– Можете сколько угодно иронизировать, однако похвала мистера Винсента тем и ценна, что крайне редка. – Мисс Дюнкерк помрачнела, глядя куда-то в пространство. – Учителям, щедрым на похвалы, верить нельзя.
Джейн смерила ее взглядом, в очередной раз задумавшись о том, что же случилось с этой девушкой, чтобы она хмурилась так сильно всякий раз, стоило ей погрузиться в воспоминания. По мере того как крепла их с Джейн дружба, эти перепады настроения случались все реже, но порой хватало одного случайного слова или фигуры речи, чтобы мисс Элизабет растеряла всякую веселость. Джейн очень хотелось, чтобы улыбка вернулась на ее лицо, так что она сказала:
– Мне всегда казалось, что из всех видов учителей меньше всего стоит верить тем, кто приносит с собой микстуры.
Мисс Элизабет рассмеялась, и ее лицо прояснилось.
– Стоит поблагодарить небеса за то, что у меня никогда не было наставника со склонностью к микстурам.
В этот момент до самого сердца лабиринта наконец-то добрались и Мелоди с мистером Дюнкерком.
– Вот вы где! Мы слышали ваш смех, но никак не могли вас отыскать. Вернее, я не мог. Уверен, что мисс Мелоди прекрасно знает, как пройти через весь лабиринт.
– К чему спешить, ища путь к сердцу, мистер Дюнкерк? – спросила Мелоди, взглянув на него из-под ресниц. – Я знала, что рано или поздно вы отыщете верную тропу.
Не уловив двоякий смысл этой фразы, мисс Дюнкерк тут же поспешила навстречу брату:
– Ох, Эдмунд! Нужно обязательно разбить в Робинсфорд-Эбби сад с лабиринтом! Разве можно представить себе что-нибудь замечательнее? Скажи, что сделаешь это. Пожалуйста, скажи, что сделаешь!
Тот ласково потрепал сестру по волосам так, словно та по-прежнему была маленькой девочкой.
– И откуда же у тебя взялось подобное желание? Не припомню, чтобы раньше ты как-то упоминала о своей любви к лабиринтам.
– Просто это так красиво и романтично! Правда, мисс Эллсворт так не думает, зато я думаю! Пообещай, что разобьешь сад с лабиринтом.
– О? – Пропустив мимо ушей назойливую просьбу, мистер Дюнкерк обернулся к Джейн, по-прежнему сидящей на лавке, и поднял бровь. – А вы что думаете о садах с лабиринтами?
Джейн и мисс Дюнкерк наперебой пересказали историю о гувернантке и микстуре. К рассказу присоединилась и Мелоди, припомнив пару деталей, ускользнувших из памяти Джейн. Когда они вчетвером направились к выходу из лабиринта, Джейн снова превратилась в молчаливую тень – теперь наступил черед Мелоди блистать, смеяться и удерживать на себе все внимание обоих Дюнкерков. Так что Джейн, почти не слушавшая их разговор, оказалась первой, кто заметил, как из парадной двери дома выходит какой-то человек.
И с немалым удивлением опознала в нем мистера Винсента.
Глава 10. Сломанный мостик
Стоило мистеру Винсенту увидеть возвращающуюся компанию, как у него тут же стал такой вид, будто ему больше всего хотелось скрыться с глаз долой – хоть в дом, хоть в складки эфирной материи; но, помедлив, чароплет поприветствовал мисс Дюнкерк с сердечностью куда большей, чем можно было ожидать от такого человека, как он, – по крайней мере, Джейн бы точно не заподозрила, что мистер Винсент способен на подобное тепло. Да и всей остальной компании этого тепла перепало лишь самую чуточку меньше.
Мисс Дюнкерк пожелала сей же час показать ему садовый лабиринт, но ее брат заметил, что, вероятно, мистер Винсент явился сюда не просто так и следует сначала позволить ему озвучить цель своего визита. В ответ мистер Винсент что-то сбивчиво забормотал, ковыряя землю носком ботинка; он выглядел таким напряженным и потерянным, что Джейн предложила всем вместе пройти в гостиную, подумав, что таким образом даст ему время сформулировать свою мысль. И, судя по всему, ее расчет целиком оправдался: к тому моменту, когда они расположились в гостиной, мистер Винсент уже вновь приобрел привычный суровый вид.
И когда они поудобнее расселись и Джейн позвонила в колокольчик, велев прислуге принести какие-нибудь прохладительные напитки, чароплет уже был полностью готов к разговору:
– Меня прислала сюда леди Фитцкэмерон. Она предположила, что я смогу развлечь мисс Мелоди, пока та выздоравливает. – Он умолк, не став озвучивать свою мысль до конца, но было ясно: раз Мелоди выглядит здоровой, то его присутствие здесь ни к чему.
– Как это любезно, мистер Винсент! Как видите, я практически в полном порядке, но я очень благодарна леди Фитцкэмерон за ее попытки скрасить мое выздоровление! – В голосе Мелоди было столько тепла, что Джейн едва не поморщилась, прекрасно зная, что, по сути, все переживания и заботливость соседей тратились впустую, превращаясь в очередную часть умелого спектакля.
– Прошу меня извинить, – сказала она вслух, – я должна проведать нашу матушку. Ей нездоровилось с утра, а я отсутствовала слишком долго. – Выходя из комнаты, Джейн подумала, что ее слова, хоть и были абсолютно правдивы, на самом деле являлись таким же притворством, как и травма Мелоди. Да, миссис Эллсворт и впрямь нездоровилось этим утром, но Джейн не больно-то за нее беспокоилась; ей просто требовалась причина уйти, избавившись от необходимости терпеть поведение сестрицы.
Она поднялась наверх, в спальню матери, и потратила четверть часа, помогая той удобнее разложить подушки: те оказывались то слишком плоскими, то слишком высокими, а затем покрывала: те, в свою очередь, были то слишком толстыми, то слишком тонкими. Наконец хлопнула входная дверь, и миссис Эллсворт поинтересовалась:
– Как ты думаешь, кто там?
– Честно говоря, понятия не имею. Возможно, это ушли мистер и мисс Дюнкерк, а может быть, мистер Винсент.
– Скорее сходи и выясни. Мои нервы не в состоянии выносить неизвестность.
Джейн подошла к окну и, заметив двух всадников, отъезжающих по главной аллее, сообщила:
– Это мистер и мисс Дюнкерк отправились обратно в Робинсфорд-Эбби.
А это, в свою очередь, означало, что Мелоди осталась с мистером Винсентом наедине, но тут уж Джейн вмешиваться не требовалось: он мог сколько угодно изводить Мелоди своей молчаливостью и колючим характером, но зато от него совершенно точно можно было не ждать ничего такого, что могло бы хоть как-то навредить ее чести. Так что Джейн осталась подле матери, стараясь угодить ей во всех мелочах, способных облегчить ее нервозность. Она как раз начала читать вслух книгу Вильгельма Майнхольда[14] «Колдунья Сидония: Та, что, по слухам, сгубила весь правящий герцогский род Померании»[15], когда донесся скрежет и хлопок – кто-то снова прошел через парадную дверь.
– Кто там? – требовательно спросила миссис Эллсворт.
– Могу предположить, что это ушел мистер Винсент.
Леди Вирджиния нервно завозилась среди одеял и потянулась к окну, будто одного изящного поворота головы могло оказаться достаточно, чтобы все увидеть. Джейн, не дожидаясь повторной просьбы, отложила книгу и подошла к окну, полностью уверенная, что сейчас увидит, как мистер Винсент шагает через лужайку. Но там никого не было.
– Ну? – буркнула миссис Эллсворт из-под одеял. – Кто там? Это был мистер Винсент?
– Нет. Видимо, кто-то приехал, но я совершенно не представляю, кто это может быть. – Джейн вернулась к креслу, намереваясь продолжить чтение – в том месте, где она остановилась, Сидонии угрожал дикий медведь, – но миссис Эллсворт никак не желала угомониться.
– Ох, я очень надеюсь, что это не леди Фитцкэмерон! Возможно, мне стоит подготовиться на тот случай, если это все-таки она. Не могу же я принять ее в постели! Впрочем, если это окажется миссис Марченд, то это, конечно же, совсем другая история – Джой очень добросердечная и всегда с пониманием относится к моей невралгии. И она наверняка очень, очень захочет проведать меня, если узнает, что мне нездоровится, особенно после того ужаса, что приключился с бедной Мелоди.
– Матушка, во-первых, я абсолютно уверена, что это никакая не леди Фитцкэмерон, потому что иначе бы у крыльца стояла ее коляска. Во-вторых, нет никаких причин продолжать беспокоиться о «бедной Мелоди», потому что этим утром мы ходили погулять в сад и она явственно продемонстрировала, что уже полностью оправилась.
– Ох! Ей непременно стоило посоветоваться сначала со мной! Я бы отговорила ее от прогулки под любым предлогом! У такого падения, какое случилось с ней, могут быть совершенно ужасающие последствия, причем проявляются они совершенно неожиданно. Помяни мое слово, у нее теперь всю оставшуюся жизнь будут проблемы со здоровьем!
Джейн опасалась, что так оно и выйдет, правда, вовсе не по тем причинам, которые виделись леди Вирджинии. Зато она прекрасно представляла, как Мелоди становится такой же инвалидкой, как матушка, ради того, чтобы раз за разом привлекать к себе внимание. Иногда Джейн думалось, что, возможно, болезнь самой миссис Эллсворт началась в свое время по той же причине и что теперь она просто уже сама не может отличить, что болит на самом деле, а что попросту додумывается. Впрочем, те стоны боли, что издавала Мелоди, звучали вполне искренне…
Как бы там ни было, Джейн изо всех сил постаралась заверить мать, что здоровью Мелоди ничего не угрожает, а затем поинтересовалась, может ли она продолжить читать «Сидонию».
– Ох нет! Я не смогу ни на чем сосредоточиться, если не буду знать, кто там пришел. Молю, сходи и посмотри, кто явился. И если это какой-то важный гость, мне нужно будет поприветствовать его как положено.
Джейн могла бы ответить матери, что, если бы прибыла какая-то важная персона, Нэнси уже принесла бы визитную карточку, но все эти споры лишь ненадолго оттянули бы тот момент, когда ей все равно пришлось бы спуститься вниз, чтобы унять беспокойство матери.
– Конечно, я с радостью выясню, кто там пожаловал.
Снова отложив книгу, Джейн направилась вниз. У дверей гостиной она задержалась, озадаченная тем громким хохотом, что раздавался оттуда. Джейн приоткрыла дверь и заглянула внутрь – и замерла, пораженная увиденным.