Вскочив на первого попавшегося коня, он проскочил ворота, мимо оторопевших казаков и промчался во весь опор по улице.
Через час вдали показался неизвестный хутор. У самых огородов его окликнули:
— Стой, стрелять будем!
Рябушенко остановил коня. Какие-то люди окружили его. Двое схватили коня за повод.
— Слезай с коня! — сурово приказал кто-то.
Рябушенко соскочил на землю.
«Что за люди?» — мелькнуло у него в голове. Незнакомцы кольцом стояли вокруг него. Один из них доложил:
— Товарищ командир, тут мы одного задержали. Ранен и одет в крестьянскую одежду.
Рябушенко понял, что он прискакал к своим. Он хотел что-то сказать, но не смог даже пошевелить губами.
Подошел командир заставы.
— Ты кто? — спросил он.
— Разведчик Федор Рябушенко.
— Да неужели? Кто же тебя так? — спросил командир заставы.
— Беляки, — ответил Рябушенко.
— Да ведите его скорей в штаб полка, — приказал командир заставы, — да осторожней!
Двое бойцов взяли Рябушенко под руки.
В штабе Рябушенко рассказал командиру полка и комиссару, что с ним приключилось. Срочно вызвали врача и санитарку.
Командир полка сообщил в штаб армии о подвиге Рябушенко.
Утром в полк приехали Буденный и Ворошилов. Их встретили командир полка и комиссар.
— Ну где же ваш герой? — улыбаясь, спросил Ворошилов. — Подумать только, застрелить полковника и самому спастись. Молодец! Где вы его скрываете?
— Да он ранен, товарищ Ворошилов. Мы его в санитарную часть отправили. К счастью, сравнительно легко отделался.
— Ну что же, пойдемте к нему. Познакомимся. Я его лично знаю, — сказал Буденный. — Это Федор Рябушенко с хутора Соленый. Он настоящий разведчик.
Буденный и Ворошилов тепло поздоровались с Федором. Они усадили его за стол, сели рядом с ним и заставили повторить свой рассказ.
Когда Рябушенко кончил, Ворошилов сказал:
— Молодец! Так и надо воевать. Это настоящий подвиг. Мы решили представить вас к награде.
Рябушенко был награжден орденом Красного Знамени. Вручал ему орден Семен Михайлович. Рябушенко, принимая награду, сказал: «Буду драться с белогвардейцами до полной победы».
Через два дня буденновцы вошли на хутор Веселый.
Учительница навестила Рябушенко. Она кинулась его обнимать.
— Дорогой мой, вот молодец-то, жив и здоров! А я-то, грешная, думала, пропала твоя головушка. Да, видно, не помирать тебе еще. Теперь до ста лет доживешь. Вот молодец-то!
Старушка заплакала. А Федор стоял молча, не зная, что сказать. На глазах у него появились слезы. Он подошел к учительнице, обнял ее и сказал:
— Дорогая моя вторая мама, вы спасли мою жизнь. Мне оставалось жить одну минуту. Без вашей помощи меня беляки бы расстреляли.
Он поцеловал ее. Учительница заплакала.
Рябушенко воскликнул:
— Вы теперь вечно будете в моем сердце как родная мать.
Буденный улыбнулся.
— Вот поправится Федор, мы с ним к вам, товарищ учительница, в гости заглянем. Чай-то надо допить.
— Конечно, конечно! — захлопотала учительница. — Не дали казаки чаю выпить. Мерзавцы! За что повесить хотели? Против народа идут. И у меня белые мужа убили.
Вечером буденновцы собрались у школы. Семен Михайлович поднял руку. Наступила тишина. Замолчала гармоника, затихли голоса. Буденный попросил учительницу выйти на крыльцо.
— Товарищи, перед вами простая женщина, учительница, — сказал Семен Михайлович. — Она не побоялась казаков и спасла жизнь красному бойцу. Она наша родная солдатская мать. Родина никогда не забудет своих матерей!
27 ноября 1918 года была получена телеграмма от Реввоенсовета и командующего 10-й армией Ворошилова. Он поздравлял командиров и бойцов 1-й Донской кавалерийской бригады с победой над белогвардейской бандой в станице Гнилоаксайской. Командир бригады Думенко и его помощник Буденный были награждены высшей наградой — орденом Красного Знамени.
…Никто не знал, в чьих руках находится зимовник помещика Чернова. Буденный приказал пойти в разведку Денису Нечепуренко, бывшему моряку, Филиппу Новикову и Николаю Ермоленко.
Молча двинулись к зимовнику. Была тихая ночь. Прошли верст пятнадцать. В темноте у самой плотины увидели свинарник. Подошли к зданию. Разведчикам удалось вызвать одного из рабочих, но тот не мог сказать, кто в зимовнике — белые или красные.
Тогда Нечепуренко вызвался поехать в зимовник один. Новиков и Ермоленко предложили поехать втроем, но Нечепуренко сказал:
— Если не вернусь через пять — десять минут — не ждите.
Вскоре в зимовнике раздалось два глухих выстрела.
Новиков и Ермоленко вернулись в отряд и доложили Буденному.
Когда отряд выбил беляков из зимовника, бойцы узнали о судьбе Нечепуренко.
Денис был замечен и окружен. Двумя выстрелами он уложил на месте двоих: офицера и казака.
Нечепуренко пытался прорваться и ускакать, но на него набросились белоказаки, сбили с коня, скрутили руки и привели в штаб.
На допросе он ответил, что он матрос, служил на подводной лодке «Утка», дисциплину знает и никогда никому никаких сведений об отряде не даст.
Его подвергли мучительным зверским пыткам, а уже мертвое его тело бросили в колодец.
Ни одного слова не проронил буденновец.
Давно нет помещичьего зимовника, нет и старого, заброшенного колодца, но память о бесстрашном бойце жива: на месте его славной гибели высится памятник: «Зверски замученному белогвардейцами красному матросу Денису Павловичу Нечепуренко».
Противник стал наступать превосходящими силами. Конники дрались, как львы. Казаки не выдержали натиска. Теряя убитых и раненых, противник откатывался.
Все же положение оставалось тяжелым. В те далекие дни не было радиопередатчиков. Все донесения приносили конные связисты. Часто они не прорывались через вражеское кольцо, их убивали, они тонули, подстреленные, в реке. Семен Михайлович беспокоился о любимце своем — Федоре Морозове. От него не было вестей. А для беспокойства были причины: Федор себя не берег.
Однажды он застрелил командира сотни. При разборе боя он ничего не сказал. Семен Михайлович пожурил Морозова: «Гоняешься за офицерами, рискуешь жизнью, себя не жалеешь. Чтобы это было в последний раз!»
В другой раз Морозов пошел в разведку в густом тумане. Один из его бойцов натолкнулся на белогвардейца и крикнул:
«Эй ты, казачина, подойди сюда!»
Белогвардеец выстрелил. Поднялась тревога. Разведчиков окружили. Несмотря на то что Морозов был ранен, он не покидал боя.
— Федя, пожалей себя, — говорили товарищи.
Он отвечал:
— Не себя, народ жалеть надо.
Много раз Морозов спасал товарищей, выручал их.
И вот теперь о нем не было ни слуху ни духу. Буденный решил сам проверить, что с Федором.
Вскочил на коня, поскакал. Дорога была разрыта воронками, повсюду торчали колья с колючей проволокой.
Семен Михайлович не задумывался о том, что вдвоем с ординарцем они скачут по безлюдной земле, и неизвестно, встретят ли на пути неприятеля.
Туман над болотами, рытвины — в любую минуту кони могут поломать ноги. Буденный с ординарцем скакали все дальше, въехали в густой темный лес. На каждом шагу попадались ямы, заполненные водой. Лошадь ординарца вдруг поскользнулась, он вылетел из седла.
— Жив?
— Живой, товарищ Буденный!
— Не отставай!
Лес стал редеть.
— Наши! — закричал радостно ординарец. Он показал на множество всадников.
— Погоди. А может быть, и не наши.
Но бойцы уже узнали Буденного.
— Где Морозов? — спросил он.
— В хуторе, за рощей.
— Показывайте.
Семен Михайлович отдал Морозову приказания и тотчас же пустился в обратный путь. Взмыленный конь устал. Было уже совсем поздно, когда Буденный увидел огоньки в окопах.
Бои, бои… Одну за другой отбивали атаки.
В одном из самых тяжелых и ожесточенных боев, где пришлось иметь дело с кадровыми офицерами царской армии и юнкерами, сведенными в офицерские батальоны, дравшимися не на жизнь, а на смерть, Баранников и Морозов стали отрезать собравшуюся на церковной площади белогвардейскую часть.
Но белогвардейцы разгадали маневр и стали окружать красных конников.
Увидев, что группу бойцов окружают озверелые офицеры и юнкера, Баранников бросился на помощь.
К нему сзади подобрался юнкер, пытался его зарубить. Баранников обернулся, отпарировал ударом на удар. Но вражеский клинок ранил Николая Кирсановича в голову.
Больше всего Баранников сокрушался, что ранил его не офицер и не матерый казачина, как говорил он, а юнкер, мальчишка, «пискля».
Часть шестаяТАК ЗАРОЖДАЛАСЬ КОНАРМИЯ
Командующий фронтом приказал Буденному разгромить корпус генерала Мамонтова, а затем взять город Воронеж. Буденновцы начали выполнять приказ.
Однажды в небе показался самолет. Он летел совсем низко над расположением красных частей. Летчик пытался что-то рассмотреть на земле, но это ему, видно, плохо удавалось.
«Хорошо бы самолет захватить, а летчика в плен взять», — подумал Буденный и отдал приказ: опустить знамена, всем бойцам махать летчику шапками: дескать, свои, не бойся, приземляйся.
Летчик развернул машину, спустился еще ниже и легко посадил самолет.
Пилот стал быстро вылезать из машины. В это время самолет был окружен буденновцами. Летчик снял свой шлем, перекрестился и сказал:
— Ну, слава богу, нашел своих.
Буденновцы, увидев, что летчик — офицер, крикнули:
— Руки вверх!
Пилот побледнел, но сразу же поднял руки.
— Я думал, вы свои…
— А мы разве не свои? Мы тоже свои, но кому… — рассмеялись буденновцы. — А вот вы чужие, вы белые. Воюете против трудового народа.
Вместе с летчиком были захвачены важные документы. Среди них находилось и письмо белого генерала Шкуро.
— Зачем и куда летел? — спросил Семен Михайлович у летчика.
— Из Воронежа. Везу в штаб пакет от генерала Шкуро генералу Мамонтову.