Доминик
Вчера были похороны Йена. Я бы ни при каких обстоятельствах не отпустил Грейс в Ирландию, потому что это слишком опасно, и я точно знаю, что Братва будет наблюдать.
Брат Йена позаботился о службе и похоронах, и, насколько я знаю, Сиара тоже не присутствовала на них.
Когда я смотрю видеозапись с камеры наблюдения, на которой Грейс выпалывает сорняки в огороде, меня переполняет удовлетворение. Она быстро втянулась в мирную рутину: ухаживает за огородом, помогает поддерживать чистоту в доме и готовит.
Вот уже четыре дня она находится в моем доме, и ни разу я не почувствовал удушья. Напротив, я даже ловлю себя на том, что мне постоянно хочется видеть ее рядом.
На моем телефоне раздается звуковой сигнал о входящем сообщении, отвлекая мое внимание от Грейс.
ЭВИНКА:
Проверь свою электронную почту. Я выслала тебе наброски чертежей и заметки архитектора. Затем дай мне знать, что ты хочешь изменить или добавить.
Я нажимаю на электронную почту и просматриваю чертежи.
Мне нравится, что здесь есть безопасный туннель, куда могут причаливать лодки. Оттуда к месту, где находится объект, ведет тропинка.
Как и в моем доме в горах, на острове будет царить умиротворенная атмосфера.
Я отправляю Эвинке короткое голосовое сообщение:
— Пока все выглядит хорошо. Мы можем установить SM-22 по обе стороны туннеля. Скажи архитектору, чтобы он сделал их выдвижными.
ЭВИНКА:
Хорошо, и просто предупреждаю, в Братиславе была замечена группа русских.
Я:
У Грейс был с собой телефон, но я его уничтожил. Купи Грейс новый мобильный, а потом, на собрании, сможешь отдать его ей. И следи за группой.
ЭВИНКА:
Я отправила двоих мужчин следить за ними.
Я:
Хорошо. Есть новости о покупателях Девлина?
ЭВИНКА:
Я связалась с большинством из них. Мы перехватили все его текущие заказы, и я буду присматривать за остальными покупателями, дабы убедиться, что мы не потеряем их из-за Братвы.
Я:
Хорошо. Будь осторожна.
ЭВИНКА:
Ты тоже.
Положив мобильник на стол, я проверяю все подпольные каналы и нахожу объявление о продаже пистолетов-пулеметов по гораздо более низкой цене, чем обычно. Контактное лицо – Бастьен Власов.
— Чертовы русские пытаются влезть на мой рынок с более дешевыми акциями, — бормочу я, чувствуя, как в моей груди разгорается гнев.
После собрания на острове мне придется разбираться с Братвой.
Снова разблокировав экран мобильного телефона, я ищу номер и нажимаю кнопку набора.
— Что я могу для вас сделать? — Отвечает Луис, менеджер моей фабрики в Перу.
— Братва уже связывалась с тобой?
— Нет, но я слышал, что они заключили сделку с Хавьером Рохасом, — сообщает он мне.
Jebat!
Хавьер Рохас управляет одним из крупнейших картелей в Южной Америке и является одним из главных врагов Сантьяго. Нам меньше всего нужно, чтобы картель Рохаса примкнул к Братве.
— Дай мне знать, если услышишь что-нибудь еще, — приказываю я.
— Конечно. Будьте осторожны. Такое ощущение, что надвигается буря.
— И ты тоже. Постарайся перевозить грузы быстрее, чем обычно, и измени свой распорядок дня.
Я завершаю разговор и бросаю телефон на стол, поднимаясь на ноги.
— Boha vyjebaneho, — бормочу я, мой тон наполнен яростью. — Гребаная Братва.
Желая выпустить пар, я выхожу из кабинета и направляюсь в тренажерный зал, расположенный в подвале.
Когда я прохожу через кухню, чтобы добраться до лестницы, снаружи появляется Грейс.
— Ты в порядке? — Спрашивает она.
— В порядке, — бормочу я, спускаясь по лестнице.
Я включаю свет, затем, схватив края футболки, срываю ее через голову. Бросив ткань на пол, я направляюсь к боксерской груше и бью по ней со всей силы.
Только когда по спине начинает литься пот, я останавливаюсь, чтобы перевести дух.
Я подхожу к шкафчику и достаю оттуда полотенце, чтобы вытереть лицо. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что Грейс стоит, держа в руках мою аккуратно сложенную футболку, и с беспокойством смотрит на меня.
— Не хочешь рассказать мне, что произошло? — Спрашивает она осторожным тоном.
Я вздыхаю, прежде чем ответить:
— Братва. — Решив, что чем скорее она узнает о моем мире, тем лучше, я объясняю: — Похоже, Братва пытается объединиться с картелем Рохаса.
Я подхожу к ней поближе и наблюдаю, как ее взгляд скользит по моей обнаженной груди, а затем останавливается на словах "Выживает сильнейший", вытатуированных у меня на животе.
Она что, сейчас трахает меня глазами?
Она дольше, чем обычно, пялится на мою грудь, прежде чем понимает, что я наблюдаю за ней.
Ее щеки мгновенно вспыхивают, и она сует мне в руки мою футболку. Я едва успеваю ухватиться за ткань, как она разворачивается и практически убегает от меня.
Я весело хихикаю и натягиваю футболку, покидая спортзал.
Глава 16

Грейс
Мои щеки пылают от того, что меня застукали за разглядыванием груди Доминика.
С бешено колотящимся сердцем и прерывистым дыханием я хватаю с кухонного стола корзинку с картофелем, фасолью и спаржей. Отнеся ее к раковине, я ставлю корзинку внутрь, чтобы помыть овощи.
Доминик заходит на кухню с ухмылкой на лице, что говорит мне о том, что он знает, что я его разглядывала.
Чувствуя себя униженной, я открываю кран и сосредотачиваюсь на том, чтобы смыть грязь с каждого овоща.
— Ты расстроена, — констатирует он очевидное. — Почему?
— Я не расстроена, — возражаю я, тщательно моя бедную картофелину.
Я слышу, как Доминик подходит ближе, но прежде чем он успевает дотянуться до меня, я уворачиваюсь, все еще держа картофелину в руке и разбрызгивая повсюду воду.
— Грейс, — говорит Доминик мягким тоном. — Успокойся.
— Я спокойна, — бормочу я, отказываясь смотреть на него.
Медленно он подходит ближе, и мне приходится заставлять себя не шевелиться, пока он забирает у меня картофелину. Бросив ее в раковину, он берет меня за подбородок и приподнимает мое лицо.
Мне с трудом удается встретиться с ним взглядом, и в тот момент, когда я это делаю, мой желудок нервно сжимается в комок.
На его лице нет и намека на ухмылку, когда он серьезно говорит:
— Нет ничего плохого в том, что ты испытываешь ко мне влечение.
Что, если я признаюсь, что считаю его привлекательным, а он воспримет это как знак того, что я даю ему зеленый свет?
Словно прочитав мои мысли, он качает головой.
— Пока ты не скажешь, что готова, между нами не будет никакой сексуальной близости. Поняла?
Я киваю, и он убирает руку с моего подбородка и поглаживает мою щеку.
Слегка наклонившись, он смотрит мне прямо в глаза и повторяет:
— Так что нет ничего плохого в том, что ты находишь меня привлекательным.
Я снова киваю, а затем шепчу:
— Хорошо.
— Dobré dievča.
Теперь, когда я знаю, что эти слова означают "хорошая девочка", у меня внутри все переворачивается.
Когда Доминик смотрит мне в глаза, у меня сводит живот, и я не могу удержаться от вздоха, потому что не испытывала таких ощущений уже много лет.
Его голубые глаза становятся темнее, и у меня по спине пробегает холодок. Когда он наклоняется, я задерживаю дыхание, пока он не запечатлевает поцелуй на моем лбу.
Затем он отстраняется, обходит меня и направляется к выходу из кухни.
Боже милостивый.
Я делаю отчаянные вдохи, прижимая ладонь к животу.
Доминик слишком мужественный, и мне не под силу с ним справиться. Его место рядом с женщиной, которая сможет удовлетворить его потребности.
Образ Доминика, занимающегося сексом с безликой женщиной, вызывает у меня в груди гнев, а не панику.
Я злюсь, потому что, возможно, никогда не стану такой женщиной, и то, что мы женаты, не означает, что это помешает ему найти кого-то, кто сможет дать ему то, чего не могу дать я.
Эти мысли выводят меня из себя.
С тех пор как мы поженились, я узнала Доминика получше, и он всегда был добр ко мне. В какой-то момент ему далось заинтересовать меня, и… Господи, мне нравится Доминик.
Ошеломленная тем фактом, что он действительно начал мне нравиться, я отодвигаю все безумные мысли на задний план и принимаюсь за работу.
Закончив готовить ужин через час, я понимаю, что Доминика до сих пор нигде нет. Поэтому поднимаюсь по лестнице, чтобы позвать его к столу.
Подойдя к двери его кабинета, я стучу. Одновременно меня охватывает и нервозность, и возбуждение, а эти эмоции мне совершенно несвойственны.
После минуты молчания я снова стучу в дверь, думая, что мне стоит попросить его сообщить мне код.
Дверь справа от меня открывается, и мои глаза становятся круглыми, как блюдца, когда я вижу Доминика, стоящего в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии.
Господи.
Я моргаю, потому что видеть его полуголым – это слишком для меня.
— Еда, — бормочу я одно-единственное слово, бросаясь по коридору. — Пойдем есть. — Я добегаю до лестницы, затем добавляю: — Как только оденешься.
Спускаясь по лестнице, я качаю головой, ругая себя за то, что веду себя глупо.
Ну и что с того, что этот мужчина – самый привлекательный из всех, кого я когда-либо встречала? Как он сказал, нет ничего плохого в том, чтобы испытывать к нему влечение.
Если уж на то пошло, это хорошо. Это показывает, что Брейден не совсем сломал меня.
И в том, что мне нравится Доминик, тоже нет ничего плохого. В конце концов, он мой муж, и мы будем вместе, пока один из нас не умрет.
Я беру наши тарелки с кухонного стола и выношу их на веранду, где закат окрашивает небо в розовые и оранжевые тона.
Когда я возвращаюсь в дом, чтобы захватить бутылки с водой, Доминик спускается по лестнице, все еще натягивая футболку на торс. Я успеваю еще раз взглянуть на его пресс, татуировки и V-образные мышцы на бедрах.