Капитан Ливингстон тут же выскочил из комнаты, крича, чтобы слуги подали ему его коня.
Если доктора Смайта, ближайшего из окрестных хирургов, не окажется дома, то на его поиски могут уйти часы. И в это время нужно что-то сделать, хоть что-нибудь, однако от домашних средств толку будет немного.
– Нужно охладить его. – Джейн вытянула из эфира пару лоскутов и окутала мистера Винсента охлаждающими чарами. Не отводя глаз от лежащего перед ней чароплета, она спросила:
– В доме есть мастер по холоду?
В таком роскошном поместье его просто не могло не быть.
Мастера тут же позвали. Пока мистера Винсента переносили в гостевую комнату, Джейн вместе с мастером обменялись эфирным покровом прохлады, и, как только чароплета устроили в кровати, Джейн передала мастеру управление всеми складками, а сама осталась наблюдать, как он умело использует свои навыки, чтобы создать нужную атмосферу вокруг мистера Винсента. Поместив руку в облачко прохладного воздуха, она объяснила мастеру, что холод должен быть таким, чтобы унять горячку мистера Винсента, но не настолько сильным, чтобы навредить ему. Как только все было сделано, мастер зафиксировал эфирные складки. Джейн взяла платок, смоченный в воде, и осторожно принялась наливать капли в рот мистера Винсента: она знала, что при перегреве самой большой опасностью было обезвоживание. Она никогда не утомляла себя чароплетением настолько сильно, однако хорошо запомнила все жуткие рассказы, которыми наставник запугивал ее в качестве предостережения. И если не помочь мистеру Винсенту в нужной степени охладиться, то его сердце лопнет, как у лошади, слишком долго бежавшей на пределе возможностей.
Благодаря умелым действиям мастера по холоду судороги мистера Винсента ослабли, однако дыхание его по-прежнему оставалось тяжелым, а пульс – слишком частым. И Джейн показалось, что прошла целая вечность до тех пор, пока не явился хирург. Добравшись до имения, доктор Смайт направился прямо в комнату, едва успев снять пальто.
Прощупав пульс мистера Винсента, доктор помрачнел и, оглядев охлаждающий покров чар, заявил, что этот шаг, скорее всего, спас больному жизнь, однако сложно сказать наверняка, когда он придет в себя. Так что Джейн пришлось выйти из комнаты – доктор Смайт принялся снимать с мистера Винсента рубашку, чтобы попробовать поставить ему пиявок.
Едва Джейн оказалась в коридоре, отвлекаться от собственной паники стало не на что, и та нахлынула со всей силой. Так что пришлось держаться рукой за стену – только так Джейн смогла идти вперед. Она твердо вознамерилась не падать в обморок, чтобы не добавлять доктору хлопот.
Столь выдающийся человек, сраженный на пике славы такой досадной мелочью… Сама по себе подобная иллюзия не составила бы для него никакого труда, но было очевидно, что он отдал слишком много сил на то, чтобы вовремя завершить интерьерные чары для леди Фитцкэмерон. Стоило постараться получше и все-таки убедить его не тратить остатки энергии на tableau vivant еще в тот момент, когда Джейн увидела, как у него трясутся руки, хотя он удерживал иллюзию всего пару секунд.
Она добралась до гостиной – большинство гостей по-прежнему оставались там, обеспокоенные самочувствием мистера Винсента. По их лицам было видно, что некоторые волнуются за него самого, а некоторых удерживает на месте исключительно жажда свежих сплетен. Мистер Дюнкерк сразу подошел к Джейн и, взяв под локоть, отвел к ближайшему креслу.
– Вашему батюшке пришлось отвезти миссис Эллсворт домой. Так что он попросил меня сопроводить вас в Лонг-Паркмид.
Он умолк, позволяя Джейн перевести дух, не став задавать вопрос, который, конечно же, терзал всех собравшихся.
А вот леди Фитцкэмерон подобным тактом не отличалась.
– Мы видели, что хирург все-таки приехал. Что он сказал о нашем дорогом мистере Винсенте? – Ее глаза блеснули холодком, сводящим на нет весь заботливый тон. Джейн даже подумалось, что виконтесса, пожалуй, даже обрадуется, если чароплет умрет: это в разы увеличит ценность ее интерьерной иллюзии.
Джейн выпрямилась в кресле и рассказала обо всем, что произошло в гостевой комнате. Когда она упомянула, что мистер Винсент может и вовсе не прийти в сознание, Бет разрыдалась и уткнулась в плечо брата. Мистер Дюнкерк выглядел так, будто и сам едва сдерживает эмоции.
После такого гости просто не могли не начать обсуждать случившееся с ужасом и изумлением. Всякий утверждал, что он или знал, что мистер Винсент слишком ослаблен, и стоило посоветовать ему не утруждать себя чарами хотя бы в этот вечер, или же, наоборот, уверял, что понятия не имел, что с чароплетом что-то не так. А кто-то – Джейн даже не запомнила, кто именно – сунул ей в руку стакан ликера, и она рефлекторно отхлебывала глоток за глотком, пока гости по очереди подходили и просили повторить ту или иную деталь припадка мистера Винсента. Наконец мистер Дюнкерк заявил:
– Вы больше ничего не сможете для него сделать сейчас. Позвольте мне отвезти вас домой. Утро вечера мудренее.
Хотя Джейн и была противна мысль о том, чтобы оставить мистера Винсента в таком ужасном состоянии, она не могла не согласиться с тем, что в словах мистера Дюнкерка есть свой резон. Пока экипаж вез их в Лонг-Паркмид, Джейн не нашла в себе сил на разговоры с Бет – та снова и снова в красках расписывала, как расстроена случившимся. Ее слова не давали остыть тому ужасу, что испытала сама Джейн, увидев мистера Винсента лежащим на полу. Эта сцена вертелась у нее перед глазами, будто запечатленная на складке эфирной материи: как стучали каблуки его туфель по паркету, как он тяжело, хрипло выдыхал всякий раз, когда тело выгибалось в очередном спазме. Джейн прижалась щекой к холодному окошку экипажа, но этот холодок ничуть не помог выгнать из головы жуткую картину.
– Угомонись, Бет, – сказал мистер Дюнкерк. – Мы все расстроены.
Благодарная за это вмешательство, Джейн слегка воспрянула.
– Да, но вы куда ближе с мистером Винсентом, чем я.
– Но вы были непосредственной участницей произошедшего. И я бы невероятно удивился, если бы вы никак не переживали.
Эти слова поддержки ничуть не излечили измученные нервы Джейн.
Вскоре они прибыли в Лонг-Паркмид. Сэр Чарльз и Мелоди дожидались их в холле; по бледному лицу младшей мисс Эллсворт было видно, как она взволнована.
– Как он?
– По словам хирурга, усилия вашей сестры, судя по всему, помогли спасти мистеру Винсенту жизнь, – ответил мистер Дюнкерк. – Однако он куда меньше уверен, что после такого удара мистер Винсент сумеет оправиться.
Услышав это, Мелоди пошатнулась и непременно упала бы на пол, не успей сэр Чарльз ее поймать. Мистер Дюнкерк помог ему отвести Мелоди наверх, в ее комнату.
Хотя по какому праву она вообще упала в обморок, когда это Джейн хлопотала вокруг мистера Винсента? Если уж кому и полагалось терять голову от волнения, так это самой Джейн, а теперь ей придется возиться еще и с сестрицей. Когда мистер Дюнкерк ушел, сэр Чарльз попросил Джейн привести Мелоди в чувство в достаточной мере, чтобы та смогла нормально подготовиться ко сну, хотя саму Джейн отчаянно подмывало позволить сестрице спать прямо так, в бальном платье. Мелоди не имела ни малейшего права пользоваться несчастьем мистера Винсента ради того, чтобы в очередной раз добиться внимания мистера Дюнкерка.
Но Джейн кое-как сумела сдержать все свои эмоции до тех пор, пока не добралась до своей комнаты.
И уже там, в темноте, устроившись в кровати, разрыдалась. Мысль о том, что такой талант, такое искусство может сгинуть, как развязавшийся узелок чар, доконала ее. И Джейн плакала, спрятав лицо в подушку, до тех пор, пока не заснула.
А наутро капитан Ливингстон принес последние вести: пульс мистера Винсента несколько выровнялся, однако чароплет до сих пор не пришел в себя. Предоставив капитану утешать Мелоди, Джейн отправилась наверх, передать эту новость матери.
Та схватилась за сердце и воскликнула:
– Подумать только, я едва не потеряла тебя! Моя дорогая девочка! Я всегда знала, что тебе не стоит заниматься чароплетением! Сколько раз я просила тебя быть поосторожнее? Подумать только, ведь это ты могла бы сейчас лежать без чувств!
– Мама, мне никогда не грозила никакая опасность.
– А я помню, как ты упала в обморок, когда Дюнкерки были у нас в гостях. И если бы я тогда знала, что ты была на волосок от смерти, то со мной бы истерика случилась. Это невыносимо. Ты должна немедленно позабыть о всяком чароплетении. Пообещай мне, что больше не будешь им заниматься.
– Я ни разу не была на волосок от смерти. – Не желая продолжать этот разговор, Джейн снова взяла в руки книгу, которую отложила, когда явился капитан, и поинтересовалась: – Могу ли я продолжить чтение? В следующей главе Сидония столкнется с лапландцем, владеющим чародейским барабаном…
– Да какое мне дело до Сидонии и барабанов! – вскричала миссис Эллсворт и дальше начала нести уж совсем невнятную чушь.
В каком-то смысле очередной приступ матушкиной неврастении Джейн даже обрадовал – он позволял отвлечься от мыслей о прошедшем вечере. А когда она спустилась вниз к обеду, то узнала от отца, что капитан Ливингстон заходил еще раз, по его словам, состояние мистера Винсента оставалось прежним.
Не изменилось оно и к вечеру, когда Эллсворты отправились спать. А на второй день капитан принес весточку о том, что чароплет один раз открыл глаза, но, похоже, ничего не увидел и закрыл их снова.
Вечером того же дня, когда Джейн, Мелоди и сэр Чарльз сидели в гостиной, снаружи донесся стук копыт, а затем – резкий стук в парадную дверь.
Все трое замерли, скованные одной мыслью: прибыли очередные вести о мистере Винсенте. В главном холле послышались шаги, все ближе и ближе к гостиной, а затем капитан Ливингстон вошел прямо в комнату – и при виде его сияющего лица Джейн зажала рот руками, не смея даже надеяться, что…
– Он очнулся! – сообщил капитан без всяких предисловий. Мелоди с радостным возгласом подбросила в воздух свое вязание крючком, а сэр Чарльз прикрыл глаза и пробормот