Просто фиксируй интерес, и по мере возможностей этому интересу противодействуй.
– Штирлицем поработать?
– Почему бы нет? Не самый худший пример для подражания. Ордена не обещаю, но на довольствие поставлю. Командировки в прошлое по желанию. Отпуск тоже сможешь там провести, заодно и прогрессорством своим любимым займёшься. Только не в грязи с деревянной лопатой, а как цивилизованный и образованный человек.
– Заманчивое предложение, товарищ Мефистофель, – улыбнулся участковый.
– Думай, Фауст, думай, – поддержал шутку Самарин. – До утра времени хватит?
– А не боитесь доверять?
– Чего же мне бояться? Мало ли народу после просмотра Хрен-ТВ в дурку попали?
– Да, но…
– Кто же тебе поверит, капитан? А без меня ты этот проход не откроешь.
– А без доказательств…
– Про дурку я уже упоминал.
– Умеете вы уговаривать, Андрей Михайлович.
– У меня были хорошие учителя, Виталик. А сейчас давай спать ложиться, нам ещё с утра твой Уазик из болота вытаскивать.
Утром участковый благополучно уехал, а Самарин засел за поиски информации по Миассу – золото никогда не бывает лишним, и его всегда есть куда потратить. Тем более в условиях средневековой Руси, бедной на полезные ископаемые.
Но толком покопаться в интернете не получилось – пришёл караван из Нижнего Новгорода с грузом и известиями, что планы по освоению золотых россыпей Южного Урала отодвигаются на неопределённое время. Пока же регентский совет во главе с боярыней Морозовой решил вернуть под руку юного Иоанна Васильевича Москву. В подробном письме Полина Дмитриевна сообщала, что быть царём без столицы по меньшей мере неприлично и ущербно для репутации, и требовала организовать поставку крупной партии селитры и серы. Ещё просила купить десятка два более-менее приличных раций с дальностью связи в пределах пяти километров, и намекала на потребность в пушках. Её бы вполне устроили трёхдюймовки из толстостенной трубы по изготовленному ранее образцу. И писала о необходимости организовать полевой госпиталь с Вадимом Кукушкиным в качестве начальника и главного врача. Наличие лекарств подразумевалось как бы само собой.
Потом, сразу после разгрузки каравана, заявился гонец из Москвы. Вообще-то он спешил в Нижний Новгород и не собирался задерживаться, но заинтересовался строительством острожка, где и был перехвачен бдительными селянами из деревенского ополчения. Слегка помятого после падения с коня гонца со всем вежеством и бережением представили пред светлые очи князя Самарина, и сверкающий свежими фингалами постельничий Дмитрия Юрьевича Шемяки не стал запираться, с охотой отдал грамотку, и много чего рассказал на словах.
Ситуация там сложилась крайне любопытная. Попытка мирного государственного переворота, предпринятая прямо на заседании боярской думы, сразу пошла наперекосяк и вылилась в кровавую разборку между противниками и сторонниками Дмитрия Юрьевича, в результате которой погибли главы родовитейших московских семейств, а усобица выплеснулась на улицы.
Впрочем, сам Шемяка остался жив, и контролировал примерно четверть территории города, но в ход пошли ломовые пищали, и Дмитрий Юрьевич уже не рассчитывал на победу. Но очень надеялся, что приближённые Иоанна Васильевича примут во внимание близкое родство с юным кесарем, и придут на выручку. Месяца два Дмитрий Юрьевич обещал продержаться, после чего клялся отказаться от претензий на престол, и просил дозволения на невозбранный отъезд в Литву с чадами и домочадцами. Вотчины же и прочее имущество отписывал в дар Государю-Кесарю, и более никаких условий не ставил.
– Так что же он сразу в Литву не ушёл? – удивился Самарин. – До Можайска рукой подать.
– Кругом обложили, – пожал плечами гонец. – Конный одиночка ещё проберётся, а с обозом никак не можно.
Андрей Михайлович задумчиво почесал бороду. Стало быть, Шемяка намеревается слинять из Москвы с казной? Разумно… Не клянчить же потом гроши на пропитание у Казимира?
– Филин!
– Тута я, княже.
– Гонца под замок и стеречь крепко. Меня не беспокоить, я думу думать стану.
Да, информация любопытная, и над ней следовало основательно поразмыслить. Андрей Михайлович уже привычным движением почесал бороду… Итак, что мы имеем? А имеем мы войско царя Ивана Васильевича, что при поддержке небольшого отряда хана Касима собирается отвоёвывать Москву у узурпатора. Почему от татар лишь небольшой отряд? Тут понятно – только ханская гвардия имеет понятие о дисциплине, а обычных степных оборванцев тяжело будет удержать от искушения пограбить по дороге. Придётся вешать, что отрицательно скажется на союзнических отношениях. Впрочем, это к делу не относится.
Полина Дмитриевна пишет, что пойдёт вдоль Волги до Ярославля, а потом свернут на Москву. Не ближний свет, но всё лучше, чем ползти по болотам Владимирской дороги. В этом случае войско растянется так, что первые уже подойдут к Москве, а последние ещё не выберутся из Нижнего Новгорода. Даже в двадцать первом веке, если ехать на машине, пейзаж удручающий, а что уж говорить про середину пятнадцатого. Самарин помнил – в своё время Минин с князем Пожарским выбрали похожий маршрут. Наверняка на то имелись свои причины.
Но всё равно на дорогу пешим маршем уйдёт больше двух месяцев. Следовательно, Шемяку успеют разгромить, а его казна исчезнет в неизвестном направлении. Или вообще закопает, чтобы никому не досталась. А этого нельзя допустить, потому что деньги должны работать на укрепление государства. Или на укрепление самого Андрея Михайловича, что тоже неплохо.
– И что делать? – Самарин вслух задал один из двух известных вопросов, и сам себе ответил. – Действовать. Вчера было рано, завтра будет поздно, наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!
Частое повторение слова «будет» Андрея Михайловича не смутило. Нужно действовать! И всё будет!
В первую очередь позвонить. Кто ещё поможет, как не старые проверенные друзья?
Вызываемый абонент ответил после третьего гудка, будто ждал звонка. Может и в самом деле ждал, кто этих генералов знает:
– Слушаю тебя, Михалыч.
– Коля, привет. Ты как к нескромным вопросам относишься?
– Если в меру нескромные, то положительно отношусь.
– А к наглым просьбам?
– Да как тебе сказать… А что, какие-то проблемы?
– Особых проблем нет, но есть небольшая просьба. Ты подарок с прошлой встречи помнишь?
– Лодку с мотором?
– Почти угадал.
– Ты про…
– В точку, Коля. Там был хомячок такой прожорливый.
– Это который с калашным рылом в суконный ряд лез?
– Угу. Мне бы во временное пользование десяток таких хомячков, желательно с хорошим запасом кормов.
– Типа, на передержку? – поддержал игру в конспирацию собеседник. – А харя у тебя, Михалыч, от таких кормов не треснет?
– Коля, очень надо. Вспомни, я у тебя что-нибудь когда просил?
– Если не считать те две железнодорожные цистерны с бензином в девяносто девятом…
– Коля, не будь таким мелочным.
– Михалыч, а если я подъеду?
– Лично хомячков привезёшь? Общество любителей домашних животных только одобрит этот благородный поступок.
– Ага, и Ваньку с собой прихвачу.
– Давай! Слабо прямо сегодня прикатить?
– Почему же слабо? – оскорбился собеседник. – Сейчас выезжаем. Водки сколько брать?
– Лучше мыла возьмите, а то с прошлого раза кончилось. Грязно тут у нас.
– Насколько грязно, Михалыч?
– Выше макушки.
– Вот же… мать… Ладно, резиновые сапоги и сменную одежду тоже прихватим.
– Очень надеюсь.
– Жди, скоро будем.
Андрей Михайлович прекрасно понимал, что даже у генералов существует ефрейторский зазор по времени, и не ждал, что старые друзья приедут вот прямо сейчас. Пока соберутся, пока согласуют рабочие вопросы… опять же, без подарка в гости ездить неприлично. Там минута ушла, здесь час пролетел, вот и сутки прочь. Если завтра к вечеру будут, и то верх пунктуальности. А то и послезавтра с утра, потому что рукотворное болото на лесной дороге не так-то просто форсировать даже на полноприводной машине.
Помянув недобрым словом мечтательного бандита, устроившего эту диверсию на подъезде к Любимовке, Самарин забросил в Ниву пару топоров, бензиновую пилу, моток шпагата, и поехал приводить дорогу хоть в какой-нибудь порядок. Ещё утром, вытаскивая лебёдкой застрявший Уазик капитана Тихомирова, приглядел подходящие заросли орешника. Осталось только нарубить веток, навязать фашин, и аккуратными слоями с перевязкой рядов загатить трясину. Проверенный древний способ – пару раз даже Камаз гружёный выдержит. Потом, правда, придётся всё делать заново.
А если посмотреть с другой стороны, то в этом болоте есть свои плюсы. Во-первых, не всякий посторонний человек рискнёт техникой, а во-вторых, и местные дачники будут реже показываться в деревне. До сих пор, кстати, никто из соседей ни разу не появился. Да и чёрт с ними, Андрей Михайлович нисколько не страдал от недостатка общения. А вот мысль о поддержке дороги в состоянии труднопроходимого направления стоило хорошо обдумать.
За нудной и монотонной работой Самарин не следил за временем, и когда где-то вдалеке послышался гул мощного дизеля, понял, что слегка ошибся насчёт ефрейторского зазора. Сколько прошло от звонка, часа три или четыре?
– Михалыч, принимай аппарат! – из кабины остановившегося Камаза-манипулятора выскочил сверкающий металлокерамической улыбкой Иван. – Предложили недавно, так я сразу про тебя и подумал!
Генералам, в отличии от полковников, суетиться неприлично, поэтому Николай выбрался неторопливо и важно. Но тоже с улыбкой.
– Не слушай балабола, Михалыч! Предложили ему, понимаешь… Я за этой хренью специально в Сызрань ездил.
В кузове была лодка. Даже не так… там была огромная лодка! Десятиметровое чудовище с надстройкой ближе к носу и с торчащим из задницы бронзовым винтом.
– От нас обоих и от всей души, Михалыч. Прикинь, осадка всего полметра, над любой мелью проскочит. Против течения десять километров в час прёт.