— Нет. Я. — Голос, раздавшийся от двери, ведущей в коридор, заставляет меня подпрыгнуть на месте.
Слишком неожиданно раздается. И главное — я не почувствовал вошедшего человека. Вообще, будто и нет его. Но не может же меня собственное зрение обманывать. Человек есть, и я знаю его, вот только меньше всего ожидал здесь увидеть. Кого угодно, даже отца, или Акима, но не… Отшельника.
— Дядь Слав?
— Дедушка?
Наши с Машей голоса слова звучат одновременно. Удивленно перевожу взгляд с дяди Славы, того самого отшельника-лекаря на девушку и обратно. Что-то я совсем запутался.
— Ерофей, иди распорядись насчет комнат для этих двух… — Дядя Слава оборачивается в коридор, отдавая распоряжение тому бугаю, который нас встретил, совершенно не обращая внимания на наши возгласы. — Пусть операционную подготовят и баню. — Это он уже добавляет, оценив наш с Машей вид. — Мда… Красавцы…
Отшельник, в своем неизменном плаще с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, прошелся по кабинету и присел рядом с едва дышащим Ильей.
— Внуча, — видимо убедившись, что тому ничего не угрожает, дядя Слава выпрямляется и поворачивается в сторону Маши. Она, при появлении отшельника вскочила на ноги, но так и не решилась к нему приблизиться. — Ну и что вы тут устроили? Я же просил присмотреть за этим оболтусом, а ты… — В его глазах мелькнули огоньки, а на лице проявилась легкая улыбка. — А, ладно… — Машет рукой.
— Дедушка… Папу убили… — Маша нерешительно делает шаг навстречу мужчине, будто не зная, как себя вести.
Дядя Слава же, подойдя к ней, просто сгребает ее в охапку и прижимает к себе, гладя по голове.
— Я знаю, внуча…Но теперь все будет хорошо, я здесь. Прости, не мог раньше прийти. — Что-то еще говорит, но я уже не слушаю, пытаясь понять, что происходит. А Маша снова плачет. Навзрыд, вжимаясь в широкую грудь лесного затворника.
А я чувствую, как меняются эмоции Маши. Уходит неуверенность, растерянность и напряжение. Она плачет, но с каждым мгновением, ей будто становится легче и спокойнее… А про меня будто все забыли. Так и стою у стола, не зная куда себя деть.
***
Что может быть лучше, после тяжелого дня, и не менее тяжелой ночи, которая все никак не заканчивается, чем хорошо натопленная банька? Наверное, ничего… Вот только, не в моем случае. Это вот Маша, думаю, хорошенько попарится и погреется. У нее то руки целые, в отличие от моих.
С появлением дяди Славы, как-то все так завертелось, закрутилось, что я и словом ни с кем не перекинулся. Пока он утешал разрыдавшуюся Машу, в кабинет набился народ. Меня просто задвинули в угол, напрочь проигнорировав. Распоряжался всем Ерофей. Пара крепких мужиков, положили на носилки Илью, и куда-то унесли.
После появилась женщина лет сорока, которая забрала Машу. Меня по-прежнему никто не трогал. Лишь дядя Слава, отдав какие-то распоряжения Ерофею, уже направляясь к той двери, через которую пришел Илья, кивком головы позвал за собой. Так же молча мы прошли насквозь несколько комнат, в итоге оказавшись на улице. Точнее, во дворе.
— Вот баня. — Дядя Слава показал рукой в противоположный конец вычищенного до голых досок настила двора. — Там тебя встретят.
— Дядь Слав… — Решаюсь все же открыть рот, в попытке выяснить, что происходит.
— Потом, Марк. Давай, иди отмывайся. Одежду, взамен твоего тряпья выдадут и ко мне в операционную проводят. — Отшельник тяжело вздыхает. — Там поговорим.
— А…
— Потом, Марк, все потом. Извини, но воняет от тебя… — Он чуть усмехается. — Будто в выгребной яме выкупался. А с рукой что? — Видимо, только замечает мои висящие плетьми конечности.
— Разрезана.
— Я про другую. И так вижу, что перевязана. А уж в качестве шины использовать «Хранитель душ», так и вовсе оригинально.
— Это не шина. Жгут нечем было затягивать. — Меланхолично поясняю. Отметив, то как мой стилет назван, но не став расспрашивать подробнее. Горячка боя уходила, и я с каждой минутой, чувствую себя все хуже. Слабость возвращается. — А вторая… — Пожимаю плечами. — Сломана думаю.
— В смысле? И ты так спокойно об этом говоришь? — В голосе мужчины мелькает беспокойство. — Сильно болит?
— Да нет, терпимо.
— Ладно. Давай бегом в баню, отмойся, а потом ко мне в операционную. — Дядя Слава, немного подумав, все же оставляет в силе свое предыдущее решение. — Если все это время терпел, то еще десяток минут выдержишь. — Он уже собрался было уходить. — Так, хотя подожди. Вот это я заберу, от греха подальше. Повернись-ка. — Чуть толкает меня плечо, так, чтобы я повернулся левым боком к нему.
Безропотно подчиняюсь, не видя смысла сопротивляться. Черт… Я даже не замечаю движения, не говоря о моменте, когда в руке отшельника появляется почти такой же, как мой, стилет, которым он одним движением срезает импровизированный жгут.
— Не хватало еще, чтоб кто-нибудь его случайно коснулся. — Свой стилет, он уже убрал, а вот мой вертит в руке. — Надо же… Не думал, что он когда-нибудь найдется. — Чуть дергает головой.
Последнюю часть фразы я толком разобрать не смог. После того, как дядя Слава срезал жгут, кровь, до этого не стоявшая в сосудах, рванула вниз по руке, вызвав приступ боли. Но лишь на короткий миг. Потому что боль сменяется головокружением и тошнотой. Чтобы немного прийти в себя, поднимаю голову в небо. Там снова тучи и падает снег… Уф… Вроде легче.
А повязка, наложенная Машей, уже кровью пропиталась… Точно. Маша.
— Дядь Слав, а почему нельзя стилет брать? — Чуть очухавшись, задаю вопрос.
— Потому что, он признает только одного хозяина. Всех остальных — убьет. Это не простой клинок… — Задумчиво вертя мой стилет в руках, погруженный в свои мысли, отвечает он. — Хотя… Ментального мага, усилит. Но такие, как ты одаренные, редкость.
— А вы? — Мне плохо, но важно выяснить. Глядя на то, как абсолютно спокойно проверяет пальцем остроту лезвия, задаю еще вопрос. — Вы тоже менталист?
— Я то… — Отшельник усмехается. — Ну… Так, с тобой не сравнить. — уклончиво как-то.
— Значит, Маша тоже?
— Что тоже?
— Ну, она менталистка?
— С чего ты взял?
— Она этим стилетом одного из напавших на нас проткнула. — Совершенно спокойно выдаю информацию, которая меня обеспокоила после того, как я услышал о его опасности. — И вроде жива…
— Как? Как давно это было? — Отшельник разом стал серьезен и сосредоточен, и от него резко повеяло угрозой. Повернулся ко мне, и, кажется, в его глазах сверкнули молнии.
Утверждать точно не буду. Не в том состоянии. Может показалось.
— Не знаю. В полночь может…
— Так, Марк. Давай, бегом в баню. — Дядя Слава, до этого не особо спешивший, вдруг заторопился. — Там Арсений. Поможет помыться и перевяжет. Потом ко мне.
И тут же отвернувшись, дядя Слава быстрым шагом исчезает за все это время так и стоявшей открытой, дверью оставляя меня в одиночестве. Понимаю, что ничего не понимаю…
Стараясь не выключится, медленно побрел в указанном направлении. Мысли едва ворочались. Я все не мог понять, кого же мне сейчас напоминает отшельник, оказавшийся не таким уж и затворником. Будто бы, совсем недавно видел. Наверно, это от слабости и ранений. Да еще и головой ударился к тому же прилично.
Удивительное дело, но сейчас я спокоен. Совсем недавно, внутри этого постоялого двора, меня хотели убить. А сейчас я совершенно спокойно иду, без охраны и присмотра по двору. В голове никак не укладывается.
На улице, несмотря на отсутствие луны в небе, не так уж и темно. Это из-за снега. Было бы лето, точно бы ни зги не разглядел. Снег…
Как вспышка в голове. Видение-воспоминание. Точнее, воспоминание из того видения…
«…- Запомни, Марк, как бы тебе не было плохо и тяжело — этот клинок тебя защитит. — Человек чуть запнулся, будто раздумывая. — А теперь, Марк, слушай и запоминай. Видишь, — Сильные руки разворачивают меня вокруг оси. — Тропинка. Там, как пройдешь, тебя уже ждут.
— Мама и папа? — Вглядываясь в вихляющий след, между деревьев, уточняю у сопровождающего.
— Да, мама и папа. — Как-то печально вздохнув, подтверждает мои слова человек в плаще. — Давай, беги. И не оглядывайся только. Хорошо? …»
Там… В лесу. Давно-давно. Человек, вручивший мне клинок… Дядя Слава. Пораженный пришедшей мыслью, застываю на месте в двух шагах от предбанника.
Не знаю, чтобы я сделал, если бы в это время, не открылась его дверь и полоса света не упала, рисуя тропу…
— Заходь, малой. Чаво встал. Выстынет же… — Потерянный, механически переставляя ноги, иду на зов банщика, видом заждавшегося посетителя.
Глава 14
— Проходи. — Дядя Слава, встречает меня на входе в операционную, до дверей которой меня проводил молчаливый банщик.
Сам процесс помывки, прошел очень быстро и не особо приятно. Арсений, встретив меня в предбаннике, помог раздеться. Ну, как помог. Просто срезал мои лохмотья с тела и бросил в углу предбанника. После чего, так же, после быстрого осмотра, срезал повязку с зашитой Машей руки и провел в помывочную.
Рана выглядела уже не так страшно, но все равно, шов, покрытый корочкой засохшей крови, аппетиту не способствовал. В парную я, хоть и надеялся, попасть было не суждено. Видимо, банщик, оценив мои повреждения, не рискнул. Потер меня мочалкой, стараясь не тревожить раны. После чего, залил рану, судя по всему, какой-то обеззараживающей жидкость, обмотал свежим бинтом и, вручив махровый теплый халат и меховые тапки, проводил сюда.
Я еще удивился, что меня практически голым снова отправят на мороз, но нет. Просто прошли по длинному коридору и остановились у, даже на вид тяжелой, полностью металлической двери, покрытой по всей поверхности надписями руническим алфавитом. Интересно…
Зачем такая защита, для операционной? Попытался представить, чего можно такого ценного хранить в ней, чтобы такие двери ставить? Я в рунах не особо силен. Так, знаю алфавит, и даже могу с его помощью чего-то записать. Пытаюсь прочитать надписи на двери, но абракадабра какая-то выходит. Явно не русский язык. Да и ладно.