Нова прильнув к окну своей каморки, прижала руку к стеклу.
Видимо, глаза Макса уловили это легкое движение, потому что он вдруг взглянул на нее.
Его концентрация была нарушена.
Нова сразу же это поняла. Макс округлил глаза, приоткрыл рот, и внезапно его тело рухнуло на пол, а за ним посыпались и все изящные стеклянные постройки.
Нова сочувственно поморщилась.
Но тут она увидела, что лицо Макса искажено болью. Не болью от жесткого приземления, а от острой, мучительной. Она вжалась носом в стекло, мгновенно запотевшее от ее дыхания, и пыталась понять, что там случилось.
Увидев кровь, она опрометью бросилась из своей клетушки. По коридору, мимо лифтов, по лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, она летела вниз. Выскочив в коридор, она, почти не касаясь пола, неслась к карантину. Через стеклянную стену она увидела Макса. Стоя на коленях, он согнулся, поддерживая окровавленную правую руку.
Пробежав вдоль стены карантина, Нова рванула на себя дверь в тамбур перед шлюзовой камерой. Оттуда – бегом к следующей двери, нажать рычаг, отпирающий шлюз – и умолять про себя, чтобы он поскорее открылся.
Дальше Нова попала в камеру с контролируемой атмосферой. Завопив в голос от досады на все эти барьеры, она рванулась вперед и распахнула вторую дверь.
У нее перехватило дыхание.
Она была внутри карантина.
Макс не двигался. Он полулежал на боку спиной к ней, но обернулся, услышав, как вбежала Нова. Боль все еще искажала его лицо, но при виде Новы глаза у него расширились от ужаса. Ужаса, паники и отчаяния. Нова посмотрела на его руку, залитую кровью. Рядом она увидела окровавленный шпиль отеля Вудро.
– Проклятье, – выдохнула она, а мысленно уже продумывала план действий. Промыть рану. Перевязать. Доставить парня в медицинское крыло, а если там не окажется целителей, отвезти его в больницу.
Отбрасывая ногами осколки зданий, Нова стала пробираться через стеклянный город.
– Нет, – ахнул Макс.
– Все нормально, – сказала Нова, – С тобой все в порядке. У тебя, возможно, шок, но все в порядке.
– Нет, Бессонница, стой! – завопил мальчик. Он стал пятиться от нее, пока не врезался в стену стадиона. – Стой там!
– Тебе нужна медицинская помощь, – сказала она, стоя посередине Друри-авеню. – Окажу тебе первую помощь и доставлю к цели… целителям…
Тело сделалось как ватное.
Легкие сжались и отказывались дышать.
Нова споткнулась, хватаясь за модель Торговой башни, чтобы не упасть.
Она смотрела на Макса, и все плыло перед глазами.
С ужасом в глазах Макс попытался отодвинуться, переступив через стадион, но подвернул ногу, задев за прожектор на высокой стойке.
– Назад! – кричал он, – Уходи!
Но Нова не могла шевельнуться. С трудом дыша, она сползла на пол. Веки потяжелели. Мысли помутились от… от дикой усталости.
Руки и ноги были, как свинцовые. Голову будто заволокло туманом.
Она упала набок, сбив плечом макет городской больницы Гатлона. Северное крыло больницы перевернулось и разбилось. И это было последним звуком, который услышала Нова, а потом ее объяла тьма.
Глава тридцать третья
В радиусе одной миле вокруг Штаба Отступников имелись только две круглосуточных закусочных, и Адриан с отрядом часто наведывались в обе. Иногда до них было ближе, чем до кафетерия и торговых автоматов в штабе. К тому же, в кафетерии горячую пищу подавали только до девяти вечера, а ночью приходилось довольствоваться холодными салатиками. Борьба с преступностью сжигает много калорий, и супергерою иногда требуется сочный поджаренный сэндвич с сыром или громадная шоколадная вафля со взбитыми сливками.
Адриан не знал, много ли калорий сжигает человек, работая с каталогами, или чем там занималась Нова, но знал наверняка, что легкий перекус полезен любому, кто трудится в предрассветные часы (и был уверен, что тех, кто вообще неспособен спать, это правило тоже касается).
Так или иначе, ему все равно нужно было развеяться. Поскольку формально отряд все еще занимался делом Кошмар, которое на глазах превращалось в дело Анархистов, последние дни они провели в поисках любых зацепок, способных вывести их на Ингрид Томпсон, Детонатор. Они обошли все места, где та когда-то имела обыкновение появляться. Обзвонили всех горожан, имевших к ней отношение, хотя бы косвенное – ее одноклассников, бывших соседей. Пока все эти пути вели в тупик, и Адриан не мог отделаться от предательской мысли, что все их усилия напрасны. Им нужно что-то другое, более конкретное, более современное. Видеозаписи, показания очевидцев или… он и сам не знал что. Может, тайник со светящейся голубой взрывчаткой где-нибудь на заброшенном складе. Что-то осязаемое.
В поисках хоть чего-нибудь стоящего Адриан провел три бессонные ночи и теперь стоял с полным пакетом сэндвичей из «Забегаловки Мамы Стэйси». Поскольку он пока не знал привычек Новы настолько, чтобы выбрать ее любимые сэндвичи, то набрал разных – с жареным сыром, индейкой, ростбифом, да еще и куриный ролл. Кажется, ничего не упустил. Стэйси добавила еще шесть пакетиков картошки фри, чтобы, сказала она, «наши герои были сыты». И подмигнула.
Он до сих пор не был уверен, к чему относилось это подмигивание.
В любом случае, Адриан надеялся, что Нова оценит его усилия и не разозлится на то, что он мешает ей работать. Он рассчитывал, что они смогут посидеть и поговорить, потому что постоянно вспоминал ту ночь в офисе напротив библиотеки и то, как классно было с ней поболтать. Узнать ее хоть чуть-чуть поближе.
И чем больше он об этом думал, тем больше ему хотелось узнать о ней. Когда Новы не было рядом, его голову переполняли вопросы, но стоило ей появиться, как они испарялись и все разговоры сводились только к расследованию. А ему хотелось знать, к примеру, откуда она черпает идеи для своих изобретений? И что было самым необычным из всего, что она делала, пытаясь не скучать среди ночи? А еще – встречается ли она с кем-нибудь?
Он был почти уверен, что знает ответ на последний вопрос. Нова никогда не упоминала о своем парне. Правда… она вообще мало говорила про свою личную жизнь, так что полной уверенности у него все-таки не было.
Когда он выходил от Мамы Стэйси, его даже посетила отчаянная фантазия – вот бы проникнуть в рабочее помещение Новы в ее отсутствие и разложить все сэндвичи, салфетки, словом, все, как на пикнике. Он мог бы даже нарисовать свечи, но это, пожалуй, чересчур – вдруг еще Нова подумает, что это что-то романтическое.
Хотя отчасти именно этого ему и хотелось.
К тому времени, как Адриан добрался до штаба, у него взмокли ладони и, чтобы вытереть их о штанины, приходилось перехватывать бумажные пакеты из руки в руку. Сканнер на входе уловил сигнал его коммуникатора и отпер дверь со щелчком. Толкнув вращающуюся дверь, Адриан в ту же секунду услышал чей-то крик.
Посмотрев на кабину охраны, он увидел дежурного, который кричал в свой коммуникатор: «На ночном дежурстве у нас всего два целителя, и оба на выезде! О чем она вообще думала, когда к нему заходила?»
Хмурясь и думая, что несчастный случай произошел с одним из патрульных отрядов, Адриан сбежал по ступеням в вестибюль. Повернувшись к окну комнатушки, где в последнее время работала Нова, он увидел свет. Но за письменным столом, кажется, никого не было.
Стараясь подавить поднимающуюся тревогу, Адриан пересек плиточный пол с выложенной на нем буквой «О».
Странные удары заставили его застыть на месте. Он поднял голову и увидел слабый свет в карантине Макса.
Макс прижимался к стене. Он был в клетчатых пижамных штанах, но без куртки. Одна рука была обернута тканью – возможно, как раз пижамной курткой, а другой он колотил в стекло. Мальчик что-то кричал, на его лице был панический ужас, и Адриан не сразу понял его.
Адриан! Скорее!
Пакет с сэндвичами выпал у него из руки, тяжело шлепнулся на пол и разорвался. Но Адриан был уже на полпути к карантину. Оказавшись в стеклянном переходе, он сразу увидел распростертое на полу карантина тело.
У него упало сердце.
Это была Нова.
Она была без сознания.
Она была внутри карантина.
Он замешкался лишь на секунду – но все-таки замешкался и сам это понял. Из-за этого секундного колебания позже он будет корить себя за трусость. Но тут же он снова со всех ног бросился вперед. Еще не успев понять, что вообще происходит, он настежь распахнул дверь карантина. Он не знал, долго ли здесь лежит Нова, но понимал, что каждая секунда может все изменить. С каждой уходящей секундой ее сила будет оставлять ее. Капля за каплей.
Сила Новы утекала, капля за каплей.
А ему никакое промедление все равно не обеспечит безопасность.
Оказавшись за дверью, он не сводил глаз с Новы. Он может ее достать. Он должен это сделать.
В дальнем конце карантина, прижавшись спиной к стене, Макс часто и тяжело дышал, как будто и он только что несся сломя голову через вестибюль, по лестнице и переходу. Его тощие бледные плечи дрожали, и теперь Адриан видел, что пижамная курточка, обернутая вокруг его руки, насквозь пропитана кровью.
– Я в порядке, – заговорил Макс, не успел Адриан открыть рта. – Я сообщил охране. Целители уже в пути. Но Нова! Ты должен вытащить ее отсюда!
Адриан с трудом проглотил ком в горле.
Как ни крути, Максу он ничем помочь не может. А вот Нова…
Сжав зубы, пронесся мимо небоскребов, громя улицы стеклянного Гатлона.
Добравшись до середины карантина, он почувствовал это. Как будто кто-то проткнул в нем дыру, и вся сила сочилась сквозь нее, вытекала.
Особенно это чувствовали его руки. Пальцы стали ледяными. Мышцы, суставы и связки будто атрофировались, делались слабее с каждым шагом. Скрючивались, становясь бесполезными придатками, пальцы. Такими пальцами никогда больше не взять ручку или кисть… такие руки никогда не смогут превратить воображаемое в реальное…
Кое-как перебравшись через здание больницы, он опустился на колени рядом с Новой. Сипя, как от удушья, он подсунул под нее руки. Голова девушки упала ему на грудь, а он обернулся, ища выход.