Потому что из двух подарков ей был дорог только один.
Глава 17. Перемены и гнев
Когда все семейство уселось в карету и направилось обратно в Лонг-Паркмид, разговор снова вернулся к обсуждению деталей визита, и Джейн пришлось вытерпеть очередную порцию вопросов от родных.
– Теперь ты должна честно рассказать, как там наш дорогой мистер Винсент. Уверена, что леди Фитцкэмерон значительно приукрасила истинное положение дел, а на самом деле бедолага в шаге от смерти. – Миссис Эллсворт принялась обмахиваться веером, дожидаясь, когда дочь удовлетворит ее интерес к чужим недугам, конечно же, чтобы почерпнуть из этого рассказа какой-нибудь очередной симптом, который можно будет отыскать и у себя.
Джейн, в свою очередь, больше всего на свете желала поскорее избавиться от пристального внимания родственников и начать исследовать тот мир, что ждал ее под обложкой альбома.
– С ним все точно так, как я описала: он слаб, но демонстрирует все признаки того, что скоро полностью оправится.
– Отрадно слышать, – откликнулся сэр Чарльз. – Он, кажется, славный малый, и было бы весьма жаль, если бы он слег с ударом в столь молодом возрасте.
В этот момент Мелоди неожиданно утащила с колен Джейн альбом:
– А это что такое? Леди Фитцкэмерон подарила тебе старый дневник?
– Нет! – Та выхватила альбом у сестры из рук.
Мелоди залилась гневной краской и вздернула подбородок:
– Я не достойна того, чтобы поглядеть на подарок виконтессы?
– Джейн, дай сестре посмотреть. – Миссис Эллсворт похлопала ее веером по руке. – Не позволяй знакам внимания от леди Фитцкэмерон вскружить тебе голову.
– Со всем уважением, мама, это не тот подарок, который я имею право демонстрировать. – Джейн прижала альбом к груди, дрожа от гнева и незаслуженной обиды. Ее ругали за эгоизм – и это тогда, когда Мелоди забрала все, что было хоть сколько-то дорого Джейн, когда та получала поблажки лишь за то, что, в отличие от сестры, уродилась красавицей. Это было – и всегда было! – несправедливо.
– «Не вправе!» – передразнила Мелоди. – Ой, да как будто виконтесса выдала тебе какие-то особые указания! Мы все были там, Джейн, мы все видели, как она сделала тебе подарок. Хотя, должна заметить, это совсем не та книга, которую она тебе подарила.
– Что такое? – встрепенулся сэр Чарльз. – Ты забрала не ту книгу?
– Нет, вовсе нет, я оставила подарок леди Фитцкэмерон там, в гостиной.
Услышав об этом, леди Вирджиния испуганно охнула.
– Оставила в гостиной? Как ты могла! Ее светлость теперь подумает, что ты не захотела его забрать, и какой вывод она сделает из этого? Что ты мнишь себя выше ее подарков? Чарльз, вели кучеру немедленно поворачивать обратно!
– Помолчи минутку, – отмахнулся тот и снова взглянул на Джейн:
– Если это не та книга, что подарила тебе леди Фитцкэмерон, то где ты ее взяла в таком случае?
– Мистер Винсент… – Джейн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Он хотел отблагодарить меня за то, что я спасла ему жизнь.
– Мистер Винсент? – В голосе Мелоди плескалось неподдельное изумление. – Ты предпочла подарок какого-то художника подарку леди Фитцкэмерон? В самом деле, Джейн, ты очень уж странная…
Джейн пристально взглянула на нее. Но на лице Мелоди не промелькнуло ни тени ревности – там вовсе не было ничего, кроме удивления, вызванного поведением старшей сестры. Но ведь Мелоди прямо сказала, что у нее есть возлюбленный, и если это не мистер Дюнкерк, то, очевидно, им должен был оказаться мистер Винсент. И раз уж это и не он тоже, то кто тогда?..
– Мне казалось, что вы испытываете к мистеру Винсенту какие-то теплые чувства, судя по тому, как активно интересовались его здоровьем…
– Фи, Джейн! – поморщилась миссис Эллсворт. – Его здоровьем интересовалась вся округа! Да и почему бы нам за него не переживать? Хотелось бы мне, чтобы люди хотя бы вполовину так интересовались моим здоровьем, так как я могу заверить, что страдаю не меньше, чем он. Более того, давайте уж начистоту: мои недуги терзают меня уже не первый год, а его болезнь продлилась не больше недели. Чарльз, ты так и не приказал кучеру развернуть карету!
– И не собираюсь. Мы почти доехали домой. А после обеда я выйду прогуляться и зайду за книгой.
– Но мы могли бы вернуться прямо сейчас!
– Да. Или я мог бы прогуляться в тишине и спокойствии – чего бы мне хотелось куда больше.
Мистер и миссис Эллсворт продолжали вполголоса спорить до тех самых пор, пока карета не подъехала к крыльцу родного дома. Едва она успела остановиться, как Джейн первой выскочила наружу и устремилась к двери. Она не выдержала бы общество родственников ни минутой дольше – да и, признаться, ничье другое. Торопливо поднявшись по лестнице, она заперлась у себя в спальне и рухнула на кровать.
И только теперь дала волю злым слезам. Она злилась на собственных родителей, не замечающих ничего сверх того, что творилось в их собственном доме. Злилась на Мелоди, чей эгоизм лишь расцветал все больше от чужого сочувствия и понимания. Но сильнее всего она злилась на саму себя за неспособность справляться с эмоциями. Ничего из того, что произошло сегодня, не повредило ей по-настоящему, однако она чувствовала себя так, будто с нее живьем содрали кожу и сунули в дубильный раствор.
И вот в таком состоянии, по мнению мистера Винсента, ей требовалось работать над картинами? Сейчас, когда ее чувства бурлили так сильно, Джейн, как ей казалось, вообще не смогла бы управляться с чарами, не говоря уже о том, чтобы составить из них какую-то композицию. Перевернувшись на спину, она уставилась на одну из акварелей, висевшую на стене рядом с прессом для одежды. Это был вид на море, написанный во время одной из поездок в Лайм-Реджис. Берег каждое утро выглядел столь прекрасным, что Джейн пристроила мольберт на аммонитовой мостовой и попыталась запечатлеть эту красоту. Из всех сделанных ею тогда набросков этот вышел ближе всего к реальности.
Однако мистер Винсент был прав. Да, она правильно подобрала цвета, умело работала со светотенью, но в целом картина производила впечатление безжизненной и скучной. Джейн схватила альбом и едва не запустила им прямо в картину – и даже уже успела замахнуться, прежде чем сообразила, что вообще собирается сделать. Закусив щеку изнутри, она снова рухнула на кровать.
Раз он хочет увидеть в ее работе эмоции, она покажет ему эмоции.
Джейн открыла альбом и начала читать заметки.
К тому моменту, когда Нэнси позвала Джейн ужинать, голова у той была полна новых идей. Заметки не рассказывали ни о чем по порядку – темы сменяли одна другую по мере того, как приходили на ум мистеру Винсенту. Он набрасывал идеи для интерьерных чар и записывал свои соображения относительно каждой детали.
Джейн неохотно оторвалась от чтения и спустилась вниз, чтобы поужинать с домашними. Но если за столом и говорилось о чем-то, то она ничего не услышала: ее голова слишком сильно была занята другим.
– Джейн, где ты там витаешь? – Сэр Чарльз дотянулся и похлопал ее по руке.
– Прошу прощения, – вздрогнула та.
– Я спросил, что ты думаешь о поездке в Бат. – Заметив смущенное недоумение на лице дочери, сэр Чарльз пояснил: – Мелоди только что предложила съездить туда, чтобы ваша матушка могла поправить здоровье. А ваша матушка, конечно же, решила, что это превосходная идея. А ты что скажешь?
– Мне не приходило в голову, что воды Бата могут как-то помочь при лечении нервных расстройств. Я бы скорее предположила, что маме будет тяжело среди шумных толп.
Нет уж, ехать в Бат Джейн не согласилась бы ни за что на свете. Репутация этого места как целебного поддерживалась в большинстве своем ради того, чтобы курортники могли как-то оправдать свой отъезд перед соседями. Можно было бы сказать, что в Бат ездили отдыхать от давления обязательств перед обществом, но в разгар курортного сезона этого самого общества там собиралось больше, чем где-либо, кроме разве что Лондона. К тому же, если уж быть до конца откровенной, Джейн опасалась, что, приехав в Бат, она будет вынуждена проводить время в компании леди Фитцкэмерон и мистера Винсента, а ей требовалось потренироваться как следует в чароплетении перед тем, как они снова встретятся.
– Чарльз, не слушай эту глупую девчонку. Бат – это именно то, что мне нужно, пусть даже мои нервы, как утверждает доктор, уже не смогут восстановиться. Но у меня очень много прочих недугов, и как раз в этих случаях воды будут как нельзя кстати. Спроси Мелоди – она тебе расскажет. Просто спроси ее.
– Papa, я уверена, что переезд в Бат принесет немало пользы. Я очень беспокоюсь за матушку.
Джейн попробовала зайти с другой стороны:
– Возможно, имеет смысл проконсультироваться с доктором Смайтом. Он как никто другой знает, что будет лучше для мамы. Согласитесь, лучше уточнить у него, чего больше ей может принести эта поездка: вреда или пользы?
Сэр Чарльз согласно кивнул, оценив разумность этого предложения.
– Я задам ему этот вопрос, когда он придет сюда в следующий раз.
– К тому моменту меня может уже не быть в живых, – заявила леди Вирджиния. – Ты же знаешь, в каком состоянии мои нервы. В самом деле, Чарльз, мне начинает казаться, что ты вовсе не переживаешь обо мне, глядя на то, как охотно ты позволяешь мне страдать.
– Я позволяю тебе страдать ровно в той степени, в какой тебе самой хочется.
Джейн помассировала виски.
– Возможно, вам стоит поехать в Бат всем вместе, а я останусь дома: у меня нет сил выносить толпу.
– Какая превосходная идея! – Настроение леди Вирджинии мигом поднялось. – Ведь гораздо проще будет управляться с одной дочерью, чем с двумя, к тому же в это время года там собирается весь цвет общества, так что Мелоди непременно привлечет внимание какого-нибудь подходящего кавалера. Подумать только, Чарльз, как бы все прекрасно сложилось!
– Мы не можем оставить Джейн здесь одну, – фыркнул тот. – Так не годится. К тому же никто пока что не спросил меня, хочу ли