– Хотел так подарить, да воровские людишки караван сарацинский разграбили. Только что сообщили.
– Татей надобно вешать! – князь Еропка стукнул кулаком по столу. – Обязательно на осинах!
– Согласен, – кивнул Самарин. – Только они в лесу засели, и обещают товар пожечь, ежели выкуп не принесу.
– Князья лихим людишкам выкупы не платят!
– Вот и я про это говорю.
Иван Евграфович решительно встал и схватился за рукоять сабли, с которой не расставался даже за столом:
– Ты, князь Андрей, нам только пальцем на татей укажи, а остальное мы сами сделаем. Для допросу кого оставить, али бес с ними?
– Сарацин там случаем не побей, – заметил отец Евлогий, заметно раздобревший за последнее время, оставивший мысли о самопожертвовании, и в свете открывшихся персперкит проникшийся идеями межконфессиального сотрудничества. – Зело полезные людишки.
– Всё правильно сделаем, – кивнул Изборский. – Благослови, отче.
Интерлюдия. (Вроде это термин из музыки, но пусть будет тут)
Гарик с детства любил смотреть фильмы про гангстеров, хотя и родился в благополучной интеллигентнейшей семье. Отец работал переводчиком в одном из советских посольств в самом центре Европы, мать преподавала литературу и слыла истинной ценительницей поэзии раннего Ренессанса, так что сына воспитывали в соответствии с правилами приличия и требованиями партии и правительства.
То есть, обязательная музыкальная школа по классу виолончели, кружки фигурного катания и бальных танцев, и непременное углублённое изучение английского языка с репетиторами. Вот тогда и попались мальчику видеокассеты с фильмами «Крёстный отец» и «Однажды в Америке» на языке оригинала. Их них маленький Гарик узнал главное – настоящий приличный гангстер должен быть красиво, стильно и дорого одет, изысканно вежлив с шестёрками и будущими жертвами, богат и удачлив. И никакого кокаина!
Годы шли, мальчик взрослел, и распад Советского Союза встретил уже юноша, студент престижного ВУЗа. Лихие девяностые слегка ободрали лаковый глянец с детской мечты, но постепенно криминал прикрылся пристойными одеждами, и модный адвокат Игорь Генрихович Бережанский понял – вот заветный шанс с минимальными рисками для жизни и здоровья. Денег хватало, благо сдача в наём трёх квартир внутри Садового Кольца приносила неплохой доход, и бывший мальчик с музыкальным образованием принялся сколачивать банду. Такую банду, как он мечтал чуть ли не с пелёнок.
Естественно, во главе благородный дон, указующий подручным наманикюренным пальцем с массивным перстнем. Ниже – исключительно шестёрки, быки и пехота в спортивных костюмах и китайских кроссовках. Такой фон наилучшим образом подчёркивает богатый внутренний мир рафинированного интеллектуала, зарабатывающего на жизнь мозгами.
Ну, насчёт заработков… В доходный бизнес Игоря Генриховича не пускали, в опасный он сам не совался, и его вполне устроила скромная роль «чиновника по особым поручениям». Звучит красиво, а тот факт, что занят в основном в массовках при выколачивании долгов, нисколько не смущал.
Работы хватало и в Москве, но недавно постоянный клиент предложил поехать в командировку, чтобы убедить перспективного специалиста в области народной медицины сменить место жительства и влиться в дружный коллектив столичной больницы. Подробности Игорю Генриховичу не раскрывали, да и без надобности, но поставили условие – народный целитель должен добровольно пойти на сотрудничество. Всё остальное на усмотрение исполнителя.
Только вот чёртов дед оказался несговорчивым, и многократно опробованный сценарий, по которому запуганная жертва соглашается на любые условия, не сработал. А этот ублюдок из пункта приёма металлолома слупил три сотни баксов за использование его помойки для засады. И всё вхолостую. Дальше ещё хуже – четверо быков, вызвавшихся намять бока наглому лошаре, куда-то запропастились и перестали отвечать на звонки мобильника. Зато главврач Борис Вениаминович, сучонок, названивает каждые пятнадцать минут и требует результат.
Но сегодня всё решится. Игорь Генрихович собрал немалую силу – кроме своих десяти мордоворотов, бросил клич в интернете и пригласил группу поддержки из «Фейсбука», «ВКонтакта» и «Тик-Тока». Тем даже платить не нужно, достаточно разрешить сделать селфи на фоне раскуроченного автобуса при свете костров. Молодёжь желает почувствовать себя сильной? Не ходите, дети, в Африку гулять! Приезжайте гулять по лесам в окрестностях Гороховца.
Игорь Генрихович сделал глоток настоящего кентуккийского бурбона и задумчиво посмотрел на пламя костра через стакан. Если дело выгорит, то можно будет позволить себе «Хеннеси» – Борис Вениаминович пообещал за успех двадцать тысяч евро, и при всех его закидонах никогда не обманывает. И с дедка взять за беспокойство обязательно. Копейка, она рубль бережёт.
В этот радостный момент интеллигентному гангстеру и прилетела в лоб стрела с дубовым шариком вместо наконечника. Мир рухнул одновременно с угасающим сознанием.
– Я две сотни наперехват по болоту послал, а с одной напрямки ударил, – оживлённо рассказывал князь Изборский. – Не тати, а смех один, только восьмеро отбиваться решились. Но с дубьём, пусть и железным… Кстати, князь, изумительной выделки железо!
– Главаря взяли?
– Обижаешь, Андрей Михайлович! Чисто повязали, даже пикнуть не успел. Железо честно поделим, пополам али поровну?
– Забирай всё, а мне пленных татей отдашь. Много хоть живых осталось?
– Да почитай все. Не поганить же доброе оружие, кистенями да тупыми стрелами обошлись.
– Сколько всего?
– Где-то с полсотни, мы не пересчитывали.
– Пойдёт для начала.
– Похолопить хочешь? – с пониманием кивнул Иван Евграфович, но тут же предупредил. – Из татей холопы дурные, если только охолостить сразу.
– Касиму продам.
– Новому казанскому хану?
– Ему самому. Давеча жаловался, что к пушкам некого приставить, авось эти сойдут.
– Оно и правильно. Чёртовы жерла разрывает через раз вместе с обслугой, так своих не напасёшься.
– Долю с продажи потом отдам, – пообещал Самарин. – И не возражай, отказа не приму.
– И не подумаю отказываться, – усмехнулся Иван Евграфович. – Ты брони на моих воях видел? Иные ржа так проела, что пальцем проткнёшь. По уму снаряжать, так никакого серебра не хватит. Ага, кованая рать…
– Ты прав, – согласился Андрей Михайлович. – Потратиться придётся изрядно.
– Но надеюсь, Касим даст хорошую цену?
– А чего гадать? Пойдём посмотрим, кого твои орлы наловили. Вдруг там такие, что без слёз не взглянешь?
И угадал. Основную часть связанных и стоящих на коленях пленников можно было назвать коротким и ёмким словом «дрищ». Внутри у Самарина даже ворохнулось что-то похожее на жалость и укоры совести – не каждый день собираешься продавать людей в рабство. Но попытка завязать разговор тут же расставило всё по своим местам. Угрозы и требования посыпались на Андрея Михайловича как из рога изобилия:
– Трындец тебе, дед!
– А ты знаешь, кто мой папа?
– Тебя, козла, адвокаты прямо здесь закопают!
– Да я сценарист на телеканале «Культура»!
– Дай позвонить, ублюдок старый!
Последний выкрик князь Изборский лично забил обратно ударом ноги, что было воспринято его людьми как приказ.
– Иван Евграфович, попридержи своих, до смерти ведь забьют, – попросил Самарин.
– Как скажешь, князь Андрей.
А вот допросить главаря бандюков Самарин хотел без посторонних, чтобы лишние уши не услышали ненужной им информации. Только он и Денис, который давно уже посторонним не считается. Но только собрался, как его перехватил бригадир строителей с вопросом:
– Андрей Михайлович, так нам утром продолжать?
– Виктор Петрович, а кто кричал, что не будет больше здесь работать и обещал вернуть аванс?
– Так это…
– Я за язык никого не тянул, ты сам предложил.
– Автобус же… – бригадир от осознания убытков слегка побледнел. – Почти новый… был…
– Ладно, успокойся, я пошутил. Аванс возвращать не нужно, но и работать, сам понимаешь…
– Автобус, Андрей Михайлович! Не по нашей же вине!
– Тут ты прав, – Самарин в задумчивости почесал переносицу. – Тысяч пятьдесят он стоит?
– За двести брал.
– Лет двадцать назад?
– Ну… – засмущался бригадир. – Сейчас такой за сотню можно купить.
– Вот и я про это говорю. И вообще, Петрович, тебе не кажется, что знак свыше был?
– Типа, чтоб со строительством завязывал? А то я не думал… Только мне уже за полтинник, и кроме стройки я ничего больше не умею. Поздно начинать что-то новое.
– Бутик открой.
– Чего-о-о?
– Магазин меховой одежды. Будешь турецкими дублёнками торговать, а твои Джамшуты их шить станут.
– Это как? – не понял бригадир.
– Да как везде. Ты Нижний Новгород хорошо знаешь?
– Я там в строительном институте учился, когда город ещё Горьким был.
– Ну так вот… В этом славном городе итальянскую мебель делают в Щербинках, немецкую на заводе «Керамик», а в Канавино вообще фирменный джинсы шьют. Ты чем хуже?
– А где брать материал?
– У меня. Со временем и до шуб из соболя и бобра вырастешь. Впрочем, я сказал – ты услышал. Думай, Виктор Петрович, время пока терпит.
– Да как-то неожиданно всё…
– И попрошу сарацинов своих отсюда убрать.
– Кого?
– Тьфу, заговорился! Автобус из Гороховца к перекрёстку я вызову и оплачу. Шесть километров и пешком прогуляетесь.
– Темно ещё.
– Утром пойдёте. И всё, Петрович, не отвлекай меня. Если что надумаешь, звони.
– Но автобус, Андрей Михайлович…
– Дался тебе этот автобус! Сотню завтра на карту скину. Всё, я ушёл!
Самарин, когда просил Дионисия подготовить главного бандюка к допросу, никак не предполагал, что эта просьба будет выполнена в строгом соответствии со средневековыми стандартами. Думал, помнёт его боярин Кутузов слегка, морду начистит для разговорчивости и освежения памяти, но чтобы так… Дениска подошёл к поручению добросовестно, основательно и ответственно, устроив в сарае выездной филиал Приказа разбойных дел. Существует уже такой в Москве или нет, Андрей Михайлович не знал, но в Любимовке он был и готовился с приёму первого посетителя.