Я договорилась с архитектором, чтобы он спроектировал крепость. Он сказал, что строительство может начаться примерно через месяц, если мы готовы дать несколько взяток.
Ты хочешь подождать и посмотреть, что предпримет Йен, или мне следует начать связываться с его покупателями?
Я решаю ответить голосовым сообщением:
— Отличная работа с аэродромом и яхтой. Заплати всем, кому нужно, чтобы на острове начались работы. Я хочу, чтобы крепость была готова как можно скорее. — Я внимательно смотрю на ее последний вопрос, затем отвечаю: — Начинай связываться с покупателями Девлина. Чем скорее мы разорвем с ним отношения, тем лучше.
Сначала я был готов оставить ему пятьдесят процентов его бизнеса, но после того, как он ударил Грейс, все изменилось. Теперь я забираю все.
Открыв свой защищенный ноутбук, я проверяю все сделки, над которыми работала Эвинка, и замечаю, что одна из них касается MBRL.
Видя, что покупателем является Сантьяго Кастро, я задаюсь вопросом, зачем ему вообще нужна эта чертова многоствольная ракетная установка.
Наверняка Братва не станет связываться с Сантьяго, верно? С другой стороны, Южная Америка – большая территория для наркотиков и контрабанды.
Я беру телефон и ищу в списке контактов номер Сантьяго. Нажимаю кнопку набора и слушаю, как телефон звонит несколько раз, прежде чем он отвечает:
— Давненько я тебя не слышал, Варга. Ты звонишь, чтобы сообщить, что мой заказ готов?
— Нет, мне любопытно, зачем они тебе нужны.
— Чертовы русские, — выплевывает он.
— Тебе тоже перепало от них, — бормочу я. — Не думал, что у них хватит смелости напасть на тебя.
— Это не смелость, — бормочет он. — А глупость.
— Я создаю альянс с Энцо Оливейрой, Лео Тоскано и Илиасом Димитриу. Хочешь присоединиться? Это будет стоить сто миллионов долларов.
— Хм, если ты бесплатно поставишь мне дополнительные припасы для MBRL, то я подумаю об этом.
Я усмехаюсь.
— И не надейся. Я купил остров, где будут проходить встречи. Ты в деле или нет?
— Тебе следует время от времени делать скидки, — бормочет Сантьяго. — Это полезно для бизнеса.
Я качаю головой.
— Для чьего именно: твоего или моего?
На линии раздается смех.
— Моего, конечно. — Я слышу, как он двигается, и, на мой взгляд, проходит слишком много времени, прежде чем он отвечает. — К черту. Я в деле.
— Я пришлю тебе координаты острова. Встреча состоится во вторник в полдень. Захвати с собой стул.
— Стул? — Спрашивает он.
— Тебе же нужно будет на чем-то сидеть. Остров необустроен.
— Ты издеваешься надо мной, да?
Я усмехаюсь, завершая разговор, и быстро отправляю Эвинке сообщение.
Я:
Сантьяго Кастро присоединится к альянсу. Предоставь ему пятипроцентную скидку на его текущий заказ в знак того, что мы уважаем его бизнес.
Я также пересылаю координаты Сантьяго, после чего убираю телефон на место.
В течение нескольких часов я просматриваю подпольные сообщения, которые пестрят информацией о Братве. Не найдя ничего интересного, я закрываю ноутбук и просматриваю записи с камер наблюдения.
Когда я вижу, что Грейс что-то жарит на кухне, у меня урчит в животе, напоминая, что уже пора ужинать.
Я встаю со стула и кладу в карман свой мобильный телефон, после чего покидаю кабинет.
Пока я иду по коридору, в доме царит тишина, но когда я спускаюсь по лестнице, то слышу, как на кухне что-то гремит.
До меня доносится аромат жареной говядины, и уголок моего рта приподнимается, когда я вижу Грейс.
Она сняла сапоги и стоит босиком перед плитой. От этого зрелища у меня теплеет в груди, и я некоторое время наблюдаю за ней.
Мой взгляд медленно скользит по ее светлым волосам, изгибу подбородка, стройной шее и соблазнительным формам ее тела.
Jebat, она прекрасна.
Грейс бросает взгляд в мою сторону и вздыхает:
— О, хорошо. У тебя есть какие-нибудь овощи? Я хотела приготовить жаркое, но нашла лишь лапшу и говядину.
Я подхожу к ней поближе и беру со сковороды кусочек говядины.
— Осторожнее, она горячая, — отчитывает она меня, что вызывает у меня ухмылку.
— Выключи плиту, — говорю я, направляясь к задней двери. — Овощи здесь.
Проходит всего несколько секунд, прежде чем я слышу ее голос у себя за спиной, когда открываю дверь и выхожу из дома.
У меня есть огород, на котором выращивается все, от кукурузы до помидоров. Это одно из моих хобби.
— Ты выращиваешь овощи? — Ахает Грейс.
— Да. Это успокаивает.
Ее взгляд скользит по рядам, и она наклоняется, чтобы сорвать немного петрушки и базилика, а затем спрашивает:
— А зимой что ты делаешь?
— Я высушиваю травы и делаю закваски из некоторых овощей.
Она поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
— Что? — Спрашиваю я.
— Ты... не такой, как я ожидала, — признается она.
Хотя я и знаю ее ответ, я спрашиваю:
— А чего ты ожидала?
— Наемного убийцу, торгующего оружием, который не ценит чью-либо жизнь.
— Я же говорил тебе, — напоминаю я ей, — что у меня множество талантов.
— Да. — Она машет рукой в сторону огорода. — Но уж точно я не ожидала этого.
— Либо я сам выращиваю себе еду, либо мне приходится чаще ездить в город, — бормочу я. — А этого я избегаю любой ценой.
Она берет пару помидоров и кочан капусты, затем смотрит на меня.
— Могу я задать тебе один вопрос?
Я киваю, забирая у нее овощи, чтобы она могла взять еще.
— Почему ты стал отшельником?
Я иду за ней, пока она продолжает идти по огороду.
— Потому что я не люблю людей.
Она наклоняет голову, выбирая перец.
— Почему ты не любишь людей?
— Это уже второй вопрос, — поддразниваю я ее.
Грейс не улыбается, а просто смотрит на меня.
— Мы с Эвинкой выросли в детском доме, где нам приходилось бороться за каждую базовую вещь. Еще в юном возрасте я понял, что люди готовы разрушить все на своем пути, чтобы получить желаемое. — Я делаю глубокий вдох, затем признаюсь: — Эвинка – единственный хороший человек, которого я когда-либо встречал, поэтому я решил отдалиться от мира, чтобы не совершать убийств.
— Она не может быть единственным хорошим человеком, которого ты знаешь, — бормочет Грейс, и в ее глазах появляется печаль.
— Уже нет, — отвечаю я. И, встретившись с ней взглядом, признаю: — Есть еще и ты.
Глава 14

Грейс
Пока я нарезаю зелень, мои глаза то и дело устремляются туда, где Доминик ополаскивает помидоры, морковь, капусту и перец.
Каждый раз, когда я узнаю о нем что-то новое, мое любопытство растет. Он хранит в себе так много тайн.
Он жесток и внушает страх таким мужчинам, как мой отец, но здесь, в своем доме, он – тихая душа, от которой исходит умиротворяющая атмосфера.
Мои руки замедляются, и я забываю о нарезке, когда мои глаза осматривают каждый дюйм мускулистого тела Доминика. Под футболкой, которая на нем надета, видны татуировки на его руках.
Мой взгляд поднимается, пока не останавливается на кресте и разбитом сердце, вытатуированных под его левым глазом.
Мой голос звучит мягко, когда я спрашиваю:
— Что означают крест и разбитое сердце?
Он пристально смотрит на меня, и я чувствую напряжение от его взгляда.
— Не подпускай людей, и твое сердце не будет разбито.
Я смотрю на его красивое лицо, затем спрашиваю:
— А тебе когда-нибудь разбивали сердце?
Он хватает нож и, когда начинает нарезать помидоры, мой взгляд останавливается на его руках и венах, извивающихся под кожей, и татуировками.
— Только один раз, — бормочет он низким и глубоким голосом.
У меня в животе возникает странное ощущение, от которого учащается сердцебиение.
— В тот день, когда моя мать оставила меня на заправке. Она поцеловала меня на прощание и сказала, что без нее мне будет лучше, а затем села в машину незнакомого мне мужчины и уехала. — Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — Больше я ее никогда не видел.
Не осознавая, что делаю, я подхожу к нему ближе и спрашиваю:
— Сколько тебе было лет?
Доминик заканчивает нарезать помидоры и вытирает руки бумажным полотенцем, а затем смотрит на меня.
— Мне было семь. Приехала полиция, и меня отправили в детский дом, где я нашел Эвинку. Ей было четыре. — Уголок его рта приподнимается. — Мы, можно сказать, объявили друг друга семьей.
Забыв о еде, я спрашиваю:
— Как ты стал наемным убийцей и торговцем оружием?
— Когда мне исполнилось восемнадцать, меня выгнали из детского дома, и мне понадобились деньги. Я просмотрел объявления и нашел одно, в котором искали уборщика. Оказалось, что это не имело никакого отношения к реальной уборке. — Усмехается он. — За это хорошо платили, и я смог позаботиться об Эвинке.
— А что насчет оружия? — Напоминаю я ему.
Он пожимает плечами, его взгляд с нежностью скользит по моему лицу.
— Я наткнулся на сделку по продаже оружия, когда убивал одного человека, и увидел сумму, которую заплатили за ящик с оружием.
Доминик медленно поворачивается ко мне лицом, затем, опираясь бедром о стойку, наклоняет голову, словно терпеливо ждет, когда я задам еще один вопрос.
Я высовываю язык, чтобы облизать губы, а мысли бешено скачут, пока мне наконец не удается придумать, о чем спросить.
— Почему ты потребовал только пятьдесят процентов бизнеса моего отца?
— У меня было хорошее настроение, но после того, как вчера он дал тебе пощечину, все изменилось. Теперь я забираю все.
Мои глаза расширяются.
— Потому что он дал мне пощечину?
Доминик просто кивает.
Он спас мне жизнь. Дважды.
Он настоял на том, чтобы жениться на мне, а не на Сиаре.
Он выстрелил в папу за то, что тот дал мне пощечину.
Он предоставил мне собственную спальню вместо того, чтобы заставлять меня делить с ним постель.