Ровно в восемь, когда колокола храма звонко призывали к утренней службе, Евлампий не торопясь принялся переоблачаться. Сегодня из оружия он ограничился только коротким мечом, своим знаменитым изогнутым в две дуги ножом и стилетом, засунутым в сапог. Плотная полотняная рубаха, кожаная жилетка и кожаные брюки довершали наряд. Железа на себя Евлампий решил не навешивать. Из города выходить он не собирался. А мотаться по пыльным и жарким улицами Мельна в кольчуге — увольте.
Но выйти за ворота монастыря наемник не успел. Давешний монашек вновь перехватил его. Только теперь это было приглашение на обед от настоятеля. При этом Мнишек корчил жуткие рожи и отчаянно жестикулировал руками, взахлеб рассказывая о прибытии важного гостя с личным посланием самого Патриарха. За пару минут разговора, Евлампий узнал все подробности прибытия папского легата в Мельн. Скоростная галера его святейшества бросила якорь у монастырского пирса еще на рассвете.
Вдруг что-то недоброе кольнуло наемнику в спину. От удивления Евлампий чуть было не обернулся. Лишь выучка профессионального диверсанта позволила ему справится с эмоциями.
К таким взглядам он привык. И чувствовал их на раз. Взгляд особых наблюдателей, топтунов, умеющих быть практически не видимыми. Наружка, выдающая себя лишь слишком высокой концентрацией на ведомом субъекте, что неизбежно сказывалось на информационном психополе, фоне. Но почувствовать такое в Мельне? Вряд ли в городе кто-либо вообще слышал такое слово — топтун.
Для очистки совести Евлампий решил провериться, потратив на это целый час. Ощущения были странными. Действительно никаких следов наружного наблюдения он не обнаружил. Но где-то на уровне глубинных инстинктов не было привычного равновесия. Информационный фон буквально замер. Словно перед бурей.
Возможно, померещилось, решил наемник, хотя это чувство редко его подводило.
Из-за приглашения на обед, от которого было просто глупо отказываться, Евлампий несколько поменял свои планы.
Теперь его путь лежал в порт. Как-то незаметно сияющая чистота красной брусчатки сменилась знаменитой припортовой грязью, напоминающей Евлампию быстро застывающий раствор бетона. Полиняла и внешняя облицовка каменных домов. У самих причалов, в бухте «Радости» встречались и деревянные хибары прогнившие от вечной сырости несущийся с моря.
Замызганная дверь трактира «Морской дьявол» видела на своем веку не мало, о чем красноречиво свидетельствовали два обломка арбалетных болтов, глубоко застрявших в дереве и могучая трещина, появившаяся явно после удара секирой или топора. Наемник взялся за ручку и с силой потянул, морщась от противного визга несмазанных петель.
Кабак тут же обдал Змея винным перегаром и густым облаком сгоревшего мяса. Дощатый пол был залит дешевым вином и пивом. Часть столов пустовало, на них покоились стулья и лавки. Дюжие девки весело гоняли по полу мутную жидкость своими швабрами, не обращая внимание на гневные вопли немногих завсегдатаев.
Присмотревшись к сумраку трактира, Змей взглядом отыскал нужного ему человека и быстро двинулся в заданном направлении.
— Бирсо! — Змей легонько тряханул выпивоху.
— Змей!? — Пьянчуга испуганно отшатнулся. Но затем взял себя в руки и опасливо прижавшись к стулу, на котором до этого дремал, спросил: «Чего тебе?»
— Где Дронг? — Змей левой рукой слегка сжал плечо спрашиваемого. От чего тот болезненно сморщился и даже не попытался соврать.
— В номерах, этажом выше с девками дрыхнет.
— Пойдешь со мной. — Наемник брезгливо вдарил по кувшину наполовину наполненного дешевым кислым вином. На что ошарашенный Бирсо смог только промямлить: «Да, Змей».
Двое вышибал, замершие при входе, рыскнули глазами на старшего полового. Но тот, лениво раскладывая карточный пасьянс, только предостерегающе мотнул головой. Ему только трупов не хватало. Пусть эти чертовы пираты разбираются с наемником сами. Забери морской дьявол этих непутевых детей моря. В прошлый раз этот хрупкий на вид наемник разнес весь кабак в щепы, заодно сломав руки троим вышибалам. А после вместе с этим сволочным Дронгом ржали над его потугами получить хоть пару лишних монет за причиненный ущерб.
При входе на этаж играли в кости двое моряков из личной охраны Дронга. Оба верзилы подозрительно уставились на Змея, и лишь когда наемник не дрогнувшей рукой вытолкнул вперед дрожащего от страха Бирсо, они чуть расслабились.
— Это Змей. У него дело к хозяину.
— Дронг отдыхает. — Верзилы хоть и обладали весьма ограниченным воображением, но догадаться, что с ними будет, если вывести из себя Змея, они сумели. Пусть не все знали Змея в лицо, но ума, что бы просчитать все последствия присвоения клички Змей, хватало даже самым отчаянным отморозкам.
— Я знаю. — Змей отшвырнул ненужного теперь пирата и двинулся по коридору. Двое телохранителей обеспокоено посмотрели друг на друга. Затем, одновременно пожав плечами, они двинулись следом.
У нужной наемнику двери, свернувшись калачиком спал юноша лет двенадцати. Змей знал его по имени — Миурги, будущий финансовый гений. Дерзкий плут, предприимчивый прощелыга и гениальный малец, сумевший сам научиться письму и счету.
В Мельне многие были наслышаны о чудо-мальчике, умеющим мгновенно подсчитать выгоду и оценить риски. Дронг спас его от смерти года три назад и теперь мальчик всюду таскался за своим спасителем, решительно не желая искать других покровителей.
Заслышав тяжелые шаги Змея, он тут же проснулся и выжидательно посмотрел на наемника.
— Посторонись хлопец, у меня серьезный разговор к твоему господину! — Змей собирался легонько пнуть мальчишку, но в последний момент передумал.
— Действительно серьезный? — Миурги быстро вник в ситуацию. Полная растерянность телохранителей не могла не броситься в глаза. И он не знал, что ему делать.
— Серьезный, если я рискну побеспокоить Дронга после бурной ночи.
— На ваш риск. И учтите, — мальчик назидательно поднял указательный палец, — он мастерски кидает ножи.
— Отобьюсь. — Хохотнул Змей и особо не таясь, толкнул скрипучую дверь.
Глаза после яркого света привыкали к полумраку комнаты секунд пять. Но и этого хватило двум смуглым подругам пирата разглядеть незнакомца и проворно завизжать попрыгав с кровати.
Хоть Мур Дронг был беспробудно пьян, рефлексы не подвели отчаянного выпивоху, бабника и задиру. Нож со свистом ушел в сторону дверного проема, а руки привычно нащупали саблю и отшвырнули ненужные ножны прочь.
— Все также предпочитаешь мулаток?
— И..к, Змей? — От неожиданности Дронг выронил свою саблю и плюхнувшись обратно в кровать простонал: «Якорь тебе в задницу, Змей. Разве можно так врываться. У меня голова раскалывается, после вчерашнего.
— Есть разговор.
— Да пошел ты. — Донг застонал и упал в кровать, зарывшись в ворох мягких подушек.
— Я могу организовать тебе настоящую подписку в Мельне. Если ты слишком пьян, чтобы услышать меня, то я найду кого-то другого.
Грудастые спутницы пирата изумленно уставились на наемника. То, что сейчас говорил Змей, было пределом желания для любого изгоя, лишенного родины и крова. Прописка — магические слова для всякого любителя удачи, на языке наемников буквально означало следующее: гражданство и статус уважаемого человека в Мельне.
Дронг дернулся и разразился длиннющей тирадой, крепко помянув всех и вся. Затем он усилием воли поднялся и сфокусировав взгляд на своих подружках рявкнул: «Воды, русалки драные».
Девочки все сообразили правильно. Спустя непродолжительное время мокрый и весьма бледный Дронг, в наскоро нацепленной рубашке и портках с мученическим видом скромно сел на краешек лавки, на которой по хозяйски расположился Змей, лениво перелистывавший небольшую книжицу: «Особенности строения имперских парусников».
— Забавная книженция, откуда?
— Месяц назад взял на абордаж имперский грузовоз. Нашел у капитана. Да будут Единый к нему благосклонен. — Пират перекрестился, из чего следовало, что о дальнейшей судьбе имперского сухогруза спрашивать было бессмысленно.
— Смуглянки оттуда?
— С имперца. Тот вез двести рабов. Эти две родные сестры. Приглянулись мне, больно ласковые, курвы. Хотел их домой отправить с оказией. Хромой Бык нанялся к клану Сатов сопровождать галеру жрецов к южным островам, да эти дурехи отказались.
— У тебя плохая привычка, сначала Миурги, затем девочки, стареешь.
— Старею. — Легко согласился Дронг. — Говори при них, они все равно от меня не отстанут.
— Продашь книжицу?
— Бери даром, я еще себе найду.
— За сколько соберешь команду? — Змей отбросил показную вальяжность, а пират как-то подсобрался, превратившись в того, кем он был всегда — самым отчаянным мореходом Голубого моря.
— Цель?
— Очистить воды Мельна от всякой шушеры.
— Как платят?
— Гражданство тебе, с экипажем разбираешься сам.
— Чистить только от пиратов?
— Если проявишь себя, то тебе светит эскадра Мельна.
— Из грязи в князи?
— Ты лучший, поэтому я пришел к тебе.
— Что я буду должен тебе, лично?
— Сначала стань князем. — Змей встал и тихо шепнул напоследок: «Сегодня вечером у ворот дома Башара с десятком своих самых надежных людей. Все трезвы и прилично одеты. Без гонора и выкрутасов. И возьми не громил, мне нужно произвести впечатление…
— Я буду. — Так же тихо ответил ошеломленный открывшейся перспективой пират. В устах любого другого такое предложение было просто глупой шуткой. И, разумеется, воспринимать все всерьез было бы смешно, за исключением одного — слов Змея. Он ими никогда не разбрасывался.
До обеда Змей успел побывать еще в двух местах. Мрачное здание городского архива лишь на первый взгляд было неприступно. Несколько звонких монет и двери приветливо распахнулись. Старичок смотритель сам указал наемнику нужные стеллажи с бумагами. Что мог вычитать в скучных книгах заверителей сделок этот варвар-наемник — загадка. Ничего существенного там не было, а платил он полновесными золотыми империалами.