— Она настаивает? Грязная энергетка…
— Если настаивает, значит, её сын — техноложец или варвар. Сандерсон, не Сандерсон — в любом случае папаша не из энергетов. Эти способности не передаются при смешанных браках…
— За исключением случая с детьми профессора Штильнера.
— Случай единичный, им можно пренебречь. Сучка уперлась рогом, значит, видит свой шанс. Ребёнок не брамайн, тут без вариантов.
— «…При подтверждении факта отцовства требую направить Акт заключения о биологическом отцовстве в соответствующее территориальное подразделение миграционной службы и на основании этого легализовать моего сына, Натху Джутхани, как гражданина Ларгитаса со всеми вытекающими из этого факта правами и обязанностями…»
— Сандерсон в курсе?
— Экспертиза проводилась втайне от него. Биологические материалы были изъяты из медицинского архива спец-интерната «Лебедь», где Сандерсон учился до поступления в университет. Комиссия приняла решение до выяснения всех обстоятельств не тревожить Гюнтера Сандерсона, кавалера пси-медицины, попусту. Характеристики, данные ему в интернате, университете и Роттенбургском центре ювенальной пробации…
— Где?!
— Сандерсон работает с несовершеннолетними преступниками. Налаживает контроль за эмоциями.
— А-а…
— Короче, это наградной лист, а не характеристики. Менталы такого уровня — редкость, уникальный мозг требует особого подхода. Эмпаты — те вообще. Хрупкие ребята, любая неприятность надолго выбивает их из рабочего состояния…
— Поддерживаю решение комиссии. Результаты экспертизы?
— Отцовство подтверждено на 92 %.
— «Угрожая мне извращённым способом телепатического насилия, Гюнтер Сандерсон принудил…» Потребовать доказать факт насилия? Снять ретроскопическую энграмму эпизода?
— Она откажется.
— Принудил он её! Совратила мальчика, дрянь. Они на наших, чистеньких, западают… Думаете, откажется?
— Уверен. Не позволит копаться в воспоминаниях, и будет в своём праве. Рудгер Вандерхузен подтверждает, что парень на него давил. Суд примет это во внимание без энграммы.
— Нельзя доводить дело до суда.
— Что вы предлагаете? Легализовать её выблядка?
— Ни в коем случае.
— Тогда я вас не понимаю.
— Чего она хочет? Я имею в виду, кроме гражданства?
— «…на основании вышесказанного требую уплаты мне алиментов на содержание ребёнка, включая задолженность, образовавшуюся с момента рождения по сей день. В случае отказа я намерена обратиться в межрасовую комиссию по защите прав матери и ребёнка при Совете Лиги…»
— Ерунда. Какая задолженность? Выплата алиментов считается и начисляется со дня подачи искового заявления в суд. Она подала заявление?
— Насколько мне известно, нет. Пока что она переписывается с нами.
— Комиссия? По защите прав?!
— Это угроза. Она знает, что мы не захотим широкой огласки.
— И поэтому возьмёт деньги. Если заплатить сучке, она откажется от ребёнка.
— Мальчик получит гражданство?
— Хрена лысого он получит. Брамайнский ублюдок — гражданин Ларгитаса? Если делать гражданами всех, кого мы прижили с гулящими девками по всей Ойкумене, в кристаллобазе ячеек не хватит. Хрена лысого, место в приюте и ежемесячное пособие до совершеннолетия. В крайнем случае, когда вырастет, дадим вид на жительство. Вышлите на Хельму оперативных соцработников, пусть решат вопрос на месте. Отец неизвестен, отказ от родительских прав, претензий не имею и всё такое. Откройте счёт в спецфонде, сумму уточним позже.
— Сандерсона уведомить?
— Не надо. Только сына ему сейчас и не хватало.
Планета Хельма. Трущобы на окраине промышленного мегаполиса. Ухабистая пыльная грунтовка. По обе стороны — покосившиеся хибары, собранные из чего попало. Листы фанеры, жести и пластика. Из серых досок торчат ржавые гвозди. Фрагменты автомобильных кузовов. Откуда-то слышится скрип: мерный, заунывный. Заходится в лае собака. Хрустит под ногами битое стекло.
Первый мужской голос: Далеко ещё?
Второй мужской голос: По навигатору двести метров. Кажется, вон тот дом.
В кадре возникает рука, указывает вперёд. Приближение. Крупным планом — дом в конце улицы. Он выглядит получше остальных: стены из деревоплит с грубой побелкой. На крыше — гофрированная жесть. Мятая дверь снята со старого всестихийника. Рядом с дверью — застеклённое окошко. Возле дома растёт пара чахлых кустов.
Дом надвигается. Весь кадр заполняет дверь с круглым окошком-иллюминатором. В кадре опять возникает рука. Виден край рукава: костюмная ткань чёрная, «с искрой», вне сомнений, дорогая. Костяшки пальцев с гулким металлическим звуком ударяют в дверь: раз, другой.
Женский голос (из-за двери): Кто там?
Первый мужской голос: Планетарная миграционная служба Ларгитаса.
В окошке-иллюминаторе мелькает тень. Лязгает запорное устройство. Дверь со скрежетом уходит вбок. В проёме, уперев руку в бок, стоит женщина-брамайни лет тридцати — смуглая и худощавая. На женщине сари из дешёвой синтетики: охра с алыми и жёлтыми разводами. На руках — множество браслетов из дерева, металла и пластика, плетёные «фенечки». На шее — ожерелье из красных кораллов. Взгляд больших, навыкате, карих глаз внимательно изучает пришельцев.
К ноге женщины жмётся тощий, все рёбра наружу, чумазый мальчик лет четырёх. Он с опаской косится на гостей снизу вверх — и тут же спешит отвести взгляд. Мальчик совершенно голый.
Женщина: Вы опоздали!
Второй мужской голос: В таком случае мы можем уйти.
Женщина: Скатертью дорожка!
Первый мужской голос: Прошу принять к сведению: если мы уйдём, мы не вернёмся.
Женщина: Покажите ваши удостоверения!
В воздухе возникают две переливающиеся голограммы. Демонстрируя большое знание дела, женщина тычет пальцем сначала в одну, потом в другую. Над голограммами всплывают надписи.
Женщина (читает вслух): Гельмут Хоммельдорф, старший инспектор ОО ПМС Ларгитаса. (Фыркает.) Общество Опеки ПредМенструального Синдрома? Ладно, нечего на меня смотреть, как мясник на вегана. А ты у нас кто, красавчик? Тойво Брюгге? Уговорили, ларги́. Заходите.
Она сдвигается в сторону, пропуская гостей внутрь. Обзор на пару секунд заслоняет спина Гельмута Хоммельдорфа: чёрный костюм. Домашняя обстановка. Пошарпанная мебель из дешёвого пластика. Пара колченогих шкафов из разных комплектов. Полки с посудой, стол, табуреты. Рукомойник с механическими кранами. Древняя электроплитка, чайник. Повсюду разбросаны обертки от дешевого фаст-фуда, рваные пакеты из-под чипсов, фантики от леденцов и пустые жестянки из-под пива. В пепельнице на столе — гора окурков от самокруток из чёрной бумаги. Окурок на вершине горы ещё рдеет, дымится, превращая гору в вулкан.
Гельмут Хоммельдорф: Вы — Мирра Джутхани?
Мирра: А ты сам как думаешь?
Гельмут Хоммельдорф: Нам необходимо официальное подтверждение вашей личности.
Протягивает Мирре планшет. Женщина демонстративно сворачивает кукиш, тычет торчащим из кукиша большим пальцем в дисплей. На дисплее возникает текст: «Личность опознана. Мирра Джутхани, раса Брамайн, гражданка Чайтры».
Гельмут Хоммельдорф: Миграционная служба Ларгитаса рассмотрела ваше заявление. Мы готовы предложить вам следующее соглашение. Вам выплачивается единоразовая компенсация в размере тридцати тысяч экю. Согласно Налоговому Кодексу Лиги, компенсации такого рода налогами не облагаются.
Мирра: Сто тысяч, ларги́.
Гельмут Хоммельдорф: Вы плохо слышите? Тридцать тысяч.
Мирра: Сто тысяч единоразово плюс ежегодные выплаты в пятнадцать тысяч экю до совершеннолетия Натху.
Гельмут Хоммельдорф: О ежегодных выплатах не может быть и речи. Единоразовая компенсация: сорок тысяч.
Мирра: Восемьдесят. И двенадцать тысяч ежегодно. Или ты хочешь, чтобы я пробивала алименты с этого говнюка Сандерсона через суд? Открытые слушания, а? Прямая трансляция? Грязная энергетка, жертва ментального насилия, и чистюля-мальчик из колыбели прогресса, сексуальный маньяк-телепат! Позор на всю Ойкумену! Нравится, ларги́?
Мальчик (он по-прежнему жмётся к ноге Мирры): Мама, пить! Я пить хочу!
Мирра отворачивается, чтобы налить воды в кружку из большой пластиковой бутыли. Становится видно, что густые иссиня-чёрные волосы женщины небрежно заплетены в косу, свисающую до пояса. В косу вплетены разноцветные ленточки, нитки и испещрённые узелками верёвочки.
Мирра (протягивает мальчику кружку с водой): Пей, Натху. И помолчи!
Мальчик жадно пьёт, дергая кадыком, проливает на себя часть воды. Мирра смотрит на сына с нежностью и раздражением. Противоречивые чувства легко уживаются в ней.
Мирра (шепчет): Ты ни в чём не будешь нуждаться. (кричит) Он ни в чём не будет нуждаться, ясно вам?!
Гельмут Хоммельдорф: Я уполномочен увеличить сумму единоразовой компенсации до пятидесяти тысяч экю. На бо́льшую сумму мои полномочия не распространяются. Но, повторяю, никаких ежегодных выплат. И вы подпишете полный отказ от родительских прав.
Мирра: Что?!
Тойво Брюгге (повторяет очень медленно и раздельно, как для умственно отсталой): Ты. Подпишешь. Полный. Отказ. От. Родительских. Прав.
Мирра (яростно): Я тебя скорее попишу, ларги́ поганый!
Она недвусмысленно указывает на нож, лежащий на кухонном столе. Однако прикасаться к ножу не спешит.
Гельмут Хоммельдорф (холодно): Итак, пятьдесят тысяч экю без налогов, и вы подписываете отказ от родительских прав. Это последнее предложение.
Тойво Брюгге: Мальчишка будет жить припеваючи. Во всяком случае, получше тебя. Он в выигрыше, ясно? И ты в выигрыше, если говорить о деньгах. Подписывай, не тяни резину.
В кадре возникают руки Брюгге. Ларгитасец протягивает женщине планшет с текстом соглашения и лучевой стилус для подписи. Мирра замахивается, намереваясь выбить планшет из руки Брюгге, но тот с удивительной для соцработника реакцией отдергивает руку с гаджетом.