• помогают смириться с реальностью потери, при этом сохранив ценность жизни и ценность себя;
• напоминают, что Вера, Надежда, Любовь – с тобой, но жизнь продолжается вне режима перманентного состояния ожидания Чуда.
Возвращаюсь к притче о блудном сыне, в которой есть еще один главный персонаж: старший брат блудного сына. Он был тот, кого называют «хороший сын»: опора отцу в жизни, в бизнесе; тот, кому можно спокойно передать дело, тот, который по-взрослому относится к своей жизни. Наверняка этот молодой человек переживал за отца, когда младший брат так безобразно обошелся с ним; наверняка его возмущало поведение младшего брата; он осуждал его мотовство; как и отец, считал брата потерянным и мертвым для семьи и для отношений.
И вот, в тот день, возвращаясь с поля после насыщенного трудового дня, старший сын вдруг слышит из дома звуки праздника: пение, ликование. Что-то неприятное шевельнулось в его сердце. Это что-то заставило его остановиться. Вместо того чтобы бежать в дом, узнать причину радости и быть в этой атмосфере ликования, он подозвал к себе одного из слуг и спросил его: «Что это такое?! Что все это значит?!»
Прозвучали его слова как претензия: «Как посмел отец без моего ведома устроить нечто грандиозное?!»
И уж совсем его разозлил ответ слуги: «Твой брат вернулся! Живой и здоровый! И поэтому отец заколол откормленного теленка, поэтому и праздник!»
Молодой мужчина настолько разозлился, что отказался заходить в дом, когда его звал слуга.
Отцу, пребывающему в радости от возвращения «воскресшего» младшего сына, донесли про гнев старшего и про его поведение разобиженного мальчика.
Ложка дегтя в бочку меда.
«Моя опора, мой хороший сын, отказывается разделять радость. Но почему?! Наверное, он просто чего-то не понял, не осознал!»
Отец, надеясь на лучшее, что сможет все объяснить сыну и в отношениях с ним все наладится, встал из-за стола, вышел из дома навстречу старшему, как и выбежал несколько часов назад навстречу младшему.
Пребывая в радости от возвращения младшего, он ожидал, что старший также разделит ее, но отца ждало горькое разочарование: он услышал обвинения, претензии, ложь:
«Я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего!» – ложь: он не наемник у своего отца, но – наследник, не слуга, которому что-то приказывает хозяин, но сын. «Ты – сын мой!» – ответ отца на эту его ложь.
«Ты никогда не дал мне козленка, чтобы повеселиться с моими друзьями!» – ложь: все в доме отца принадлежит и ему тоже. «Все мое – твое, сын мой! И я очень ценю, что ты со мной все эти годы», – так ответил ему отец на эту ложь.
После этого язык старшего сына начал исторгать яд претензий к отцу и агрессии против брата: «Этот сын твой, который расточил все имение с блудницами, пришел, а ты заколол для него откормленного теленка (?!)».
Пренебрежительно, с ненавистью обозначил он младшего брата в глазах отца: «этот сын твой», смачно озвучил его прегрешения и обвинил родителя в идиотизме принятого решения закатить пир.
Таким образом он как бы продиагностировал у отца старческое слабоумие и никудышную память. Его поведение показывает состояние его сердца: он так же, как младший брат когда-то, выключил отца из своей жизни, он в сердце своем лишил родителя права на собственные решения, он отказывает отцу в выборе Любви, Благословения и Прощения. То есть, живя рядом с отцом, он был таким же «блудным».
Боль пронзила сердце отца от осознания, что перед ним – второй блудный ребенок. Взрослый дяденька, который предпочел собственные амбиции, надуманные травмы и обиды здравому смыслу и важным ценностям бытия. Ведь этот мужчина буквально прокричал отцу свои претензии: «Лучше бы этот мой брат так и оставался потерянным и мертвым!»
Ответ отца прямой и без обиняков: «“Надо радоваться и веселиться! Это правильно – радоваться и веселиться! ТВОЙ БРАТ СЕЙ был мертв и ожил, пропадал и нашелся”. Это не посторонний человек, это не “этот мой сын”, но он “сей твой брат”!»
Отец дает шанс своему старшему сыну прийти в себя, опомниться, испытать радость прощения и благословения.
На этом притча заканчивается. Мы не знаем судьбу старшего брата. В своей практике, к сожалению, часто встречаю таких озлобленных на родителей братьев/сестер, живущих в претензиях по поводу распределяемого наследства, они в постоянном поиске «справедливости» в распределении не ими нажитого имущества, они берут на себя право диктовать родителям, кому сколько положено… и ВСЕГДА, при любом раскладе, чувствуют себя «несправедливо обделенными».
Это – не вопрос того, что «должны делать родители, чтобы все дети были довольны». Это – вопрос сердца: будешь ли ты довольным тем, что имеешь, и будешь ли прощать, благословлять и заботиться.
Перед тем старшим сыном из притчи встал именно такой выбор. Я бы очень хотела видеть счастливый конец: старший брат идет на пир, обнимает младшего, а потом, после праздничного ликования, они, трое мужчин, отец и два сына, обговаривают все стороны их дальнейшего совместного бизнеса, и в том числе финансовые вопросы.
…В начале 2000-х мы с мужем Михаилом проводили серию семинаров по природе зависимости для подростков 15–17 лет в детском доме-интернате. С некоторыми ребятами завязались теплые отношения. Они стали воспринимать меня не просто как «лекторшу-профессоршу», а как наставника. Игорю тогда было 16, он покуривал, причем не только табак.
– Я проникся тем, что Вы говорите, – сказал он нам после второй встречи. – А можно я вам иногда буду звонить? Просто так? Нам можно звонить из телефона-автомата внизу, в холле. А то звонить можно, а мне звонить некому…
(Для справки: тогда сотовые не были столь распространены, как сейчас, поэтому связь в основном осуществлялась по проводному телефону.)
Мы с Игорем созванивались раз в неделю, как правило, по средам. Потом он окончил школу, уехал в другой город, поступил в техникум, связь мы с ним потеряли.
…Однажды после семинара в одном из городов к нам подошла красивая молодая пара.
– Вы не узнаете меня?
– Игорь!
Мы обнялись, мужчины пожали друг другу руки, Игорь представил свою очаровательную жену:
– Раечка.
Раечка протянула бумажный пакет с дорогой парфюмерией.
– Это вам. Примите, пожалуйста! От чистого сердца! Вы так много сделали для Игоря. А значит, и для меня, и для нашей дочки!
– Надежда Николаевна, Михаил Николаевич, это – не просто слова, – в глазах Игоря блеснули слезы. – Вы вряд ли помните всех моих друзей из детского дома – из нас шестерых только я остался живой, здоровый, счастливый, на свободе. Это все потому, что я тогда твердо понял для себя: все дело в личном выборе и нечего винить маму с папой, учителей. Пить или не пить – я решил и не пью. Заниматься сексом с доступными девчонками или ждать по-честному свою, любимую жену – я решил, и я дождался. (Раечка прижалась к нему, улыбнулась, ее ямочки на щеках очаровательно заиграли.)
Прощать родителей или злиться – я решил, и я простил, и моей матери, которая с новым мужем обитает на севере, каждый месяц доставкой заказываю пиццу, чтобы напомнить себе, что я ее простил и благословил.
(Игорь нежно провел рукой по волосам Раечки.) Вы знаете, это мне помогает особенно ценить и любить свою любимую жену, ее маму и папу, которые стали нашей дочке такими классными бабушкой и дедушкой, а мне – родными людьми.
Встречаясь с подростками в возрасте от 12 до 19 лет, я всегда им напоминаю, что:
• семья – это та самая социальная группа, тот самый круг, в котором ты учишься любить, прощать, заботиться, признавать свои ошибки и совершенствоваться… или не учишься (если решил дистанцироваться в обиды и претензии);
• воспринимай родительскую семью, в которой ты пока находишься, как тренажер для приобретения важных навыков человечности и взаимодействия;
• как только ты вышел за пределы детства (преодолев 10–11 лет жизни), поговорка «жизнь в твоих руках» работает без сбоев: что ты сам выбираешь в отношении себя и близких людей, так и будут строиться твои социальные связи, в том числе и внутри семьи;
• пользуйся чудо-перспективами работы над собой после того, как у тебя открылись глаза на несовершенство твоих родителей.
Когда ты родился, твои мама и папа несли полную ответственность за детско-родительские отношения. Постепенно, по мере твоего роста, ты тоже включался в процесс. Начиная же с подросткового возраста акценты ответственности за качество взаимоотношений с родителями резко смещаются.
Весь будущий арсенал взаимоотношений теперь напрямую будет зависеть от того, что выбирает САМ человек [25, 30].
Родители, что могли, дали; как могли – воспитали; чему могли – научили; что знали – передали. До 18 лет, правда, они перед законом несут ответственность за то, чтобы ребенок был одет, обут, социально безопасен и образован, но в этико-моральном ключе формирования внутренних убеждений все зависит исключительно от личного выбора юноши или девушки.
К сожалению, зачастую подростки выбирают опцию агрессировать против «токсичных родителей», высказывать им разные претензии, поучать и указывать им «место», и все это исходя из «выкопанных» травм. Занятие тупиковое, разрушительное и губительное, но попытки склонить меня к выражению сочувствия по поводу «травмированности» встречаю постоянно. Например, такие:
• «Я хотела заниматься танцами, а меня родители засунули на скрипку!»
• «Я пришла к маме с вопросом, а она меня отправила куда подальше, потому что, видите ли, устала!»
• «Отец, помню, когда учил со мной физику, постоянно орал и давал “леща”…»
Благодаря тому, что я активна в соцсетях и они являются моей визитной карточкой, ко мне редко обращаются люди с «вывернутыми наизнанку ценностями». Дело в том, что я не ставлю перед собой задачи «пиариться», «продвигаться», «монетизироваться». Цель моя – насколько это в моих силах – защищать любимую профессию, развенчивая разного рода чушь. Мои соцсети – площадка для единомышленников, а не дискуссионный клуб, где могли бы резвиться хейтеры – их я «баню» сразу (хотя специалисты по развитию и монетизации соцсетей говорят, что именно хейтеры – важное условие для быстрого роста числа подписчиков). Сразу таковых отсылаю «в бан», как и тех, кто на моем аккаунте пытается пиарить себя и циничные утверждения по типу: