– От Рима до Смоленска…
– Не забивайте мне голову подробностями, Асканио. Вам воевать, вы и принимайте решения по таким мелочам. А я буду молиться, чтобы Господь покарал нечестивцев, осмелившихся незаконно завладеть золотом, принадлежащим всему христианскому миру. Аминь, Асканио.
Глава 6
Неприятности ждали Андрея Михайловича в двадцать первом веке, о чём возвестил телефон, звякнувший при переходе между мирами. Самарин посмотрел на сообщение о пополнении счёта и с чувством выругался – некто Борис Ефимович Н. перевёл на его счёт одиннадцать рублей и двенадцать копеек.
– Пидарасы…
– Где? – встречающий Великого Князя Беловодского любимовский староста Филин клацнул затвором автомата. – Кого мочить, пресветлый княже?
Попытки отучить любимовского старосту от громкого титулования не имели успеха – он прекрасно знал о происхождении Андрея Михайловича, но был искренне уверен, что способность открывать переход между мирами является проявлением божьего благоволения и ставит её обладателя гораздо выше не отмеченных господом местных владык.
– Они здесь! – Самарин ткнул пальцем в экран смартфона.
Будучи человеком крайне консервативных взглядов, Андрей Михайлович отказывался покупать модные среди неприличной тусовки девайся с огрызком яблока, и традиционно отдавал предпочтение корейской технике. Корейцы, кстати, тоже те ещё извращенцы, но хотя бы не задирают цены в попытке окупить свои перверсии.
– Так что случилось, княже? – Филин понял, что именно сейчас пристрелить никого не нужно, и решил выяснить подробности. – Стрелку забьём, али просто так замочим беспредельщиков?
– Мочить мы никого не будем, – Самарин на ходу от ворот в прошлое с своему дому нашёл нужный номер и ткнул пальцем в экран. – Валерий Павлинович?
Абонент на другой стороне линии ответил эмоционально и явно обрадованно, но его энтузиазм был убит короткой фразой Андрея Михайловича:
– Извините, но некто Борис Ефимович Н. вынудил меня поднять расценки в четыре раза.
В трубке что-то захрюкало, но Самарин остался непреклонным:
– Валерий Павлинович, я уважаю вашу саркому, но тут дело принципа – или вы остаётесь живым, а я получаю компенсацию за понесённые убытки, или мы мирно расходимся и забываем о существовании друг друга.
– …
– А это значит, что я скоро выпью коньячку за ваш упокой.
– …
– Павлиныч, твою мать ласково… Я же сказал, что тут дело принципа, и просто его скальп на моём поясе меня не устроит.
– …
– А вот это на твоё усмотрение.
Самарин нажал отбой и нашёл номер следующего абонента, претендующего на избавление от болезней чудодейственным любимовским воздухом:
– Геннадий Андреевич, недоброго дня вам. Это Самарин беспокоит.
– …
– Что, сразу узнали? А вот это печально, не быть мне богатым.
– …
– Да, Геннадий Андреевич, в том числе и за ваш счёт. Хочу огорчить, но из-за некоего Бориса Ефимовича Н. приготовленную вами сумму следует умножить на четыре.
– …
– Нет, Геннадий Андреевич, мы с вами старые коммунисты, и оба прекрасно понимаем, что торг здесь неуместен.
– …
– Нет, меня не интересует депутатский мандат от вашей фракции, но я искренне надеюсь, что господь бог, Карл Маркс и Фридрих Энгельс совместными усилиями накажут некоего Бориса Ефимовича Н, что позволит вернуть расценки на мои услуги до прежнего уровня.
– …
– И вам всего доброго, Геннадий Андреевич. Слава труду, как говорится.
Самарин убрал телефон в карман, а Филин, благодаря интернету определившийся в политических пристрастиях, вздохнул:
– Расстрелять бы оппортуниста, княже…
Утро принесло новые неприятности – позвонивший участковый сообщил, что в Любимовку выезжает с обыском группа из следственного комитета.
– И какого хрена они собираются искать? – максимально вежливо поинтересовался Самарин.
Участковый Виталик на той стороне линии нервно рассмеялся:
– Золото и бриллианты! А если серьёзно, Андрей Михайлович, то рекомендую вынести все подозрительные предметы за ворота. Особенно тот, что на гвоздике у двери в прихожей.
Самарин бросил взгляд на автомат, висевший на привычном месте, и уточнил:
– Виталя, у них задача что-нибудь найти, или просто должны потрепать нервы?
– Да чёрт их знает, Андрей Михайлович, – честно ответил участковый. – Я тоже с ними буду, так что уж совсем голимый беспредел постараюсь не допустить, но я не Госстрах, и на сто процентов гарантию дать не могу.
– Понял тебя, Виталик. Когда будешь?
– Часам к двум, если в вашем болоте не застрянем.
Самарин с досадой поморщился. Рукотворное болото, устроенное два с половиной года назад бандитствующими блогерами, подсушило ранними морозами, и естественная защита Любимовки от агрессивного внешнего мира почти полностью исчезла. Пока снег не выпадет, в деревню можно проехать даже на импортной пузотёрке и не испачкать колёса. Вот потом только на снегоходе или тракторе с отвалом.
– Ладно, Виталик, жду гостей.
Ну а время ожидания можно скрасить чем-нибудь полезным. Например, выкатить за ворота в средневековье четыре трехфунтовых единорога, сделанные по заказу Андрея Михайловича умельцами из Ворсмы, и привезённые в Любимовку в его отсутствие. Или вот железо… Кстати, а что железо? В наличии на приусадебном участке двухсот тонн стального проката нет никакого криминала. Железо не искуришь и по вене им не ширнёшься, так что пусть лежит себе спокойненько.
Четыреста пар кирзовых сапог в сарае? Какая мелочь, право слово! В деревне это чуть ли не всесезонная и частично парадно-выходная обувь, и любой грибник вам со знанием дела расскажет, что нет в лесу более надёжной и удобной обувки, чем старый добрый кирзовый сапог. Некоторые охотники могут возразить и покажут суперсовременные ботинки за восемь тысяч евро, но такие охотники с понтами до небес в Любимовке как-то не приживаются. Так что нет ничего удивительного в наличии четырёхсот пар – у справного хозяина должен быть небольшой запас на чёрный день. А если чёрный день затянется, то и такого количества не хватит.
Вот на этот случай валенки есть, но немного. Всего триста пар, зато с галошами. Если бы вы знали, как тяжело в наши дни найти галошу обыкновенную классическую, чтоб блестящая снаружи и красная внутри.
Что ещё есть? Воск не успел весь отправить, да тюки овечьей шерсти с лета зависли. Чёртов кризис заставляет людей экономить и покупать дешёвые тряпки из китайской химозы, игнорируя качественные материалы. Печально… Из-за этого и со льном Андрей Михайлович не работал, а о продаже конопляного сырья даже не заикался.
А вон там что лежит? Там стекло листовое в ящиках и зеркала. Тоже не криминал, с какой стороны не посмотри. Короче, чист Андрей Михайлович Самарин аки… аки… Да вот аки это стекло и чист.
Осталось только Филина вместе с пушками выставить за ворота – на его разбойную рожу у гостей из следственного комитета со стопроцентной вероятностью сработает хватательный рефлекс. Человек он такой – вроде обыкновенный, ничем не примечательный и немного даже благообразный, а как глянешь на него, так сразу хочется кошелёк отдать и постараться не встречаться тёмной ночью в узком переулке.
– А как же огневая поддержка, княже? – Филин с автоматом, в каске-сфере и надетой поверх бронежилета кольчуге выглядел очень воинственно. – Али рыло кому надо будет своротить? Невместно светлому князю руки мордобитием утруждать, у него для того верные люди имеются.
– Иди уж, – Самарин вытолкал любимовского старосту за ворота и упёрся взглядом в стоящие рядком трёхфунтовые единороги, про которые как-то забыл. Только-только вот помнил, и вдруг забыл! – Вот же чёрт…
Но подумал, и махнул рукой. Кто в наше время посчитает оружием бронзовые пушки? Предмет коллекционирования, часть ландшафтного дизайна… Вон люди даже танки в домашних музеях держат, а тут какие-то единороги. И вопросов не вызовут, разве что кто-нибудь проявит любопытство и уважительный интерес.
Микроавтобус следственной группы прибыл точно в указанное Виталиком время. Сам участковый ехал впереди на стареньком Уазе, перед воротами резко притормозил, разодрав подмёрзший, но ещё зелёный газон.
– Понаберут водятлов по объявлениям! – крикнул Самарин выскочившему из машины Виталику. – Тебя кто за руль пустил, муфлон ты неподкованный? Здесь же трава, природа родная, мать твоя, а ты по неё своими вредительскими колёсами. Сталина на тебя нет, Виталик! Да в тридцать седьмом году за такое торможение поехал бы ты в Салехард или Анадырь к пингвинам старшим участковым…
– В Анадыре нет пингвинов, Андрей Михайлович, – вместо приветствия начал оправдываться Виталик.
– Тогда на Кушку или в Мары! К зебрам и крокодилам! Весной приедешь и лично собственными вот этими вот твоими руками засеешь всё погубленное. Хочешь озимыми, хочешь яровыми, хоть кукурузу высаживай, но чтоб трава росла ровная, аккуратная и зелёная.
– Она вся зелёная.
– Мне всю не нужно, мне чтоб хорошую посеял. Я понятно объясняю, Виталий?
– Понятно, – кивнул участковый, и мотнул головой в сторону микроавтобуса, из которого уже выгружалась толпа человек в десять численностью. – Я сам гостей привёз, Андрей Михайлович.
– Незванный гость… – проворчал Самарин, и пошёл встречать следственную группу.
К его удивлению, возглавлял приехавших его давний знакомый, проходивший курс оздоровительных процедур ещё по рекламным ценам, значительно отличавшимся от сегодняшних.
– Сергей Сергеевич?
– Доброго дня, Андрей Михайлович. Вы уж не обижайтесь, но мы к вам с обыском. Сами понимаете, не мы такие – служба такая, – гость чуть отвлёкся, чтобы прикрикнуть на сунувшуюся к калитке девицу. – Любаша, какого хрена? Ты лезешь чёрт знает куда, а с меня потом за нарушенный эргегор начальство спросит.
– А что же делать, Сергей Сергеевич? – спросила растерявшаяся от начальственного рыка девица.
– Обыскивать, Люба! Обыскивать! – рассердился главный следователь. – Нас сюда с обыском послали? Вот и проводите соответствующие мероприятия, но не дай бог кто-то сунется на участок или тем более влезет в дом. Здесь тонкие флуктуации, а не хрен собачий. Понятые! Женя, ну что ты как маленький? Почему мангал до сих пор не разожгли?