«Ошибки быть не может: это наши предшественники, – пришел к выводу Глеб. – Видел я список того, что они от Ларионова затребовали. Слишком велико совпадение, чтобы быть иначе: и численность, и оружие, и все остальное».
– Скажи, старшой, а как у вас тут со свадьбами? – неожиданно встрял в разговор Рустам, который все время шел рядом и внимательно прислушивался.
– С какими свадьбами? – Санеев явно недоумевал.
– Ну, Малиновка же.
– А-а-а, вот ты о чем. Плохо у нас с ними.
– Что так?
– Женщин изначально больше было. И погибали в основном одни мужики. Ко всему еще и новые невесты подросли. Отсюда и проблемы. Вокруг такое творится, а мне чуть ли не каждый день приходится скандалы разгребать! – пожаловался Санеев.
– Так! – зловеще протянул Рустам. – Чужинов, а ты мимо хотел пройти! Узнай я потом, что здесь такая ситуация… да в жизни бы никогда тебе этого не простил! Найдем мы тебе невесту, не нервничай раньше срока, – оборвал он уже успевшего ехидно открыть рот Поликарпова. – Кстати, Сема, тебе какие девушки больше нравятся: очень страшненькие или совсем толстенькие?
Было видно, что Санеев правит железной рукой: все чистенько, аккуратненько, и даже дорожки после недавнего снегопада подметены. Но с точки зрения обороны бывшего музея, Чужинов увидел столько недочетов, что только крякнул. Нет, нашествия тварей особенно можно не опасаться. Но если тот ждет, судя по намекам, совсем не их, удержать здание станет большой проблемой. Когда он напрямую заявил об этом Санееву, тот обижаться не стал.
– Глеб, я за срочку автомат только два раза и видел. Когда принимал присягу и разок на стрельбище нас возили. Сам подумай: какой из меня стратег или тактик? Или, хуже того – фортификатор. И остальные у нас примерно такие же. С оружием как будто бы и нормально все, даже несколько автоматов имеется, но с патронами просто беда. Не поверишь: некоторые вообще арбалетами вооружены.
Чужинов слушал его стенания, кивал головой и думал: «Уж чем-чем, а патронами мы вам помочь не сможем. Разве что на обратном пути. Да и то как получится, пока загадывать рано».
Санеев меж тем продолжал:
– Тут среди экспонатов и кремневые ружья нашлись, и пистолеты, и шпаги всякие с алебардами. Смешно ведь, правда: с алебардой на тварь? Или с пищалью.
«Наверное. Только мне известны случаи, когда мужики на них с обычными топорами бросались, чтобы семью свою защитить. А так – да, смешно».
Тот, вероятно, выговорившись о своих проблемах, внезапно переменил тему разговора:
– Вы как, сначала помоетесь? Или все же поедите?
– Помоемся, конечно. После еды какая мойка? До постели бы добраться.
– Вот и ладно. А пока суд да дело, мы для вас помещение приготовим.
Отведенное им помещение Чужинова устроило полностью. Комната огромная, этаж второй, окна без решеток, и того, что они окажутся в западне, можно не опасаться. И еще – настоящие пружинные кровати, Глеб даже надавил на одну, предвкушая скорый сон.
Затем было много-много горячей воды и ужин. Немудреный, но вкусный, а главное – обильный.
– На обратном пути я здесь жить останусь, – заявил Рустам. – А что? Кормежка славная, женщин много, и отношение самое замечательное.
И с ним трудно было не согласиться. Им даже постирушки устроить не дали, пообещав, что к утру все будет выстирано и высушено. Причем обещала дама такой наружности, что Рустам извертелся вокруг вьюном, что-то нашептывая ей на ухо. И, судя по всему, своего добился: вид у него стал донельзя таинственным, а у дамы – многообещающим.
Когда поздним утром, нарушая их сон, заявился Санеев, Глеб почему-то посчитал, что тот решил лично пригласить их к завтраку. Но нет, услышал он совсем другое:
– Вставайте: гости у нас, черт бы их побрал.
Глава 19Оружие для космонавтов
Чужинов завертел головой по сторонам: все на месте. Слышал он, как глубокой ночью вернулся Рустам, старательно пытаясь не шуметь. Но вернулся не затем, чтобы улечься: разбудил Поликарпова, Войтова и Крапивина, пошептался с ними, и они ушли уже вчетвером. Куда – и без слов понятно, если принять во внимание слова Санеева. Киреева будить не стали: Прокоп как ни хорохорится, но нагрузки для него оказались едва ли не запредельными, и лучшая радость для души и тела Андреича – это долгий и глубокий сон. Егор отказался, тоже по понятным причинам – любовь у него во Фрязине осталась, и ему не до интрижек на стороне. Ну а сам Глеб дал понять еще накануне, что дома его ждет жена, с улыбкой заявив об этом напропалую кокетничающей с ним девице.
Вообще-то этот день, как, впрочем, и следующий, был запланирован Чужиновым под отдых: смысла рвать из людей жилы нет, и два дня передышки дадут им тот запас сил, который вскоре вполне может понадобиться.
Но если судить по голосу Санеева, отдыха не получится.
– Кто такие? Чего хотят? – поинтересовался он, напяливая на себя одежду.
Та статная девица с выпирающей из-под одежды грудью и синими с поволокой глазами не обманула: все было выстирано и высушено, как она и обещала.
– Есть тут одни, можно сказать – соседи. Мы уже год с ними в контрах. До этого Бог миловал: они о нашем существовании не знали.
– И что же вас мир не берет? – Прокоп, уже полностью одетый, повел плечами, будто разминаясь перед дракой.
– Выжить они нас отсюда хотят. Признаюсь: запасы у нас немалые внизу, в подвалах. Еще в самом начале их сделали, когда я понял, что все это надолго. Не без жертв конечно же: и от твариных зубов люди гибли, ну и мутации случались. А что дальше – сами понимаете.
«Понимаем, – кивнул Чужинов. – Если человек начинает мутировать в тварь, выход только один – пристрелить его, потому что ничем иным помочь ему уже нельзя».
– Поймите меня правильно. – Санеев прижал руки к груди, как будто извиняясь. – Мне не жалко поделиться, и делился уже, причем не раз и не два. Все надеялся, отстанут, но ведь им сразу все подавай. Мы же не только запасами живем: огородов у нас полно, а вы же знаете, что такое крестьянский труд. Всю летнюю пору от зари до зари, все вручную, техники сейчас нет. А эти… На все готовое. Ну и женщины им тоже нужны.
– Сам же сказал, что чересчур их много, одни проблемы, – влез в разговор Рустам. – Договорился бы с ними, глядишь, и женщины остались бы довольны.
– Тут вот еще что… Был у нас не так давно случай. Закрутила одна любовь, сами не знаем, когда и как все получилось. Закрутила, а потом и вовсе к ним ушла. Дело житейское, как говорится, совет да любовь. Только вернулась она через какое-то время, сбежала от них. Месяц у нас пожила и повесилась. Все молчала, ничего рассказывать не хотела, но бабы – народ дотошный, выпытали все же у нее кое-какие подробности. А после и мне рассказали. Так вот: мало того что все у них там общее – это еще полбеды, бабы разные бывают, глядишь, какой-нибудь и понравилось бы… так они и человечиной иной раз не брезгуют. Не то чтобы у них это в порядке вещей, но случается. Еще и рассуждают: «Твари, мол, тоже бывшие люди, и если они людей едят, мы-то чем хуже?»
Все молчали, переваривая услышанное, а Санеев продолжил:
– Глеб, я все понимаю: мы – мелочь, когда на кону такое стоит. Есть у нас ход отсюда, далеко ведет, так что выберетесь без проблем. А мы уж тут как-нибудь. Патронов бы нам хоть сколько, – последние слова Санеев произнес с такой тоской, что Чужинов невольно вздрогнул.
Он оглядел своих товарищей, застывших в ожидании его решения. Все они, за исключением, может быть, Егора Кошелева, отлично понимали, что такое приказ. Прикажет он уйти, и все поймут, потому что прав Санеев: на кону стоит слишком многое.
Поймет его и Рустам, чья нетерпимость к бандитам граничит с лютой ненавистью. Людей осталось не так много, чтобы пережить эпидемию, если та все же случится. Возможно, где-нибудь там – далеко на севере, юге, западе, востоке – все совсем по-другому. Но они-то живут здесь.
В том, что Старовойтовой удастся создать вакцину, Чужинов почти не сомневался: кому, как не ей – ученому-иммунологу с мировым именем? В конце концов, удалось же создать препарат против черной оспы, бывшей настоящим бичом человечества. Причем в дремучем Средневековье. Кроме того, оставались у Чужинова сомнения в искренности слов Санеева: так ли все обстоит на самом деле? Возможно, истинная картина выглядит совсем иначе.
– Сколько их, говоришь, в прошлый раз приходило?
– Около сотни точно. Мы едва отбились: благо вовремя их заметили.
За дверью послышались чьи-то шаги, и после короткого стука вошел посыльный, молодой парень, державший в руках оружие странного вида.
– Михалыч, – обратился он к Санееву, – они тебя для разговора зовут.
– Передай им, что уже иду, – откликнулся тот, но сам даже с места не двинулся, ожидая решения Чужинова.
– Анатолий, – обратился к нему Глеб, – эти люди всех вас в лицо знают? Смогут определить, что я не из ваших?
– Да откуда?
– Ну вот и отлично. Схожу-ка я вместе с тобой.
«И переодеваться нужды нет, – усмехнулся он. – Выгляжу ничуть не лучше местных обитателей, если еще и не бомжеватей».
Судя по натоптанному снегу, их ждали давно. Три человека, с виду самые обычные, таких можно встретить где угодно.
– Ну что, Санеев? – обратился к нему главный, в довольно добротной и опрятной одежде и с новеньким, абсолютно не потертым воронением автоматом АК-103. – Долго еще будешь вола за хвост тянуть? Нас бояться не надо: не станете дурью маяться – все сложится хорошо. И для вас, и для нас.
– Особенно для вас, – буркнул Санеев. И уже громче добавил: – Говори, что хотел.
– Да того же, что и прежде: открываете нам ворота и сдаетесь под нашу юрисдикцию. – Главный осклабился собственной шутке, а его сопровождающие довольно заржали. – Будем считать, что в прошлый раз мы оба погорячились: вы стреляли, мы стреляли, у вас жмурики и у нас тоже.
«Точно бандиты, – убедился Чужинов. – Тут никаких сомнений быть не может, насмотрелся я на них. По одним жадным взглядам, брошенным на бывший музей, определить можно. Как же: лакомый кусочек – запасы, женщин полно. Люди, которых убивать нет нужды, с которыми лучше договориться, иначе кто работать будет?»