Я лишь моргнул – и больше не сижу за столом. Стою при входе. Я четко осознаю, что работаю охранником. Чувствую, как тесно бицепсам в белой рубашке. Кажется, если наклонюсь – пиджак порвется на спине.
Пацан облокачивается о стену и смотрит на часы.
– Время пошло, – говорит он девушке. – Не успеешь, приглашу твою подругу. Вон ту, – показывает в сторону шеста, у которого раскорячилась в гимнастическом мостике танцовщица.
Мне стыдно. Хочу отвернуться, но глаза охранника упрямо смотрят на сцену. Не получается отвернуть мускулистую шею.
Из одежды на девушке лишь трусики, макияж и мелкие блестки по всему телу. Она прогибается, разворачивается ногами к зрителям и продвигает ладони к пяткам. Еще мгновенье, и ее лицо с растрепанной прической оказывается между ног.
Вот она. Ловкачка.
Лицо охранника улыбается, и я с этим ничего не могу поделать. Продолжаю смотреть.
Стриптизерша складывается пополам. Упирается локтями в пол. Проколотый пупок с блестящей сережкой увенчивает стройную пирамиду. Девушка достает язык и в такт мелодии водит им из стороны в сторону.
Я морщусь, а она сгибает колени и опускается на пол. Поднимает ногу, затем вторую, перекатывается на спину и вскидывает обе ноги вверх.
– Я готова.
Говорит девушка. Она вернулась к прыщавому. В руках у нее сумочка, на плечах кофта.
На мгновение мне кажется, что вижу происходящее глазами Кирилла. Я чувствую то же, что он. Может, самообман, сложно сказать, но сейчас я больше чем уверен, что наблюдаю за всем глазами прыщавого.
Какая грусть, какая боль. Хочется расплакаться. Внешне веселый, я сейчас взорвусь от печали и отчаяния.
Что-то силой выталкивает меня. И я вновь смотрю на бар из тела здоровенного охранника.
Ему наконец-то удается отвернуться от сцены.
– Я готова! – повторяет девушка.
Она вернулась раньше, чем мелкий успел досмотреть спортивное выступление с блестками.
– Пойдем! – Он берет девушку за руку и смотрит на меня. Смотрит, словно знает, что я никакой не охранник.
Отчего-то мне неловко. Состояние, будто застукали ночью у холодильника. А я и не ел, просто попить встал.
– Чего пялишься? – рычу басом на пацана.
– Никогда больше так не делай. Мое сознание закрыто для тебя.
– Что?
Киря улыбается своей хитрой брекетовой улыбкой.
Я чувствую, как охранник содрогается. Его мышцы напрягаются. Он вот-вот пнет мелкого.
Они выходят на улицу.
Стоило моргнуть, и вот я уже на улице. На мне кожаная юбка. Я чувствую, как от меня на километр несет духами. В руке у меня тонкая сигарета с длинным фильтром, вымазанным розовой помадой. Босоножки натерли пальцы, щиплет, больно стоять. Я курю на крыльце. Жду. То ли смены, то ли клиента, не уверен.
Киря оборачивается, смотрит прямо мне в глаза. Он точно знает, что это я. Как такое возможно?
Он предлагает стриптизерше словить машину и скататься в Париж. Предлагает ей за каждый день эскорта платить наличными, обещает, что она ни о чем не пожалеет.
Он говорит с ней, а смотрит на меня. Следит за моей реакцией и все еще кривит свою хитрую ухмылку.
Я чувствую, как мои пальцы с длинными ногтями со злости крошат сигарету, вот-вот изо рта вырвутся проклятия в адрес конкурентки или вцеплюсь ей в волосы. Я не могу контролировать тело. И если оно сорвется и вцепится в лицо Сони, я ничем не смогу помочь.
Кирилл отводит свою спутницу подальше от меня. Наверное, понял, что может произойти.
Протягивает ей пачку денег.
Я вижу целую стопку купюр, отчего зубы начинают тереться друг о друга. Лучше бы мелкому поскорее уводить Соню отсюда. Вот-вот начнется драка.
Он просит поймать такси.
Девушка подходит к припаркованному у входа такси.
– Свободен?
Раздается громкий хлопок. Будто в длинном, полном эха коридоре лопнул воздушный шар.
– Свободен, – говорю вслух.
Она спросила, свободен ли я. Вот! Первое слово. «Свободен!»
Я вижу, как точка на листке принимает форму нескольких лиц. Как на групповом фото. Словно портретист делает тонкий набросок штрихами. В этом наброске я отчетливо различаю Кирилла, его раздражающую улыбку, Соню, мой «Форд» и себя за рулем.
Выходит, правильно – свободен.
Я закрываю глаза. Тру лицо ладонями. Смотрю по сторонам – лес, дом. Пахнет сосной. Точка занимает свое прежнее место в центре страницы. Тело расслабляется. Делаю глубокий вдох.
Прыщавый уже вернулся. Сколько же времени прошло?
Возвращаю листок Кириллу.
Он улыбается. Говорит, что я молодец, что я справился. Говорит, я так долго провозился, потому что засмотрелся на стриптиз. Соня справилась гораздо быстрее.
– Я был в тебе!
– Извини, я не из тех, – хохочет пацан. – Только в своих фантазиях если.
– Ты понял, о чем я. Я видел твою печаль, пустоту. Все почувствовал.
– Ты ничего не пил?
– Ты был там. Не ври. Ты смотрел, ты видел меня.
Кирилл разводит руками, мол, не понимает меня. Притворяется, скотина. А может, и впрямь мне показалось, навыдумывал.
– Обедать! – зовет Соня.
Ладно. Идем с Кирей к дому. Отличная идея, как раз проголодался.
Мы подходим к умывальнику, я предлагаю мелкому воспользоваться первым. Он умывается, фыркает и, не глядя на меня, говорит, чтоб я больше так не делал, иначе пожалею.
– Что не делал?
– Ты меня понял.
Я, естественно, догадываюсь, но хочется услышать от него.
– Не совсем, – говорю.
– Скажу честно. Ты меня удивил. Я не ожидал, что ты сможешь на меня переключиться. Никто не может.
– Так все-таки ты был там?
Кирилл поворачивается ко мне. Смотрит на меня, и в его взгляде я чувствую ту боль и страдания, что были в баре.
– Я тебя предупредил. Хотя бы одна попытка… пожалеешь. – Он говорит так, что я не сомневаюсь, что на этот раз он говорит правду.
В ответ я киваю. Он стоит спиной, не может видеть, но я знаю, что он получил мой ответ.
– Итак, ваше второе испытание.
Мы сидим на нашем излюбленном месте. В тени, под деревом. Киря озвучивает задание, привычно ехидничает и скалится брекетами.
На этот раз не собираюсь помогать Соне. Только после аванса. Я улыбаюсь, представляю, как она будет выкручиваться.
– Тебе смешно?
Киря злится.
– Что смешного я сказал?
Он не прочел мои мысли. Я так понимаю, это хорошая новость. А еще я понимаю, что все прослушал в очередной раз.
Пожимаю плечами. Молчу. Что там прыщавый подготовил? В любом случае оставит бумагу с инструкцией. Плевать. Разберусь.
– Надеюсь, все понятно объяснил.
Соня кивает, я курю.
– Раз так, хорошо. К моему возвращению должны справиться. Вернусь ровно через час. И советую не расслабляться, задание не из легких. Разделите время поровну.
Я выпускаю клуб дыма вслед удаляющемуся пацану. Давай, ежик в тумане, вали.
Кирилл скрывается в лесу.
Настроение у меня прекрасное. Погода отличная. Сейчас бы книжку интересную да заварничек чая для полного счастья. Навсегда поселиться бы в этой глуши, только чтоб прыщавый съехал.
– Можно я начну?
Соня двигает головой, разминает шею, вращает плечами и переминается с ноги на ногу.
А я и не против, показываю рукой – валяй, не вправе вам, сударыня, препятствовать.
Она встает ко мне спиной. Расставляет руки в стороны.
Красивая. Черт побери, какая же она все-таки.
– Ничего не чувствую. Ты уже начал?
Что? Я должен что-то начать?
– Я не чувствую. – Кажется, она начинает нервничать. – Ответь. Ты начал или нет?
Она ждет.
Я должен что-то начать.
Мычу – угу, мол, приступил.
Встаю.
И что с ней делать? Может, я должен поднять? Ну, типа, репетируем полет? Руки вон как раскинула, лететь собирается. Или нет?
Беру под мышки, приподнимаю.
– Ты идиот? Что ты творишь?
Хм. Не угадал.
Я улыбаюсь и признаюсь, что все прослушал.
Соня перечисляет все ругательства в мой адрес, которые, по ее мнению, подходят к ситуации, и объясняет суть задания.
Оказывается, цель – научиться чувствовать пространство.
Соня должна встать ко мне спиной и сконцентрироваться, а я должен расположиться в метре сзади. Она должна ощутить изменение энергии. Я начинаю двигать руками, ногами, наклоняться, приседать и тому подобное, а ее задача – понять и повторить за мной.
– Через полчаса меняемся. – Она говорит, имитируя тон Кирилла. – Вернусь, проверю. С заданием справился тот, кто сумеет повторить за мной, стоя ко мне спиной.
– Пф. Ну давай пробовать.
Соня снова отворачивается.
Я встаю сзади.
Закуриваю. Слежу, чтобы дым не летел в ее сторону, но ветер-предатель то и дело дует на девушку. Она молчит, не протестует.
Двигаю рукой вверх-вниз.
Соня стоит, ни черта не повторяет, не чувствует.
Курю и машу рукой.
Пробую махать медленнее, быстрее, ритмично и плавно. В ответ она двигает головой, поднимает колено, топчется на месте, подпрыгивает, наклоняется, садится. Что угодно творит, кроме махания рукой.
– Получается? – спрашивает запыхавшаяся Соня.
Я не знаю, что на это ответить. Наверное, получается. Говорю, уже лучше, но ты старайся.
Продолжаем.
Через какое-то время у нас начинает получаться. Хотя я ловлю себя на мысли, что пытаюсь подыграть. Повторяю скорее я за ней, а не наоборот. Занимается ерундой. Самообманом.
Соня и сама догадалась, что не получается.
– Давай меняться? – Она встает ко мне за спину. – Мне нужно передохнуть. Но у меня еще осталось около семи минут моего времени. Не забудь.
Что ж. Я втягиваю ноздрями воздух. Долго, звучно выдыхаю. Тру ладонями лицо.
– Давай.
Закрываю глаза. Расслабляюсь. Стараюсь уловить хоть какие-то необычные ощущения. Любые изменения.
Ничего. Абсолютный ноль. Ветер, солнце, звуки леса. Сопение моего заложенного носа. Больше ничего.
Она должна мной управлять. А я должен поддаться. Но как?