– Эдмунд! Ты же обещал, что ничего никому не расскажешь!
– А я и не рассказываю, Бет. – Мистер Дюнкерк изогнул бровь, оглянувшись на сестру. – Однако ты едва не вынуждаешь меня это сделать, потому что невежливо вести в присутствии мисс Эллсворт беседу, о предмете которой она не имеет представления.
Мисс Дюнкерк смущенно опустила глаза. Джейн поправила шляпку и взглянула на мистера Дюнкерка с демонстративно-невинным видом:
– Прошу прощения, я вроде бы расслышала свое имя, но из-за сползшей шляпки не смогла разобрать остальных слов. Вы обращались ко мне?
Тот рассмеялся – звонко, искренне, от всего сердца. Джейн была готова продать душу за возможность развеселить его так еще раз, за то, чтобы он всегда смотрел на нее с таким восторгом. Мисс Дюнкерк рассмеялась тоже, и на минуточку Джейн почувствовала себя так, словно и она была частью их семьи.
– Мисс Эллсворт, я попросила Эдмунда ничего не говорить вам, потому что хотела сделать сюрприз, но раз так, то я признаюсь: он нанял мистера Винсента, чтобы тот обучил меня чароплетению. Согласитесь, это самая замечательная новость на свете? – Мисс Дюнкерк подцепила Джейн под локоть и заговорщически наклонилась поближе: – Эдмунд был столь высокого мнения о ваших талантах, а я им так завидовала, что изводила его до тех пор, пока он не согласился нанять учителя.
Джейн оглянулась на мистера Дюнкерка, но тот разглядывал окружающий пейзаж, явно уже утратив интерес к беседе. Судя по всему, не в таком уж восторге он и был от способностей Джейн, раз предпочел нанять мистера Винсента вместо того, чтобы позволить ей продолжать помогать мисс Дюнкерк раскрывать собственный талант. Впрочем, стоило признать, что возможность поучиться у такого искусного чароплета, как мистер Винсент, и впрямь вызывала зависть, и безусловно, для этой девушки подобный наставник являлся наилучшим вариантом, какими бы манерами он ни отличался.
– Мистер Винсент – поистине выдающийся мастер.
Мисс Дюнкерк наморщила носик.
– Хотя он очень странный. Вы не представляете, каким чудным он иногда бывает. Кажется, он любит все искусства, кроме словесных: за рамками занятий он едва ли произносит больше пяти слов, когда я к нему обращаюсь. Но зато когда он начинает говорить об искусстве и чарах, то становится невероятно поэтичным – мисс Элизабет рассмеялась и покачала головой. – Правда, он такой чудной!
Пройдя сквозь рощицу, компания наконец-то добралась до клубничных грядок. Прохлада, царившая в тени листвы, оказалась столь приятной, что беседы ненадолго затихли – лишь для того, чтобы возобновиться снова, стоило компании снова выбраться на солнце. И гости изумленно заахали, увидев грядки: даже отсюда было видно, какие крупные, спелые ягоды дожидаются среди яркой листвы.
Когда мистер Эллсворт занимался обустройством грядок, он приказал садовнику сделать так, чтобы они смотрелись естественной частью пейзажа. Так что они простирались по пологим холмам и затейливой каменной стене, которая могла бы сойти за живописные руины, но при этом поднимала грядки так, чтобы не приходилось наклоняться слишком сильно, чтобы собрать ягоды.
А на вершине ближайшего холма, в тени старого кривого лавра, пристроился мистер Винсент со своим мольбертом и красками.
Сэр Чарльз резко остановился и с некоторым недоумением огляделся:
– А где слуги? Я же четко сказал им: обустроить местечко для полдника под этим самым лавром. Вирджиния, – обернулся он к супруге, – ты не говорила им отправиться куда-то еще?
– Нет, Чарльз, я ничего им не говорила. – Миссис Эллсворт подняла глаза на холм и нахмурила брови. – На холме я их не вижу. Видимо, они где-то в другом месте.
– Конечно же, они где-то в другом месте, раз здесь их нет! Вопрос: где именно?
– Может быть, они на другой стороне холма? – предположил мистер Дюнкерк.
– Ах, отличная мысль! Я немедленно схожу и посмотрю. А пока что призываю вас всех налечь на клубнику. – Сэр Чарльз отправился вверх по холму, а гости с энтузиазмом принялись за ягоды.
Разговоры в компании шли простые и незатейливые, так как все были куда больше сосредоточены на сладкой сочной клубнике. Леди Фитцкэмерон, кажется, провела с племянником беседу о его поведении на балу, так как теперь капитан Ливингстон уделял всем дамам одинаковое количество внимания – дошло даже до того, что он сделал комплимент миссис Эллсворт насчет ее зонтика. Мелоди, лишившись безраздельного внимания капитана – на каковое она явно рассчитывала после бала, – переключилась на мистера Дюнкерка, и вскоре тот уже носил ее корзинку, пока она собирала клубнику.
Миссис Марченд клубничные грядки попросту восхитили: она ахала над каждой попадавшейся ей ягодкой: «Никогда таких не видела!» – так, будто и впрямь каждая последующая клубника была самой большой из всех, что ей попадались. И тут же отправляла находку в рот, прежде чем кто-то успевал убедиться в правдивости ее заявлений.
– Должен признаться, – пошутил ее муж, – что даже не успеваю заметить, срываешь ты их или ешь прямо так, с куста.
Миссис Марченд рассмеялась и очаровательно покраснела, но эта шутка ничуть не убавила того энтузиазма, с которым она собирала ягоды.
Чуть погодя вернулся сэр Чарльз – его лицо после похода на вершину холма и обратно стало таким же красным, как пресловутая клубника. Он смеялся, хитро щурясь на остальных.
– Вы не поверите, что натворил этот хитроумный мистер Винсент!
Джейн подняла глаза на холм, но мистера Винсента на месте не оказалось.
– Он что, так быстро закончил свою картину?
Сэр Чарльз усмехнулся и покачал головой.
– Я бы сказал, он все еще ее пишет. Рассказать вам или сами попробуете угадать?
– Он получил назначение к самому королю, – предположил капитан Ливингстон.
– Нет. И даже не к принцу-регенту. – Сэр Чарльз сложил руки на животе. – Он заставил себя и слуг исчезнуть, чтобы они не портили вид!
– Что? В самом деле? Как ловко! – загомонили гости, тут же позабыв про ягоды. Все стали разглядывать холм, наперебой утверждая, что видят то там, то здесь расположившихся слуг. Джейн тоже пригляделась, пораженная и тем, что мистер Винсент сумел в столь короткие сроки создать такую большую и сложную паутину складок эфирной материи, и тем, что сами складки оказались совершенно невидимы даже для чародейского зрения.
Конечно, во многих крупных залах использовались интерьерные чары, чтобы скрыть музыкантов во время балов, однако эти чары частенько требовали постоянного внимания. Такие иллюзии выходили невероятно детализированными, чтобы полностью повторять все помещение для создания впечатления пустого пространства, и на создание подобных чар уходило по нескольку недель. Джейн не могла вообразить, каким образом мистеру Винсенту удалось бы скрыть так надежно хотя бы одного слугу, не говоря уже о целой группе.
– Вы абсолютно все не туда смотрите. – Сэр Чарльз рассмеялся и покачал головой. – Идемте, я вам покажу.
Вся компания поспешила вверх по холму, начисто позабыв о клубнике, наперебой восхищаясь изобретательностью мистера Винсента и его умением работать с чарами. Когда все оказались на самой вершине, а никаких следов мистера Винсента или слуг так и не обнаружилось, капитан Ливингстон заметил:
– Адмиралтейству пригодились бы подобные таланты.
– В море им места нет, – послышался грубый голос, и словно из ниоткуда возник сам мистер Винсент с мольбертами и первичными набросками пейзажа, раскинувшегося внизу. Чароплет снял сюртук, и несколько верхних пуговиц его сорочки были расстегнуты, но его, похоже, ничуть не беспокоило подобное нарушение приличий: он продолжал рисовать, не обращая ни малейшего внимания на собравшихся зевак. Его движения были свободными и уверенными, без капли напряжения, которого стоило ожидать от того, кому приходилось ускоренными темпами создавать столь большую иллюзию. Джейн отвернулась от мольберта, невольно ища отброшенные мистером Винсентом лоскуты чар, чтобы отследить, какие из складок он использовал.
– Но почему бы не воспользоваться этим методом, чтобы скрыть наши корабли от Наполеона? – поинтересовался капитан Ливингстон. – Он же не может требовать так уж много сил, в противном случае вы не смогли бы поддерживать иллюзию и одновременно рисовать.
На лице мистера Винсента не дрогнул ни один мускул, однако, судя по тому, как он коротко оглянулся на мисс Дюнкерк, Джейн поняла, что он приглашает девушку вспомнить их уроки. Так что сама Джейн промолчала, дожидаясь, пока мисс Дюнкерк сама найдет верный ответ.
– Это невозможно, потому что он привязал складки эфирной материи к месту. Привязанные складки статичны, а море постоянно в движении.
– Верно. – Мистер Винсент отвернулся к мольберту и снова взялся за кисть.
– Но где же тогда слуги? – спросила Мелоди.
Чароплет, не говоря ни слова, указал куда-то кончиком кисти.
Джейн посмотрела в указанном направлении, но так и не увидела складок, скрывавших прислугу. Решив, что ее обманывают, она прошла мимо мистера Винсента – и ахнула, когда слуги и впрямь возникли у нее перед глазами.
– Джейн! – воскликнула Мелоди за ее спиной.
Слуги подняли головы, как будто и сами ошарашенные ее неожиданным появлением, однако она прекрасно видела окружающий их пейзаж, хотя стоило ожидать, что и он будет спрятан под теми чарами, что скрывали людей. Честно говоря, весь предыдущий опыт работы с маскирующими чарами подсказывал Джейн, что иллюзия должна быть заметна, даже если стоять в самом ее центре. Но, оглянувшись, она обнаружила, что мистер Винсент и все гости исчезли. И это было самым странным: Джейн слышала их изумленные возгласы, но не видела их самих.
А затем появилась мисс Дюнкерк – иллюзорный пейзаж даже не колыхнулся; она просто возникла в какой-то момент и тоже ахнула от изумления. Чары были сплетены без единого заусенца, и движения мисс Элизабет вовсе не потревожили эфирной ткани. Поначалу Джейн полагала, что мистер Винсент сбросил иллюзорный покров, когда они его заметили, но истинное положение дел оказалось в разы интереснее.