Насторожившись и сжавшись от липкого страха, засевшего в груди, он медленным шагом направился к выходу. За окном уже вовсю лил дождь, вдалеке то и дело гремело, а небо вспарывали ослепительные вспышки серебряных молний. Джон даже чуть успокоился и хотел вернуться назад, поближе к тому месту, где должен был быть алтарь, как вдруг увидел в заросшем паутиной углу, под крышей, нечто похожее одновременно на паука и стрекозу, причём это нечто было раз в пять больше, чем обычный паук или стрекоза.
В следующее мгновение нечто, видимо, осознав, что его заметили, резко слетело вниз и приземлилось на пол, увлекая за собой длинные нити паутины.
Джон отпрянул, с трудом сдержав крик, — существо было поистине отвратительным. Разглядывать его особо не хотелось, но он всё же заметил восемь шерстистых тонких лапок, ужасно длинных; крылья у существа были прозрачные, но тоже невероятно большие, а тело — круглым, с такой же шерстью, как и на лапах, только не столь густой и местами открывающей грязно-розовую сморщенную кожу.
На Джона пристально смотрели четыре пары жёлтых немигающих глаз.
Потом существо открыло пасть, и оказалось, что пасть занимала почти всё пространство внутри его круглого тела. Пасть была полна тонких острых зубов, жёлтых и местами коричневых, но куда отвратительнее был невероятно длинный и юркий розовый язык.
Джон разглядывал существо недолго — буквально через пару мгновений после приземления оно с громким шипением бросилось на него в прыжке. Он взмахнул мечом, но существо увернулось и вцепилось в его колени. Не дай бог острые концы его лапок ещё и ядовитые… Существо вцепилось хорошо, крепко, но до кожи пока не добралось — зависло на ткани штанов. Джон попытался смахнуть его мечом, но существо снова увернулось, спустившись к носку сапога. Тогда он, не растерявшись, что было сил ударил ногой по хлипкой стене церквушки — чудо, что та не развалилась от этого удара.
Существо не успело спрыгнуть или слететь с сапога, а потому оказалось превращено в месиво из мяса, коричневой слизи (или это была его кровь?) и чёрной шерсти одним верным ударом.
Джон провёл носком сапога по стене ещё пару раз, чтобы соскрести с него остатки существа. Почувствовал, как горло сжало рвотным позывом — это было действительно отвратительно, а ещё так внезапно и оттого страшно, что скулы сводило. Оставалось надеяться, что этот странный монстр здесь такой один…
Джон устало рухнул на ближайшую скамейку и положил меч на колени. Напавшее на него существо явно было магическим, а значит, святость церкви не спасает. Судя по всему, этот монстр — мелкая сошка, на какого-нибудь демона или духа он не похож. Скорее что-то вроде упыря. И даже ему удалось проникнуть в святое место, а что говорить о Жанетте, которая в сотни раз сильнее?
Поэтому, когда закончится гроза, придётся идти дальше, иначе Жанетта догонит его, и тогда…
А что тогда? Что она сделает? Отберёт Ключ и убьёт его?
Пожалуй, это был самый правдоподобный вариант.
Джон прислушался. За окнами всё ещё гудели раскаты грома, висящая на единственной петле дверь скрипела всё протяжнее и громче. А откуда-то со стороны алтаря вдруг послышался звук, похожий на мелкое частое постукивание. Джон замер, прислушался — не показалось ли? Да нет, всё тот же этот звук, будто кто-то стучит пальцами по деревянной поверхности…
Джон резко вскочил со скамьи, перехватив рукоять Ключа и принимая боевую стойку. А по проходу между рядами скамеек к нему уже приближались три паукообразных существа, похожих на то, что он только же раздавил. Причём у одного из них, самого большого, помимо крыльев и восьми глаз, были ещё и маленькие чёрные рожки.
Нет, ему это уже начало надоедать.
Когда существо с рожками взлетело, Джон прицелился и рубанул мечом, надеясь обрубить эти прозрачные крылышки, но существо резко направилось вниз, с невероятной скоростью сделало круг вокруг Джона, пытаясь, видимо, вцепиться в его спину или плечо, но он успел махнуть мечом и прогнать его. В итоге тварь зависла над его головой, а две других, быстро перебирая лапками, поползли к ногам Джона.
Чтобы они не успели вцепиться в носки сапог, он запрыгнул на скамейку, потом резко взмахнул мечом, отгоняя существ прочь. Они уже обнажали свои пасти, полные зубов и мерзкой слюны, — интересно, что будет, если укусят? Впрочем, Джон не хотел бы всё-таки познать это на себе.
Не сразу он догадался броситься к алтарю, точнее, тому месту, где он раньше находился. Он уже ни в чём был уверен, но, может, остальная часть церкви не так свята, как алтарь? Может, там эти существа не будут чувствовать себя столь уверенно?
Не забывая отмахиваться от них мечом, Джон кинулся вперёд, он то спрыгивал со скамеек, то запрыгивал на них обратно; одна скамья, не выдержав его веса, провалилась под его ногами, но он, успев вовремя пнуть прочь гнилые доски, почти не замешкался из-за этого. Крылатые паукообразные существа летели и бежали за ним, пытались обогнать его и броситься прямо в лицо; то, что с рожками, постоянно обнажало свои жёлтые зубы и вываливало наружу длинный язык, словно вслепую силясь что-то проглотить.
Когда Джон почти добежал до алтаря, прямо над его головой, где-то возле задней стенки храма, послышался громкий, высокий, поистине душераздирающий вопль. Он был настолько невыносимым, что Джон не выдержал, выронил меч и прижал ладони к ушам, зажмурился, сжался — что угодно, лишь бы не слышать этого, не слышать, не слышать, не слышать!
Но даже сквозь прижатые к ушам ладони был отчётливо слышен этот вой — он постепенно заглох, но через секунду ударил по его перепонкам с новой силой. Джон почувствовал, что два паукообразных существа уже впились своими острыми лапками в его ногу, увидел, что третье продолжало нарезать круги над его головой, и наконец взял себя в руки. Изо всех сил пытаясь вытерпеть оглушающие звуки, исходящие от паутины, он потянулся к мечу и вдруг увидел, что рукоять и нижняя часть клинка были обмотаны плотным слоем серой липкой паутины. Один из «пауков», тот, что с рожками, тут же спикировал вниз, разинул пасть, и из него на меч брызнуло нечто такое же серое, вязкое — оно попало на сапоги Джона и начало быстро разрастаться, образуя что-то вроде пут, перевязывающих его щиколотки.
Джон поёжился, чувствуя, что его снова затошнило от ужаса и отвращения; а паукообразные твари продолжали цепляться за его ноги, царапать их клыками сквозь ткань штанов и кожу сапог. Воющие клочья паутины тоже никуда не делись: своими очертаниями они напоминали птиц, бело-серых полупрозрачных воронов, которые вместо карканья издавали лишь адские, громогласные, вводящие в ужасную дрожь вопли.
За дверью храма громыхнуло так, что на миг Джон прекратил слышать и эти вопли, и свой собственный крик, вырвавшийся из него против воли. Спутанные пряди, выбившиеся из взлохмаченного хвоста, падали на лицо, лезли в рот и нос, мешая дышать.
А в дверном проёме, озарённая очередной грозовой вспышкой, вдруг появилась женская фигура.
«Это Жанетта, — подумал Джон, удивляясь при этом, как у него до сих пор получалось более-менее здраво мыслить. — Сначала она заманила меня в эти проклятые развалины, натравила своих адских духов, чтобы запугать и лишить всякого преимущества, а теперь пришла убить…»
Жанетта медленно проходила по церкви; когда она оказывалась напротив горящих свеч, те тут же тухли, будто от сильного порыва ветра. Звуки её шагов гулким эхом раздавались по храму, и лишь сейчас Джон заметил, что вопли паутинных птиц стихли, как и гром снаружи, и ветер прекратил биться в стены и завывать под стать паутине, и дождь по крыше больше не барабанил.
В мире воцарилась абсолютная тишина, которую нарушали лишь шаги Жанетты.
Джон не видел её лица — стало слишком темно. Слава Богу, видеть отвратительных тварей, что атаковали его, он тоже перестал.
Он ждал своей смерти, можно сказать, с нетерпением.
Закончатся наконец все его мучения. Закончится невообразимая тоска и боль пустоты, последние несколько лет разъедающие сердце и душу, словно соль в свежей ране. Закончится этот страх, навеянный адскими тварями и проделками проклятой ведьмы, да и в целом страх за свою жизнь, за судьбу мира, которая внезапно оказалась в его руках, вообще за всё на свете. Когда он умрёт, ему будет плевать на всё и на всех.
Закончится, наконец, его нелепая, больная жизнь. Оборвётся сейчас, в этом заброшенном, полуразрушенном храме, забытого среди леса. И он тоже будет заброшен, разрушен и забыт.
— Темно, — раздался вдруг женский голос, и Джон вздрогнул — это не был голос Жанетты.
Женщина щёлкнула пальцами, и вокруг неё загорелось два маленьких огонька, будто от свечи; но внезапно они начали расти, увеличиваться, становиться ярче и белее — словно два маленьких солнца.
Эти огоньки выхватили из темноты фигуру пришедшей женщины, её лицо, глаза, волосы…
Джон присмотрелся и обомлел. Если бы он мог, то наверняка бы упал навзничь от ошеломления.
Перед ним стояла Элет.
Она улыбалась хищнически, оскалив зубы, её глаза злобно сверкали во тьме, то и дело меняя цвет с серого на золотой. Её распущенные русые волосы развевались на залетевшем внутрь ветру за её спиной, будто плащ или крылья. Платье на ней было чёрное, с широким кожаным ремнём под грудью и многочисленными рюшками на подоле.
Да, это была Элет, точнее, она выглядела как Элет и в то же время была совершенно на неё не похожа.
Джон, опять же, был очень удивлён тем, что смог вспомнить момент, когда уже сталкивался с подобным. Поэтому он сразу узнал женщину, что пришла навестить его этой ненастной ночью в жутком храме.
— Суккуб, — процедил он сквозь зубы — голос сильно дрожал, его сковали хрипы в горле, возникшие, видимо, после того, как он закричал от ужаса несколько минут назад.
— Ты меня узнал! — радостно воскликнула демонесса и рассмеялась. — А я хотела снова пошутить и сделать вид, что я — твоя подружка. Признавайся — соскучился по ней?
Джон не отвечал — да и зачем ему было отвечать? Он даже чуть расстроился из-за того, что пришла сюда не Жанетта, а её безумная союзница, демонесса из ада, покровительствующая похоти и разврату. Жанетта бы сразу его убила и забрала Ключ, а эта сейчас будет болтать без умолку. И Джон ничего не сможет сделать — его ноги были скованы, а рукоять меча — оплетена толстым слоем паутины.