Мда… Если маги испытывают такие приятные ощущения каждый раз, когда пользуются заклинаниями, то, не завидую я им. И, если честно, совсем не хочется магом становиться. Бр-р-р…
Во рту пересохло, как ручей в середине жаркого июля, но, чтобы попить, надо высвободиться из объятий Маши. Ладно, потерплю уж… Пусть…
Нет… Больше я такие эксперименты проводить не буду. С каждым мгновением, мне становится все хуже и хуже. Держусь за счет силы воли, чтобы не грохнуться на пол. Ну, и за Машу заодно. Она хотя бы на скамейке сидит, а не как я, на корточках. И время еще… Будто специально, тянется…
Рыдания девушки понемногу стихают, переходя сначала в плач, а затем и вовсе в редкие всхлипы и периодическое шмыганье носом. Понять, какие она эмоции сейчас испытывает, я просто не в состоянии. Будто выключились способности, и все тут. Но хватка, сжимающая мои ребра, ослабела. Наконец хоть вздохнуть полной грудью получается…
Правда, кровавые мухи перед глазами все еще плавают. Мне бы сейчас той гадости, которой меня Маша поила в прошлый раз. Противная, конечно, но зато помогает, поэтому с горечью я бы смирился.
- Марк, а что дальше? – Маша внезапно отстраняется, отпуская меня, и приземляюсь на задницу, прямо на пол, потеряв равновесие.
Голос девушки звучит тихо, с печалью, но уже нет той обреченности и тьмы, как до этого. И вообще, чудо, что она заговорила наконец-то…
Кстати, а на полу сидеть поудобнее, чем на корточках. Даже голова перестает кружиться. Утерев испарину со лба, и облизав потрескавшиеся губы, поднимаю глаза на девушку. Что дальше… Как будто я знаю… А она смотрит на меня блестящими от слез глазами, и ждет ответа.
- Маш, я не знаю. – Признаюсь сразу и честно.
Губы девушки слегка дрогнули. Все она понимает. И то что я не могу ей ответить на вопрос. Она ведь не про сейчас спрашивает, а вообще… Как ей жить без отца. Одной. Без опеки и защиты. Чего уж там, девушка-сирота, из простолюдинок, да еще и красивая…
Ей ведь, теперь самой как-то придется зарабатывать на жизнь. Мастерская, оставшаяся после дяди Мартына. Нет… Девушка ее не потянет. Можно будет пойти в услужение к кому из дворян, но опять же…
Да и, с ее внешностью, более вероятен иной путь. Тот о котором и думать не хочется. Мда… Не, лучше и думать не стоит о таком. Сразу злиться начинает. Лучше уж в сиротский дом. Только кто ее возьмет туда… Была б из дворян, тогда да. А так… Я хоть и мал годами, но уже знаю, что мир жесток и в нем, сирота не нужна никому. Никому…
Нет. Мне нужна! Сам, конечно, сейчас, не в лучшей ситуации, но и бросить девушку не могу. Просто не могу. Она мой единственный друг. Единственный человек, с которым мне нравится быть рядом. Я найду решение. По любому.
Видимо, пауза слишком долгая, потому что из глаз девушки снова начинают вытекать слезинки. Хотя, может снова переключилась на отца, а не из-за моего молчания. Тем более, вот он, лежит недвижимый.
- Маш… Я правда, не знаю. – С трудом поднимаюсь на ноги. Вроде полегчало, но еще мутит немного. – Пока не знаю. Как-то все… Неожиданно. – Чуть покачиваясь, направляюсь в сторону ведра с водой.
Жажда никуда не делась, даже говорить трудно. Срочно нужно попить. Нет, ну ее эту магическую способность. Так недолго и помереть от перенапряжения. Или кровь в мозгу разольется, и все… Как это называется-то? Не помню… На уроке рассказывали, что бывает такое. Сосуды в голове лопаются, и человек умирает. Не… Не хочу. Определенно.
Быстро утолив жажду, возвращаюсь к Маше. Судя по выражению лица, она вот-вот, снова уйдет в себя, замкнувшись на собственном горе.
- Я пока не знаю, но обязательно что-то придумаю. – Вложив в голос как можно больше уверенности, заглядываю в ее глаза. – Но чуть позже, хорошо? – Пытаюсь ободряюще улыбнуться.
Получается не очень. Все же ситуация не располагает к веселью. Совсем.
- Хорошо, Марик… - Тяжело вздохнув, девушка поднимается со своего места и неуверенно, мелкими шагами, подходит к телу отца, усаживаясь рядом с ним прямо на пол и осторожно прикасаясь к его ледяному закостеневшему лицу дрожащей рукой.
- Маш, это… - Черт, как же тяжело подбирать слова. – Дядю Мартына надо же похоронить. – Последнее слово едва выдавливаю. – А я это… Не знаю даже, как и чего…
Тяжело вздохнув, девушка еще разок проведя по мертвенно-бледному лицу отца пальцами, поднимается на ноги и поворачивается ко мне.
- Я схожу к батюшке Архипу, попробую договориться о заупокойной службе, и… - Голос девушки дрожит, плечи ссутулены, - насчет места на кладбище тоже… - Последнее слово произносит едва слышно, со всхлипом. – Ты побудешь с папой дома? Чтоб ему скучно не было…
- А может сделать чего надо? – Мысль, что мне придется просто сидеть, маясь от безделья, рядом с мертвецом, что-то не очень вдохновляет. – Ну… Пока ты ходишь… - заминаюсь, под тоскливым взглядом девушки. – Или вовсе с тобой схожу?
- Нельзя, чтобы папа один в пустом доме оставался… - Видно, что слова даются ей с трудом. – Душа затоскует. Марк, посиди, пожалуйста. Я быстро обернусь…
Мне ничего не остается, кроме как согласится. Мелькнула мысль, что можно оставить Машу дома, а самому до церкви Единого сбегать. На выселках селились в основном последователи этого учения, пришедшего откуда-то с юга. На Руси в основном Велесу, да Дажьбогу поклоняются, но и к другим верам с уважением относятся. То, что дядя Мартын верил в Единого, я знаю… Он и Машу приучил. Но то их дело.
Где церковь я тоже знаю. Не так уж и далеко. Но нет… Маша вроде только-только из ступора вышла, а тут останется наедине с телом отца… Лучше уж я сам посижу.
- Хорошо. Иди. – Провожу рукой по ее щеке. Не удержался… Хоть и растрепанная, и зареванная, но такая красивая.
Развернувшись, никак не отреагировав на мое прикосновение, девушка, быстрым шагом направилась к выходу. Хлопнула дверь, и я остался один на один с покойным дядей Мартыном…
Глава 13
Глава 13
Тихо падает снег… Мы стоим у могилы. Невысокий глиняный холмик, с небольшой пирамидкой из грубо связанных обычной веревкой срубленных неподалеку в лесу жердин, стоящей в ногах зарытого тела дяди Мартына… Мне думалось, что жутко – это находится один на один с мертвецом, под одной крышей…
Нет… Жутко, это немного иначе… Это когда батюшка, настоятель местной церкви Единого, отказывается проводить заупокойную службу, потому что Маше нечем заплатить… Оказывается, все деньги, которые у них с дядей Мартыном имелись, тот забрал с собой, чтобы закупить побольше товара у кочевников… Последнее время, дела в мастерской и магазинчике, шли неважно…А я и не знал…
Как-то, не до того было… А сейчас поздно уже…
Жутко, это когда Маша, считая медную мелочь, вырученную за продажу кукол, и понимая, что не хватает даже оплатить место на кладбище, опускает руки… И потускневшие кругляши, катятся по затоптанному полу, застревая в щелях…
Деньги… Все решают деньги… Я всегда думал, что община последователей Единого бога – дружная семья. Что все поддерживают друг друга… Как бы не так… Маша и дядя Мартын, были тут чужие… Нет, она пыталась по соседям ходить. Занять, попросить, чтобы помогли обиходить тело покойного отца…
Ни одна тварь, язык не поворачивается назвать их людьми, не отозвалась. В лучшем случае, отмахивались… А в худшем… В худшем советовали пойти на паперть, милостыню просить или телом торговать… А ведь всегда Маша отзывалась о них, как о добрых людях. Да и, бывало, что помогала по доброте душевной… Разок даже меня припрягла, когда надо было посидеть со сворой соседских маленьких ребятишек, пока та по делам отлучалась…
Вот так бывает…
Жутко… Жутко, когда я колотил гроб из старых досок, найденных в сарае, а Маша в это время обмывала тело родного отца – единственного человека, которому она была нужна… Хотя, нет… Не единственному… Есть еще я. Вот только… лучше и не вспоминать, что у меня сейчас не все так радужно, как хотелось бы…
Жутко… копая могилу, посреди леса, срывая руки в кровь о черенок лопаты, мне было уже не жутко… Я был зол… До ненависти. Черной, лютой… Но я не могу дать ей волю. Не имею права. Маша… Все дело в ней… Я же чувствую, стоит мне сорваться, начать бросать на людей, и она окончательно сломается…
Мы похоронили дядю Мартына… Без церковной службы, без скорбящих друзей. Вдвоем. Закидав сырой глиной криво сколоченный гроб, и сейчас стоим, глядя, как взрыхленную землю, покрывает белый снег. Девушка молчит, прижимаясь своим хрупким телом ко мне и беззвучно рыдая. Чувствую, как она трясется, но ни одного звука не слышно…
Понемногу смеркается. Зимние дни коротки. Да и погода, резко начинает портиться. Ветер поднимается. В принципе, в полушубке, раньше его носил дядя Мартын, не так уж и холодно. Но все равно, стоять посреди леса, это совсем не дело… Да и Маша явно едва на ногах держится… Считай, с самого раннего утра на ногах, да в суете… И ведь мы за день даже не перекусили ничего… Не до того было…
- Пойдем, Маш.- Чуть тронув девушку за плечо, отвожу взгляд от могилы, поворачиваясь в сторону дорожки, которую мы проторили, таща санки с гробом. Лошадь, чтобы отвезти, найти тоже не удалось. – Темнеет уже. Да и отдохнуть тебе надо…
- Куда? – Маша поднимает на меня затуманенный взгляд, не до конца понимая, что я от нее хочу.
- Домой. Холодно становится. – Негромко, отвечаю. – Пойдем…
Она ничего не отвечает, лишь отрицательно мотает головой. Своим чутьем эмпата, понимаю, что она намеревается остаться тут. На могиле отца… Она все никак не может поверить, что это происходит с ней… И не может принять потерю душой…
А вот это проблема… В раздумьях кручу головой по сторонам. Судя по ее настрою, сейчас любые аргументы, которые я ей приведу, не подействуют. Она плохо воспринимает реальность… Эмоции путанные. Даже утром, когда дядю Мартына только привезли, девушка была адекватней…
А вот сейчас… Мда… Но не оставаться же тут на ночь… Черт, почему никто не учил меня находить правильные слова в таких ситуациях? В общем, я и оказался в таком положении первый раз в жизни, если честно… Как-то так получилось, что мне никого никогда не приходилось хоронить… И слава богам…