— А мы можем предложить тебе не только кофе, но и бутерброд, — похвалился Прю.
— Бутерброд? Неужели вы можете получить и бутерброд в любое время? — спросил Слейд, еще больше удивляясь. — Вот это жизнь!
— А ты думаешь как! Кофе без горячего бутерброда — это не то.
— Горячего бутерброда? Вам дают горячие бутерброды? — переспросил Слейд.
— Слушай, Прю… — что-то хотел сказать Кларк.
— Конечно, — гордо ответил Прю. — У нас заведующий столовой очень толковый парень.
— Вот это правильно. Так и должно быть, — согласился Слейд.
— Он знает, что должен заботиться о солдатах, — продолжал Прю, — когда они стоят в ночном карауле. Тебе не страшно никакое ненастье, если знаешь, что есть человек, который позаботится о тебе.
— Но… Прю, слушай-ка, Прю… — опять попытался что-то сказать Кларк.
— Да брось ты, — перебил его Прю.
Слейд прошел через разрыв в проволочном заграждении, и все вместе они, следя за Прю, направились прямо к кухонной палатке. Там по-прежнему находились лишь повар и капрал. Как только солдаты вошли, повар проснулся и встал.
— Ну а теперь что? — закричал он. — Что еще вам нужно? Вы что тут, на курорте, что ли? А это что еще за тип? — добавил он, увидев Слейда.
— Это наш друг. Он из воздушных сил, — разъяснил Прю, подходя к столу. — Он хотел бы выпить чашку кофе.
Войдя в палатку последним, Кларк остановился у входа и, опершись на туго натянутый борт, старался как можно меньше привлекать к себе внимание.
— Чашку кофе? — насмешливо переспросил повар. — Уж не думает ли он, что это палатка Красного Креста?
— Да и бутерброд не помешает, — продолжал Прю настойчиво.
— Бутерброд! — еще более насмешливо воскликнул повар. — Значит, кофе и бутерброд?
— Да, да, — еще более настойчиво подтвердил Прю. — Кофе и бутерброд.
— Боже мой! — воскликнул повар. — Бутерброд!
— Вот у тебя приготовлено мясо и все остальное, — сказал Прю, показывая на кухонный стол. — Мы сделаем все сами, можешь не беспокоиться.
— Ну нет! — зарычал повар. — Никак нет, сэр. Катитесь-ка вы ко всем чертям! Это у меня приготовлено для третьей смены.
— А Кларк как раз в третьей смене, — настаивал Прю.
Капрал распрямился на своей раскладушке и гневно посмотрел на всех.
— Что здесь происходит? Шум, крик! Вы что, на вокзале? Видно, так и не удастся поспать. Пойду-ка проверю посты, — решил он и, потеснив у входа Кларка, вышел из палатки.
— Вы что же, думаете, что это столовая для всего Хиккемского аэродрома, что ли? — начал издеваться над ними повар.
— Но у тебя же полно всего, — настаивал Прю.
— Хорошенькое дельце! — продолжал кричать повар. — Значит, я должен поить и кормить каждого сукина сына? Всю ночь не спать, а только кормить?
— Завтра у тебя будет свободный день, — настаивал Прю. — Можешь спать сколько тебе влезет. Хоть весь день. А мы будем в карауле.
— Завтра я еду в город, — возразил повар.
— Послушай-ка, что это с тобой вдруг произошло, приятель? — опросил Прю. — Раньше ты таким не был.
— Не был! Ха-ха! — выкрикнул повар.
— Конечно не был. Подумай, какое впечатление ты произведешь на ребят из авиации. Ни с того ни с сего так лаешься! А я-то расхваливал этому парию нашу кухню и поваров.
— К чертям собачьим! — снова выругался повар. — Я сказал: никаких бутербродов, и все! И никакого кофе! Вы только что пили.
— Какая муха тебя укусила? — спросил Прю озадаченно. — Ты никогда раньше не отказывал нам.
Кларк тихонько кашлянул.
— Ну и что из этого? — не унимался повар. — Сегодня вы ничего не получите.
— Если они хотят бутерброды, — послышался низкий голос у самого входа в палатку, — дай им бутерброды.
Все сразу же повернулись туда, откуда раздался голос.
У входа стоял Мэйлоун Старк. Ои очень напоминал героя мелодрамы, который появляется на сцене в самый критический момент. От долгого сна у него опухли глаза да и все лицо. Голос спросонья был низкий и хриплый; Форма помята. В правой руке у него медленно покачивалась придерживаемая за горлышко бутылка.
— Хэлло, Мэйлоун! — улыбнулся ему явно напуганный повар. — Почему ты не спишь в такой поздний час?
— Пока я заведую этой столовой, — пробасил Старк, — для караула в любое время ночи должны быть кофе и бутерброды.
— Я полностью согласен с тобой, Мэйлоун, — отважно заявил повар. — Но эти оболтусы и не заступают на пост, и не сменились с него. Они просто болтаются без дела, вместо того чтобы спать. А один из них и вовсе не из нашей роты, он с Хиккемского аэродрома. Когда же я буду спать, если буду кормить весь Хиккемский аэродром?
— А тебе и не положено спать, — заявил Старк. Он с важным видом обвел палатку взглядом, затем степенно прошел к свободному раскладному стулу и тяжело опустился на него, уставив свой взгляд в пространство. По палатке распространился запах неразбавленного виски. — Тебе не положено спать, и нечего тебе спать. Завтра спи хоть целый день, а ночью ты должен работать. Если хочешь работать завтра, иди и спи сейчас.
Старк мрачно уставился на повара. Тот молчал.
— Ну? — спросил Старк. — Хочешь спать? Иди. Сдай мне кухню. Я побуду здесь до утра.
— Я не о том говорю, Мэйлоун, — попытался объяснить повар. — Я сказал только, что…
— Заткнись, — приказал Старк.
— Я о том…
— Я сказал: заткнись. — Старк повернулся и невидящими глазами посмотрел на Прю. Казалось, что он смотрит сквозь него на стену. — Вы хотите бутербродов?.. Вы их получите. Солдаты должны хорошо питаться, — продолжал он. — Они воюют, убивают и сами гибнут, но те, кто остаются в живых, должны как следует питаться. Пока остается в живых хоть один солдат, надо, чтобы он мог хорошо поесть.
На эту философскую тираду Старка никто ничего не ответил.
— Сделай этим солдатам бутерброды, — сказал Старк куда-то в пространство.
— О’кей, Мэйлоун, — с готовностью ответил повар, — будет сделано.
— Ну так шевелись.
— Мы можем сами сделать их, — смиренно сказал Прю. — Он может и не делать, раз не хочет.
— Эта жирная свинья, — пробасил Старк, по-прежнему глядя в пространство, — получает деньги за то, чтобы делать бутерброды.
— Хорошо, я их сделаю, — повторил повар.
— Заткнись, — приказал Старк.
— Может, я сам сделаю? — предложил Прю, чувствуя какую-то неловкость. — Мы выпьем по чашке кофе и возьмем с собой бутерброды. А он пусть спит здесь.
— Он у меня так поспит, что и не встанет, — угрожающе пробасил Старк. — Это столовая палатка, а не спальня. Если вы хотите есть в палатке — ешьте здесь. А если этот сукин сын скажет еще хоть слово, я пошлю его к прабабушке… Мне все равно нужны новые повара.
— Мы на самом деле хотим взять бутерброды с собой, Мэйлоун, — сказал Прю.
— Ладно, — согласился Старк. — Собираетесь играть на гитаре? — спросил он одеревеневшим голосом.
— Ага, — подтвердил Прю, подходя к плите и раскладывая на нее мясо.
— Это хорошо, — вяло пробасил Старк. — А ты ложись спать, никчемный выродок, — рявкнул он на повара.
— Я не хочу спать, Мэйлоун. — Голос у повара дрожал.
— Я сказал: ложись спать! — повторил Старк громовым голосом.
— Ну ладно, — покорно ответил повар.
Он примостился на стуле, стараясь быть незамеченным. Старк не удостоил его даже взглядом. Он вообще ни на кого не смотрел. Он приподнял бутылку, отвинтил пробку, поднес бутылку к губам, отпил несколько больших глотков и, завинтив пробку, опустил руки. Они повисли, как плети. В правой руке по-прежнему болталась бутылка. Больше Старк не произнес ни слова.
Когда мясо поджарилось, Прю вручил бутерброды Кларку и Слейду. В палатке воцарилась гнетущая тишина. Стараясь не сделать ни одного лишнего движения, не издать ни одного звука, Прю налил кофе, и все трое, испытывая огромное облегчение, на цыпочках направились к выходу из палатки. Они чувствовали себя так, как будто покидали дом, который был заминирован и мог в любой момент взорваться. У выхода Прю повернулся, чтобы поблагодарить Старка. Тот по-прежнему сидел не шевелясь, устремив взгляд в пространство.
— Солдаты должны хорошо питаться, — хрипло пробормотал он. Это походило на то, как неверующий, молясь в церкви, пытается убедить себя в существовании бога.
В ночном небе над аэродромом Хиккем стояло ясно видимое с вершины железнодорожной насыпи световое зарево. Летный состав ежедневно тренировался в ночных полетах. Поэтому все ангары светились, как пустые театры. Высоко над головой, в небе, то там, то здесь мелькали красные, синие и зеленые огоньки летающих самолетов. Особенно много их было над командно-диспетчерской вышкой. Время от времени нижнюю кромку облаков над аэродромом освещали яркие лучи поисковых прожекторов.
В ста ярдах от дороги на земле длинными рядами стояли самолеты В-18. Они походили на сидящих в гнездах нахохлившихся птиц, недовольных тем, что их используют как приманку. Еще далее, слева, на дороге едва виднелся часовой, сменивший Слейда.
— Ну как тебе понравился наш сержант — заведующий столовой? — спросил Прю у Слейда, уплетавшего горячий бутерброд. — Я говорил тебе: толковый парень.
— Да, но я думал, что он другой, — осторожно заметил Слейд.
— Он ведет себя на этой кухне как диктатор, — сказал Прю.
— Да, оно и видно, — согласился Слейд.
— Конечно, он сегодня заложил немного, — объяснил Прю.
— Видно, он чем-то недоволен, — сдержанно произнес Слейд.
— Недоволен? — удивился Прю. — Да он самый счастливый человек из всех, кого я знаю.
— Давайте сыграем «Тысячемильный блюз», — предложил Кларк, настраивая свою гитару.
— Вот здорово! — обрадовался Слейд. — Я очень люблю блюзы.
По дороге двигалась машина. У поворота она выключила фары. Было слышно, как водитель, проезжая через проход в заграждении, переключил мотор на первую скорость и машина направилась к кухонной палатке. Когда она остановилась, около нее вспыхнули лучи карманных фонариков.
— А я думал, что у вас затемнение, — сказал Слейд.