— Марк, ты чего? Испугался что ли? — Человек в плаще, снова опускается рядом со мной на колено, чтобы глаза оказались на одном уровне. Съёжившись от холода и страха, не отпуская полу плаща, лишь киваю головой. — Ну ты чего. Бояться не надо. Все будет хорошо. — Тон успокаивающий, но я чувствую в нем легкую фальш и напряжение. — Вот, — мужчина сует руку куда-то под плащ в районе груди и достает клинок, всовывая его мне в руку. — Держи, если тебе станет страшно, просто вооружись и тогда ты сможешь дать отпор любому, кто захочет тебя обидеть. Крепче держи. — Мои пальцы плохо слушаются, и сжать рукоять не получается.
Клинок падает на снег, каким-то странным образом, зацепив острием ладонь. Не сильно, и даже не больно. Так, ерундовая царапина. С удивлением смотрю на нее, не понимая. Но недолго, потому что человек, с которым я шел через зимний лес, вкладывает рукоять клинка в мою ладонь, и своей рукой сжимает пальцы.
— Запомни, Марк, как бы тебе не было плохо и тяжело — этот клинок тебя защитит. — Человек чуть запнулся, будто раздумывая. — А теперь, Марк, слушай и запоминай. Видишь, — Сильные руки разворачивают меня вокруг оси. — Тропинка. Там, как пройдешь, тебя уже ждут.
— Мама и папа? — Вглядываясь в вихляющий след, между деревьев, уточняю у сопровождающего.
— Да, мама и папа. — Как-то печально вздохнув, подтверждает мои слова человек в плаще. — Давай, беги. И не оглядывайся только. Хорошо?
— Хорошо. — Я слишком мал, чтобы понять происходящее, да и предвкушение скорой встречи с родителями, плюс подаренный клинок, полностью занимают мысли.
— Ну все, Марк, давай беги. Только ни в коем случае не оглядывайся и не сходи с тропы. — Чуть подтолкнув меня в спину, последние напутствие дается будто в спешке. — И, главное, не потеряй оружие…
Но я уже сорвался с места, крепко сжимая клинок, поэтому последние слова толком не расслышал. Я слишком мал, чтобы мне показалась странной красная снежная тропа в зимнем лесу и светящиеся лезвие клинка. И даже вой, ни на секунду не прекращавшийся, уже не так страшен. От клинка, зажатого в руке, по моему телу волна за волной, проходит тепло…
***
Ай, черт!
Разжимаю правую руку, в которой стилет, и начинаю махать обожженной кистью, пытаясь хоть немного ее остудить. Вроде, ничего серьезного. Следов ожога на ладони нет. И это хорошо…
Разогревшийся без причин стилет, который чуть не сжег мне руку, выбивает меня из этого странного видения, возвращая в реальность. Чувствую себя препаршиво если честно. Немного кружится голова и знобит. Но уже не хочется умирать…
Выкинув на время из головы видение, стараюсь придумать, чем остановить кровь, по-прежнему стекающую по левой руке. У пограничников должны быть перевязочные пакеты, очень кстати вспоминаю данный факт. Я ж их не обыскивал… Черт. Надо вернуться в помещение.
Вот только… Кидаю взгляд в сторону такой далекой двери. Во всем теле слабость, и я не уверен, что смогу дойти. Да и сколько успею крови потерять за это время. Нужно придумать что-то срочно…
Ремень! Точно. Вместо жгута подойдет. Левую руку уже перестаю чувствовать… Страшно представить, какая там рана, если кровь так хлещет. Мда, ремень… Где бы его взять только.
Хотя, о чем это я? Вот же лежит, опоясывая моего недавнего противника, чуть не отправившего меня на тот свет. Отгоняя воспоминания, не желающие покидать мой разум, наклоняюсь за стилетом, и чуть не теряю равновесие покачнувшись. Но все же удается устоять. Осторожно, одним пальцем, касаюсь рукояти клинка. Хм, ледянющий. И не скажешь, что пару секунд назад чуть руку мне не сжег.
Крепко сжать рукоять и двигать к убитому мной. Наклоняться не решаюсь, боясь потерять равновесии. Голова, пока еще не сильно, но уже кружится. Пытаюсь присесть на корточки, но вместо этого, просто падаю на колени. Короткий взмах клинка и кожаная портупея, удерживающая поясной подсумок на покойном, распадается на две части. По варварский, но возиться с застежкой никакого желания нет совсем. Рукав уже насквозь пропитался кровь. Хоть она уже и не течет сплошным потоком, но до сих пор не останавливается. Да и руку не чувствую совсем. Это плохо. Очень плохо…
Выдергиваю разрезанную пополам портупею из-под тела, по пути сбив подсумок в сторону и тут же, нахлестом, оборачиваю ее выше локтя левой руки. Одной рукой затянуть импровизированный жгут, занятие то еще. Узел получается слишком слабый и все тут…
Беру один конец портупеи в зубы. Теперь уже получше… Пара оборотов ремня вокруг руки, чуть подзатянуть и двойной узел. Кровь не остановилась, ну это мы сейчас исправим. Так, куда я дел стилет, когда ремень брал?
Ага, вот он. Рукоять торчит рядом с ногой. Поднимаю клинок за гарду, и, осторожно, чтоб не отрезать себе еще и пальцы, подсовываю рукоять под импровизированный жгут, так чтобы получилось сделать закрутку. Поворот, еще поворот… Рука окончательно перестает чувствоваться, но и кровь уже не капает. Интересно, это потому что мне удалось перетянуть артерию поврежденную, или просто кровь в организме закончилась? Ха-ха…
Хоть и не смешно… Если кое-чего вспомнить из курса медицины, кажется, что к экзамену по ней я готовился сто лет назад, в какой-то другой жизни, то мое нахождение в сознании, противоречит официальной науке… Из меня, наверное, уже литров десять крови вытекло, а еще двигаться в состоянии. Правда, медленно и печально, но все же… И силы на исходе. Даже шпагу не получается выдернуть, застрявшую в теле последнего из напавших на наше укрытие. Да и черт с ней…
Зафиксировав стилет на манер шины свободным концом портупеи, чтобы не раскрутился, с трудом поднимаюсь на ноги. Обыскивать труп не стал, только подсумок подхватил с земли и все. Вдруг чего полезного найдется. Все… Пора возвращаться в подсобку.
Закрыв глаза, несколько секунд стою, застыв столбом прислушиваясь к собственным ощущениям. Так, на всякий случай. Вдруг, еще какой-то незваный гость нарисуется. Боец из меня, прямо скажем, в данный момент, сильно не очень… Что уж, пора признать — то, что я был одним из самых сильных в лицее, на поверке оказалось одной большой иллюзией. Если бы не неимоверная удача, меня бы уже убили раз десять.
Спасибо моему богу-заступнику и… Остапу. Пока портупею срезал, краем глаза сумел заметить, почему этот, остывающий у моих ног убийца, промахнулся… Он был ранен… Причем серьезно, если судить по дырке от шпаги и кровавым разводам на маскхалате. Да, Остап… Надо же, какой поворот.
Ну, вроде все спокойно… Осторожно, стараясь держать равновесие, но все же качаясь из-за слабости от кровопотери, побрел в сторону входа в подсобку, где меня ждала Маша.
Но одно обстоятельство не дает покоя. Сейчас не самое лучшее для отвлеченных раздумий, но никак не могу выкинуть из головы всплывшее воспоминание…
Тогда, на лесной тропе, я нарушил обе просьбы неизвестного человека. Сначала обернулся, чтобы увидеть, как он, выхватив клинки, преграждает путь огромным зверюгам, с горящими красными глазами, выходящим из леса… А потом — сойдя с тропы…
Да и клинок, который он мне вручил… Это ведь тот самый стилет, полученный от Пал Егорыча, сейчас выполняющий роль шины… Или точная копия. Но нет, почему-то я уверен, что это именно он. Вот только… Как он у меня оказался? Память… Никогда не задумывался над тем, что я не помню момент, когда меня нашел в лесу отец. А вот сейчас, память зачем-то решила выглянуть из-за черной пелены, поманить видением и снова спрятаться за зыбкой вуалью забытья… И все же… Почему-то, мне очень хочется знать, кто был тот человек в лесу…
***
Десять лет назад.
Великокняжеский тракт. Граница с кочевниками.
— Ну, что там Захарий? — Купец Первой гильдии, Афанасий Петрович Строганов, вылез из своего возка, чтобы размяться.
Непредвиденная остановка, да еще и в таком месте, в пяти верстах от засечной черты Союза, настроение ему не поднимает. Караван из почти трех десятков саней, везущих меха из далеких, диких и ледяных западных земель, лакомая добыча для местных кочевников. Посчитай, одних соболей на десяток пудов золотом загружено. А еще иных, менее ценных шкурок, выменянных на разные безделушки у диких племен запада, на такую же сумму. Это если в Великорусском союзе продавать, столько выручить можно.
Если удастся провести караван без потерь, да еще и до латинян, цена и вовсе в заоблачные выси уйдет. Походы на запад, за мехами, дело опасное. Сколько купцов ушло, и так не возвратилось обратно, не счесть. Но коли уж удача на стороне каравнащиков, так весь риск окупается многократно. Можно смело уходить на покой, до конца жизни. Вырученных денег хватит не только детям, но и внукам.
Поэтому, любая непредвиденная задержка, да еще так близко от безопасных земель Союза, сильно нервировала Афанасия Петровича. Вроде, воины-то не суетятся, находясь на своих местах по бокам от возов, но все же…
С ответом, командир охранной сотни, к которому обращался купец, не торопится. Афанасий Петрович, вдохнув полной грудью морозный горный воздух, решает немного размять косточки, уставшие от долгой езды в тесном возке и пройти в голову каравана. Благо, идти недалече. Пяток возов пройти всего.
Не торопясь, прогулочным шагом, купец дошел до головного возка и застыл на месте, поежившись от холодка, пробежавшего внутри. Прямо посреди тракта, перекрывая проезд, лежала громадная туша зверя, размером больше клыкастых медведей, вокруг которой, с интересом рассматривая, ходит сотник. Афанасий Петрович, совсем не разделял спокойствия охраны, не удосужившейся изготовиться к бою.
Он без труда сумел опознать мертвую зверюгу. Волкодлак… И то, что он мертв, не имело никакого значения, потому что эти звери не ходят по одному. Правда, днем они не нападают, да и вообще, редкость, но кто знает…
Все же, любопытство пересилило опаску и купец подошел вплотную к зверю. О волкодлаках ходили такие страшилки, что ужас. Мол, пара таких зверюг, без особого труда вырежет сотню воинов, и даже ран не заимеют. Вот только, давненько о них ничего слышно не было. Тем более в этих местах. Все же, насколько помнит Афанасий Петрович, зверь этот, теплолюбивый и больше на югах обитал. Где его старательно истребляли люди.