ята, – повторила Нова. – Позвонят моему дядюшке.
– Только если ты захочешь, – на переносице у Адриана появилась морщинка. – Он тебя не ругал? Не отговаривал уйти от нас? Мы такое частенько слышим.
Он был искренне, неподдельно обеспокоен, и Нова почувствовала, как в горле забурлил смех. Истерический нервный хохот, который часто переходит в кашель.
Нова отвернулась, задыхаясь, прижала руку к груди и зажмурилась так сильно, что из глаз потекли слезы. Кто-то положил ей руку на спину, между лопатками, и от неожиданности она так сильно вздрогнула, что Адриан поспешно отдернул свою руку. Постепенно она отдышалась, высморкалась. Теперь ей было немного жаль, что прикосновение, невинное и полное тревоги за нее, не продлилось хоть чуть дольше.
Отсмеявшись, она обернулась к Адриану, вытирая глаза и слегка удивленно улыбаясь.
– Нет, – заговорила она наконец. – Моя дядя не настолько обо мне беспокоится. И кроме того…
Она неопределенно помахала рукой.
– Я стремилась к этому всю свою жизнь, так что он знает – меня не отговорить.
Адриан понимающе кивнул.
– Ну, если вдруг забеспокоится, только дай мне знать. Мы не хотим, чтобы кому-то из наших приходилось разрываться между Отступниками и своей семьей.
Нова снова изогнула губы в улыбке. Наверное, он принял ее за сумасшедшую – но невозможно было скрыть, до чего уморительно смешным показался ей весь этот разговор.
– Нет, – сказала она, – Это было бы ужасно.
– Привет, Скетч.
При виде Сороки, маленькой воровки с праздника, с лица Новы мгновенно исчезла улыбка. Девочка приближалась к ним по переходу с таким мрачным лицом, что даже казалась старше своих лет. Или, по крайней мере, она выглядела, как ребенок, который хочет казаться старше, но у него не очень получается.
– Сорока! – воскликнул Адриан. Нова была уверена, что радость и веселье в его голосе ненатуральные – возможно, так он хотел развеять тучи пессимизма, окутывавшие девчонку. – Подвернулось тебе что-нибудь интересное?
Проигнорировав вопрос, девочка подошла ближе и протянула ему папку из плотной желтой бумаги.
– На этой неделе я работаю курьером Совета, – это прозвучало так, будто ее подвергли немыслимо жестокому наказанию.
– А, это хорошо, – сказал Адриан. – На какое-то время это убережет тебя от неприятностей.
Он взял конверт.
– Доставлено точно в срок. Я непременно сообщу кому следует, что ты превосходно справляешься. Молодец, старайся дальше.
Девчонка испустила тоскливый стон, бросила горький взгляд на Нову, потом развернулась и побрела прочь к лифтам. Невольно Нова проверила, на месте ли браслет.
– Из нее бы вышел первоклассный злодей, – пробормотала она.
– Не будем говорить об этом вслух, – сказал Адриан, вскрывая конверт. – Просто на тот случай, если ей самой это не приходило в голову. Не хочу подавать ей эту идею.
Нова смотрела на лист белой бумаги у него в руках. Наверху была оттиснута большая буква «О».
– А что Совет, в отличие от нормальных сотрудников, не доверяет свои сообщения браслетам-коммуникаторам?
Адриан, не прерывая чтения, помотал головой.
– Видимо, – уголок его рта приподнялся, – Совет просто не хочет, чтобы вся организация узнала о том, что мы получили добро на допрос Кукловода.
Глава тридцать первая
– По-моему, мне вряд ли стоит идти с вами, – сказала Нова, торопливо пробираясь между столами кафетерия вслед за Адрианом.
– Ты о чем? – спросил он, не оглядываясь, – Конечно, тебе нужно идти.
– Я там не нужна, – настаивала она. – Все равно я не умею допрашивать людей. И… и я тем временем могла бы начать работать с каталогом – помнишь? Реально, сейчас туда и пойду.
Адриан резко остановился и обернулся к ней. Нова даже съежилась под его обеспокоенным взглядом.
– Ты что, боишься Кукловода? – ошеломленно спросил он.
У нее исказилось лицо.
– Нет! – в ту же секунду она поняла, что ответ «да» вернее приблизил бы ее к цели. Ей совсем не хотелось оказаться здесь, в штабе лицом к лицу с единственным, кто знал, кто она такая… и при этом понятия не имел, что она играет роль Отступника. – Ну, то есть… он довольно жуткий. И еще мне не нравятся… куклы. И марионетки. Меня в детстве пугали до истерики даже простые куклы. Да, наверное, я все-таки его побаиваюсь. Можно мне это пропустить?
Адриан смотрел на нее с тем спокойным, понимающим видом, который и нравился Нове, и вызывал раздражение.
– Его доставят со связанными руками. Не ничего не будет грозить. К тому же, его сверхспособность воздействует только на детей.
– Ну не хочу я туда идти. Пожалуйста.
Адриан заморгал, и Нове показалось, что его решимость дала-таки трещину. В груди шевельнулась надежда.
– Нова, – заговорил он мягко после паузы, – На той крыше были только Библиотекарь, Детонатор – и ты. У тебя в памяти может всплыть что-то об Анархистах и их связях, чего мы не знаем. И – мы не можем этого отрицать – ты очень наблюдательна. Ты можешь обратить внимание на что-то, что мы пропустим. Поэтому… уж прости, но придется тебе пойти с нами, ты нам нужна. – Он нерешительно улыбнулся, смягчая отказ, – Обещаю, он не будет представлять для нас опасности. С тобой ничего не случится.
Хотелось бы ей верить, что это и в самом деле так.
Но Адриан уже пробирался к Руби и Оскару, сидевшим за столиком в углу. Тарелка Руби было пуста, если не считать пары листиков недоеденного салата, а Оскар защищал от нее свою тарелку, в которую она тыкала вилкой, пытаясь утащить маслину.
– Вон там полное ведерко маслин! – вопил Оскар. Он сгреб тарелку со стола и отвернулся с ней от Руби. – Иди сама себе набери!
– Ты ведь даже не любишь маслины, – кричала в ответ Руби, размахивая в воздухе вилкой и чуть не падая ему на колени. – Ты и взял-то их, только чтоб меня подразнить!
– Привет, голубки, – сказал Адриан, бросая конверт на стол.
Руби, покраснев до ушей, уселась на свое место, а Оскар расплылся в улыбке, явно довольный тем, как их назвали.
– Наш запрос удовлетворен. У нас полчаса на подготовку вопросов.
Она смотрели на него, ничего не понимая.
– Какой запрос? – спросил Оскар, а Руби одновременно с ним тоже спросила:
– Какие вопросы?
Адриан посмотрел на них и вздохнул.
Через полчаса Нова сидела в комнатке со стенами, обитыми металлом, зажатая между Руби и Адрианом, и слушала, как за спиной лязгает дверной замок. Вторая дверь была прямо перед ними – через нее должны были ввести заключенного. Посередине стоял стол, прикрученный к полу, как и два стула, по обе стороны от него. На дальней стороне стола имелись скобы, к которым крепились широкие наручники с металлическими футлярами, полностью закрывавшими кисти рук преступника. Он были изготовлены специально для Одаренных, которым для проявления их способностей требовались пальцы или кисти рук.
Если бы только кому-то пришло в голову, что во время наблюдения за библиотекой и может встретиться Детонатор, подумала Нова, им с собой дали бы такие же штуки, а не обычные стандартные наручники.
– Ну что, – сказал Оскар, кивая на ближайший стул, – ты сядешь сюда?
Адриан покачал головой.
– Дерзай.
– Мне это ни к чему, – заявил Оскар, как всегда, дергая плечом. – Ты здесь босс. Если хочешь…
– Садись, Оскар.
Оскар помрачнел, и Нова заметила, что резкость Адриана покоробила его. Такое поведение было непохоже на Адриана и выдавало его нервозность. Он волновался сильнее, чем хотел показать.
Вздохнув, Адриан указал на стул.
– Мне нужно, чтобы ты изображал плохого полицейского. Плохой коп сядет именно на этот стул, ведь так?
Нова подавила улыбку. Умеет же он всех развеселить и снять напряжение. Он принимал во внимание их слабости – в данном случае, все знали, что Оскар еще не оправился после вчерашних травм, хотя ни за что не признал бы, что что у него что-то болит. Но, пойдя на этот нехитрый компромисс, Адриан еще и показал, насколько он ценит вклад Оскара в командную работу – пусть даже этот вклад выражался в актерском таланте Оскара. Поначалу Нова была уверена, что Адриан стал лидером отряда благодаря своей фамилии, но теперь все больше убеждалась, что это назначение заслуженно.
Так или иначе, его предложение было принято. Гордо выпятив подбородок, Оскар устроился на стуле, прислонив к столу трость. Руки он с чопорным видом скрестил на груди.
– Ну, вот, – сказал он, – Плохой коп готов.
– А кто из нас хороший полицейский? – спросила Руби, глядя то на Адриана, то на Нову.
Нова не могла ответить. У нее так пересохло во рту, что она боялась, если заговорит, получится невнятная каша вместо слов.
– Я хороший коп, – сказал Адриан и украдкой посмотрел на Нову. – Ты – наблюдатель. Если у тебя будет что сказать или добавить – смело встревай. Но я бы хотел, чтобы ты сосредоточилась и попыталась понять, лжет он… или говорит правду.
– А я тогда кто? – спросила Руби.
Адриан ухмыльнулся.
– Ты – вооруженная охрана.
Руби просияла и стала восторженно прыгать с ноги на ногу, поигрывая проволокой на запястье.
– Погодите-ка, – забеспокоился Оскар, – А может, я хотел быть «бойцом».
В тусклом свете Нова глядела на кристалл Руби.
– Мы ведь не собираемся его пытать?
Все трое как по команде повернулись к ней с одинаково потрясенными лицами.
– Ты в своем уме, Нова? – спросил Адриан. – Мы же хорошие парни, помнишь?
Нова не знала, как реагировать на его слова. Когда она задавала свой вопрос, он вовсе не казался ей шуткой.
Из-за стены раздался лязг замков и запоров. Нова словно окаменела. Она незаметно вытерла взмокшие ладони о штанины своей формы.
Дверь открылась, и двое охранников ввели Уинстона Прэтта, держа его за локти. На нем был тюремный комбинезон в черную и белую полоску, руки и ноги были закованы в цепи. Тяжелая поступь ничем не напоминала обычную небрежно-развязную походку Кукловода. Плечи его были опущены, а руки прижаты к телу так, будто он пытался избежать прикосновений конвоиров.