезапности продлится очень недолго, и неизвестно, сколько охранников мы встретим наверху.

– Ясно.

Другими словами, двигаться нужно будет быстро.

Сейхан поправила на голове очки ночного видения. Грей был в таких же, похожих на расфокусированные глаза насекомого.

Сейхан махнула рукой, предлагая Пирсу идти первым. Дальше нужно было двигаться на четвереньках. Грей ушел. Сейхан собралась последовать за ним, но тут почувствовала, как кто-то схватил ее за щиколотку.

Она стремительно обернулась, сжимая в руке пистолет, ствол которого был удлинен навернутым глушителем.

Перед ней была маленькая девочка лет девяти-десяти, с широким плоским лицом и раскосыми глазами. Ей показалось, она заглянула в свое собственное прошлое. Увидев направленное на нее оружие, девочка испуганно попятилась.

Направив пистолет в сторону, Сейхан освободила свою ногу из пальцев девочки.

– Что тебе нужно? – прошептала она по-вьетнамски, зная, что этот язык похож на монгольский[69].

Девочка посмотрела вслед Грею – по крайней мере, в ту сторону, куда он удалился. Покачав головой, она потянула Сейхан за штанину, увлекая ее назад.

Этот жест предостерегал об опасности.

Судя по всему, дети, живущие под землей, догадались, что они с Греем не из полиции. Затем, проследив за ними, поняли, какова цель их пути. Несомненно, обитающая здесь ребятня сталкивалась с охраной склада – и эти встречи были не из приятных. Пытаясь предупредить Сейхан и Грея, дети думали не столько о них, сколько о себе самих. Неважно, что произойдет наверху, – для живущей тут беспризорной детворы последствия будут самыми плачевными.

И, вероятно, дети были правы. Сделав свое дело, чужаки уйдут отсюда, а детям придется отдуваться за все. Но тут Сейхан не могла ничего поделать. Не в ее силах было изменить жестокие и несправедливые основы этого мира. Эту суровую истину крепко вколотили в нее с малых лет.

«Простите, малыши! Держитесь от нас подальше».

Сейхан постаралась передать это.

– Đi, – сказала она по-вьетнамски. – Уходи!

Сверкнув на прощание глазами, девочка скрылась в темноте – тень прежней Сейхан.

Грей, не подозревавший о том, что происходило у него за спиной, сердито зашипел, подзывая свою напарницу к лестнице, ведущей наверх. Молча поднявшись по скобам, он заложил крошечный заряд под решетку, закрывавшую выход. Быстро спустившись вниз, отполз в сторону и нажал кнопку взрывателя.

Тотчас же раздался взрыв. Он прозвучал не громче хлопушки, но все равно охранники, находящиеся в здании, обязательно должны были его услышать.

Грей рванул наверх, Сейхан следовала за ним по пятам. Ударив ладонью дымящуюся решетку, Пирс отбросил ее в сторону. Другой рукой он умело швырнул две дымовых шашки, катнув их в противоположные стороны. Как только шашки взорвались, извергая пламя и клубы дыма, Грей и Сейхан выбрались из люка и перекатились по полу.

Сейхан уже надела очки ночного видения. Распластавшись на спине на бетонном полу, она быстро отыскала взглядом все источники света, пробивающегося сквозь дым. Несколькими частыми прицельными выстрелами загасила их, погрузив помещение в кромешную темноту.

Грей уже пришел в движение, устремившись к конторе. Это было наиболее вероятное место для хранения похищенных реликвий. Если же их там не окажется, придется заставить говорить одного из охранников.

Продвижение Пирса по лабиринту коридоров сопровождалось негромкими хлопками выстрелов из пистолета с глушителем. Сейхан оставалась сзади, скрытая дымом, обеспечивая отход. Переключив очки на режим инфракрасных датчиков, она выявила тепловые сигнатуры охранников, спешащих из противоположного конца здания.

Подняв пистолет, Сейхан прицелилась.

Поп, поп, поп…

Сраженные выстрелами тела повалились на пол. Остальные разбежались, ища укрытие, стреляя вслепую.

Сейхан понимала, что дымовая завеса продержится всего несколько минут, после чего они с Пирсом окажутся на виду у своих врагов.

«Грей, ты уж постарайся побыстрее…»

16 часов 48 минут

Проносясь по объятым дымом коридорам, Пирс стрелял на бегу во все, что вспыхивало в очках ночного видения. Двоих охранников он уложил на первом этаже, еще одного – на открытой лестнице, ведущей к конторе. Низко пригибаясь, взбежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Звякнула пуля, ударившая в стальные перила. Развернувшись в ту сторону, откуда был сделан выстрел, Грей определил тепловую сигнатуру и выстрелил. Охранник упал.

Добравшись до площадки, Пирс, не теряя времени на то, чтобы выяснить, заперта ли дверь, выстрелил в замок. Здесь, наверху, дыма уже не было.

В доказательство того, что опасность стала серьезной, россыпь пуль изрешетила стену конторы.

Высадив с разбега плечом дверь, Грей покатился по полу. Лежа на полу и держась подальше от окон, он ногой закрыл за собой дверь, одновременно обводя пистолетом небольшое помещение. Дверь в противоположном конце вела в кабинет и зал совещаний.

Убедившись в том, что здесь никого нет, Грей пригнувшись приблизился к этой двери и подергал ее.

Заперто.

Очень хорошо.

Значит, неприятные сюрпризы с этой стороны исключены.

Письменный стол из окна не был виден. Заметив на нем коробки и ящики, Грей встал. Самый большой ящик был завернут в одеяло. По описанию Вигора, размеры подходили. Заглянув внутрь, Пирс увидел потускневшее от времени серебро.

Он быстро проверил другие коробки, но остальных реликвий не нашел, после чего выдвинул ящики стола. В нижнем лежала маска в виде оскаленной волчьей морды. Значит, Борджигин был здесь, вероятно, наслаждаясь своими новыми сокровищами.

Наклонившись, Грей заметил маленький армейский ранец, запихнутый под стол. Расстегнув молнию, он обнаружил внутри череп и книгу в кожаном переплете. С облегчением закинув ранец на плечо, Пирс взял ящик под руку. Ящик оказался тяжелым и неудобным, однако так вторая рука оставалась свободной и могла держать пистолет.

Быстрый взгляд в окно показал, что дым уже начинает рассеиваться. Поиски реликвий заняли слишком много времени.

Приоткрыв кончиком ноги дверь, Грей увидел двух охранников, бегущих по лестнице. У обоих были пистолеты-пулеметы с закрепленными под стволами фонариками. Позади в редеющем дыму продолжалась перестрелка: это Сейхан не давала охранникам расслабиться.

Мгновенно приняв решение, Грей сорвал с головы очки ночного видения, вернулся к письменному столу и выдвинул нижний ящик. Схватив волчью маску, он натянул ее на лицо и взял со стола свой пистолет – в тот самый момент, когда дверь вышибли ударом ноги.

Обернувшись, Грей увидел двух охранников, которые ворвались в контору, держа наготове пистолеты-пулеметы. Их фонарики ослепили Грея, однако охранники остолбенели, увидев оскаленную волчью пасть. Страх перед таинственным обладателем маски заставил их промедлить какую-то долю секунды.

Грею этого оказалось достаточно, чтобы всадить обоим по пуле в голову.

Не успели тела охранников упасть на пол, как Грей уже пробежал мимо них, задержавшись только для того, чтобы сменить свой пистолет на оружие одного из них. По-прежнему с маской на лице, он выскочил в дверь, буквально слетел вниз по лестнице и, сопровождаемый визгом рикошета, нырнул в порядком обмелевшую лужицу дыма.

Он побежал, низко пригнувшись, и столкнулся с бежавшим навстречу охранником. У того глаза вылезли из орбит при виде волчьей головы, появившейся из клубящегося дыма. Грей дал очередь в упор, буквально разрезав беднягу пополам.

И только тут до него дошло, почему он наткнулся на этого охранника.

Звучавшие еще минуту назад выстрелы смолкли.

Очевидно, охранник пытался спастись бегством.

Грей нашел Сейхан там же, где и оставил. Молодая женщина стояла на одном колене, растрепанная, но целая и невредимая. Услышав приближающиеся шаги, она стремительно развернулась, и ей потребовалось дополнительное мгновение, чтобы сдержаться и не нажать на спусковой крючок.

Сорвав волчью маску, Пирс отшвырнул ее в сторону.

– Знаешь, Грей, тебе уже пора перестать носить маскарадные костюмы, – нахмурившись, пробормотала Сейхан. – Это очень вредно для твоего здоровья.

– Не беспокойся, я позабочусь о том, чтобы на следующий День всех святых ты была без оружия.

16 часов 52 минуты

Сейхан помогла Грею спустить завернутый в одеяло ящик и рюкзак в тоннель теплоцентрали. Дым поредел до густого тумана. Молодая женщина оставалась начеку, однако все уцелевшие охранники, похоже, предпочли спастись бегством.

Оглядываясь вокруг, Сейхан обнаружила, что склад заставлен коробками с бытовой электроникой, автомобильными запчастями, бакалейными товарами и даже детским питанием. Судя по всему, Батухан во всем имел свою долю. Он хранил у себя на складе тонны съестных припасов, при этом в городе многие недоедали.

Сейхан спустилась следом за Греем вниз, обратно в зловоние и удушливую жару. Забрав ящик, Пирс пополз на четвереньках первым, а она двинулась следом, закинув на плечо рюкзак.

Выбравшись в просторный тоннель, Сейхан увидела в темноте знакомое лицо. Задержавшись, она подняла руку и сняла с головы очки ночного видения. Этот подарок будет бесценным для девочки, борющейся за выживание в сумеречном подземном мире.

Однако девочка была здесь не одна. За спиной у нее зашевелились другие тени, принадлежащие сотням других детей.

Сейхан указала на лестницу, ведущую наверх к богатству, которое на какое-то время осталось без охраны.

– Đi! Hãy! Nó là an toàn! – крикнула она по-вьетнамски. Идите! Берите! Это безопасно!

Понимая, что больше ничем помочь им нельзя, Сейхан поспешила догонять Грея. Пусть не в ее силах изменить мир, но по крайней мере она смогла на один краткий миг подарить радость какой-то его крохотной частице.

Глава 21

19 ноября, 17 часов 00 минут

по улан-баторскому поясному времени

Горы Хэнтэй, Монголия

Вместе с остальными Джада поднялась из темноты на свет.

Поскольку до захода солнца оставалось меньше часа, маленький отряд поднимался по заросшему лесом склону быстрым шагом. Вершина горы ослепительно сияла в последних лучах солнца, отражавшихся от снега и льда. Ночь уже пришла на равнину, и лес внизу был погружен в глубокую тень.

Приветствуя сгущающуюся темноту, выли волки, и их голоса отражались от скал гулким эхом. Похоже, Волчий Клык получил свое название не только по своей форме, но и по тем кровожадным хищникам, которые обитали на его склонах.

Далеко внизу, за лесом простиралась высокогорная долина, откуда маленький отряд начал свой путь вверх. Теперь казалось, что она осталась бесконечно далеко.

«Трудно поверить, что мы поднялись так высоко вверх».

Джаде показалось, что она увидела внизу какое-то движение, у самой кромки темнеющего леса, но когда она присмотрелась внимательнее, все уже было тихо.

«Игра света и тени…»

Дункан по-прежнему вслушивался в голоса окрестных лесов.

– Волки… – пробормотал он. – А на людей они нападают?

– Только если их к этому вынудят, – ответил Санджар. – И еще реже – когда людей несколько, как в нашем случае. Впрочем, приближается зима, и волки начинают голодать.

Определенно, Дункану такой ответ не понравился.

– В таком случае ускорим шаг, чтобы успеть на место засветло.

– Куда нам торопиться? – удивился Санджар, указывая вперед. – Мы уже пришли.

Джада развернулась в седле, полностью обращая свое внимание вперед. Отряд поднялся на обширное плато, огромную ступеньку на склоне горы. Линия снегов начиналась выше ярдах в тридцати-сорока, однако никакого озера здесь не было.

– Где же оно? – спросил Дункан.

– Вот за той россыпью валунов на западе, – объяснил Санджар, направляя коня в ту сторону и увлекая остальных за собой.

Маленький отряд двинулся мимо старой осыпи. Между грудой камней и краем крутой скалы оставалась узкая тропа. Джада с опаской взирала на угрожающе нависшие камни, похожие на застывшую лавину. Однако, по всей видимости, камни лежали тут без движения уже много столетий.

Как только всадники миновали осыпь, впереди открылось плато, еще более обширное, чем с противоположной стороны. Слева оно обрывалось отвесными скалами, а справа поднималось к заснеженному склону. Остальное пространство занимало озеро площадью акра два, темно-синее под стать вечерним сумеркам, с отражающимися в водной глади редкими облаками. Его береговая линия доходила почти до самых снегов, и это позволяло предположить, что весной, во время бурного таяния оно переполняется, и вода стекает через край искрящимся водопадом.

К Джаде подъехал Монк.

– Если спутник действительно рухнул сюда, сейчас это определенно сказать нельзя.

Он был прав. Озеро выглядело девственно нетронутым.

Хайду, уехавшая вперед, приблизилась к берегу. Легко соскользнув с седла, она подвела свою разгоряченную лошадь к воде. Лошадь окунула морду, спеша утолить жажду, но тотчас же вскинула голову и попятилась назад. Хайду пришлось останавливать ее, твердой рукой схватив узду, чтобы лошадь не сорвалась с обрыва.

Нахмурившись, Санджар соскочил на землю и передал девушке поводья своего жеребца. Подойдя к берегу, окунул руку в воду и сразу же обернулся с широко раскрытыми от изумления глазами.

– Вода теплая…

Джада вспомнила слова очевидца, наблюдавшего падение в озеро огненного шара. Он сказал, что вода вскипела. Определенно, сейчас она уже не кипела. Джада мысленно представила себе раскаленный металл, медленно остывающий в глубинах озера. Судя по всему, вода еще не успела полностью остыть.

– Спутник там, – уверенно заявил Дункан, похоже, пришедший к такому же заключению.

– Но как в этом убедиться? – спросила Джада.

Спешившись, Монк помог ей спуститься с лошади.

– Похоже, кому-то придется нырнуть и посмотреть.

17 часов 12 минут

Дункан стоял у кромки воды в одних трусах, ежась на ледяном ветру, дующем со стороны вершины. Выросший преимущественно в южной половине Соединенных Штатов, он не был поклонником холодной погоды.

Его семья практически каждый год перебиралась на новое место, исколесив множество штатов: Джорджию, Северную Каролину, Миссисипи, Флориду. Регулярно меняя работу, отец сбрасывал кожу, словно змея, предоставляя сыновей самим себе. Вот почему Дункан так сблизился со своим младшим братом. После смерти Билли – а матери к тому времени уже давно не было в живых – Дункан и его отец обнаружили, что семью больше ничто не держит вместе. Освободившись от пут, они холодно разошлись. Дункан уже много лет не общался с отцом и даже не знал, жив ли тот.

– Вы можете поторопиться? – нетерпеливо окликнул он, не желая зацикливаться на прошлом.

Джада сидела на корточках перед раскрытым компьютером.

– Мне нужна еще одна минутка, чтобы установить связь.

Помимо трусов на Дункане также была надета повязка на голову, с закрепленными на ней водонепроницаемой видеокамерой, рацией и фонариком с мощным светодиодом. От рации отходил длинный провод, подключенный к плавающей на воде антенне, через которую изображение с камеры будет передаваться на компьютер.

– Вы меня слышите? – спросила Шоу.

Дункан поправил наушник.

– Слышу прекрасно.

Джада знала спутник, как никто другой. Оставаясь на берегу, она будет следить за Дунканом, руководя операцией по спасению обломков.

– Тогда все готово, – сказала Джада.

К Дункану подошел Монк.

– Только не наделай глупостей.

– Думаю, для этого уже слишком поздно.

Зайдя на мелководье, он обнаружил, что вода ласково теплая, и поплыл. После пронизывающего насквозь ветра на берегу вода казалась парным молоком. Как-то давно Дункану пришлось плавать с аквалангом в Белизе, и вода там была теплая, как в ванне. Здесь же вода была еще теплее.

Рен поплыл, рассекая воду, мощно гребя руками и усиленно работая ногами. На то, чтобы обследовать такое большое озеро квадрат за квадратом, потребуется несколько часов. Дункан решил сузить круг поисков, сыграв в детскую игру «тепло и холодно».

Или, в данном случае, «тепло и еще теплее».

Если упавший спутник лежит на дне озера, рядом с ним вода должна быть самой горячей. Поэтому Дункан принялся плавать кругами, разворачиваясь назад, как только вода становилась холоднее, и обследуя более теплые участки, ныряя на глубину и освещая фонариком каменистое дно озера. Он увидел несколько толстых форелей, чей-то сапог и обилие водорослей.

Доплыв до одного особенно горячего места, Дункан набрал полную грудь воздуха и что есть силы оттолкнулся ногами, чтобы нырнуть как можно глубже. Погрузившись метра на три, когда барабанные перепонки уже начали жаловаться на давление воды, он увидел, как внизу что-то блеснуло, отражая свет фонарика.

– Возьмите левее, – послышался в наушнике возбужденный голос Джады.

Следуя команде, Дункан развернулся и, работая ногами, стал погружаться еще глубже. Луч света рассекал воду, доходя до самого дна.

И наконец он увидел его, лежащего в воронке оплавленного камня, в окружении нимба обгоревшего металла и обугленных обломков.

«Глаз Бога».

Спутник был полностью уничтожен.

17 часов 34 минуты

Джаде захотелось плакать.

– Ничего не осталось, – пробормотала она, обращаясь к себе и к остальным.

Даже по этому отвратительному изображению, которое становилось лишь хуже по мере того, как Дункан погружался все глубже, было видно, что спасать нечего. Выведенный на орбиту спутник имел размеры лотка мороженщика – гармонический синтез инженерной мысли и новейших технологий.

Джада не могла оторвать взгляд от дрожащей картинки на экране компьютера.

От спутника осталась только искореженная груда размером с автомобильный холодильник. После невыносимой жары входа в плотные слои атмосферы, удара о каменистое дно и разрушительного действия воды остался лишь обугленный мусор. Джада различила некоторые подробности: сгоревший датчик горизонта, обломок солнечной батареи, оплавившийся на наружной обшивке, разбитый вдребезги магнитометр. Никакой надежды достать хоть какую-нибудь ценную электронику.

Джада вынуждена была признаться в этом самой себе – и Дункану.

Тот уже всплыл, нуждаясь в воздухе. Взорвав поверхность озера, его мокрое тело показалось над водой. Волосы облепили голову.

Дункан и сам уже понял правду. На его лице была написана горечь поражения. Джада догадалась, что сама она выглядит не лучше.

«Нам столько пришлось перенести, до цели было уже так близко…»

Она тряхнула головой. Что самое страшное, обломки не давали надежды найти ответы, решить вопрос, как избежать маячащей на горизонте катастрофы.

Дункан ткнул большим пальцем вниз.

– Спутник лежит прямо подо мной на глубине футов пятнадцать. Сейчас я посмотрю, можно ли будет его поднять. Быть может, обломки придется доставать по частям.

Джада поняла, что ему нужно хоть чем-то занять себя – чем угодно, только чтобы приглушить горечь поражения.

– Я свяжусь с командованием «Сигмы», – сказал Монк. Достав спутниковый телефон, он отошел в сторону, чтобы сохранить конфиденциальным свое мрачное донесение.

Санджар и Хайду держались у края обрыва, чувствуя расстройство своих спутников.

На экране компьютера Джада увидела, как Дункан нырнул снова и, усиленно работая ногами, быстро ушел на глубину, к спутнику. Он осторожно провел руками по обломкам, словно опасаясь, что они еще горячие. Как только его пальцы прикоснулись к наружной обшивке, изображение исчезло.

Подняв взгляд, Джада посмотрела на озеро. Антенна по-прежнему как ни в чем не бывало покачивалась на поверхности. Информация из-под воды должна была поступать в полном объеме.

– Дункан! – запросила по рации Джада. – Если вы меня слышите, я потеряла с вами связь!

Прошло еще секунд тридцать молчания. Круги на воде, вызванные погружением Рена, разгладились. Беспокойство Джады нарастало.

Выпрямившись, она обернулась и окликнула Монка.

– С Дунканом что-то случилось!

17 часов 38 минут

Как только руки Рена прикоснулись к обломкам спутника, он ощутил в кончиках пальцев знакомое покалывание, то самое чувство, как будто их отталкивают назад, и это несмотря на давление воды на глубине. Как только Дункан узнал это маслянистое, черное ощущение сигнатуры энергии, то самое поле, которое исходило от древних реликвий, теплая вода вокруг стала для него холодной.

Если и оставались еще какие-то сомнения в том, что старинный крест каким-то образом физически связан с кометой, теперь они исчезли. Определенно, и крест, и комету объединяла одна и та же необъяснимая энергия.

Темная энергия…

Дункану захотелось тотчас же всплыть на поверхность и сказать об этом Джаде, но сперва нужно было попытаться поднять обломки спутника. Ухватившись за него, он дернул что есть силы, однако спутник даже не шелохнулся. Казалось, он намертво прилип к скалистому дну. Дункан явственно увидел, как металлический корпус, раскаленный от трения в плотных слоях атмосферы, остывает, сплавляясь с расколовшимся камнем.

В отчаянии он провел руками над поверхностью спутника, отмечая возмущение в напряженности энергетического поля. В одном конце его пальцы отталкивало сильнее, чем в другом. Ощупав обшивку, Дункан обнаружил в ней щель, край стальной пластины, смятой и искореженной силой удара.

«Может быть, мне удастся ее оторвать…»

Дункан попытался ухватиться за пластину пальцами, но не смог найти достаточную опору. Осознав тщетность своих усилий и чувствуя, что у него кончается воздух, он наконец оттолкнулся ногами от дна озера и устремился вверх.

Вынырнув и жадно глотнув воздух, Дункан увидел Монка, который с искаженным в ужасе лицом шлепал по воде, полностью одетый.

– Что ты делаешь? – окликнул он, направляясь к берегу.

У Монка за спиной стояла Джада. Она опустила руки, поднесенные к горлу.

– Мы решили, с вами случилась беда. Внезапно пропала связь, а вы находились под водой слишком долго…

– Со мной все в порядке, – не дал ей договорить Дункан. – Просто мне нужны инструменты.

Доплыв до берега, он начал было подниматься из воды, но первое же дуновение ледяного ветра заставило его снова окунуться в ее тепло.

– Подайте мне вон тот маленький гвоздодер, – сказал Дункан. – Я попробую вскрыть прочную наружную обшивку и порыться внутри.

Джада передала изогнутую стальную полоску Монку, по-прежнему стоявшему по колено в воде, а тот протянул ее Дункану.

– Зачем? – спросила Джада. – Все равно не удастся спасти ничего стоящего.

– Я чувствую электромагнитное поле, исходящее от обломков. Очень сильное.

Джада с сомнением нахмурилась.

– Это невозможно.

– Мои пальцы не лгут. И я уверен, что узнаю это специфическое поле. – Подняв брови, Дункан пристально посмотрел на нее.

– Оно то же самое, что и у реликвий? – широко раскрыла глаза та. – У черепа и книги?..

– Та же самая сигнатура, черт бы ее побрал.

Джада шагнула вперед, словно собираясь погрузиться в воду.

– Вы сможете вытащить обломки на берег?

– Только не целиком. Большая часть обшивки сплавилась с камнем. Но, надеюсь, мне удастся вскрыть ее и посмотреть, что там внутри.

– В таком случае не теряйте времени, – решительно заявила Джада.

Отсалютовав ей гвоздодером, Дункан поплыл обратно.

17 часов 42 минуты

Солнце уже скрылось за горизонтом, однако небо на западе еще оставалось светлым.

Джада вернулась к компьютеру. По какой-то причине связь восстановилась, как только Дункан вынырнул на поверхность. Доктор Шоу снова наблюдала за тем, как он спускается к обломкам спутника.

– Дункан, вы меня слышите? – спросила по рации она, проверяя связь.

Рен показал поднятый большой палец.

По мере того как он погружался глубже, изображение становилось все более нечетким, зернистым, с черными фрагментами.

Неужели все это из-за близости к обломкам?

– На мой взгляд, на связь влияет энергетическое поле спутника, – призывая Дункана к осторожности, сказала Джада.

Стоящий рядом с ней Монк поежился в насквозь мокрой одежде.

– Передайте ему, пусть ничего не трогает. Возможно, в предыдущий раз его незаземленное тело сыграло роль проводника, из-за чего у него вырубилось все оборудование.

Он был прав.

– Дункан, держитесь на расстоянии, чтобы я видела все, что вы делаете. Покажите мне, где вы чувствуете самое сильное поле, где хотите поорудовать гвоздодером. Ни в коем случае нельзя повредить то, что впоследствии может оказаться жизненно важным.

Услышав ее, Дункан сместился к одному краю обломков и указал кончиком гвоздодера.

– Судя по всему, там находится главный электронный модуль, – сообщила ему по рации Джада. – И вы указываете как раз на дверцу теплового радиатора. Если вам удастся ее открыть, я попробую направлять ваши поиски.

Дункан просунул конец гвоздодера в щель между корпусом и дверцей.

– Осторожнее…

Используя стальную полосу как точку опоры, Рен поставил ноги на камень по обе стороны от обломков – и надавил что есть силы. Дверца теплового радиатора сопротивлялась несколько секунд, после чего сорвалась и отлетела в сторону, плавно кувыркаясь в воде.

Дункану потребовалось какое-то время, чтобы переместиться в нужное положение и направить видеокамеру в чрево разбившегося спутника.

И снова Джада ощутила щемящее чувство поражения. Вся электроника обуглилась, превратившись в бесформенный сплав пластмассы, кремния и волоконной оптики.

На экране было видно, как Дункан засунул руку внутрь, по-прежнему тщательно следя за тем, чтобы ни к чему не прикоснуться. Его палец указал на квадратный предмет, стальную коробку с различимыми петлями с одной стороны. Защищенная корпусом спутника, коробка, судя по внешнему виду, сохранилась практически невредимой. По лихорадочным жестам Дункана Джада догадалась, что он хочет ей сообщить.

– Должно быть, именно здесь энергия самая сильная, – сказал Монк, заглянув ей через плечо и прочитав ее мысли.

– Дункан, это кожух гироскопа. Если сможете, постарайтесь сохранить его целым. К нему должен подходить один-единственный кабель. Если вам удастся его открутить, кожух освободится.

Еще раз показав ей большой палец, Дункан приставил конец гвоздодера к корпусу спутника. Для того чтобы достать кожух из корпуса, ему были нужны обе руки.

И снова, как только его пальцы прикоснулись к корпусу, связь оборвалась.

Джада переглянулась с Монком – и оба уставились в ожидании на озеро.

Если теория Джады относительно темной энергии была верна, Дункану предстояло вступить в схватку с тем самым пламенем, которое подпитывало Вселенную.

Будь осторожен…

17 часов 44 минуты

Воздух в легких подходил к концу. Дункану приходилось бороться не только со спутником, но и с собственным отвращением. «Долбаная упрямая дрянь…»

Как правило, Рен избегал крепких выражений, однако сейчас, когда он ковырялся в оплавленном шлаке, закупорившим кожух, от которого исходила отталкивающая энергия, ему казалось, будто он пытается открыть банку с рассолом, а его пальцы корчатся от боли в насыщенном электричеством растворе.

Как только Дункан сорвал дверцу на корпусе спутника, электромагнитное поле резко усилилось, вырываясь из оплавленного нутра подобно сжатому пару, высвобождаясь из стального сердца. Когда Рен прикоснулся к кожуху, ему показалось, что его пальцы наткнулись на вязкую глину. Энергетическое поле – по крайней мере, так его регистрировало шестое электромагнитное чувство Дункана – отчаянно сопротивлялось ему.

Когда его пальцы наконец соприкоснулись с кожухом, ощущение было неописуемым. Дункану приходилось пару раз случайно дотрагиваться до оголенного провода под напряжением. Однако сейчас это был не укус меди. Скорее, это напоминало прикосновение к электрическому угрю. В энергии определенно присутствовало что-то живое.

У Дункана по спине забегали мурашки.

Наконец, яростно выкрутив наполовину расплавившийся кабель, он вырвал кожух из корпуса. Схватив его, отчаянно заработал ногами, спеша подняться на поверхность и избавиться от своей добычи.

Вынырнув, Дункан жадно глотнул свежий воздух и поплыл к берегу. Он держал кожух в руке, словно баскетбольный мяч – мяч, который ему не терпелось быстрее передать своему партнеру.

17 часов 47 минут

Джада ждала Дункана на берегу озера с одеялом в руке. Он поднялся из воды, мокрый, с яркой на фоне остывшего тела татуировкой, покрывающей плечи и спускающейся вниз по рукам.

Выключив фонарик на лбу, Дункан погрузился в темноту. Поскольку все внимание Джады было приковано к экрану компьютера, она не заметила, что уже стемнело. На такой высоте ночь не теряла лишнее время, вступая в свои права.

Дункан вышел из озера. Джада обменяла теплое одеяло на поднятую со дна добычу.

– Почему эта штуковина имеет такое большое значение? – спросил Рен, клацая зубами от холода.

– Сейчас покажу.

Джада прошла к своему импровизированному столу – плоскому камню, на котором стоял переносной компьютер, – и положила находку.

– Раз это устройство излучает ту же самую электромагнитную сигнатуру, что и реликвии, – объяснила она, – оно должно быть связано с темной энергией кометы. Если мне удастся доставить его в лабораторию и тщательно изучить, возможно, я получу ответ на главный вопрос. – Она вопросительно посмотрела на Монка.

– Понятно, – ответил тот. – Кэт переправит нас обратно в Штаты кратчайшим путем. – Он взял спутниковый телефон.

– Мы уже находимся на Дальнем Востоке, – остановила его Джада. – Отсюда быстрее всего будет добраться прямиком до моей лаборатории в Ракетно-космическом центре в Лос-Анджелесе. Там у меня есть все необходимое для проведения всестороннего анализа; к тому же у нас будет контакт с учеными и инженерами, знакомыми с моими исследованиями. Если можно найти решение нашей проблемы, лучше всего это будет сделать именно там.

Монк нахмурился. Джада подумала было, что он собирается ей возразить, однако на самом деле его беспокойство было вызвано другим. Все дело было в спутниковом телефоне.

– Нет сигнала…

– Возможно, всему виной энергия, излучаемая этой штукой, – задумчиво промолвила Джада, рассуждая вслух. Она указала на каменную груду неподалеку. – Попробуйте отойти подальше. А я постараюсь придумать что-нибудь, чтобы изолировать энергию устройства, раз нам придется с ним путешествовать.

Дункан, вытершийся и одевшийся, присел на корточки рядом с ней.

– Выдернув эту штуковину, я провел рукой над оставшимися обломками и не смог обнаружить никаких следов энергии. Похоже, вся она сосредоточена только в этом кожухе.

– Это разумно.

– Почему?

– Потому что это самое сердце «Глаза Бога», то, в честь чего спутник получил свое название.

Внимательно осмотрев кожух, Джада ощупала его стенки и наконец отыскала защелку. Открыв ее, осторожно разделила кожух на две половинки, соединенные петлей, открывая то, что он оберегал.

Дункан склонился ближе.

Внутри, отражая свечение экрана компьютера, лежала сфера из чистого кварца размером с волейбольный мяч. Хотя на взгляд определить это было невозможно, сфера имела практически идеальную форму.

– Это гироскоп, вращавшийся в сердце спутника, – объяснила Джада. – С его помощью мы измеряли искривление пространственно-временного континуума в окрестностях Земли.

– Но почему сейчас он заряжен энергией?

– Мне понадобится провести сотню экспериментов, чтобы подтвердить это, но одна теория у меня есть. Вращаясь в космосе и измеряя искривление пространства и времени, гироскоп отслеживал образование складки. Я считаю, что поток темной энергии, породивший эту складку, прошел сквозь нее и выплеснулся в глаз единственного наблюдателя.

– В хрустальную сферу.

– Превратив ее в самый настоящий глаз Бога.

– Но как это нам поможет?

– Если мы сможем…

Их внимание привлек странный свист – за которым последовал тупой шлепок чего-то твердого, ударившего в живую плоть.

Хайду, стоявшая спиной к скалам, медленно опустилась на колени.

Схватившись руками за живот.

И за торчащий из него стальной наконечник стрелы.

Глава 22

19 ноября, 17 часов 55 минут

по улан-баторскому поясному времени

Улан-Батор, Монголия

Вигор возбужденно расхаживал вокруг длинного стола для совещаний в гостиничном номере. Сердце его тяжело колотилось, в глазах – резь от усталости. На протяжении последнего часа пожилой прелат разрывался между радостью по поводу того, что Грею удалось вернуть похищенные реликвии, и отчаянием, вызванным своею неспособностью решить эту восьмисотлетнюю загадку.

Внимание всех присутствующих было приковано к столу, в середине которого стоял зловещий корабль, сделанный из человеческих костей и желтовато-бурой кожи.

Вигор битый час разглядывал в мощную лупу реликвию, привезенную с Аральского моря. От лежащей рядом с ней серебряной шкатулки до сих пор исходил запах соли – горькое напоминание об утрате друга.

Иосип пожертвовал всем, чтобы найти этот древний артефакт.

И что это дало?

После целого часа исследований Вигор так и не смог прийти к какому-либо твердому заключению, если не считать восхищения мастерством ремесленника. Отбеленные ребра были выварены, чтобы лучше гнулись. На них были старательно вырезаны волны, а также великое множество рыб, птиц и даже тюленей – последние резвились в море, высоко выпрыгивая из воды. Паруса, отделанные сплетенным человеческим волосом, были собраны складками, как у китайских джонок эпохи династии Сун, что соответствовало времени Чингисхана.

Но что все это значило? Куда вели эти хлебные крошки? Мучась над решением проблемы, Вигор раскрыл на столе переносной компьютер, изучая все и вся, что могло стать ключом к разгадке, но раз за разом заходил в тупик.

Все сидящие за столом выжидательно смотрели на него, но, наверное, эта загадка была выше его сил. Вигор в сотый раз пожалел о том, что Иосипа нет рядом с ним. Ему теперь как никогда требовался безумный гений друга.

– Поскольку это китайский корабль, – нарушил молчание Грей, сидящий рядом с Сейхан, – он должен указывать на какое-то место в Китае.

– Необязательно. Чингисхан восхищался наукой и ремеслами покоренных народов. Он впитывал и принимал все: порох, компас, счеты… Определенно, Чингисхан должен был оценить искусство китайских корабелов.

– И все же это рыбацкое судно, – продолжал Грей, указывая на затейливую резьбу. – Не говорит ли это о том, что тайник находится где-то на побережье Тихого океана или Желтого моря?

– Согласен. И это побережье действительно обозначает самые восточные пределы империи Чингисхана.

И снова в голове у Вигора прозвучали слова его друга: «Я уверен в том, что Чингисхан приказал своему сыну превратить весь мир в его могилу, распространив свое духовное влияние от одного конца Монгольской империи до другого».

Иосип был прав. Голова Чингисхана была торжественно погребена в Венгрии, обозначая самую западную границу владений его сына. Затем этот корабль из костей был спрятан на Аральском море, отметив западные пределы территории, завоеванной самим Чингисханом. Поэтому вполне разумно, что следующая точка должна находиться где-то на восточных рубежах.

Тут оставалась только одна проблема, и Вигор высказал ее вслух.

– Если мы правы, то искать надо вдоль береговой линии, которая протянулась почти на тысячу миль. С чего хотя бы начинать поиски?

– Быть может, нам нужно передохнуть, – подала голос Рейчел, сидящая напротив. – Прочистить головы, чтобы набраться свежих сил.

– Мы не можем терять время, – резко ответил Вигор и тотчас же пожалел о своем тоне. Подойдя к племяннице, он ласково потрепал ее по плечу, извиняясь за резкость, и продолжил расхаживать по комнате.

Что-то ворочалось у него в подсознании, не давая покоя. С другой стороны, шов на животе отзывался обжигающей болью на каждый шаг, мешая думать.

«Быть может, Рейчел права, и нам действительно имеет смысл немного прерваться».

– Голову Чингисхана похоронили в Венгрии, – нахмурившись, заговорил Грей, стараясь выразить еще не до конца сформировавшуюся мысль. – И, поскольку корабль сделан из ребер, он представляет грудь Чингисхана.

– Или, что более вероятно, его сердце, – поправил Вигор, снова ощутив не дающее покоя чувство.

– Голова и сердце, – пробормотал Ковальски, растянувшийся на диване, закрыв глаза рукой. – Полагаю, это означает, что нам осталось только найти ноги этого парня.

Вигор пожал плечами. Это было похоже на правду.

Голова, сердце, ноги.

Он снова услышал слова Иосипа.

«…распространив свое духовное влияние от одного конца Монгольской империи до другого».

Вигор остановился так резко, что ему пришлось ухватиться за спинку пустого стула, чтобы удержаться на ногах. Он внезапно осознал, что ему нужно обратить внимание не на слова своего друга.

– Ты был мудр, безумец, – пробормотал он. – А я – глупец!

Неудивительно, что на лице умирающего Иосипа была такая скорбь. Он сожалел не о том, что не сможет сам пройти эту дорогу до конца, – хотя, наверное, отчасти дело было и в этом. Но гораздо больше его тревожило то, что он не видел понимания в глазах своего друга.

– Он нашел ответ! – воскликнул Вигор.

– Что вы хотите сказать? – спросила Рейчел. – Вы имеете в виду брата Иосипа?

Монсеньор Верона положил руку на грудь, ощущая удары сердца. Иосип взял его за эту самую руку и положил ее на свою окровавленную грудь – не просто в знак прощания, но чтобы единственным доступным способом выразить какую-то мысль, перед смертью сообщить ключ к разгадке.

– Голова, сердце, ноги, – повторил Вигор, похлопав себя по груди, подчеркивая середину этого рефрена. – Мы смотрели на все не с той стороны!

– То есть? – встрепенулась Рейчел.

– Голова обозначала рубежи владений сына Чингисхана, представляя будущее Монгольской империи после смерти ее основателя. Сердце воплощало завоевания самого Чингисхана, сделанные им при жизни, то есть настоящее. Теперь же нам нужно найти тот ориентир, где Чингисхан впервые ступил ногой на землю, где сделал себе имя, символизирующий прошлое.

– Голова, сердце, ноги, – задумчиво произнес Грей. – Будущее, настоящее, прошлое.

Вигор кивнул, опускаясь в кресло перед раскрытым компьютером.

– Чингисхан не поручал своему сыну разбросать его тело от одного края империи до другого в географическом смысле. Он хотел пройти от прошлого через настоящее к будущему.

Вскочив с места, Рейчел порывисто пожала дяде руку.

– Блестяще!

– Пока что рано говорить это слово. – Вигор застучал по клавиатуре компьютера. – Сейчас я чувствую себя полным глупцом, поскольку Иосип перед смертью только что вслух не сказал мне это. И нам еще нужно применить эти знания, чтобы определить, где продолжать поиски.

– Вы обязательно решите эту загадку.

Вигор вывел на экран карту с обозначением границ монгольской империи при Чингисхане.

– Здесь показаны рубежи владений Чингисхана, – объяснил он, – простиравшиеся от Тихого океана до Каспийского моря. Но овал на севере Монголии, выделенный более темным цветом, показывает территорию, которой великий хан владел, только придя к власти. – Он постучал по экрану.

– Все равно это очень обширный район, – заметил Грей, заглянув ему через плечо.

– И он лишен выходов к морю, – добавил Вигор. – Как видно, первоначально владения Чингисхана не доходили ни до Тихого океана, ни до Желтого моря.

– Тогда каким же образом может служить указанием корабль? – спросил Грей, кивая на реликвию.

Увеличив масштаб карты, Вигор постучал пальцем по обширному водоему в северной части овала.

– Вот каким, – объяснил он. – Озеро Байкал.

– Чем примечательно это озеро? – Прищурившись, Грей обвел взглядом закрашенную голубым цветом фигуру в форме полумесяца. – Что вам о нем известно?

– Только то, что я сейчас вижу на экране, – ответил Вигор, подытоживая вслух прочитанное. – Это самое древнее и самое глубокое озеро в мире. В нем содержится больше двадцати процентов мировых запасов пресной воды. В древности оно было у монголов главным местом рыболовного промысла… каковым остается и поныне[70].

Грей снова вгляделся в резные изображения на бортах костяного судна.

– Тогда я понимаю, почему на судне вырезаны рыбы. Но что насчет этих резвящихся?..

– Тюленей? – торжествующе улыбаясь, подсказал Вигор. Он отодвинулся от стола, давая возможность всем увидеть изображение на экране компьютера: вытянутое черное тело, восседающее на валуне. – Позвольте представить вам нерпу. Единственный в мире вид тюленей, обитающий в пресной воде, и…

– Так, дайте-ка я сам догадаюсь, – перебил его Грей. – Нерпа встречается только в Байкале[71].

Улыбка Вигора растянулась еще шире.

У Грея зазвонил спутниковый телефон. Он взглянул на экран.

– Это из штаб-квартиры «Сигмы».

Прежде чем перейти в соседнюю комнату, чтобы переговорить без посторонних, он бросил Вигору:

– Постарайтесь разузнать об этом озере все возможное.

– Уже занимаюсь этим.

Задержавшись на мгновение, Вигор обратил взор к небу.

«Спасибо, друг мой!»

18 часов 18 минут

– И у вас нет никаких известий от Монка? – спросил Пейнтер.

– Абсолютно никаких. – Грей удалился в спальню в целях конфиденциальности, но также чтобы не мешать Вигору собирать информацию об озере Байкал.

– Последние десять минут я тщетно пытаюсь с ним связаться, – сказал Пейнтер. – Никто не отвечает. Последнее сообщение от его отряда пришло, когда они поднимались верхом в горы.

– Здесь уже стемнело, – предположил Грей. – Быть может, все заняты обустройством лагеря?

Пейнтер устало вздохнул.

– Я рассчитывал проконсультироваться с доктором Шоу.

– Зачем?

– Только что поступило последнее заключение от специалистов РКЦ в Лос-Анджелесе. Я уже говорил, что физики отслеживали гравитационные аномалии на пути кометы, на которые впервые обратила внимание Джада?

– Точно. Вы упоминали про то, что их характер меняется.

– На самом деле они усиливаются. Так вот, специалисты подтвердили, что незначительные возмущения нарастают по силе прямо пропорционально приближению кометы к Земле.

– Вы боитесь, что комета столкнется с нами, так?

Такое столкновение не выходило за рамки возможного. В 1884 году комета Шумейкера-Леви столкнулась с Юпитером, а в следующем году другая комета должна была врезаться в Марс.

– Нет, – ответил Пейнтер, – по астрономическим меркам комета пройдет рядом с Землей, однако вероятность столкновения нулевая. Однако это не означает, что нам ничего не угрожает. На протяжении последних суток мы следим за ОЗО.

– За ОЗО?

– За околоземными объектами. Мы отслеживаем траектории всех астероидов, которые могут свернуть в сторону Земли вследствие возмущений, вызванных энергией проходящей мимо нас кометы. Своим движением она уже устроила настоящий космический бильярд, что привело к недавним метеоритным дождям.

– А также к тому, что произошло в Антарктиде.

– Совершенно верно. Вот почему я хотел посоветоваться с доктором Шоу. Она разбирается в гравитационных аномалиях, как никто другой. Специалисты РКЦ сходятся в том, что возрастающие возмущения могут спровоцировать самый настоящий метеоритный ливень, который обрушится на Землю в тот момент, когда комета будет находиться в ближайшей к ней точке. И специалисты НАСА докладывают, что на эти возмущения уже начинают откликаться некоторые весьма крупные астероиды.

Грей услышал в голосе директора «Сигмы» тревогу.

– Мы можем как-либо это предотвратить?

– Физики из РКЦ считают, что лучше всех на этот вопрос ответит доктор Шоу. У них крепнет уверенность в том, что аномалии гравитационного поля неспроста усиливаются в прямой зависимости от приближения кометы к Земле. Они полагают, что здесь, на планете, есть что-то такое, на что откликается энергия кометы.

– Похоже, Джада также убеждена в этом, – согласился Грей, внезапно радуясь тому, что согласился взяться за поиски похищенных реликвий. – Она считает, что древний крест, за которым мы охотимся, скорее всего, был сделан из осколка кометы, упавшего на Землю во время ее предыдущего появления. Он по-прежнему сохранил часть своей темной энергии, и они – крест и комета – связаны между собой на квантовом уровне.

– Следовательно, мы во что бы то ни стало должны найти этот артефакт.

Грей сообщил единственную хорошую новость.

– Кажется, у нас наконец-то появилась ниточка. Вигор как раз сейчас занимается этим. Но, на всякий случай, вы не могли бы попросить Кэт обеспечить нам переброску?

– Куда?

– В Россию, на озеро у юго-восточной границы, которое называется Байкал. Это приблизительно в трехстах милях к северу от того места, где мы сейчас находимся.

– Хорошо, мы этим займемся. Расстояние маленькое, дорога займет всего несколько часов, но вам все равно лучше поторопиться. У нас осталось всего сорок восемь часов до того момента, когда произойдут события, заснятые спутником.

Понимая всю срочность задания, Пирс завершил разговор. Вернувшись в зал, он застал всех столпившимися вокруг Вигора, сидящего за компьютером.

– В чем дело? – спросил Грей.

– Чем больше я изучаю Байкал, – сказал Вигор, оборачиваясь к нему, – тем больше убеждаюсь в том, что это – то самое место.

Рейчел улыбнулась, вспыхнув от возбуждения.

– Кажется, мы даже определили, где именно на Байкале искать.

– И где же? – спросил Грей, присоединяясь к остальным.

– Во-первых, согласно легенде, мать Чингисхана родилась на острове на Байкале.

– Еще один остров, – пробормотал Грей.

По крайней мере, в этом была какая-то закономерность. Первые реликвии были обнаружены в Венгрии на Бошорканизигете, Острове колдунов, затем последовала находка на острове посреди пересохшего Аральского моря.

– Он называется Ольхон, – объяснил Вигор. – Местные предания гласят, что мать Чингисхана родом как раз оттуда. Что вполне может соответствовать действительности.

Грей задумался. Если мы ищем место, откуда вышел Чингисхан, больше всего подходит как раз чрево его матери.

– Другая легенда гласит, что сам Чингисхан похоронен на этом острове, – продолжал Вигор. – Конечно, не стоит особенно доверять этим слухам. То же самое говорится про множество мест по всей Азии. Однако в этой же легенде упоминается о том, что вместе с Чингисханом было похоронено «великое оружие», способное уничтожить весь мир.

Рейчел кивнула.

– Возможно, именно эта легенда породила бытующую у монголов веру в то, что, если могила Чингисхана когда-либо будет обнаружена и вскрыта, миру наступит конец.

Грей почувствовал, как по его жилам разливается возбужденное предчувствие.

– С точки зрения практических реалий, – снова заговорил Вигор, – археологи обнаружили на Ольхоне огромное количество монгольского оружия и других предметов. Есть даже историческое свидетельство того, что во времена Чингисхана монгольские воины приходили на остров. Хотя никому не известно, чем они там занимались.

– Ольхон также является центром уникального шаманского культа, – добавила Рейчел. – Местные буряты, потомки древних монголов, исповедуют веру, представляющую собой смесь буддизма с натуралистическим анимизмом. Они верят в то, что на острове обитает великий покоритель Вселенной. Шаманы строго оберегают священные места, связанные с этим правителем, убежденные в том, что нарушение его покоя приведет к крушению мира.

То же самое гласит легенда о Чингисхане…

– И, наконец, – закончил Вигор, – кое-кто из тех, кто бывал на острове, сообщает о «всплесках энергии». Это их дословное выражение.

Рейчел кивнула.

– Возможно, эти люди обладали повышенной чувствительностью к энергии, исходящей от креста святого Фомы. Некоторые из них даже утверждают, что бывали в пещере, откуда открывается дверь в иные миры.

Грей вспомнил слова доктора Шоу о темной энергии и множестве Вселенных. У него также мелькнула мысль, не связаны ли эти «иные миры» с видениями святого Фомы.

– В таком случае нужно все проверить, – решительно заявил он. – Я уже попросил командование «Сигмы» обеспечить нашу переброску на Байкал.

– Но как насчет Монка и его людей? – спросила Рейчел.

Грей нахмурился. Вряд ли у них есть время на то, чтобы ждать остальных. Его группа потеряет полдня, дожидаясь возвращения отряда Монка из гор.

– Мы двинемся в путь, – принял решение он. – Свяжемся с Монком, как только появится возможность.

И все же его не покидало беспокойство.

Что случилось с группой Монка?

Глава 23

19 ноября, 18 часов 20 минут

по улан-баторскому поясному времени

Горы Хэнтэй, Монголия

Батухан сидел верхом на своем породистом жеребце. И всадник, и конь были облачены в кожаные доспехи, выполненные по старинному образцу. Голову Батухана венчал стальной монгольский шлем, закрытый спереди маской, сшитой из настоящей волчьей шкуры.

Необходимо было оставаться безымянным, особенно сейчас, когда назревало кровопролитие.

Туго натянутая тетива звенела у уха песнью смерти. Батухан проводил взглядом, как выпущенная им стрела вонзилась в спину женщины, стоявшей вверху на скале, и испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, увидев, как та повалилась на колени. Он торжествующе усмехнулся под маской, чувствуя, как в висках громко стучит кровь.

– Великолепный выстрел, – одобрительно заметил сидящий рядом на своем коне Арслан.

Молодой воин также был в кожаных доспехах и стальном шлеме, однако его изуродованное лицо оставалось открытым. Щеку и лоб пересекали хирургические швы, соединившие разорванную кожу. Зрелище было жутким и зловещим.

– Санджара я оставил тебе, – сказал своему помощнику Батухан.

Поскольку на вершине скалы виднелись только две цели, он выбрал женщину. Как выяснилось, убийство доставляет такое же удовлетворение, как и секс. Санджара Батухан не тронул, понимая, что Арслан хочет придержать эту добычу на потом, чтобы не спеша насладиться местью.

Теперь на скале никого не осталось; противники в ужасе попрятались. Однако бежать им было некуда.

Батухан обвел взглядом дюжину всадников, растянувшихся цепочкой по погруженному в сумерки лесистому склону, который вел к плато наверху. Это были лучшие и самые преданные члены клана.

Двенадцать умелых воинов против трех мужчин и двух женщин.

Теперь женщина осталась только одна.

Конечно, по-хорошему, надо захватить последнюю женщину живьем, чтобы потом сполна отпраздновать победу, как это делали в прошлом воины Чингисхана. Это будет их законном правом, унаследованным от великих предков, заслуженной наградой за пролитую здесь кровь.

Пленницу можно будет убить позже.

Ударив коня пятками, Батухан выехал перед своими людьми. Высокий, широкоплечий, он выглядел верхом очень эффектно. Для каждого воина у него нашлось свое слово – как и подобает хорошему командиру, он готовил свои войска к бою, выказывая им уважение и получая его в ответ.

Объехав строй, Батухан вернулся к Арслану и указал вперед на плато. Окруженная обледенелыми обрывами добыча была в ловушке. Единственная дорога вниз вела через заросший лесом склон – или оставалось еще прыгать со скалы на острые камни. Больше бежать было некуда. Здесь произойдет самая настоящая бойня; крики жертв отразятся отголосками от окрестных гор, быть может, и от самой могилы Чингисхана, и дух великого вождя насладится кровью и ужасом.

Батухан крикнул во весь голос, понимая, что время скрываться прошло. Первая стрела уже нашла цель, пролив кровь.

– Йавья! – взревел он, издавая старинный боевой клич. – Йавья-а!

18 часов 33 минуты

Услышав донесшийся снизу гул копыт, Дункан присел на корточки рядом с Санджаром. Они укрылись за грудой камней у границы снегов.

Джада оставалась с другой стороны крутой осыпи, у берега озера, где ей пока что ничего не угрожало. Дункан оставил ей пистолет, быстро показав, как им пользоваться. Джада, как могла, обработала рану Хайду. Девушка осталась жива, но ей срочно требовалась медицинская помощь.

Убедившись, что обе женщины в относительной безопасности, Дункан и Санджар присоединились к Монку, укрывшемуся с противоположной стороны каменного завала. Они быстро приготовились к бою, понимая, что их ждет впереди. Первая стрела была выпущена для того, чтобы всех запугать, устрашить зрелищем пролитой крови. В прошлом это была распространенная тактика у монгольских воинов – так объяснил Санджар.

Услышав зычный боевой клич, призыв к атаке, раскатившийся эхом по горам, Санджар поторопил Дункана.

– Привяжи это к путам Геру – к кожаному ремешку у него на лапе.

Взяв свою промокшую насквозь повязку на голову, Дункан пропустил в нее полоску кожи и быстро закрепил узлом. Санджар держал кречета с накрытой головой, дожидаясь, когда Дункан закончит.

– Выпускай! – крикнул Рен.

Сорвав колпачок, Санджар отправил сокола в небо. Отпрянув от потока воздуха, поднятого мощными крыльями, Дункан прильнул к раскрытому на коленях компьютеру. Кречет сделал круг над лесистым склоном внизу, позволяя в прямом смысле взглянуть на него с высоты птичьего полета. На экране, яркость которого была уменьшена до предела, Дункан увидел изображение, поступающее с крохотной видеокамеры на повязке. На открытом воздухе оно было даже лучше, чем под водой.

Кречет взмыл высоко над вершинами деревьев, описывая широкие круги. Дункан, как мог, постарался пересчитать скачущих всадников. У него получилось, что их не меньше двенадцати; и кони, и наездники в полном боевом снаряжении. Больше он никого не разглядел.

Дункан связался по рации с Монком, который покинул укрытие осыпи, чтобы подготовить встречу приближающемуся отряду.

– Их не больше чертовой дюжины, – доложил он. – Все верхом. Я вижу луки, мечи и несколько автоматов.

Судя по всему, в соблюдении старинных традиций есть свои законы.

– Понял, – ответил Монк. – Оставайтесь на месте.

Высунувшись из-за валуна, Дункан увидел, что его напарник присел на корточки рядом с камнепадом, быстро закладывая заряды взрывчатки в нижнюю кромку осыпи и вставляя в них беспроводные детонаторы. Эта взрывчатка предназначалась для того, чтобы уничтожить обломки спутника в том случае, если их не удастся забрать с собой. Секретные военные технологии ни в коем случае не должны были попасть в руки китайцев или русских.

Однако ситуация изменилась.

Замысел заключался в том, чтобы укрыться наверху и заманить нападавших к противоположному концу камнепада, где оставались Джада и Хайду. Как только те окажутся в узком проходе между осыпью и обрывом, можно будет взорвать заряды, уничтожив как можно больше врагов и одновременно перекрыв остальным дорогу к озеру и тем самым на какое-то время обезопасив женщин. А с теми врагами, которые останутся по эту сторону завала, разберутся мужчины. Конечно, соотношение сил будет не ахти каким, однако выбора все равно не было.

Для осуществления этого плана потребуется очень точно рассчитать нужный момент времени.

Вот для чего понадобился глаз в небе.

Пока Монк спешил обратно в укрытие, Дункан следил за экраном. Он обратил внимание на всадника, скачущего во главе приближающегося отряда, на голове которого было надето что-то вроде волчьей морды. Судя по всему, на этот раз Повелитель Синих Волков решил лично замарать свои руки в крови.

– Они уже совсем близко, – шепнул Дункан.

Все трое присели ниже, прячась от всадников, которые преодолели последний участок склона и вырвались на плато.

На экране было видно минутное замешательство. Всадники сгрудились; один вскинул к плечу автомат, остальные натянули луки. Никого не обнаружив, предводитель указал на осыпь и озеро за ней.

– Урагша! – приказал он, что, вероятно, означало «вперед».

Выхватив из ножен кривой меч, Повелитель Синих Волков повел своих воинов к озеру.

«Отлично», – подумал Дункан. Быть может, если удастся убить предводителя, остальные обратятся в бегство.

Положив большой палец на кнопку взрывателя, Монк не отрывал взгляда от экрана, выжидая, когда головные всадники окажутся в узком проходе между завалом и краем обрыва.

«Давай!» – мысленно произнес Дункан.

Словно услышав его, Монк нажал кнопку.

Ничего не произошло.

По крайней мере, ничего значительного.

Приглушенно хлопнул детонатор, вспыхнув искрой в темноте. Звук испугал ближайшую лошадь, и та понеслась, наткнувшись на ту, что впереди. Остальные лошади отпрянули назад, оставшись по другую сторону осыпи.

– Должно быть, первый детонатор вывалился из заряда, – пробормотал Монк. – Вот к чему приводит работа в кромешной темноте, черт побери!

Переключив взрыватель на следующий детонатор, он снова нажал кнопку.

На этот раз плато сотряс мощный взрыв. Сорвавшийся со скал наверху снег обсыпал все вокруг.

Монк не медлил ни мгновения. Один за другим он быстро взорвал третий и четвертый заряды. От оглушительного грохота у Дункана зазвенело в ушах. Лошади заржали, поднимаясь на дыбы; кое-кто из всадников слетел с седла.

– Пошли! – приказал Монк.

Поднявшись из укрытия, все трое открыли стрельбу.

Нажимая на спусковой крючок пистолета, Дункан молил бога о том, чтобы с Джадой и Хайду все было в порядке.

18 часов 39 минут

С противоположного берега озера Джада наблюдала за тем, как из-за каменистой осыпи показались трое мчащихся во весь опор всадников, первый – в устрашающей волчьей маске. Мгновением раньше она услышала хлопок, похожий на выстрел. Затем один за другим прогремели три взрыва, и молодая женщина испуганно сжалась, закрыв лицо руками. Здоровенные валуны разлетелись вдребезги, поднимая облака дыма и пыли. Сверху покатились камни, полностью перегораживая подход к озеру. Маленькие камешки пролились дождем, поднимая всплески на воде или отскакивая рикошетом от гранитной полки.

Джада затаила дыхание в надежде на то, что взрывы заставят троих всадников развернуться назад, – но вот из клубящегося дыма вырвались три объятые паникой лошади.

Воспользовавшись удобным моментом, Джада стала стрелять, снова и снова нажимая на спусковой крючок. Ей еще никогда не приходилось стрелять из пистолета и вообще из какого-либо оружия, поэтому она предпочла количество качеству.

И все же ей удалось поразить одну лошадь. Та попятилась назад, и всаднику пришлось приложить все силы, чтобы удержаться в седле. Это оказалось ошибкой. Раненая лошадь, отпрыгнув вслепую назад, сорвалась с обрыва, увлекая вместе с собой и человека. Сквозь отголоски пистолетных выстрелов прорвался пронзительный крик ужаса.

Джада продолжала стрелять. Еще один удачный выстрел попал в горло второму всаднику, уже поднявшему лук. Свалившись с седла, он плюхнулся ничком в воду и затих.

Но третий всадник, не задетый пулями, ринулся прямо на Джаду, высоко подняв кривой меч. Волчья маска, скрывавшая его лицо, придавала ему вид безжалостной силы природы.

Джада снова нажала на спусковой крючок, но тот не двинулся с места, – затвор отошел назад и остался в таком положении. Дункан объяснил, что это значит.

Кончились патроны.

Всадник летел вперед; острая сталь сверкала в лунном свете.

Но тут у Джады над плечом просвистела стрела, задев оперением ей ухо. Острый наконечник вонзился лошади в шею.

Благородное животное повалилось на всем скаку, перебрасывая всадника через голову прямо к Джаде. Молодая женщина отползла на четвереньках в сторону. Обернувшись, она увидела, что Хайду пытается вставить в тетиву новую стрелу, однако уже первый выстрел отнял у девушки последние силы. У нее дрожали пальцы, по лицу струился блестящий пот. Лук выпал из слабеющей руки.

Всадник поднялся на ноги. У него за спиной лошадь повалилась на бок, заливая камни липкой кровью из перебитой сонной артерии.

Хайду с сожалением посмотрела на умирающее животное; несомненно, целилась она не в него. Ее целью был человек, который сейчас приближался к женщинам, сжимая в руке меч. Другая его рука лежала на кобуре пистолета.

Хайду повернулась к Джаде. В ее взгляде больше не было жалости.

– Беги…

Воспользовавшись советом, доктор Шоу вскочила на ноги и бросилась в озеро.

Ее погружение в воду сопровождал злорадный смех.

И она, и ее преследователь прекрасно понимали: куда ей бежать?

18 часов 43 минуты

Рен бежал сквозь беспорядочное скопление людей и лошадей. Каменный обвал оставил по эту сторону восемь человек, вооруженных мечами и автоматами. Выскочив из засады, Дункан, Монк и Санджар в первые мгновения смятения расправились с половиной.

Теперь наступила гораздо более опасная стадия игры.

Один из боевиков, спешившись на краю плато, распластался на земле и прицельными выстрелами вынудил Дункана и его товарищей перейти к обороне. На открытой местности он перебил бы их, как форель в бочке, – но восемь лошадей и приятели стрелка обеспечивали хоть какое-то укрытие.

Вот если бы только эти проклятые укрытия не двигались и не пытались тебя убить…

Увертываясь от пули, рикошетом ударившей ему под ноги, Монк налетел на Дункана. Оба юркнули за лошадь, стараясь отдышаться. Рен схватил жеребца за уздечку, удерживая его на месте, чтобы защититься от стрелка.

Через мгновение к ним присоединился Санджар.

– Дунк, займись этим снайпером, – выдохнул Монк.

Никаких возражений… этот тип уже порядком всем надоел.

– А мы с Санджаром попробуем перебраться через стену, – добавил Коккалис, указывая на каменный завал.

Только что со стороны озера донеслись частые выстрелы. Трое всадников успели проскочить через проход до взрыва зарядов. Кому-то нужно идти на помощь Джаде и Хайду.

Дункан все понял. Для этого необходимо сначала разобраться со стрелком. Монку и Санджару ни за что не удастся перелезть через осыпь под прицельным огнем боевика.

– Задача ясна, – сказал Дункан. – Но мне придется одолжить эту лошадь… и шлем вот у этого парня.

Стащив шлем с лежавшего рядом убитого боевика, он водрузил его себе на голову, вставил ногу в стремя и, дождавшись кивка Монка, вскочил в седло. Схватив поводья, развернул жеребца в сторону стрелка и пустил его галопом. Кожаные доспехи захлопали в такт ударам копыт.

Дункан низко пригнулся к шее коня в надежде на то, что стрелок увидит только лошадь и шлем. Боевик выстрелил – но он целился в движение за спиной у Дункана, заметив бросок Монка и Санджара к завалу.

Дункан сосредоточился на вспышках выстрелов в темноте, подгоняя коня, понимая, что у него будет всего один шанс. Копыта гремели по граниту, шея жеребца покрылась бисеринками пота.

Наконец Дункан добрался до стрелка. Он успел увидеть его лицо и понял, что тот слишком поздно разгадал его уловку. В самый последний момент жеребец попытался отклониться в сторону, но Дункан крепко держал поводья. Восемьсот фунтов живого веса прошлись по распростертому телу боевика, сокрушая кости и топча мягкие ткани.

По инерции жеребец промчался дальше, вниз по склону. Дункану потребовалось какое-то время, чтобы остановить его, развернуться и поехать назад. Он соскочил с седла – не проверить стрелка, затоптанного насмерть, а чтобы забрать у него автомат и в корне изменить ситуацию на поле боя.

К сожалению, один удар копыта пришелся как раз по автомату, разбив приклад и погнув ствол. Отшвырнув бесполезное оружие, Дункан посмотрел в очки ночного видения, ища своих товарищей.

Он достаточно быстро отыскал взглядом Монка, стоящего с дымящимся пистолетом у безжизненного тела рядом с осыпью. Санджар тем временем успел перерезать другому нападавшему горло. Тут одна из лошадей сместилась в сторону, и Дункан увидел последнего боевика, появившегося за спинами его товарищей.

– МОНК! – заорал он.

Однако его предостережение потонуло в ржании и топоте копыт.

Дункану оставалось лишь бессильно смотреть со стороны, как боевик вонзил кривой меч в спину Санджару, после чего другой рукой направил автомат на Монка. Рен узнал нападавшего, несмотря на то что его лицо было обезображено.

Арслан.

Дункан пустился бежать со всех ног, сознавая, что не успеет.

18 часов 47 минут

Победой нужно насладиться сполна.

Батухан стоял над молодой монголкой, еще совсем девочкой. Ее живот был залит кровью. Она неплохо владела луком, раз смогла одной стрелой завалить коня. Приставив меч к ее груди, Батухан слегка надавил на него, проткнув ткань и кожу и уткнувшись кончиком в грудину.

Лицо девушки исказилось от боли, но она продолжала смотреть ему в глаза.

Крепкая, упорная.

У Батухана мелькнула искра гордости за свой народ. Однако это не помешает ему убить дерзкую девчонку. Он вспомнил свое любимое высказывание Чингисхана: «Мне недостаточно победить – остальные должны потерпеть поражение».

Этой девчонке он дарует быструю смерть.

Американка будет умирать долго.

В другой руке Батухан держал пистолет, направленный в сторону озера. С беззащитной женщиной можно будет расправиться не торопясь. Ей некуда бежать, у нее нет оружия, чтобы защитить себя.

Ухмыляясь под маской, Батухан наклонился вперед, готовый погрузить острие меча в живое тело, – и тут у него за спиной раздался громкий всплеск.

Обернувшись, он увидел черную фигуру, поднявшуюся из озера, – нубийскую богиню, которая набросилась на него, замахнувшись смертоносной полоской стали.

18 часов 49 минут

Джада что есть силы опустила гвоздодер на голову чудовища, готовая снести ее с плеч.

Нырнув в озеро, она вспомнила, что Дункан, вскрыв корпус спутника, оставил гвоздодер на дне. Пусть пистолетом она владела неважно – но несколько лет занятий триатлоном развили ей легкие и научили ее плавать. Переплывая озеро, Джада сделала несколько вдохов, поднимаясь на поверхность на спине, высовывая только губы и рот, чтобы глотнуть воздух. Добравшись до места, она нырнула на глубину и без труда отыскала гвоздодер в лунном свете, проникающем сквозь прозрачную воду озера.

Затем Джада поплыла назад, скользя у самой поверхности, рассчитывая на то, что ее скроет свет звезд, отраженный от водной глади.

Она дождалась, чтобы мужчина в маске повернулся к ней спиной, и тогда выскочила из воды и набросилась на него. Но, предупрежденный в самое последнее мгновение, тот успел чуть сместиться в сторону, и удар пришелся по макушке шлема.

Сталь зазвенела о сталь.

Шок разлился по руке Джады до самого плеча, онемевшие пальцы выпустили гвоздодер, звякнувший о камень.

И все же мощный удар, оставивший вмятину на шлеме, заставил мужчину в маске отшатнуться назад. Он выронил меч, у него задрожали ноги, – но, к несчастью, пистолет он удержал.

Мужчина направил пистолет Джаде в грудь, другой рукой сбрасывая с головы помятый шлем. Он произнес ругательство на своем родном языке. Его лицо оставалось маской, но только теперь это была маска ярости и жажды мести.

Он взвел курок – и вдруг вздрогнул от боли и тяжело рухнул на колени.

Лежавшая у него за спиной Хайду держала подобранный меч, алый от крови: она полоснула владельца, выронившего оружие, сзади по ногам, там, где они не были защищены доспехами, перерезав ему сухожилия.

Ударом ноги, обутой в хлюпающий водой ботинок, Джада выбила пистолет из руки несостоявшегося убийцы. Описав дугу в воздухе, оружие плюхнулось в воду. Затем молодая женщина подобрала с земли гвоздодер и полоснула им наискось снизу вверх, раскроив мужчине подбородок. Голова его отлетела назад – и тотчас же за ней последовало все тело.

Оглушенный, он упал на камни, обливаясь кровью.

Поспешив к Хайду, Джада помогла ей подняться на ноги.

Однако опасность еще не миновала.

18 часов 52 минуты

Паника замедлила течение времени. Движения Дункана стали вязкими. У него перед глазами застыла жуткая картина: Санджар, пронзенный насквозь кривым мечом, Арслан направляет автомат в спину Монку, а тот оборачивается слишком медленно.

Камни под ногами были скользкими от крови людей и животных. Вокруг метались огромные перепуганные тени.

Не успеть…

Санджар упал на колени – затем поднял взгляд и крикнул:

– ГЕРУ!

Арслан вздрогнул, услышав эту кличку. Отпрянув назад, он пригнулся и вскинул автомат вверх, защищаясь от кречета.

Но умной птицы не было в воздухе.

Воспользовавшись замешательством, Монк развернулся и поднял пистолет.

Но Санджар уже вскочил на ноги. В руке у него был кинжал, и этот кинжал он погрузил в горло Арслана по самую рукоятку.

Молодой охотник напугал своего вероломного брата призраком своего любимца, понимая, что Арслан, изувеченный кречетом, при упоминании клички птицы впадет в панику.

Санджар повалил Арслана вниз, поворачивая кинжал в ране. Изо рта и носа поверженного врага пульсирующими спазмами хлынула кровь, тело обмякло, глаза остекленели. Санджар оттолкнул труп – и сам упал навзничь на землю. Под ним быстро набежала темная блестящая лужица.

Наконец добежав до них, Дункан опустился на колени рядом с Санджаром, однако тут его опередили.

Крылатая тень камнем свалилась вниз, и прекрасная птица опустилась на грудь своего хозяина. Заклекотав, кречет наклонил голову, проведя перьями по подбородку и щеке Санджара.

Умирающий поднял руки, чтобы приласкать птицу. Негнущиеся пальцы сняли кожаные путы с лап Геру. Санджар поднес кречета к губам и что-то шепнул ему.

Попрощавшись, он уронил голову назад и, слабо улыбаясь, устремил взор в ясное звездное небо. Какое-то мгновение Санджар лежал так; затем его руки обмякли и разжались, освобождая верного друга.

Взмахнув крыльями, Геру взмыл вверх.

Казалось, Санджар смотрел птице вслед, провожая ее, – но на самом деле его уже тоже здесь не было.

19 часов 10 минут

Страх подталкивал всех шевелиться быстрее.

Переодевшись в сухую одежду, Джада торопливо закрепляла на лошади сумку с гироскопом. Столько крови было пролито ради этого обломка спутника! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы все эти жертвы оказались напрасными.

Бедный Санджар…

Работая, Джада держалась спиной к месту кровавого побоища, стараясь не думать об этом. Однако от смрада смерти никуда нельзя было деться. Совсем рядом на камнях валялся растоптанный труп.

Несколько минут назад Джада с бесконечным облегчением увидела Дункана, который перелезал через каменную осыпь, спеша на помощь. Он опоздал, но свою вину частично искупил тем, что помог Джаде переправить Хайду на другую сторону.

Монк тотчас же занялся раненой девушкой. Очевидно, он был квалифицированным медиком. Воспользовавшись аптечкой первой помощи, Коккалис быстро обработал рану. Он выдернул из нее стальной наконечник и сделал то же самое с оперенным концом, однако деревянное древко, пронзившее живот насквозь, оставил на месте, побоявшись его извлечь. Затем он наложил на живот тугую повязку, оставив торчать обломанные концы стрелы.

– Приготовиться выступить в путь! – окликнул товарищей Монк, закончив готовить Хайду к обратной дороге к цивилизации.

Кивнув, Дункан направился к своей лошади. Он наблюдал за лесом внизу на склоне в очки ночного видения. В ночном лесу могли скрываться другие боевики, а может быть, сюда спешило подкрепление.

Однако не только эти опасения заставляли всех торопиться.

Из темного леса, подобно пару из перегретого котла, вырвался вой, нарастающий все громче. Серых хищников привлек запах крови и свежего мяса.

Медлить было нельзя.

Монк передал Хайду вскочившему в седло Дункану. Тот положил девушку себе на колени, готовясь везти ее по горной тропе.

Джада взобралась на лошадь. У нее имелась своя причина поскорее покинуть горы. Она держала руку на кожухе гироскопа. Если этот приз, доставшийся с таким трудом, содержит какие-то ответы, необходимо оказаться в безопасности, возвратиться в Штаты, в свою лабораторию.

И как можно скорее.

Теперь уже ничто не могло ее остановить.

Монк махнул рукой, указывая вниз.

– Пошли!

19 часов 25 минут

Батухан очнулся от раскатов грома.

Он лежал на животе на берегу затянутого паром озера.

Еще не пришедший в себя, Батухан перекатился на спину и нахмурился, увидев над головой безоблачное небо.

Это не гроза…

У него в голове немного прояснилось, и он узнал затихающие вдали отголоски топота копыт.

– Подождите! – слабо прохрипел Батухан, испугавшись, что его люди бросили его.

Одно это восклицание огненной болью разлилось по нижней челюсти. Вскинув руку, Батухан обнаружил, что подбородок у него рассечен и залит кровью. Память постепенно вернулась к нему.

Долбаная сучка…

Батухан поднялся на ноги – точнее, попробовал подняться. Икры откликнулись нестерпимой болью. Батухан недоуменно уставился на свои окровавленные конечности, не понимая, почему они отказываются ему повиноваться. Ощупав рукой огонь, пылающий ниже колен, он обнаружил глубокие резаные раны, которые рассекли сухожилия и превратили ноги в бесполезные придатки, не способные держать вес его тела.

Нет!..

Нужно подать сигнал своим людям.

«Должно быть, бестолочи посчитали меня убитым».

Батухан медленно потащил свою налившуюся свинцом тушу к упавшему коню, волоча ноги, подтягиваясь на руках. Каждое движение являлось для него новой пыткой. На лбу собирались бисеринки пота, по рассеченному подбородку струилась кровь. Батухану казалось, что вся нижняя половина его тела горит огнем.

«Надо только добраться до телефона…»

И тогда все будет в порядке. Можно будет отдохнуть в ожидании помощи.

Подняв голову, Батухан увидел тень, мелькнувшую на противоположном конце озера, за каменным оползнем.

Там кто-то есть.

Батухан вскинул руку – и тут услышал утробное рычание.

Через груду камней устремились черные тени, бесшумно спрыгивая вниз.

Волки.

Батухан ощутил первобытный ужас.

Только не это…

Он пополз к краю обрыва, готовый принять быструю смерть от собственной руки, только чтобы его не разорвали на части живьем. Его бесполезные ноги лишь мешали ему, оставляя за собой кровавый след. Зловещие тени приближались. Для таких крупных зверей волки двигались совершенно беззвучно.

Но вот наконец Батухан добрался до обрыва и перевалился через край, испытывая какое-то странное облегчение. И тут вдруг кто-то схватил его за руку. Мощные челюсти стиснули запястье, прокусывая мягкие ткани и впиваясь в кость.

Другая пасть схватила кожаные доспехи на руке, останавливая падение. Сильные ноги и могучие сердца вытащили Батухана из пропасти.

Новые зубы нашли его тело, перекатывая его на спину.

Батухан увидел прямо перед собой вожака стаи, который склонился над ним, оскалив пасть и обнажив острые зубы и длинные клыки.

И это была не маска.

Это было истинное лицо Чингисхана.

Безжалостное, неумолимое, беспощадное.

Без предупреждения волки набросились на Батухана.

Глава 24

19 ноября, 07 часов 52 минуты

по восточному поясному времени

Вашингтон

На противоположном конце земного шара Пейнтер стоял у себя в кабинете, уставившись на небо. В буквальном смысле. Большой жидкокристаллический экран, закрепленный на стене, показывал здоровенный черный камень на фоне звезд. Поверхность камня была покрыта сколами и трещинами, как лицо закаленного в боях воина.

– Это изображение было получено несколько минут назад с помощью инфракрасного телескопа в лаборатории НАСА на Гавайских островах, – объяснила стоящая за спиной Пейнтера Кэт. – Официально астероид обозначается одним только номером 99942, но все называют его Апофисом, в честь древнеегипетского божества тьмы и хаоса Апопа. В прошлом его уже однажды объявляли нарушителем спокойствия – он стал первым и единственным астероидом, чей индекс по Туринской шкале вероятности столкновения был поднят с единицы до двойки.

– По Туринской шкале?

– Это метод оценки риска столкновения с Землей какого-нибудь космического тела. Ноль означает, что опасность отсутствует. Десять – стопроцентное столкновение.

– И этот Апофис стал единственным астероидом, чей индекс был повышен до двух?

– Какое-то время он непрерывно рос и достиг четырех. Тогда риск столкновения с Землей составлял одну шестьдесят четвертую. Но после этого индекс Апофиса снова понизился и оставался неизменным – до недавнего времени.

– Из Ракетно-космического центра в Лос-Анджелесе никаких известий?

– Ученые отслеживают гравитационные аномалии вдоль траектории кометы, просчитывают ее влияние на пространство и наблюдают за самыми крупными ОЗО на ее пути. Такими, как Апофис. В настоящий момент, если гравитационное воздействие поля кометы останется постоянным и больше не возрастет, индекс Апофиса остается на уровне твердой пятерки, что означает достаточно высокую опасность. Но если масштабы аномалий по мере приближения кометы будут возрастать, индекс астероида по Туринской шкале поползет вверх.

Пейнтер пристально посмотрел на свою помощницу.

– И как высоко он может подняться?

– В РКЦ считают, что он достигнет красной зоны. Восемь, девять или даже десять.

– А какая разница между этими верхними значениями?

– В одном случае это будет просто катастрофа со многочисленными жертвами. В другом – полное уничтожение планеты.

– Индекс десять.

Кивнув, Кэт указала на экран.

– Апофис имеет в поперечнике свыше трехсот метров и обладает массой в сорок мегатонн. Вот что нацелено на Восточное побережье, если предварительные расчеты верны.

– Но я полагал, что Восточное побережье должно подвергнуться удару нескольких маленьких метеоритов, а не одного большого.

– Эксперты РКЦ считают, что Апофис взорвется в верхних слоях атмосферы, и его обломки засыплют Восточное побережье. И спутник показал нам последствия этой бомбардировки.

Пейнтер читал складки на лице Кэт, как раскрытую книгу. Ее беспокоило что-то еще.

– Что ты недоговариваешь?

– Временные сроки. – Кэт повернулась к нему лицом. – Изображение со спутника показывает момент времени, отстоящий от настоящего на шестьдесят четыре часа. Но, как я уже сказала, это последствия. По масштабам пожаров, густоте дыма и степени разрушений специалисты РКЦ подсчитали, что собственно столкновение произойдет от шести до восьми часов до этого.

– То есть у нас еще меньше времени на то, чтобы предотвратить столкновение.

– И не просто на шесть-восемь часов.

– Что ты хочешь сказать?

– Я вам уже говорила, что, даже если нам каким-то образом удастся «выключить» комету, индекс Апофиса все равно останется равным пяти. Поле кометы уже успело существенно изменить траекторию астероида.

– И даже если мы ее «выключим», на прежнюю траекторию Апофис не вернется.

– Нет. – Кэт остановилась, оглушенная тем, что ей предстояло сказать. – Я говорила с физиками, следящими за гравитационными аномалиями. Они рассчитали, сколько времени потребуется Апофису, чтобы достигнуть по Туринской шкале индекса восемь и перейти в разряд, гарантирующий столкновение с планетой. Как только эта точка будет достигнута, астероид неминуемо упадет на Землю. И уже не будет иметь значения, «отключим» ли мы поле кометы.

– И когда же наступит эта точка, откуда уже не будет возврата?

Кэт посмотрела ему прямо в глаза.

– Через шестнадцать часов от настоящего момента.

Кроу оперся о стол, чувствуя, что ему трудно дышать.

Шестнадцать часов…

Позволив себе на одно мгновение предаться ужасу, он прогнал это чувство. У него есть работа. Пейнтер повернулся к Кэт, полный решимости.

– Нам нужна доктор Шоу.

20 часов 14 минут

по улан-баторскому поясному времени

Горы Хэнтэй, Монголия

После сорока пяти минут быстрой скачки по горной тропе Джада с радостью покинула седло и спрыгнула на землю. Монк устроил короткий привал в небольшой рощице в погруженной в темноту долине у подножия горы. Он помог Хайду спуститься с лошади Дункана – тот всю дорогу вниз по склону заботливо держал ее на руках.

– Десять минут, – объявил Монк, уложив Хайду на поваленное дерево, чтобы осмотреть повязки.

Дункан вернулся к Джаде. Та опустилась на корточки и сняла с плеч рюкзак. Откинув клапан и расстегнув молнию, астрофизик достала кожух гироскопа и, расстегнув защелку, открыла его. Ей хотелось убедиться в том, что ценная добыча не пострадала от весьма грубого обращения.

Правильная сфера как ни в чем не бывало лежала внутри, улавливая своей изогнутой поверхностью свет звезд и отражая небо.

С виду с гироскопом все было в порядке, однако внешность бывает обманчивой.

Джада оглянулась на Дункана. Правильно прочитав беспокойство на ее лице, тот приблизился к ней и поднес руку к открытому кожуху.

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Сигнатура энергии по-прежнему сильная.

Джада с облегчением вздохнула.

Монк выпрямился и окликнул ее, удовлетворенный состоянием раненой. Он держал в руке спутниковый телефон.

– Наконец сигнал появился. Я свяжусь со штаб-квартирой «Сигмы».

Джада встала.

– Я тоже хочу поговорить с директором Кроу.

Она хотела предупредить своих помощников, чтобы те к ее возвращению в Калифорнию приготовили все необходимое в лаборатории. Даже один-два часа могут оказаться решающими.

Монк махнул рукой, подзывая Джаду к себе, но только та сделала пару шагов к нему, он предостерегающе поднял ладонь.

– Стойте! Сигнал только что исчез!

Джада перевела взгляд на гироскоп, зажатый в руках.

– Вероятно, всему виной энергия, излучаемая «Глазом», – крикнула она в ответ.

– Тогда оставьте его там, – распорядился Монк.

Джада обернулась, ища глазами, куда бы положить драгоценную добычу. Ей не хотелось просто оставить ее на земле.

К ней подошел Дункан, с обреченным видом протягивая руки.

– Я возьму гироскоп и отойду в сторону. Полагаю, чем дальше я отойду, тем лучше будет связь.

– Скорее всего, вы правы.

Дункан взял гироскоп своими чувствительными пальцами, словно принимая дар от кобры.

– Выясните, как там дела, – попросил он Джаду, отходя на открытое место.

Освободившись от ноши, доктор Шоу поспешила к Монку. Тот уже связался с Пейнтером, четко и сжато рассказав о случившемся. Несомненно, ему уже не раз приходилось делать подобные доклады, превращая смерть и кровопролитие в краткие голые факты.

Закончив, Монк передал телефон Джаде.

– Кажется, ему также не терпится переговорить с вами.

– Господин директор? – спросила доктор Шоу, поднеся телефон к уху.

– Монк рассказал, что вам удалось извлечь из спутника гироскоп, который является источником сильной необъяснимой энергии.

– Я считаю, что это та же самая энергия, как и та, которую излучает комета, однако с полной уверенностью смогу это сказать только после того, как проведу опыты у себя в лаборатории в РКЦ.

– Монк сообщил мне о ваших планах. Я полностью с вами согласен. Кэт обеспечит ваше скорейшее возвращение в Калифорнию. Но я также хочу известить вас о том, что произошло в ваше отсутствие.

По его тону Джада поняла, что хороших новостей ждать не приходится.

– Шестнадцать часов? – в отчаянии повторила она, когда Пейнтер закончил. – Да у нас уйдет не меньше двух часов только на то, чтобы добраться до Улан-Батора!

– Я передам Монку, чтобы вы направились прямиком в аэропорт. Там будет самолет, полностью заправленный, готовый забрать вас и «Глаз».

– А нельзя ли перекачать самую последнюю информацию из РКЦ на мой компьютер? Я хочу просмотреть ее по дороге в Калифорнию. И еще мне будет нужен защищенный канал связи, чтобы с борта самолета переговорить со своими сотрудниками.

– Будет сделано.

Изложив все свои просьбы, Джада вернула телефон Монку, предоставив решать конкретные проблемы с транспортом.

Отойдя в сторону, она обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь, вызванную холодом и страхом. На ночном небе ярко сияла комета.

Шестнадцать часов…

Это был пугающий, невозможно короткий срок.

И все же ей не давал покоя еще более глубинный ужас, рожденный гложущим предчувствием того, что она по-прежнему упускает что-то очень важное.

20 часов 44 минуты

Дункан стоял на краю поляны, стараясь держать кожух гироскопа одними ладонями, не прикасаясь кончиками пальцев к его поверхности. И все же поле темной энергии давило на него, пульсировало знакомыми крохотными волнами, порождая ощущение того, что у него в руках находится бьющееся сердце.

Его охватила дрожь – но холод был тут ни при чем.

По рукам побежали мурашки.

«Ну же, ребята, поторопитесь!» – подумал Рен, слушая, как Монк говорит по спутниковому телефону, судя по всему, решая, как поскорее выбраться отсюда.

Сам Дункан будет только рад этому.

И еще хорошо бы избавиться от этой штуковины.

Стараясь совладать с собой, Дункан принялся расхаживать вдоль опушки. Зацепившись ногой за торчащий из земли корень, он сделал несколько нетвердых шагов, пытаясь сохранить равновесие. Он устыдился собственной неловкости – но тут произошло нечто гораздо хуже.

Кожух гироскопа раскрылся у него в руках. Должно быть, Джада забыла закрыть защелку, а ему даже и в голову не пришло это проверить.

Словно в замедленной съемке, идеальная сфера из хрусталя, вобравшая в себя пламя Вселенной, полетела вниз. Вывалившись из раскрытого кожуха, она упала на землю и покатилась по траве.

Дункан бросился за ней.

Если с ней что-либо случится…

Он подхватил ее одной рукой, словно поймав баскетбольный мяч, не давая ей потеряться в зарослях. Шок прикосновения к сфере голой рукой, без кожуха, служившего хоть каким-то изолятором, заставил его упасть на колени. Черная энергия жарким пламенем охватила всю кисть, пальцы в спазме стиснули изогнутую поверхность. Дункан уже не мог сказать, где заканчивается энергия и начинается хрусталь. Ему казалось, его пальцы вплавились в сферу.

Стоя на коленях, он в отвращении поднял гироскоп над головой, собираясь отшвырнуть его, – но тут его внимание привлекла яркая искра внутри. Посмотрев сквозь сферу, Дункан увидел через ее хрустальное сердце Волчий Клык.

Но только теперь вершина горы была расколота, покрыта грудами каменных обломков. Лес у подножия полыхал, затянутый пеленой густого дыма, сквозь который пробивались языки пламени.

Дункан опустил сферу – и все стало нормально.

Снова поднял – и мир запылал.

Ничего хорошего тут нет.

Встав, Дункан медленно развернулся на месте. Куда бы он ни направлял «Глаз», ему открывалась картина огненного апокалипсиса. Повернувшись лицом к северу, Дункан увидел вероятную причину разрушений: дымящийся вдалеке кратер.

– Что вы делаете?

Дункан вздрогнул от неожиданности. Джада неслышно приблизилась сзади, напугав его.

Лишившись от потрясения дара речи, Рен протянул ей хрустальную сферу и жестом предложил взглянуть сквозь нее на Волчий Клык.

Джада нахмурилась, посчитав его поведение глупостью. Опершись на его плечо, она всмотрелась сквозь хрусталь и застыла, вероятно, ошеломленная, как и он сам.

– Ну и?.. – наконец спросила Джада, оборачиваясь.

– Разве вы не видите?

– Что?

– Гору, лес. Все уничтожено.

Она посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Ничего подобного я не вижу.

Что?

Дункан снова перевел взгляд на огненный смерч, сияющий в сердце хрустального «Глаза», который, похоже, был виден только ему одному.

Перед ним было красноречивое свидетельство того, что опасности подвергалось не одно лишь Восточное побережье Соединенных Штатов. Угроза нависла над всей планетой.

Осознав этого, Дункан пришел к единственному твердому заключению.

Мы обречены…

Часть четвертая