Кстати, удобная придумка для походов, это раздавленное зерно — готовится очень быстро, и места много не занимает. Для наёмников и собственного отряда — самое то. Нужно будет взять на заметку, если когда-нибудь получится вернуться домой в родную Штирию.
Однако недели через две надежды и мечты о возвращении окончательно растаяли — из разговоров людомовов с крестьянами маркграф узнал, что, скорее всего их отправят куда-то в Великую Степь распахивать целинные земли и выращивать пшеницу. Быдло приходило в восторг от рассказов о плодородности тех земель и обещаниях дать каждому собственный надел после десяти лет безупречной работы и примерного поведения. Дома обещали отстроить за счёт казны, но с возвращением их стоимости через те же десять лет.
Но чернь старательно делала вид, что не замечает один момент — землёй там могли владеть только православные схизматики и магометане.
Как ни странно, монашек тоже этого упорно и показательно не замечал. Предатели веры и Святой Католической церкви! Иуды, которые ещё дождутся своей осины!
Ещё через две недели добрались до какой-то довольно полноводной реки, где полон пересадили на баржи. Сразу стало полегче, кандалы сняли, и питание разнообразилось рыбой, которую ловили прямо с бортов, забрасывая в воду сетчатые кошели. Людоловы заметно расслабились, и на пятую ночь плавания маркграф Готфрид фон Гогенштауфен в первый раз решился на побег. Как оказалось — в первый и последний. Зря он надеялся на невнимательность охраны, и плеск упавшего в воду теля они услышали прекрасно. И даже в темноте не промахнулись — одна пуля вошла беглецу в затылок, вторая в спину точно между лопаток, а третья попала в плечо и почти оторвала правую руку.
Сотник Муса Дамирович со злостью плюнул в воду:
— Минус пять рублей.
— Ага, — согласился караульный, попавший беглецу в голову. — Даже чуть больше, он небось харчей копеек на десять за всё это время сожрал.
— Неблагодарная скотина… Немец, одним словом.
— Светлейший князь Самарин их ещё фашистами кличет.
— Вот-вот, именно он и есть.
Глава 6
Переселение народов куда как проще и легче подготовки к царской свадьбе. Если в первом случае допустимы ошибки, их можно и потом исправить, то во втором… Каждая ошибка по мнению постороннего наблюдателя предвещает несчастливое царствие, глад и мор в отдельно взятой стране, второе пришествие, явление Антихриста и Страшный Суд одновременно, повышение рождаемости у псоглавцев и нашествие саранчи. И тоже одновременно.
Царская свадьба есть событие эпохальное, вспоминать про которое будут долгие годы, и даже в перечне блюд на пиршественных столах усматривать намёки на высокую политику. Что уж говорить о такой тонкой материи, как приглашение гостей.
— Президента Бунина с двумя министрами приглашаем? — Полина Дмитриевна вопросительно посмотрела на Самарина.
— А ты как думаешь?
— Андрюша, у тебя не та национальность, чтобы отвечать вопросом на вопрос. Будем или нет?
— Пригласим обязательно. Они нужны как поставщики стратегических товаров, которые мы сами пока производить не в силах.
— Ты про оружие?
— Нет, не про него. Винтовки мы и сами неплохие делаем, пусть они допотопной конструкции и ужасающего вида, но всё равно опережают всё нынешнее огнестрельное оружие на несколько веков. Я о лекарствах, сыворотках, вакцинах для прививок. Без всего остального можем обойтись, без этого никак.
— Раньше как-то обходились.
— Давеча, не то что нынеча, — пошутил Самарин, и пояснил. — У нас и так населения не хватает, а если ещё от эпидемий как мухи помирать станут… Понятно, да?
— Ага, — боярыня Морозова внесла очередные фамилии в списки. — А шведского короля?
— У них свой король, или уния с Данией?
— Мне-то откуда знать? Я внешней политикой не занимаюсь. Спроси у кого-нибудь, хотя бы у Дениски Кутузова.
— Запиши пока и датского короля тоже, а там разберёмся.
Полина Дмитриевна записала и тяжело вздохнула:
— Вшей ведь с собой натащат, ироды.
— Как-нибудь переживём. Вадим закупил десять литров чемеричной воды и пятьдесят килограммов персидской ромашки. А не пригласить нельзя — Швеция, это отличное железо, и много.
— У тебя, Андрей, всё в железо упирается.
— Не только в него. В Саксонии, например, никель есть, а у нас он чёрт знает где на крайнем севере.
— Значит, саксонцев тоже зовём?
— Нет, Саксонию мы через пару лет в состав Великого Княжества Литовского включать будем.
— Нет же сейчас такого княжества, — удивилась боярыня Морозова. — Вы с Иваном изволили его считать несуществующим.
— Это мы погорячились, — признался Самарин. — Хотя и восстанавливать не станем.
И вот за обсуждениями прошло несколько часов, пока не пришёл государь-кесарь Иоанн Васильевич и всё не испортил. Он взял в руки представленный на согласование список предполагаемых гостей и покачал головой:
— Президента Бунина с соответствующей свитой оставляем, а остальных в задницу. Ромейского императора можете вписать. Приглашают только равных, а остальные пусть приезжают с поздравлениями сами. Мы уже решим, принимать их, или не принимать.
— А если не приедут?
— Сами виноваты, — усмехнулся Иван. — Мы люди злопамятные.
Однако, вырос мальчик, носивший когда-то детское имя Тимофей и стал настоящим царём! И это хорошо.
Европа оживлённо обсуждала новость о предстоящей женитьбе русского кесаря на дочери татарского императора. Не бурлила, но была близко к тому. Очень уж многих до глубины души обидело заявление, что на свадьбу приглашаются только равные, прочие же вольны приехать или почтить отсутствием на собственное усмотрение.
И не то, что бы хоть кто-нибудь раньше собирался на это торжество… мало ли какие праздники у варваров. Да и знать не знали ни про какую свадьбу! И вот такое вот известие! И что делать? Вот не поедешь, а на это обратят внимание и обидятся. А чем чреваты обиды русского цезаря и татарского императора можно убедиться на примере Великого Княжества Литовского, Польши, Ганзы. Были когда-то такие, но сейчас их нет. А всё почему? Да потому что на них обиделись.
Но с другой стороны… кто-то в злополучный Крестовый поход своих людей отправлял, кто-то деньгами в нём участие принимал, кто-то вообще на их земли облизывался. Вот вспомнят…
И ещё нужны деньги на саму поездку, на подарок, на соответствующую случаю одежду. Кому хочется показаться нищим оборванцем, появляясь две дня подряд в одном и том же одеянии? Дома так можно, но и то не при посторонних. И хорошо тем станам, у кого доход позволяет содержать властителя более менее прилично, но много ли их? Пальцев на руках хватит, чтобы пересчитать. Ведь в той же Священной Римской империи есть княжества, графства и прочие курфюрстшества, где со стены столичного замка видны границы соседних государств, причём сразу нескольких. Доходов на еду хватает, и то хорошо. На вино уже нет, и приходится тайком от всех пить простонародное пиво.
Кстати, именно такие голодранцы были заняты обсуждением предстоящих свадебных торжеств более всех. Хотя именно их никто и не ждал. Даже более того, в Москве и не подозревали о их существовании.
Примерно в это же самое время в Константинополе ромейский император Константин Палеолог недоумённо разглядывал лист роскошной белой бумаги, на котором неведомом способом были нанесены ровные строчки на незнакомом языке. Дикий человек, не знающий о существовании лазерного принтера…
— Это что? — спросил он у посланника русского государя-кесаря.
— Я же уже объяснял, — тяжело и весьма невежливо вздохнул посланник. — Это приглашение на свадьбу для вас и для патриарха от Иоанна Васильевича. Венчание состоится сразу после Рождества, и ему очень бы хотелось, чтобы присутствовала вся православная пентархия. Соответствующие приглашения разосланы.
— У нас, знаете ли, война!
— Турецкий султан сегодня же поклянётся, что приостановит все военные действия до вашего возвращения из Москвы.
— Для них данная неверному клятва ничего не стоит, — возразил Палеолог.
— Почему же неверному? — удивился князь Изборский, известный всей Европе как лучший полководец Иоанна Васильевича и его вернейший соратник. — Поклянётся императору Касиму.
Константин поморщился от поименования татарского правителя императором, но промолчал. В последние годы он вообще часто молчал — властелин империи, чья граница проходит чуть ли не по городским стенам Константинополя, обязан быть смиренным христианином.
Но да, клятва Касиму это надёжно и мощно, потому что османы его уважают и боятся. Раньше турки воевали много, охотно и с воодушевлением, раз за разом побеждая всех своих врагов — арабов, персов, ромеев, венгров, австрийцев и прочих сербов. Да тех же татар однажды победили. Правда, там не войско татарское было, а сборище морских разбойников, но всё же…
Всё изменилось, когда татары и московиты начали действовать совместно, объединившись в странный Скифский Союз. Османы сразу растеряли былой задор, хотя со стороны это мало заметно. Но всё равно заметно.
Одно только хлебное перемирие чего стоит! А попытка его нарушить обходиться султанам слишком дорого — можно, но ценой собственной жизни.
— Пожалуй, князь, мы примем приглашение Иоанна Васильевича, и будем в Москве к Рождеству, — наконец-то нарушил молчание император Константин. — Сколько можно будет взять с собой свиты?
— Сколько угодно, мы всех прокормим.
Тут ожил Патриарх, до последнего момента притворявшийся безмолвной тенью:
— Скажите, а Папе Римскому тоже послано приглашение?
— Разумеется. Но в том приглашении указано, что его личное присутствие не обязательно, достаточно будет подарка в размере пяти миллионов флоринов.
— Сколько?
— Пять миллионов. А что такого? Нет, если сам приедет, то можно и меньше привезти, но нынешний Папа ещё обычным кардиналом побывал в наших краях, и русская зима ему не понравилась.