Две девушки в шелковых тканях, едва прикрывающих прелести их тела, нежно обвивали могучую шею вожака. Одна, что-то мило шепча ему на ушко, тоненькой изящной ручкой коснулась щеки. Мягкая ладошка скользнула по шее и утонула в массивных зарослях на груди здоровяка. Он щерился в нежной улыбке, как матка ползуна, перед неутолимым желанием отведать свеженького мяса.
Кроме женщин и вожака у костра сидели еще двое. И эти двое вовсе не походили на заправских кречетов или обычных бандитов. Один худощавый, в черном плаще и шляпе с широкими полями, которая полностью скрывала лицо. Полы одеяния были откинуты назад, что давало возможность разглядеть торчавшие рукояти пистолетов, покоящихся в кожаных кобурах на широком ремне с патронташем. Они были костяные, с выгравированными рисунками ветвящихся стеблей с маленькими лепестками и знаком шестеренки с распятым внутри человеком или мутантом. Второй темнокожий, с множеством плетеных косичек на голове. В ушах кольца, а на груди амулет из косточек маниса и игл катрана. В меховой безрукавке, за его спиной торчала рукоять широкого ножа, так же сделанного кочевыми племенами из плавника катрана. За поясом духовая трубка, на боку чехол с дротиками.
– Ну ты и даешь, Шаман! Смог почти мертвого монаха на ноги поставить. – Обратился Выдра к человеку с косичками. Значит, это был Шаман, лекарь и колдун. Такие как он могли многое и знали секреты сил великих водорослей Донной пустыни.
– У него своя сила внутри, вот тут. – Шаман ткнул себя в грудь пальцем. Его раскосые глаза сверкнули искрой костра и снова стали темными, почти невидными в ночной мгле. – Он сильный воин, Выдра.
– И что ты стоишь, а? Падай у костра, разговор у меня к тебе имеется. Или ты грешным делом подумал, что мы, кетчеры, добрыми и милосердными стали? Что решили спасти твою заблудшую душонку? – Он развел руки в стороны и снова улыбнулся, показав ряд черных гнилых зубов. – Нет, мы, конечно, и не надеялись на такую находку. Сам жрец-каратель! Это звучит громко. Да и с Орденом нам проблем не надо. Только, как я понял, ты больше не жрец, если в тебя свои же монахи стреляли.
Я присел на расстеленную шкуру. От костра повеяло жаром, на спине появились капли пота, которые тут же скатились вниз. Шум в голове нарастал и становился просто невыносимым. Хотелось взвыть как панцирный волк, перескочить через костер, наброситься на вожака, выхватить пистолет из кобуры незнакомца и всадить пару свинцовых малышек прямо в голову кетчера или просто размозжить ее рукоятью.
Я прогнал накатившую волну мыслей прочь, не давая им овладеть моим, и без того одурманенным, разумом. Определено Шаман опоил меня каким-то зельем. Иногда перед глазами все плыло и лица сидящих у костра людей размывались, превращаясь в длинные языки пламени.
Боль в руке сильно ужалила, на лбу появились капли пота, внутренняя дрожь, словно взбесившийся механизм забилась в новой порции конвульсий. Я тряхнул головой.
Вожак стаи кетчеров что-то говорил, потом Шаман пытался что-то объяснить. Я их не слышал, только плывущие в пламени лица и беззвучно открывающиеся рты. Мне кажется, я на мгновение потерял сознание. Сильный запах какой-то гадости вновь привел меня в чувства. Передо мной на коленях сидел Шаман, он держал в руках ветошь, которая слегка тлела, испуская зловонный дым. Кочевник что-то причитал, подвывая, как голодный волк. Он помог мне приподняться, присел рядом, продолжая дымить своей ветошью.
– Что монах? Пришел в себя? Неужто ты меня испугался? – Выдра, держа в руке фляжку, скалился в своей неизменной улыбке. Незнакомец коснулся его плеча, дав знак, что сейчас будет говорить он.
Заколдованный дым Шамана привел меня в чувство, слабость улетучилась без следа, как лужи воды после сезона дождя. В голове было пусто и легко, боль в руке и всем теле словно отступила, сдав свои позиции. Ясно, что это было только на время, пока дурманящий аромат горевшей травы действовал как нейтрализатор.
Незнакомец указательным пальцем поднял полу шляпы. Его светло-синие глаза уперлись в меня. Что-то в нем было не так, не похож он был на рядовых обитателей этих мест. Его лицо было белым, вытянутым со впалыми щеками и носом, тонким и длинным. Волос я не видел, их скрывала широкополая шляпа. Гладко выбритый подбородок, лишь тоненькие рыжие усики едва прикрывали верхнюю губу.
– Я здесь для того, чтобы вы достали мне одну вещь. – Незнакомец выудил из-за пазухи плаща трубку. Из кисета, что покоился на ремне сбоку, достал щепотку табака, забил ее в трубку и раскурил от головешки из костра. – Так вот, эта вещь лежит здесь под нами в подземелье. Она нужна мне, как никому другому и за нее я готов отвалить приличные деньги.
Выдра с любопытством смотрел на незнакомца. Шаман что-то продолжал завывать, словно полностью отсутствовал при этом разговоре. Незнакомец снова посмотрел на меня и выпустил струйку дыма.
– Я-то, тут причем? – удивился я.
– Не все так просто, мой друг. В этой жизни бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Интересно, так часто любил выражаться Насо Грей. И вот теперь так же говорит этот незнакомец.
– Не спорю, тебя сильно потрепало, ты теряешь сознание. – Он пустил дым в сторону от вожака, повернув голову. На его шее была татуировка почти такая же, как и на рукоятях пистолетов. Большая шестеренка, внутри которой распятый человечек.
– Но мы не знаем что там в этих, Богом забытых, подземельях. Какие существа и мутанты поджидают нас? А кто как не монах Ордена Чистоты, каратель, способен противостоять любой твари созданной этим миром после Погибели. Поверь, монах, тебя давно бы разорвали на части двумя мотоколясками, если бы не мое присутствие и не моя миссия. Поверь, то что делаю я, несет свет всей Пустоши.
Что нес этот незнакомец, свет или тьму, я не знал. Только передо мной поставили выбор: или я пойду вместе с людьми Выдры в подземелье, или меня убьют. Умирать не хотелось вовсе. Тем более, затея с поиском какой-то вещи для человека с татуировкой на шее сильно заинтересовала меня. Да и Шаман мог мне помочь со здоровьем только в том случае, если я соглашусь. Выбирать не приходилось. Нужно было действовать и действовать решительно. Как говорил мой старый наставник: «Быть, или не быть, вот в чем вопрос». Наверное, быть.
Глава 6. Встреча
Еще один день сезона дождей подходил к концу. Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч и багровым светом покрыло все вокруг: песочную гладь, темные силуэты заброшенных развалин, покореженные остовы сельскохозяйственной техники, словно вдыхая в эту пустоту капельку жизни. Яркие лучи, протянувшись от горизонта, упирались в остатки сгоревшего сендера, придавая ему особый устрашающий вид. Он сгорел дотла, над ним едва заметно курился дымок.
Но караван Митха так и не появился на горизонте. Может, разведчики сильно оторвались от основного каравана, чтобы заранее подготовить место для приема. И теперь Злобный вместе со своей сворой тихо пробирается через просторы выгоревшей степи. Этот ответ, безусловно, радовал, но внутри, словно заноза, мучило чувство опасности. Я давно привык ориентироваться на свои ощущения, и они не раз помогали мне в сложных выпадах судьбы. Вот и теперь, как-то по-особому ныла рука, шрамы на теле, словно ожив, отдавались легким покалыванием. Что-то предвещало мне о возникновении реальной опасности. Хотя, противостояние своре работорговца Митха, было достаточным аргументом для тревоги.
Закат догорал, и вместе с ним уходила красота, что так молниеносно ворвалась в этот унылый пустынный пейзаж. Тучи на небосводе стали черными и пугающими. Где-то вдалеке вспыхнули искрящиеся молнии, сопровождаемые едва слышимыми раскатами грома.
Я сидел на крыше приземистого амбара. Крыша совсем прохудилась, местами виднелись огромные прогнившие дыры. Я снова посмотрел вдаль. Горизонт по-прежнему был пуст. Стараясь не провалится ногой в очередную дыру, я сделал шаг. Вся крыша, словно живая, ответила легким покачиванием. Надо спускаться, а то крыша даст слабину, и мое тело с грохотом упадет на каменный пол.
Я взглянул вниз. Ветер уныло подвывал, гоняя по внутреннему двору фермы перекати-поле, большое круглое образование из высохших растений Пустоши. Оно, словно мяч, катилось по песку, подпрыгивало на неровностях поверхности, упиралось в выступающие камни, изо всех сил стараясь преодолеть эту преграду.
Я вдыхал полной грудью аромат воздуха, который после дождя был по-особому чист. Ноздрей коснулся едва уловимый запах чего-то нового, до этого здесь, на ферме, не встречавшегося моему носу. Он, нарастал и из разряда запахов переходил в определенную вонь. Что-то в этом смраде было знакомым. Только что?
Принюхиваясь, я стал приближаться к краю крыши, где примостил деревянную лестницу. Руку прострелило новой болью, такой сильной, что я невольно скривился в гримасе, сильно стиснув зубы. Внутри проскочило легкое волнение. Я снова оглянулся, всматриваясь в песчаную полоску горизонта. Там при свете догорающего заката по-прежнему было пусто. Но, этот запах? Точно, так разит от промчавшихся несколько дней манисов. Только тут их нет. Здесь вообще никого нет. Вокруг одна сплошная пустота. Лишь вдали, едва заметно, виднелись скитающиеся стаями голодные пустынные псы и горбатые гиены.
Я скинул с плеча карабин, присел, вслушиваясь в тишину, что словно завесой опустилась на ферму. Тихо. Только поскрипывающая несмазанными петлями ставня иногда напоминает о себе. Да изъеденный ржавчиной флюгер на крыше чуть протяжно пискнет.
Кочевники используют манисов как лошадей, ездят верхом. Только что тут делать кочевникам? Насколько мне известно, в банде Митха таковых нет. Хотя, утверждать наверняка я не возьмусь.
Шорох. Определенный топот ног. Я резко обернулся на появившийся шум и вскинул ствол карабина. Никого. Только перекати-поле, справившись с очередным камнем, покатилось дальше.
Хруст. Что-то упало на крышу. Я обернулся. С конька по пологому склону в мою сторону катилась связка взрывчатки. Фитиль предательски шипел, извергая мерцающие искры и дым. Что-то я расчувствовался, любуясь красотой заката, упустил из виду незаметно подкравшегося врага. Или он настолько хитер и умел, что смог прошмыгнуть прямо перед моим носом.