– Тогда, наверное, мне стоит помочь тебе навести в гостиной порядок? – мягко улыбнулась Джейн.
– А ты не против?
– Нет, конечно.
Гостиная и без того уже была оформлена простенькой темой из пальм и цапель, призванной дополнять мебель в египетском стиле. В течение следующего часа Джейн и Мелоди занимались тем, что вытягивали из эфира нити чар, переплетая и складывая нужные узоры. Некоторые из прежних нитей в иллюзорных пальмах уже истрепались, и изображения начали терять четкость. А в иных местах Джейн придала иллюзиям дополнительную глубину, добавив легкий бриз, чтобы тот колыхал наколдованную листву. И, хотя она порядочно запыхалась, а голова потихоньку начинала кружиться, конечный итог радовал глаз, так что все приложенные усилия окупались сторицей.
Расположенные парами в углах комнаты деревья как будто дотягивались до сводчатого потолка, и изящество их форм лишний раз подчеркивало его высоту. А под каждым деревом в начарованных водоемах бродили цапли, высматривая окуней сквозь собственное отражение на поверхности воды. Более простенькие вязки чародейских нитей обеспечили в гостиной теплый золотой свет уходящего египетского солнца и легкий аромат жимолости, переплетавшийся с ветерком.
Закончив с обстановкой, Джейн устроилась за фортепиано, подтянула поближе еще одну эфирную ниточку и заиграла простенькое рондо. Ноты осели в чародейской плетенке; доиграв до того места, где музыкальная тема начиналась по второму кругу, Джейн убрала руки от клавиш и завязала ниточку узелком. Подхваченная чарами, музыка продолжила звучать сама по себе, замкнувшись в кольцо, и лишь коротенькая пауза отделяла конец от начала. Джейн аккуратно выцепила эту паузу и стянула концы нити потуже, чтобы музыка звучала по кругу без стыков. Затем растянула нить до состояния паутинки так, чтобы рондо звучало совсем тихо, будто бы издалека.
В этот момент дверь гостиной распахнулась, и Мелоди подскочила на ноги, мигом скроив гостеприимное лицо.
Джейн поднялась с места спокойно, стараясь держаться скромно и с достоинством. И тут же оперлась рукой на пианино: остаточная усталость после плетения чар еще давала о себе знать и голова ощутимо закружилась.
Но на пороге гостиной обнаружился всего лишь сэр Чарльз. Жилет из пюсовой[3] парчи грозил вот-вот разойтись на его внушительном животе.
– Ох ты ж, мои хорошие! – Достопочтенный сэр с неприкрытым удовольствием огляделся по сторонам. – Мы ждем гостей?
– Мистер Дюнкерк сообщил, что почтит нас своим присутствием сегодня во второй половине дня, – ответила Мелоди.
– В самом деле? – недоуменно переспросил сэр Чарльз. – Но я видел его буквально пятнадцать минут назад: он проехал через наше поле вместе с Фитцкэмеронами, и вид у них всех был точно такой, будто они отправляются на охоту. Ты уверена, что правильно поняла его намерения?
– Он обозначил их совершенно четко, – тут же скисла Мелоди, – но, по всей видимости, он предпочел провести этот день в компании леди, а не фермерской дочки.
Она бросилась из комнаты вон. Джейн поморщилась.
– Небеса всемилостивые, что творится с этим ребенком? – Сэр Чарльз оглянулся на старшую дочь, недоуменно подняв брови. – Неужели она полагает, что вся округа должна водить вокруг нее хороводы?
– Она молода, и… – Джейн помедлила, прикидывая, как бы изящнее описать словами возможную сестрицыну нескромность. Однако Мелоди не посвящала ее в свои секреты, к тому же Джейн опасалась за ее душевное состояние, а потому решилась добавить: – Боюсь, что в ее сердце могла зародиться некоторая привязанность к мистеру Дюнкерку.
– И он ответил на эту привязанность?
– Понятия не имею. – Джейн принялась теребить пояс платья. – Но во всех известных мне эпизодах его поведение оставалось безупречным.
Сэр Чарльз кивнул, явственно довольный этим заявлением.
– Что ж, значит, будем надеяться, что Мелоди никак не опозорится до тех пор, пока эта блажь не покинет ее голову.
В этот момент хлопнула входная дверь. Джейн поспешила к окну: Мелоди решительно шагала через лужайку, направляясь к полям, лежащим между усадьбой Эллсвортов и Бэнбри-мэнор. У Джейн перехватило дыхание.
– Боюсь, именно это она и намеревается сделать.
Отец выглянул через ее плечо.
– Пойду-ка я поймаю ее, пока она не испортила то доброе мнение, которое сложилось о ней у наших соседей.
Джейн кивнула, хотя ей очень хотелось попросить отца позволить Мелоди сделать то, что та собиралась, – пусть уж эта упрямица опростоволосится как следует. Рациональная часть разума Джейн понимала: это не Мелоди мешает мистеру Дюнкерку обратить внимание на нее саму – просто Джейн была слишком некрасива и слишком скромна, чтобы вызвать интерес у него, да и у любого другого джентльмена.
С этой мыслью она снова устроилась за фортепиано, отвязала нить, скрученную вокруг, заставляя тихую музыку умолкнуть. И заиграла сама, негромко, полностью растворяясь в мелодии.
Ее пальцы танцевали по эбеновым и костяным клавишам, касались тонких нитей чар, цепляющихся за их поверхность. И вокруг Джейн забурлили волны цвета, откликаясь на звуки музыки, и голова снова начала кружиться, как это всегда бывало при излишке чар, но это головокружение приятно отвлекало от всех беспокойных мыслей.
Когда открылась входная дверь, Джейн не стала поднимать глаз от клавиш: ей совершенно не хотелось ни разговаривать с Мелоди, ни утешать ее. Хотя это было не совсем справедливо – Мелоди ведь понятия не имела, как ее поступок сказался на душевном состоянии сестры.
Доиграв композицию, она подняла глаза, и переливы цвета, окружавшие ее, померкли.
А на пороге гостиной стоял мистер Дюнкерк, и его лицо выражало искреннее удивление.
– Прошу прощения, мисс Эллсворт. Я предупреждал вашу сестру, что загляну, но явился чуть позже, чем намеревался.
Сердце Джейн застучало еще быстрее – и причиной тому были вовсе не усилия, затраченные на чароплетение, – а щеки залила краска.
– Мистер Дюнкерк, вы буквально на минуточку с ней разминулись – она вышла на прогулку вместе с нашим отцом. – Джейн аккуратно поднялась с места, стараясь не обращать внимания на серые пятна, пляшущие перед глазами. Еще не хватало упасть в обморок на глазах у такого гостя. – Но вы проходите, располагайтесь. Желаете что-нибудь выпить? Чаю или, может быть, бренди?
– Спасибо. – Мистер Дюнкерк забрал предложенный стакан бренди и отсалютовал им Джейн. – Я и не догадывался, что вы настолько талантливы в музыке и чарах.
– Это не более чем досужее развлечение, сэр. – Джейн отвела глаза.
– Бросьте, музыка и прочие дамские искусства – это именно то, что привносит в дом уют. – Он оглядел пальмы и цапель, украшавших гостиную. – Хотел бы и я однажды жить в подобном доме.
Почувствовав, как ноги стали ватными, Джейн оперлась на пианино. Она прекрасно понимала, что сейчас они с мистером Дюнкерком одни.
– Понимаю, – пробормотала она. – Однако рискну заметить, что Робинсфорд-Эбби отличается куда большим изяществом.
– Но ему не хватает того уюта, что может принести с собой жена, обладающая даром чароплетения. – Мистер Дюнкерк вдохнул аромат жимолости и медленно выдохнул. – Иные мужчины ищут личика помиловиднее, но как по мне, так изысканный вкус – куда более драгоценный дар. Красота меркнет, а талант подобного уровня – нет.
– Но ведь чарам можно обучиться, а красоту – только унаследовать, разве не так?
– Обучиться чарам можно, а вот чувству вкуса – вряд ли. – Он улыбнулся и склонил голову набок. – Должен заметить, что именно из-за разговора на схожую тему я и задержался на пути сюда. Вам уже довелось познакомиться с мистером Винсентом?
– Боюсь, здесь вы меня опередили.
– Ох, а я полагал, что мисс Мелоди упоминала его. Леди Фитцкэмерон наняла его для разработки интерьерных чар в столовой. Мистер Винсент – довольно занятный малый, он обучался у герра Шолеса и получал заказы от самого принца-регента. У него в самом деле выдающийся талант.
– Значит, Мелоди с ним уже познакомилась? – Удивительно, как сестрица забыла упомянуть об этом. В здешних краях так редко появлялись новые лица, что каждое из них неизменно привлекало внимание, а уж приезд столь заслуженного чаровника и вовсе должен был стать настоящим событием.
– Мне казалось, что да, но я вполне могу и ошибаться. В любом случае мистер Винсент мог рассказать о чарах немало, и, пожалуй, многое из сказанного им могло бы послужить неопровержимым подтверждением правоты моих собственных слов.
В этот момент входная дверь снова хлопнула, а затем распахнулась дверь гостиной, и на пороге возникла Мелоди – раскрасневшаяся, заплаканная. Увидев мистера Дюнкерка, девушка страдальчески вскрикнула и выскочила из комнаты прочь.
Джейн прикрыла глаза. Бедняжка Мелоди. Вот о чем она сейчас подумала? То, что она застала старшую сестру наедине с мужчиной, к которому явственно питала симпатию, наверняка показалось ей жестокой издевкой.
Открыв глаза, Джейн увидела, как мистер Дюнкерк, отставив стакан, приветствует вошедшего сэра Чарльза.
– Думаю, мне стоит убедиться, что с Мелоди все в порядке, – проговорила Джейн, ища повод уйти.
– Надеюсь, с ней не случилось ничего страшного, – заметил мистер Дюнкерк, а сэр Чарльз хмыкнул и пробормотал что-то насчет того, что Мелоди подвернула лодыжку во время прогулки, на что мистер Дюнкерк заметил:
– Что ж, тогда не буду вам мешать заниматься ее травмой. – Он уже собрался уходить, но, остановившись у самой двери, оглянулся и добавил: – Могу я навестить вас еще?
– Конечно! – просиял мистер Эллсворт. – Заходите в любое время!
– В таком случае скоро увидимся. – Мистер Дюнкерк вежливо поклонился. – Ваша дочь – украшение вашего дома, сэр.
Когда входная дверь за гостем закрылась, мистер Эллсворт добавил:
– Что ж, похоже, Мелоди вовсе не стоило так волноваться. «Украшение», надо же.
– Безусловно, – улыбнулась Джейн.
Все еще светясь от похвалы, услышанной от мистера Дюнкерка, Джейн поднялась наверх и постучала в дверь комнаты Мелоди. Казалось бы, всего пара слов, ничего более – но это был первый раз, когда мистер Дюнкерк обратил на Джейн особое внимание. Обычно в ее обществе он был сама любезность, однако симпатия Джейн к этому человеку зиждилась больше на том, как он обращался с другими, нежели на уважении к н