Даже откинув голову назад, она с трудом могла рассмотреть верхушку здания, которая практически скрывалась в дымке высоко в небе, возвышаясь над остальными постройками города. Издалека Нова видела здание сотни раз, глядела на него с крыш через весь город и воображала, как она карабкается по его стенам, пробирается внутрь, мстит Совету и так называемым героям, поселившимся в этом грандиозном дворце. Но ей и присниться не могло, что она войдет в него через вращающиеся двери. Даже в голову никогда не приходило, что ей здесь могут быть рады.
Двери безостановочно крутились все время с тех пор, как она подошла. Вряд ли каждый, кто работает в этом здании, Одаренный, но на многих входящих и выходящих людях красовалась знаменитая серая форма, хотя многие были и просто в костюмах и в строгой деловой одежде. Некоторые Отступники приостанавливались и с улыбкой махали туристами. Каждый раз в ответ их приветствовали восторженным визгом и вспышками камер. Почитатели приезжали отовсюду поглазеть на своих кумиров.
Сдвинув брови, Нова отвернулась, вдруг осознав, что и сама оказалась в числе охваченных благоговением зевак. Он оторвала ноги от тротуара и заставила себя двинуться вперед. С мокрыми от волнения ладонями она подошла к дверям. Навстречу выскочила женщина в элегантно брючном костюме. С силой толкнув дверь и даже не взглянув на Нову, она заспешила по тротуару, переговариваясь с кем-то по браслету-коммуникатору. Будто бездна разверзлась в стеклянной стене, поджидая Нову.
Нова сглотнула и шагнула вперед.
Пульс отбивал частое стаккато, когда, пройдя через вращающиеся двери, она оказалась внутри.
Ну надо же – она в штабе Отступников. Девушка отскочила от двери и замерла в напряженном ожидании, но никто не поднял тревоги.
Нова стояла на площадке, которая выходила в светлый, просторный вестибюль. На блестящем белом полу была выложена алая буква «О» – ее приветствовал символ Отступников. Лестница слева от нее спускалась в вестибюль, как и изогнутый пандус справа, оба вели к изогнутой стойке с надписью ИНФОРМАЦИЯ большими стальными буквами.
Сотни раз Анархисты планировали нападение на штаб Отступников, но понимали, что проникновение сюда сопряжено с огромным риском. На стороне тех всегда было бы громадное численное преимущество, ведь каждый день в этом здании трудились и учились сотни Одаренных. Теперь Нова убедилась, что их оценки были совершенно правильны – Отступники и в самом деле надежно защищены от нападения. Даже беглый осмотр вестибюля позволил заметить больше десятка камер, сенсоров и тревожных датчиков, не говоря уже, разумеется, о вооруженных Отступниках в форме, стоявших на посту на разумном расстоянии друг от друга – двое таких часовых стояли по обе стороны площадки рядом с ней. Интересно, думала Нова, такие посты закреплены за определенными людьми, или эти ребята постоянно сменяются? Надо будет выяснить. Именно такие сведения имел в виду Лерой, когда предположил, что она будет хорошим шпионом.
Никто кроме нее не обращал внимания на часовых, и она тоже отвернулась, но нервы ее были на пределе, когда по пути к лестнице поравнялась с одним из них. По спине пробежал зловещий холодок, и все время казалось, что ей вот-вот схватят за руку. Что ее задержат, свяжут, заставят отвечать за свои преступления перед Советом. Что ее приняли в ряды Отступников просто, чтобы заманить сюда.
Но нет. Ничего не произошло. Она прошла мимо часового, не глядя ему в лицо, да и он, кажется, на нее не смотрел, разве что скользнул равнодушным взглядом по букве «О», пришпиленной к ее рубашке – эта буква буквально жгла ей кожу. Что ж, в конце концов, это ее пропуск. Тайный пароль для входа в это здание.
Значок подтверждал, что она имеет право находиться в этом месте.
Когда Нова спустилась по лестнице, вестибюль вокруг нее как будто изменился. Теперь, когда с двух сторон не стояли часовые, она начала замечать и другие детали. Были здесь зоны для отдыха с элегантными кожаными диванами и низкими столиками, на которых валялись вороха журналов и газет. В дальнем конце располагалось маленькое кафе – прилавок, окруженный круглыми столами, за которым писали и читали люди, попивая из бумажных стаканчиков. Лестницы с другой стороны вестибюля поднимались дугой к широкому крытому переходу и большой круглой комнате с застекленными стенами. Нова разглядела, что с пола поднимается нечто вроде стеклянных скульптур, но с такого расстояния невозможно было понять, что это.
Ее внимание привлекли телевизионные экраны – они были повсюду, свисали с потолка или крепились к столбам. Большая часть показывала разные новости, местные и международные, но по некоторым бегущей строкой проходили внутренние сообщения. ЕЖЕГОДНЫЙ ПРАЗДНИЧНЫЙ УЖИН ОТСТУПНИКОВ В ЭТО ВОСКРЕСЕНЬЕ, ПРИХОДИТЕ С СЕМЬЯМИ! Или: В ОТРЯД НОЧНОГО ПАТРУЛЯ НУЖЕН НОВЫЙ БОЕЦ. ОБРАЩАТЬСЯ НА ПОСТ ОХРАНЫ. Или…
Нова застыла на нижней ступеньке, когда одно из таких сообщений сменилось картинкой. Размытое фото ее самой.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ: «КОШМАР» – С ЛЮБОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ ОБРАЩАТЬСЯ В СОВЕТ.
У нее свело спину от напряжения, а в животе опять шевельнулся тошнотворный страх – то же чувство, что мучило ее всю ночь и все утро. Что она делает?
Ее найдут. Кто-то обязательно ее опознает.
А с другой стороны – двое Отступников, которые должны были бы ее опознать, казалось, ничего не помнили. Уж если Красная Убийца и Дымовой Щит позволили себя одурачить, она сумеет провести кого угодно.
Она пожирала глазами картинку на экране. Кошмар. Костюм полностью скрывает ее черты. Даже глаза не видны, только маска поблескивает из-под глухого черного капюшона. Узнать ее невозможно, по крайней мере, по виду. Ее могут выдать жесты и подобные мелочи, которые невозможно отследить сознательно. Походка, положение рук, когда стоишь, даже манера драться в рукопашной. А больше всего – презрение к Отступников и Совет и переполняющая ее ненависть.
Надо следить за собой и научиться подавлять эти инстинкты. Надо играть роль. Быть одной из них.
Она коснулась значка, прикрепленного к ее футболке – того самого, нарисованного на испытаниях Адрианом Эверхартом. Пальцы нащупали букву, провели по ее круглым бокам.
Сегодня она была Отступником, а в один прекрасный день, возможно, приведет их к краху.
Нова подошла к информационной стойке, солидный мужчина с впечатляющими бакенбардами печатал что-то на компьютере. Подняв голову и взглянув на нее, он улыбнулся, но застигнутая врасплох Нова не смогла выдавить ответной улыбки.
– Привет, – начала она. – Меня приняли в отряд на испытаниях. Я должна…
– Бессонница, – радостно воскликнул он, вскакивая, и протянул ей руку. Долгую минуту она ее рассматривала – розовая кожа, ухоженные ногти и плетеный кожаный браслет на толстом запястье. Жест был невинным, абсолютно нормальным, однако у Новы он вызвал всплеск тревоги.
Перед ней стоял Отступник, может быть, Одаренный, а может, нет, но так или иначе он протягивал ей руку. Контакт. Кожа.
Даже Анархистам не нравилось дотрагиваться до Новы. И не потому, что быть погруженным в сон это такая уж трагедия, а потому что сон делает человека беззащитным. Она делала людей уязвимыми.
Нова слишком долго колебалась.
Мужчина – Сэмсон Картрайт, судя по именной табличке на стойке – неуклюже сжал пальцы в кулак и убрал руку.
– Я видел вас на испытаниях, – сказал он, щелкнув пальцами, как бы стараясь замять неловкость, – Вы просто класс. Ну и рожа была у Горгульи…
Глаза его лукаво блеснули, а может, в них была насмешка, и Нова с удивлением открыла для себя, что не все Отступники, оказывается, ладят между собой.
Сэмсон прокашлялся.
– Ну да ладно. Вы в отряде Скетча, правильно? Он, по-моему, еще не подошел, но я могу проверить и посмотреть, не…
Сердце Новы чуть не выскочило из груди. Сэмсон продолжал говорить, но его слова сейчас казались ей назойливым шумом.
Из лифта за стойкой информации показался Совет.
Ну – не весь Совет. Только Капитан Хром и Цунами.
При виде их у Новы пересохло во рту. Они болтали друг с другом, легко, беззаботно. Цунами смеялась, вежливо прикрывая рот рукой. У Капитана сияли глаза, в них мелькало что-то похожее на озорство. В отличие от остальных Отступников на них вместо обычной серо-красной формы были надеты их легендарные костюмы – на Капитане лосины и наплечные щитки, на Цунами пышная юбка.
Они шли по вестибюлю. Не то чтобы прямо на Нову, но и не прочь от нее. На нее ни один не смотрел. Ни один не замечал, что среди них находится злодей. Ни один не подозревал, что при их появлении ее рука потянулась к поясу, а пальцы сжались на авторучке, которую она выбрала на своем оружейном складе. За баллончиком чернил у этой ручки было потайное отделение. И заряд – один отравленный дротик.
Сердце у Новы чуть не остановилось. Она здесь. Она в штабе Отступников, всего в паре шагов от двух членов Совета, и никто понятия не имеет, какую угрозу она представляет.
Она ощутила новый вкус власти. Она не просто Кошмар, при всей секретности и анонимности, которую давало ей это имя. Теперь она Бессонница.
Стать одной из них. Беспрепятственно ходить среди них, в самой гуще, подойти вплотную, а никто даже не бросил на нее подозрительного взгляда.
Оружие впечаталось ей в ладонь.
Что если убрать одного из них прямо сейчас, прямо в эту минуту?
Ей самой придет конец, это точно. Если уж ее не прикончат на месте, то изловят и отправят за решетку на пожизненное.
Но все же – у нее была эта возможность. Потенциальная.
Может, не сейчас, даже не сегодня, но скоро. Возможность подвернется, и она будет к ней готова.
Переведя дыхание, Нова заставила себя выпустить из руки оружие, как раз в тот момент, когда члены Совета свернули в коридор и скрылись из виду.
– Я точно знаю, о чем вы думаете.
Захваченная врасплох, Нова повернулась к Сэмсону Картрайту, который воззрился на нее серьезным, понимающим взглядом. Сердце пропустило удар, чувство уязвимости вспыхнуло с новой силой. Неужели ненависть так явственно отобразилась у нее на лице? Неужели ее мысли так легко поддаются расшифровке?