— Мне не следовало выходить из себя и бить Илиаса, — говорю я. — Удивительно, что он еще не ворвался сюда, чтобы начать войну со мной.
— Он это заслужил, — отвечает Грейс.
— Если бы не альянс и Кассия, спасшая мне жизнь, я бы задушил его к чертовой матери, — признаюсь я.
— Знаю.
Я вздыхаю и бормочу:
— Нам нужно вернуться и покончить с этим днем, чтобы вернуться домой.
— Уверен? Мы можем остаться здесь еще на час или около того, — говорит Грейс напряженным от беспокойства голосом.
Я заставляю себя улыбнуться, чтобы успокоить ее.
— Да, я уверен. Пойдем.
Поднявшись на ноги, я тяну ее за собой, и, держа за руку, мы выходим из гостевой комнаты.
Я удивляюсь, когда не слышу разглагольствований Илиаса, а только ропот голосов.
Когда мы выходим на веранду, то видим, как Эвинка и остальные наслаждаются отдыхом, словно все они находятся в чертовом отпуске.
Сантьяго замечает нас первым, и на его лице расплывается широкая улыбка.
— Тебе лучше?
— Да. Спасибо. — Я жестом приглашаю Грейс присесть на диван, а сам сажусь рядом с ней.
Сантьяго встает и направляется в дом, а Эвинка приносит два стакана свежевыжатого сока для нас с Грейс.
Когда мы берем стаканы, она показывает:
— На столе еда. Съешьте что-нибудь.
Я киваю, затем делаю пару глотков сока, оглядывая всех.
Когда мой взгляд падает на Илиаса, который смотрит на меня с образовавшимися синяками на лице, я спрашиваю:
— Успокоился?
Он кивает, но при этом ворчит что-то неразборчивое себе под нос.
— Пока ты отдыхал, мы поговорили. Илиас знает, какое место он занимает в альянсе, — бормочет Лео.
Хорошо.
Сантьяго возвращается и бросает мне рубашку, а затем вручает Грейс маленький пузырек с таблетками.
— Антонио сказал, что Доминику нужно принимать по две таблетки каждые шесть часов. Это поможет справиться с головной болью.
— Спасибо. — Я натягиваю ткань и снова откидываюсь на спинку дивана. Мое тело ужасно болит, и я стараюсь сдержать стон.
— Спасибо, — отвечает Грейс и тут же вытряхивает две таблетки себе на ладонь.
Я беру их у нее и проглатываю, запивая соком.
— Раз уж Павлов уничтожен, надеюсь, какое-то время мы сможем пожить в мире, — говорит Лео.
— Наступит ли у нас когда-нибудь настоящий мир? — Спрашивает Энцо, качая головой. — Всегда есть враг, который только и ждет своего шанса напасть на нас.
Кассия смотрит на меня.
— Когда завершится работа на острове?
— Не раньше, чем через три месяца, — отвечаю я. — Они работают круглосуточно. — Я отпиваю еще немного сока, затем добавляю: — Когда будет сделана половина работы, я организую проверку, чтобы мы все могли убедиться, что все идет по плану.
Лео вздыхает, затем поднимается на ноги.
— Мне нужно домой. Завтра рано утром у меня встреча.
Только тогда я вспоминаю, что мой частный самолет был взорван.
— Jebat, — ворчу я.
Взгляд Грейс останавливается на моем лице.
— Что случилось?
— Мне нужно придумать, как нам вернуться в Словакию.
Эвинка качает головой, затем показывает жестами:
— Я уже договорилась с Сантьяго, чтобы он одолжил нам один из своих частных самолетов.
Я перевожу взгляд на мужчину, который быстро становится одним из важнейших союзников в моей жизни.
— Спасибо за это. Я твой должник.
— Ты не должен мне ничего, кроме своей безграничной преданности, — говорит он так, словно мы, блять, признаемся друг другу в любви.
Я усмехаюсь, качая головой.
— Ты – это что-то, Сантьяго.
— Единственный в своем роде.

Четырнадцатичасовой перелет домой чуть не убил меня. Когда я наконец останавливаю свой Хаммер, то чувствую такую усталость, что у меня кружится голова.
— Пойдем, уложим тебя в постель, — приказывает Грейс, распахивая дверь.
Мое тело болит так, словно я пробежал гребаный марафон, и я со стоном вылезаю из машины.
Грейс подходит и обхватывает меня за поясницу. Мне нравится, что она пытается взять на себя часть моего веса, но, по сравнению со мной, она слишком маленькая.
Подъем в гору отнимает у меня последние силы, и, войдя в дом, я направляюсь прямиком в гостиную. Облегченно вздохнув, я падаю на диван.
— Тебе следует лечь спать, — настаивает Грейс.
Я смотрю на ее прекрасное лицо, когда она склоняется надо мной, и тревога омрачает ее черты.
— Я поднимусь наверх, как только у меня появятся силы, — говорю я.
Она кладет руку мне на лоб.
— Жара нет.
— И не будет. Я просто устал.
— Я приготовлю тебе зеленый чай. — Она срывается с места и бежит на кухню.
Раньше, когда я болел или получал травму, обо мне некому было заботиться.
Не буду врать. Мне это нравится.
Очень.
Когда она возвращается, я с трудом принимаю сидячее положение. Взяв у нее чашку, я улыбаюсь и бормочу:
— Спасибо, miláčik.
Она снова поспешно уходит, направляясь вверх по лестнице.
Я делаю глубокий вдох и отпиваю немного чая, а затем ставлю чашку на журнальный столик.
Грейс возвращается с охапкой одежды.
Несмотря на то что я принял душ во время полета домой, мне пришлось надеть ту же одежду, потому что наш багаж взорвался вместе с частным самолетом.
Моя жена кладет все это на диван рядом со мной, а затем, потянувшись к моей рубашке, осторожно снимает ее с моего тела.
Мои глаза не отрываются от ее лица, пока она расстегивает ремень, и когда она берется за мои брюки-карго, я приподнимаю бедра, чтобы она могла стянуть ткань с моих ног.
С серьезным выражением лица она снимает с меня ботинки и носки, и, когда я оказываюсь обнаженным, я ухмыляюсь ей.
— Даже не думай, мистер. Ты не в том состоянии, чтобы заниматься сексом, — говорит она строгим тоном.
Я усмехаюсь и, чувствуя себя королем, позволяю ей надеть на меня чистые спортивные штаны и футболку.
— Теперь ложись и спи, — приказывает она.
Я хватаю ее за запястье, пока она не убежала, чтобы заняться чем-то еще, и, надув губы, говорю:
— Я хочу больше внимания.
Она садится возле моего бедра, стараясь не задевать мой бок, и, потянувшись к моей голове, проводит пальцами по моим волосам.
Грейс замирает и долго-долго смотрит на меня, затем ее лицо морщится, и она всхлипывает.
— Я могла потерять тебя.
— Никогда. Чтобы избавиться от меня, понадобится нечто большее, чем армия русских и ракеты. — Я поднимаю руку и подушечкой большого пальца смахиваю слезу с ее щеки.
Она бросает на меня циничный взгляд.
— Как бы тебе ни хотелось верить, что ты Супермен, это не так. Ты мог умереть, Доминик.
Мой тон наполнен нежностью, когда я говорю:
— Но я ведь не умер. Ты застряла со мной еще на некоторое время.
Ее лицо снова морщится, и она всхлипывает:
— Я хочу остаться с тобой навсегда.
Обхватив пальцами ее шею, я притягиваю ее к себе, но она качает головой.
— Ты ранен.
— Женщина, просто дай мне обнять тебя, — смеюсь я, притягивая ее к себе.
Я заставляю ее наполовину лечь на меня, затем бормочу:
— Расслабься.
— Я не хочу сделать тебе больно, — жалуется она.
— Я в порядке. — Я убираю несколько светлых прядей с ее лица и перекидываю через плечо. — Расслабься ради меня.
Я чувствую, как напряжение медленно покидает ее, и целую в макушку.
— Dobré dievča.
Некоторое время мы лежим в тишине, затем она шепчет:
— Был момент, когда парни вытащили тебя из грузовика. И, увидев тебя таким безжизненным... — она замолкает и несколько секунд делает глубокие вдохи. — Ты стал для меня целым миром, Доминик. Я люблю тебя так сильно, что если бы я потеряла тебя, это полностью уничтожило бы меня.
Ее слова проникают глубоко в мою душу. Быть так сильно любимым женщиной, которой я принадлежу, – это мечта, ставшая явью.
Мечта, о которой я даже не подозревал.
Да, мы с Эвиной очень любим друг друга, но мы справимся, если один из нас погибнет.
Теперь же у меня есть человек, который умрет, если потеряет меня. Я для нее – самое важное.
— Доминик? — Шепчет она, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня.
— Я никогда не знал, что это настолько невероятное чувство – быть любимым, — бормочу я.
Она наклоняется и целует меня в губы, а затем говорит:
— Я люблю тебя, Доминик. — Она дарит мне еще один поцелуй. — Я люблю тебя. — И еще один поцелуй. — Я люблю тебя так сильно, что даже мгновение без тебя становится для меня невыносимым.
Подняв руку к ее голове, я завладеваю ее ртом. Мой язык настойчиво поглаживает ее, когда я полностью притягиваю ее к себе.
Я хватаю ее за рубашку, и мы отрываемся друг от друга, отбросив ткань в сторону, а затем наши губы снова сливаются воедино.
Это рай.
У меня есть прекрасная жена, тишина и покой в горах.
О чем еще может мечтать мужчина?
Я стягиваю с Грейс лифчик, и мои руки находят ее грудь. Я стону от того, насколько они совершенны на ощупь, и в то же время теряюсь во вкусе ее притягательного рта.
Наши движения постепенно становятся более настойчивыми, и когда я не могу больше ждать ни секунды, я отталкиваю ее от себя. Она быстро встает и стягивает с себя джинсы и трусики.
Я снимаю с себя спортивные штаны и боксеры, а Грейс стягивает их с моих ног.
Я обхватываю ее бедра, когда она снова садится на меня верхом. Когда она оказывается на мне, я чувствую, как мой член прижимается к ее влажному входу.
Она прижимается ко мне, когда я толкаюсь вверх, и мы оба стонем, когда ее киска принимает меня целиком.
— Господи, да. — Я крепко держу ее за бедра и каждый раз, когда поднимаюсь, тяну ее вниз.
Ее руки опускаются мне на плечи, а ее груди подпрыгивают. Это зрелище чертовски возбуждает.
Для мужчины, которому час назад казалось, что он умирает, энергия пульсирует в моем теле, когда я трахаю свою жену.
Для восстановления сил мне нужна лишь она. Никакое количество сна не может сделать со мной того, что может она.