Она развернулась, ударила рукой с дозированной силой в деревянную панель и полностью ее разбила. В пустом пространстве за панелью оказалась наклонная стойка с поясом для двух волнистых односторонних мечей и пистолета-пулемета, похожего на миниатюрный узи. Она сбросила свою дорогую обувь, скинула свой пиджак и начала пристегивать амуницию.
— Жюстина, сколько родных в доме?
— Четверо, считая вас, — Жюстина отвечала моментально. — Ваши сестры, Элиза и Наталья, и кузина Мадлен.
Она кивнула.
— Стражи, — сказала она. — Если вы не возражаете отложить ваши аргументы на время, я буду вам лично обязана.
— Черт с ними, — сказал я. — Эта штука убила одного из моих друзей.
Лара взглянула на нас обоих.
— Я предлагаю временный альянс против захватчика.
— Согласна, — четко сказала Анастасия.
— Похоже, других способов выбраться отсюда нет, — сказал я.
Выстрелы где-то в холле стихли — множество автоматического оружия замерло одновременно.
В то же время стало больше криков.
— Жюстина, — сказал я, поднимая руку. — Держись позади меня.
Молодая женщина быстро повиновалась, выражение ее было напряженным, но контролируемым.
Анастасия заняла позицию справа от меня, а Лара скользнула следом за мной налево. Ее парфюм был так силен, что волна страстного желания охватила меня, и я едва сдержался, чтобы не укусить ее, настолько хорошо она пахла.
— Оно быстрое и сильное, — сказал я. — И умное. Но не неуязвимо. Ударим с нескольких направлений одновременно, и оно сбежит.
Рявкнул дробовик, намного ближе к нам, чем были предыдущие оружейные выстрелы. За этим немедленно последовали звуки нескольких ударов чего-то тяжелого о стены и пол.
Психическая вонь перевертыша резко усилилась и я сказал:
— Он идет.
Пока я говорил, перевертыш уже вломился через дверь в приемную, казалось, что он двигался быстрее осколков двери, которую только что разнес. Скрытый завесой, он выглядел как мерцающее пятно в воздухе.
Я активировал свой щит, закрыв невидимой силой дверной проем в кабинет Лары. Перевертыш влетел в барьер на полной скорости. Щит еле-еле удержался, израсходовав практически всю энергию, браслет на моей руке задымился и на коже проступил ожог. Удар был такой силы, что меня протащило на фут по ковру.
Столкнувшись, энергии завесы перевертыша и моего щита погасили друг друга, и на секунду создание под завесой стало видно. Он выглядел как невероятно высокий, худой, всклокоченный гуманоид со спутанными желтыми волосами и очень длинными руками, заканчивающимися узкими, кажущимися хрупкими когтями.
Поскольку мой щит пал, Анастасия направила на существо палец и прошипела Слово, с кончика пальца сорвался ослепляюще-яркий пучок света, толщиной не больше волоса. Это была магия огня, мало чем отличающаяся от моей собственной, но гораздо более интенсивная, сфокусированная и экономичная. Луч пронесся мимо перевертыша, задел его левое плечо, и там, где он его коснулся, моментально выгорел мех, плоть начала пузырится и чернеть.
Перевертыш бросился в сторону дверного проема и исчез, не оставив и следа, за исключением небольшого дымящегося отверстия в дорогих панелях.
Я направил свой посох на дверной проем, Лара проделала тоже самое со своим пистолетом.
Секунд на десять все смолкло.
— Где он? — прошипела Лара.
— Ушел? — предположила Жюстина. — Может быть, он испугался, когда Страж Люччио нанесла ему удар.
— Нет, не испугался, — сказал я: — Он умный. Сейчас он решает, как лучше до нас добраться.
Я осмотрелся, стараясь думать как противник.
— Давайте посмотрим, — сказал я. — Если бы я был машиной для убийства, способной превратиться во что угодно, как бы я сюда попал?
Количество вариантов было ограничено. Прямо перед нами была дверь, окно сзади. Я повернулся и посмотрел на окно. Воцарилась тишина, за исключением шума кондиционера, выпускающего поток воздуха через…
Через вентиляцию.
Я повернулся и сунул свой посох к огромной стальной вентиляционной решетке, собрал силы и крикнул:
— Fulminos!
Сине-белые молнии, срывающиеся с моего посоха, наполнили воздух мерцающим огнем, копьями впиваясь в железную решетку вентиляции. Металл впитал в себя электричество, и я знал, что он несет его сейчас по всей системе.
Раздался странный, щебечущий крик, что-то выбило решетку вентиляции, и из нее размытым пятном вылетел питон. В полете его форма перетекла и изменилась, став чем-то коренастым, злобным и сильным, похожим на барсука или росомаху.
Оно попало в верхнюю часть груди Анастасии, опрокинув ее на пол.
В полете я поймал взгляд золотисто-желтых глаз, в которых плясала садистская радость.
Я развернулся, чтобы отбить существо от Анастасии, но Лара, фигурально выражаясь, пробила мне билетик. Она воткнула ствол своего пистолета-пулемета в его бок, как будто кран в деревянный пивной кег, и спустила курок.
Огонь и шум заполнили комнату, и перевертыш прыжком ушел в сторону. Ударившись один раз об пол, он перевернулся в воздухе, и его когти впились в живот Жюстины. Использовав толчок для контроля момента усилия, тварь приземлилась на ноги и бросилась в окно позади стола Лары.
Оторопевшая Жюстина всхлипнула от боли.
Лара смотрела секунду расширенными глазами на окно и выдохнула:
— Голод мне в глотку.
Я повернулся к Анастасии, но она с гримасой отмахнулась от меня. Непохоже было, что она истекает кровью. Я повернулся к Жюстине, пытаясь оценить ее травмы. Шесть горизонтальных порезов разделили мягкие ткани ее живота так чисто, словно они были сделаны скальпелем. Из них сочилась кровь, но я не думаю, что хотя бы один из них был достаточно глубок, чтобы вскрыть брюшную полость или задеть артерию.
Я схватил брошенный пиджак Лары, и наспех сложив его, прижал к животу Жюстины.
— Придерживай его так, — отрывисто сказал я Жюстине. — Мы должны остановить кровотечение. Придерживай его так.
Она обнажила от боли зубы, но кивнула и сжала импровизированную подкладку обоими руками, когда я помогал ей подняться.
Лара перевела взгляд слегка расширенных глаз с Жюстины на окно.
— Голод мне в глотку, — сказала она снова. — Никогда не видела такой скорости.
Памятуя, что мне однажды довелось видеть ее покрывающей в смертельном спринте примерно пятьдесят миль за час, представлялось — она знала, о чем говорила. Мы бы никогда не догнали и не задержали эту штуку достаточно надолго, чтобы убить.
Я подошел к окну в надежде заметить перевертыша, и обнаружил себя глядящим на взлетающую комету пурпурного пламени, по-видимому, его последнюю любезность. Я упал назад, вскинув мою левую руку с защитным браслетом в инстинктивном жесте, и огненный молот взрыва отбросил меня на пол.
Снова раздался потусторонний, пронзительный визг, насмешливый и полный злобы, и тогда же донесся грохот разрушения где-то ниже нас.
— Оно возвращается в дом.
Я подал руку Анастасии — помочь ей подняться. Она приняла ее, но как только я начал тянуть, она вскрикнула, сжав зубы, и я сразу опустил ее назад на пол.
— Не могу. — Она задохнулась от боли, тяжело задышав. — Моя ключица.
У меня вырвалось проклятье. Из всех простых переломов перелом ключицы одна из самых мучительных и ослабляющих травм, которую только можно получить. Она больше не могла сегодня участвовать ни в одном поединке. Черт, она не могла ничего, что требовало от нее подвижности.
Пол под моими ногами внезапно взорвался. Я почувствовал, как мне по лодыжке хлестнул стальной кабель, потащил, а когда я упал, то нос мой заполнил жуткий смрад. Я зацепился за что-то замедлившее мое падение, но продолжил падать. Шум был жуткий. Потом падение внезапно остановилось, и я не был полностью уверен почему. Примерно сотня предметов свалилось на меня разом, вышибив дух.
Я лежал ошеломленный несколько секунд, с трудом вспоминая, как дышать. Пол. Перевертыш пробил путь наверх ко мне через пол. Это сбило меня с ног — но все падающие обломки должны были сквозь пол сокрушить перевертыша.
Я пролетел два этажа посреди тонны мусора, и мне удалось выжить. Впору говорить об удаче.
И тогда под нижним отделом спины что-то задвигалось.
Обломки зашевелились, и сквозь них раздался глухой рык.
В панике я попытался заставить свое ошеломленное тело бежать, но прежде чем я вспомнил, как это делается, желтая мохнатая, слишком длинная рука вырвалось из-под обломков. Быстрее, чем вы бы успели сказать — конец Гарри Дрездену, — его длинные когтистые пальцы со страшной силой сомкнулись на моем горле, перекрыв доступ воздуху.
Глава 26
Есть кое-что, чего не знает множество людей: удушение невольно причиняет боль.
В шее возникает жуткая сокрушительная боль, следуемая за почти мгновенной волной ужасного давления, разрывающего вашу голову на крошечные кусочки. Это кровь, оказавшаяся в ловушке в вашем мозгу. Накаты и откаты боли соответствуют биению сердца, которое все набирает скорость.
И неважно, худеющая ли вы супермодель, или накачанный стероидами профессиональный борец, потому что на это не вопрос силы или силы воли — это простая физиология. Если вы человек и вам нужно дышать, вы потерпите неудачу. При должной сноровке душителя, вы потеряете сознание через 4–5 секунд.
Конечно, если душитель захочет причинить жертве больше страданий, он может не заботиться об этом, продлевая процесс.
Думаю, вы догадываетесь, что предпочел перевертыш.
Я боролся, но с таким же успехом я мог бы оставить попытки. Я не мог ослабить хватку вокруг моей шеи. Куча мусора зашевелилась и всколыхнулась, и из-под обломков поднялся перевертыш, избавляясь от них, словно полярный волк, возникающий из своего ночлега под снегом. Кошмарные длинные руки перевертыша свисали ниже его колен, так что когда он начал движение по холлу, я был способен действовать руками и ногами, по крайней мере, часть времени, предотвращая мою шею от перелома под тяжестью своего же собственного веса.