Он попался в руки алатырьцам и ему поджарили мозги на глубинном отчётном сканировании. А всё остальное лишь горячечный бред его хорошо прожаренных мозгов. И капитан Зенин не поступал странно и совершенно необоснованно, отпустив его на Землю с чудным заданием. И совершенно нетрадиционный метод заброски на Землю агентов, словно неведомых личинок насекомых или яиц ящеров. И уж подавно не было встречи с чужими монстрами, которые умеют проходить сквозь стены, словно это не бетон, а лёгкая ширма из пергамента. И неведомого оружия… И неубиваемости разрывной пулей… И розово-серых тварей, бегающих по потолкам… И… Ничего этого просто не было. Он очнулся в лечебнице какой-нибудь тюрьмы Государства Алатырь и его ждёт серая и невесёлая действительность. Вот сейчас откроется дверь и войдёт какой-нибудь тюремный медик для того, чтобы убедиться, что пациент готов к дальнейшим пыткам или казни.
Дверь палаты отворилась, и Никсон даже вздрогнул от такого совпадения своих мыслей и действительности.
Человек, вошедший в камеру, выглядел совершенно невзрачным представителем лабораторных крыс. Тощий, с узким острым подбородком, длинным горбатым носом и болезненно-желтой кожей. В дополнении к этому его одежда состояла из какого-то мешковатого и бесформенного костюма, сидящем на нём словно на вешалке.
– Не будем тратить время на прелюдии, – заговорил тощий, неожиданно сильным каркающим голосом. – Кто вы?
– Хороший вопрос, – улыбнулся Никсон, хотя ему сейчас было совсем не весело. – Вас что конкретно интересует? Расовая принадлежность? Пол? Имя? Сексуальная ориентация? И с какой целью вы всем этим интересуетесь?
– Напрасно вы потешаетесь, – ответил тощий без тени раздражения. – В вашем положении не ликовать, а панихиду заказывать надо. Я не стану вести с вами долгих бесед. Не хотите строить диалог – неволить не станем. Просто возьмём информацию сами. Итак, зачем вы ворвались на нашу территорию? Кто вас послал?
Майкл ощутил себя в состоянии шахматной фигуры, которую заперли со всех сторон, и любой ход влечет за собой неумолимую гибель. Но и не делать этого хода также невозможно. К тому же, он убедился в тщетности надежд на то, что всё произошедшее с ним всего лишь горячечный бред. Хотя оказаться в застенках алатырьской тюрьмы могло стать не лучшим вариантом. И как тут выбирать из двух зол наименьшее, когда куда не кинь, всюду клин…
– Я простой наёмник, – решился Малыш, выбрав единственно верную для него сейчас линию разговора. – Я ничей.
– Наймит? – удивился тощий, явно не ожидавший столь быстрых ответов, да и вообще, похоже, не ждущий от пленника готовности идти на диалог. – И кто же ваш наниматель?
Мысли в панике заметались в черепной коробке Никсона. Его предположение о том, что все последние события лишь плод его больного воображения, покачнулось. Ведь если предположить, что он в алатырьской тюрьме, то вряд ли местный медик станет вести такого рода допрос. Его просто никто не уполномочит на такое. Да и, проведя отчетное сканирование, алатырьцы наверняка получили всю необходимую информацию. Значит, вновь правдоподобным становиться, что все эти события – безумная явь. А если все же это очередная проверка майора Зенина…
– Я сам не знаю наверняка, – сознался, практически не кривя душой, Никсон, понимая, что он действительно практически ничего не знает о Славомире Зенине. – Какая-то алатырьская служба.
Ничего иного, как честно отвечать на вопросы, Майклу не оставалось. Так он, по крайней мере, получал шанс поймать удачное стечение обстоятельств и момент для своего спасения. В противном случае его просто прикончат, как ненужный мусор. И хорошо, если сделают это гуманно – элементарно выбив мозги выстрелом. А ведь не исключается возможность варианта с новым отчетным сканированием, которое принесёт новые муки и боль.
– Алатырьцы? – переспросил тощий, и Малыш вдруг заметил, как странно шевельнулось его лицо, будто «потекло» на миг, потеряв при этом свою четкую форму. – А им-то что от нас нужно?
Майкл во все глаза смотрел на стоящего перед ним человека, боясь отпустить на волю свои фантазии и домыслы. Вновь целый ураган подозрений завихрился в его голове. Если зрение не подвело его, то перед ним сейчас стоит человек в маскировочном нанокостюме, который позволяет совершенно неузнаваемо изменить внешность в него облачившегося. Но это само по себе напрямую приводит к мысли о том, что вопросы задает некто, кого Малыш знает. Иначе какой смысл незнакомому человеку менять свое лицо с помощью нанокостюма, если его черты и без того не знакомы пленнику. Но, кто мог скрываться за слоем умных запрограммированных частиц?
– Что? – встрепенулся допрашивающий, ощутив изменившееся состояние пленника. – Что не так?
Он провёл ладонью по лицу, словно умываясь, потом, вдруг, успокоился и даже изобразил подобие улыбки.
– Вы очень внимательны, – его голос наполнился новыми, более густыми интонациями, а слова зазвучали с каким-то жестким, незнакомым акцентом. – Видимо, вы тоже не совсем тот, за кого себя выдаёте. Впрочем, хороший наёмник должен быть внимательным, чтобы не пропустить приближение смерти. Вы хороший воин…
Тощий несколько секунд молчал, рассматривая Никсона, потом глубоко вздохнул и продолжил:
– Какую задачу поставил перед вами ваш наниматель?
– Самую незатейливую, – четно ответил Майкл, ощущая, как от нехорошего предчувствия волосы по всему телу становятся дыбом. – Я должен всё здесь уничтожить.
– Понятно, – кивнул тощий. – Но, для того, чтобы уничтожить нас здесь, одного, пусть даже очень хорошего воина недостаточно.
Лёгкая дрожь пробежала по лицу тощего и Майкл, понимая, что от нервного напряжения просто сходит с ума, решился:
– Вы не могли бы снять эту дурацкую маску, – попросил он, сам удивляясь тому, как умудряется сохранять внешнее спокойствие. – А то меня это очень сильно нервирует.
– Действительно? – удивился тощий. – А я всегда был уверен, что мне отлично удаётся этот образ.
– Вы себе льстите, – заверил Малыш безжалостно, внутренне боясь продолжения, вернее боясь увидеть какое-то знакомое лицо. Ему вдруг пришло в голову, что все вокруг – это уже вовсе и не Государство Алатырь, а странные и жестокие игры его соотечественников. Малыш ни сколько не сомневался, что многие спецслужбы Федерации вполне способны на такие эксперименты.
Тощий несколько секунд пристально смотрел на Никсона, словно решал его судьбу. Потом его черты размылись, как растаявший на солнце пластилин, вся его фигура стала подвижной, раздалась вширь… Малыш смотрел на эти трансформации, раскрыв рот, хотя, обращаясь с последней фразой к собеседнику, ожидал чего-то подобного. Вот только не предполагал масштабов изменений. Более того, он до последнего был совершенно уверен, что перед ним человек, скрывающий своё истинное лицо под нанокостюмом, который позволял абсолютно достоверно имитировать не только внешние черты лица, но и температуру кожи и её свойства при тактильном контакте. Нанокостюм практически невозможно распознать, не имея под руками специального оборудования или рентген-аппарата. Да и то, последний мог помочь только в том случае, если оператор целенаправленно ищет человека в маске и анализирует толщину мышечных и кожных покровов черепа. Такое под силу только специалисту высокого уровня или специальным программным комплексам.
Через несколько мгновений никаких сомнений относительно того, что тощий не относится к человеческой расе не осталось. Перед Майклом стояло высокое и крепко сложенное существо. Отдалённо визитёр напоминал сейчас тех особей, с которыми Малыш недавно сражался в коридорах базы. Только немного более сухое сложение, да строение головы…
Голова этого существа была совершенно иной. Никакой растительности, никаких глаз или ушей, никакого разделения на лобную, челюстную или какую бы то ни было еще части. Только гладкий отблеск чего-то напоминающего плотный хитин. Да тонкая широкая прорезь рта, не показывающая никаких признаков наличия зубов. Кожа, покрывающая всю видимую поверхность тела существа, имела бронзово-золотистый глянцевый цвет. Казалось, всё существо это отлито из неведомого металла. Теперь человеческий костюм больше не висел нелепо на значительно уплотнившейся фигуре, но вот вид золотого существа в костюме стал еще более странным и нелепым.
– Я предстал перед вами в своём истинном обличии, – промолвил едва слышно собеседник. – Теперь ваша очередь раскрываться. Мы не видим смысла, проводить отчетное сканирование, потому, что уверены, нам не удастся обойти блокировки вашего мозга. Но мы обязательно найдём иной не менее действенный метод получения информации. Не усложняйте все и нам и себе. Вы проиграли, так примите это как свершившийся факт. Зачем вас послали сюда? Меня интересуют даже неподтверждённые ваши домыслы.
– До недавнего времени я был уверен, что иду с заданием на тайную базу радикальных исламских боевиков, которые готовят большой теракт, – вновь не стал утаивать Никсон. – Вполне возможно, что всё именно так и обстоит. Может быть, вы сами не совсем верно выбрали метод маскировки? А, может, вам стоило не как бандитам приходить в наш мир, а вполне официально? Или ваши цели не по душе придутся людям?
– Много вопросов, – отрезал чужак, явно не собираясь отвечать. – Тем более, много для того, кто провалил свою миссию и стоит на пороге вечности.
– А я верю в теорию реинкарнации, – усмехнулся Малыш, чувствуя появление куража. – И рассчитываю, возродившись, вновь вернуться и довершить начатое.
– Глупо, – заключил чужак, теряя, видимо, интерес к беседе. – Как и многое у вас, людей. Вы не можете дать нам никакой интересной информации, кроме той, которую уже дали. Значит, вы не имеете никакой ценности.
Малыш словно услышал в голове – «Мат!», понимая, что действительно ничем не может, да и не хочет заинтересовать этого золотистого урода. Они прилетели на его планету как воры, под прикрытием, и при этом называют его глупым.
В памяти Никсона неожиданно всплыл образ майора Лукина и его фраза: «… очень большие игроки играют в эту игру. Они перемешивают, тасуют эти карты живых душ. А ты, рядовой Никсон, и твои друзья как раз и являетесь этими картами. Кто-то серьезнее, а кто-то, как ты, просто мелкая разменная монета в этой большой игре». А еще Лукин говорил, с похожим на этого чужака пренебрежением: «… ты настолько глуп, что полез в эту драку, даже являясь наполовину трупом». Напыщенные фразы, полные пренебрежения и презрения к окружающим, стоящим ниже его по социальному положению. Но Майкл жив, здоров и полон сил. А где сейчас майор Лукин? Он остался далеко в прошлом, с головой насаженной на стойку ограждения в общественном туалете космопорта…