(Как же больно ей!)
Голос девушки срывается, дрожит, но она задерживает дыхание, делает глубокий вдох и долгий выдох (владеет методами физиологической саморегуляции), разжимает кулаки, расслабляет кисти, трясет ими, таким образом сбросив напряжение, и продолжает, понизив тон голоса:
– Это из-за нее все! Я даже полюбить никого не могу! Хочу замуж за прекрасного человека, он мне предложение сделал, а я полюбить не могу! Женой, мамой быть не хочу, ведь я вся съедена изнутри! Никак не выходит проработать эту травму, которую мать тогда мне нанесла!
(И опять про травму, как будто пластинку заело…)
– Что такое произошло четыре года назад? Что побудило вашу маму открыть эту тайну?
– Отец ушел к другой женщине! Мой папа ушел – он всегда был мне папой! Он всегда относился ко мне как к дочери! Он тогда, 18 лет назад, простил мать, потому что любил ее, он никогда не выдавал этой тайны! Зачем она мне ее выдала?! Причем сделала это именно тогда, когда мне было так больно: когда папа ушел к своей медсестре, которая его окрутила, и даже не посмотрел ни в мою сторону, ни в сторону моего старшего брата…
Девушка замолчала. Видно, что она изо всех сил старается не разрыдаться. Немного помолчав, продолжает (голос стальной и жесткий):
– А вечером, когда мы с ней вдвоем пили чай, мать мне все это и выдала… Ну не дура ли?
Девушка закрывает лицо руками на несколько секунд, прижав ладони к глазам. Опять берет себя в руки. Опять стискивает кулаки. Распрямляется. Смотрит на меня сверху вниз:
– И вы будете по-прежнему утверждать, что это я выбрала ее ненавидеть? Или же все-таки она сделала все для того, чтобы я ее ненавидела?
– Я могу сказать, зачем ваша мама так с вами поступила.
В глазах девушки – изумление, недоумение, вопрос.
– Я скажу, зачем она это сделала, – повторяю я. – Хотите?
(Господи, помоги мне сейчас скальпелем жесткого слова разбудить ее, вскрыть нарыв.)
Не дождавшись ответа, я немного помолчала, настроилась, чтобы включить в свой голос и в интонацию эмоции девушки, ее боль и отчаяние, потом произношу:
– Ваша мама видела, как плохо вам, ее дочке. Она видела, как каждую клеточку души ее любимого ребенка раздирает от невыносимой боли из-за предательства дорогого человека. И тогда мама решила сделать дочке еще больнее, прямо изо всех сил – удар! Еще удар! Получай, дорогая!
Девушка отступила от меня в ужасе:
– Вы в своем уме?! Да нет же! Нет!
– Конечно, нет, – сказала я уже спокойным голосом.
Девушка трясет головой, прижимает к вискам указательные пальцы. (Неужели мне удалось разбудить ее разум?!)
Пауза. Я задаю вопрос:
– Так почему мама пошла тогда на этот непростой для нее разговор?
– Не знаю.
– Подумайте. Вам тогда сколько лет было?
– 14.
– А маме?
– 36… Нет… 37.
– Молодая женщина, преданная мужем. Мужчиной, который, благородно простив ее 18 лет назад, бросил сейчас, разрушил семью, предал жену и детей. Может ли она быть уверена, что история 14-летней давности не всплывет в лживом свете?
– Нет…
– Так зачем она это сделала?
– Чтобы уберечь меня?
(Полуутверждение/полувопрос… – начинает размышлять девочка… Ну же, давай, давай! Сбрасывай с себя лживый мóрок, освобождай свой разум от хитроумного вранья!)
– Мама стремилась уберечь вас… от чего?
– От лжи.
– Потому что?..
Пауза. Девушка молча смотрит на меня.
– Потому что… очень любит меня…
Пауза.
– …И потому что она хотела, чтобы я… услышала ее версию.
Пауза.
– …И потому что она надеялась, что я ее пойму, а я…
Девушка всхлипывает. Вокруг нас по-прежнему тишина. Все молча наблюдают эту сцену.
– Вас как зовут?
– Даша. Мама всегда называла меня Данечкой… И сейчас так называет. А я психую…
Даша достает из сумочки бумажный носовой платок, высмаркивается. Смотрит мне в глаза. (Взгляд хороший. Пытливый. Вдруг на лице появилась тень. Раздражение.)
– Но почему мне никто за эти четыре года ничего такого не сказал?! Зачем было разбирать мамину «фигуру» все это время?! Зачем?
(Девочка моя, ты – очередная жертва разрушительной техники «фигура матери» – неиссякаемого источника прибыли для практикующих ее.)
– Вы же сегодня слышали, как я разбивала в пух и прах современную популярную чушь про «детские травмы»?
– Конечно, слышала! Именно это меня и триггернуло. А теперь я вижу, что все эти годы психолог меня разводила, как дуру последнюю!
(Опять начала заводиться.)
– Не советую переключать свою ненависть на другой объект. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Помните такое правило?
Кивнула.
– И еще помните: бесполезно меняться каютами на «Титанике», когда он тонет. Спастись можно, только сев в шлюпку. Поэтому не надо перемещаться из каюты в каюту на тонущем корабле под названием «ЧУШЬ». Главное – вам больше не нравится быть жертвой этой чуши.
– Так что делать-то мне? – на глазах Даши опять появляются слезы. – Как мне теперь жить с этим? Я маме так много боли принесла!
– Ну вот! Теперь и себя объектом для ненависти сделали. Как же вам в этой чуши жить-то нравится!
– Да не нравится мне вовсе!
(Девочка проснулась!)
– Ну, в таком случае предлагаю завершить ваше пребывание в перманентном поиске объектов для нападения!
– Хорошо, не буду их искать, – улыбнулась девушка.
(Какая же у нее светлая улыбка!)
Даша повернулась, чтобы уйти. И вдруг – порыв, она бросается ко мне:
– Можно я обниму вас? Вы даже не представляете, что я сейчас чувствую!
(Представляю, дорогая моя! И знаю, как это сладко, когда приходит осознание и начинаешь ощущать вкус прощения и благодарности своей маме.)
Будто бы прочитав мои мысли, Даша спросила:
– Как вы думаете, еще не поздно начинать бутерброды готовить живительные?
– Это никогда не поздно…
…Мой поезд отправлялся в четыре часа утра. Даша с мамой пришли меня провожать.
– Благодарю вас! – сказала Дашина мама.
– Я люблю вас! – сообщила Даша.
И мы просто обняли друг друга на прощание.
Я очень люблю свою профессию.
Психология – наука о душе («психо» по-гречески – «душа»). Эта наука очень уязвима, потому что ее чистота напрямую зависит от личности человека, который ее практикует. И от его профессионализма. А в настоящее время, к сожалению, психологами порой становятся без классического базового образования: через курсы (продолжительностью от нескольких недель до нескольких месяцев) – это как если бы вы начали изучать иностранный язык с диалектов, сленга или нецензурной лексики. Понятно, что не помешает знать и такую сторону языка, особенно если имеешь дело с разными категориями людей, но не она должна быть базой.
В результате возникает «сектантское» отношение к науке – через призму пройденного курса (или нескольких). Новоиспеченные психологи получают понимание лишь отдельного направления и преломляют психологию как науку, в том числе и разного рода исследования, через видение конкретного преподавателя.
Это все равно что язык рассматривать исключительно через призму правил расстановки знаков препинания (пунктуации), медицину – через призму проктологии и ее задач, философию – через призму раннего Аристотеля, а физику – через призму теории относительности Эйнштейна.
Сектантское мышление в любой науке агрессивно и бесперспективно. Такой специалист – «сектант» не способен к синтезу и анализу информации (ее у него просто нет); он, как лист на ветру, перемещается с одной теории на другую, более популярную, поглощает любые «хайповые» идеи, которые монетизируют его деятельность.
В психологии такие «практики-сектанты» производят разрушающее действие. А монетизация детских травм – бизнес вне конкуренции.
Таковые «бизнесмены», как правило, действуют по франшизе, которую получают на курсах по привлечению клиентов. Обучить человека пользоваться какой-то техникой проще, нежели предоставить ему фундаментальные знания о множестве подходов, направлений и школ в психологии, научить мыслить, проводя синтез и анализ полученной информации. На это требуется время. Невозможно за несколько недель или месяцев подготовить хирурга. Невозможно за это время подготовить и психолога: душа – более тонкий механизм, чем кость или почки («психо» – «душа» [греч.], «психолог» – человек, работающий с душой).
При наличии базового образования такие краткосрочные курсы повышают квалификацию. При его отсутствии они штампуют «ремесленников» как, например, мясников или сантехников. Хотя я здесь сделаю оговорку: хороший сантехник – на вес золота, если он настоящий профессионал своего дела, а не новичок после курсов.
Психологи без классической образовательной базы, не вдаваясь ни в суть, ни в происхождение информации, разными голосами – мужским и женским, басом и сопрано, молодым и старым – говорят одно и то же, и в результате даже самая большая глупость начинает восприниматься как истина в последней инстанции.
«Дети не просили себя рожать».
«Воспитывать надо только любовью, наказание опасно».
«Надо двигаться с ребенком в том направлении, которое удобно ребенку».
«Энергия движется не снизу вверх, а сверху вниз, родители должны заботиться о детях, но не наоборот».
«Поворачиваясь к родителям лицом, ты стоишь спиной к своим детям, и они поэтому неуспешны и болеют».
«Если хочешь продлить свою молодость, окружи себя молодыми людьми и откажись от прежнего окружения».
«Не трать свою жизнь на тех, кто тебя критикует. Будь только с теми, кто тебя поддерживает».
«Если ты переросла мужа, пора разводиться, чтобы он не стал якорем».
«Исцели своего внутреннего ребенка» (порой это похоже на расщепление сознания).
Все эти постулаты, транслируемые в массы по какой-то преступной методичке, разрушающей семьи и отношения между людьми, идут в противовес общечеловеческим ценностям и законам Любви, данным Свыше и из