— Она уже выполнила свой долг перед семьей. Теперь очередь Сиары.
Не желая сейчас углубляться в эту тему, я спрашиваю:
— Есть какие-нибудь новости от Братвы?
Йен вздыхает, проводя рукой по лицу.
— Павлов прислал сообщение, что он еще не закончил со мной. Он планирует нанести ответный удар. — Выглядя старше своих шестидесяти лет, он добавляет: — Я слышал, что не только я подвергаюсь нападению. Итальянцы, португальцы и греки тоже подвергаются нападкам.
— Хмм, — ворчу я, поднося руку ко рту и проводя большим пальцем по нижней губе, в то время как мой разум лихорадочно пытается составить какой-нибудь план.
После нескольких секунд раздумий я говорю:
— Если Братва захватит Европу, это отрежет огромную часть моего бизнеса.
— Именно об этом я и беспокоюсь, — бормочет Йен. — Это повлияет и на мой бизнес.
Его бизнес. Смешно.
Скорее рано, чем поздно, Йен поймет, что у него больше нет власти.
Поерзав в кресле, я достаю телефон и открываю групповой чат, в который добавляю Лео Тоскано, Энцо Оливейру и Илиаса Димитриу. Затем отправляю голосовое сообщение:
— Я слышал, Братва атакует. Пришло время сформировать альянс или противостоять им в одиночку. Решайте сейчас.
Ожидая их ответов, я бросаю взгляд на Йена.
— Сейчас начнется по-настоящему интересное.
Он устало усмехается.
— Я не в восторге от всего этого.
Мой телефон вибрирует, и я смотрю, как приходят одно сообщение за другим.
ЛЕО:
Я в деле.
ЭНЦО:
Ублюдки совершили налет на два моих склада и убили более десяти моих людей. Я в деле.
ИЛИАС:
В чем подвох?
Я тихо усмехаюсь, а затем отправляю еще одно голосовое сообщение:
— Никакого подвоха, старик. Либо мы выступаем вместе, либо ты сражаешься в одиночку.
ИЛИАС:
Я слышал, ты претендуешь на пятьдесят процентов бизнеса Девлина. Какие у меня гарантии, что ты не попытаешься сделать то же самое, как только я соглашусь на сотрудничество?
Я:
Меня не интересует твой бизнес.
ЛЕО:
У меня нет на это времени. Мы собираемся встретиться?
Я:
Я найду безопасное место и назначу дату и время.
Лео и Энцо присылают эмодзи с большим пальцем, и только тогда Илиас отвечает.
ИЛИАС:
Хорошо, но лучше бы это не было уловкой.
Когда я убираю телефон обратно в карман, Йен вопросительно смотрит на меня.
Поднимаясь на ноги, я говорю:
— Я собираюсь встретиться с итальянцами, греками и португальцами. Если мы заключим союз, то сможем победить Братву.
На его лбу быстро появляется морщинка, и он тоже встает.
— Почему ты не добавил меня в группу?
Грейс врывается в кабинет, но это не мешает мне ответить:
— После того, как сегодня днем ты передал мне пятьдесят процентов своих акций, у тебя теперь только четверть доли на рынке оружия, Девлин. Тебе не место за столом переговоров.
Черты его лица темнеют от гнева.
Я подхожу к Грейс, и когда она бросает на меня сердитый взгляд, останавливаюсь рядом с ней и спрашиваю:
— Тебе станет лучше, если я позволю тебе снова укусить меня?
Выражение ее лица становится совершенно диким, когда она смотрит на меня.
— В следующий раз я разорву тебе горло до крови.
— Приму это как обещание, — с ухмылкой отвечаю я, направляясь к двери. — Спокойной ночи.
Когда я выхожу в коридор, то слышу, как Грейс шипит:
— Этот человек должен уйти, папа!
— Тише, — шепчет Йен. — Он может тебя услышать.
— Мне все равно! — Восклицает она. — Он напал на меня в моей спальне.
Я останавливаюсь, бесстыдно подслушивая их разговор.
— Может быть, тебе стоит пожить у своих тети и дяди? — Предлагает Йен.
— Ни за что на свете я не оставлю Сиару одну, — огрызается она. — Очевидно, что Доминик держит тебя под каблуком. Неважно, чем тебе придется пожертвовать, лишь бы он был счастлив, верно? — Я слышу движение, затем она продолжает: — Только потому, что ты слишком слаб, чтобы бороться с ним, не означает, что я отступлю. — Ее тон понижается до агрессивного шипения. — Это только заставит меня бороться еще сильнее.
— И в конце концов ты умрешь! Ты этого хочешь, Грейс? — Кричит Йен.
Она отвечает ледяным тоном:
— Меня не волнует, что со мной будет. Важна только Сиара.
Мои глаза сужаются, и я слегка поворачиваю голову.
Мне совсем не нравится мысль о том, что Грейс умрет за Сиару. Миру нужно больше таких людей, как она.
Услышав достаточно, я направляюсь прямиком к коттеджу, чтобы заняться поиском места для встречи с остальными.

Грейс
Из-за того, что я почти не спала последние два дня, я чувствую себя как зомби, пока взбиваю тесто для блинов.
У меня так щиплет глаза, что я продолжаю моргать, пока не сдаюсь и не ставлю миску и венчик на стол. Подойдя к шкафу, где у нас хранится аптечка, БАДы и лекарства от простуды, отпускаемые без рецепта, я перебираю все, пока не нахожу глазные капли.
Мне хочется, чтобы Доминик ушел. Его присутствие в доме слишком нервирует. Сиара на взводе, и мне кажется, что я сама нахожусь на волоске от гибели.
Сняв колпачок, я запрокидываю голову, но когда пытаюсь попасть капелькой в глаз, то промахиваюсь, и она скатывается по виску или щеке.
Внезапно у меня забирают маленькую бутылочку, и Доминик говорит:
— Откинь голову назад.
Я не слушаю, и, когда на моем лице мелькает гнев, бормочу:
— Я могу сделать это сама. Мне не нужна твоя помощь.
Его голубые глаза встречаются с моими, и он бросает на меня взгляд, говорящий "не морочь мне голову".
— Запрокинь голову, Грейс!
Я никогда раньше не слышала такого тона, но от него меня охватывает сильный страх, и я чувствую себя ягненком, которого вот-вот зарежут.
Когда я не делаю, как мне говорят, он подходит ко мне, хватает за волосы и легонько дергает за пряди, молча приказывая мне запрокинуть голову, иначе он силой заставит меня.
Я чувствую себя уязвимой, неохотно выполняя его приказ, и, хотя я моргаю как сумасшедшая, ему удается закапать по несколько капель в каждый мой глаз. Жидкость успокаивает, и я не могу удержаться и закрываю глаза, пока не проходит ощущение жжения.
— Dobré dievča, — бормочет он, его глубокий голос звучит так интимно, что мои глаза распахиваются, и я быстро отстраняюсь от него.
Я вытираю рукой капли с лица и бросаюсь к столу, где оставила смесь для блинов.
Взяв миску с венчиком и начав взбивать тесто, я спрашиваю:
— Что означают эти слова?
Я слышу, как он подходит ближе, и только когда прислоняется бедром к стойке и скрещивает руки на груди, он отвечает:
— Хорошая девочка.
В отличие от вчерашнего дня, сегодня на Доминике нет пиджака, а рукава его черной рубашки закатаны до локтей. На груди у него пристегнут пистолет, а большая часть кожи на предплечьях покрыта татуировками. Это выглядит так, словно на всей его коже нарисован скелет, украшенный цветами и оружием.
Это одновременно красиво и угрожающе.
Мой взгляд поднимается к его шее, и поскольку три верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, я вижу ангела с расправленными крыльями, вытатуированного на изгибе его шеи.
Когда я поднимаю глаза, наши взгляды встречаются, и я чувствую, как щеки вспыхивают жаром. Я быстро бросаю взгляд на миску.
На мгновение воцаряется тишина, нарушаемая лишь стуком венчика о миску, затем он спрашивает:
— Тебе нравится готовить и выпекать?
— Не твое дело, — бормочу я.
— Ладно, — усмехается он. — Сиара умеет готовить?
Я перевожу взгляд на его лицо и свирепо смотрю на него. Не желая ничего рассказывать ему о Сиаре, я отвечаю:
— Да, мне нравится этим заниматься.
— Хмм. — Звук вырывается из его груди, отчего мои щеки вспыхивают еще сильнее.
Я игнорирую влечение и реакцию своего тела на нервирующего меня мужчину и подхожу к плите. Я наливаю масло на сковороду и жду, пока оно нагреется, прежде чем вылить немного смеси для блинов.
Пока я жду, когда в тесте появятся пузырьки, я отчетливо ощущаю, что Доминик пристально смотрит на меня.
— Сделай уже фото. Сможешь дольше им наслаждаться, — бормочу я.
— Я предпочитаю оригинал.
Сиара заходит на кухню и, не увидев Доминика, вздыхает:
— Такое чувство, что я хожу по тонкому льду. Как думаешь, мы могли бы еще раз поговорить с папой?
Я киваю в сторону Доминика, и как только она замечает его, то тут же разворачивается и выбегает из кухни.
Мой взгляд возвращается к Доминику, и я успеваю заметить, как он прищуривается, глядя на дверной проем, выглядя раздраженным.
Когда он замечает, что я пристально смотрю на него, он говорит:
— Трудно поверить, что вы сестры.
Мой тон становится резким, когда я спрашиваю:
— Почему это?
— Она совсем не похожа на тебя. Легкий ветерок, наверное, может сбить ее с ног.
— Не говори так о моей сестре, — огрызаюсь я, затем чувствую запах гари и восклицаю: — Черт!
Я быстро снимаю сковороду с плиты и, выключив огонь, беру лопатку. Пока я пытаюсь соскрести подгоревший блин, чтобы выбросить его, лопатка соскальзывает, и моя ладонь соприкасается с горячей сковородой.
Я шиплю, когда моя кожа обжигается, и роняю все на пол, что сопровождается громким шумом.
Прежде чем я успеваю осознать, что только что обожглась, Доминик хватает меня за правое запястье и тянет к раковине, подставляя мою ладонь под кран с холодной водой.
Его тон напряженный и звучит довольно сердито, когда он приказывает:
— Boha vyjebaneho! Тебе нужно быть осторожнее.
Мой взгляд мечется между его сильными пальцами, обхватившими мое запястье, и его лицом. Я наблюдаю, как он осматривает мою ладонь, слегка дуя на покрасневший участок, и чувствую, как по моему телу пробегает дрожь.
Сначала он помог мне с глазными каплями, а теперь злится, потому что я пострадала?
Он снова дует на чувствительное место, и когда его большой палец проводит по моему запястью, как бы успокаивая меня, его глаза встречаются с моими.