– Конечно, матушка. – Да, сэр Чарльз вряд ли обрадуется, если его супруга начнет тратить деньги на дорогостоящих портных в Бате, но в тот момент Джейн была готова пожертвовать частью наследства, лишь бы наконец закончить эти сборы. Упаковав на место последнюю ленточку, она направилась следом за матерью вниз, в столовую.
Леди Вирджиния успела пройти мимо комнаты Джейн, и в этот момент из дверей выскользнула Мелоди. Заметив сестру, она явственно вздрогнула и залилась краской так густо, что румянец окрасил не только ее щеки, но спустился до самого воротника платья. Но она все же сумела выдать непринужденное:
– Ох, Джейн, вот ты где!
– Я помогала маме собрать вещи. Ты что-то хотела?
– Нет. То есть да, хотела. – Мелоди оглянулась на дверь. – Я… я хотела попросить у тебя одолжить одну из шляпок для поездки в Бат.
– Пожалуйста. – Джейн потянулась к двери, чувствуя, что что-то не так. – Какую ты хотела взять?
– Ту, которая… которая с вишенками. Если тебе будет не жаль ее одолжить. Я не буду настаивать, если ты откажешь. Уверена, что и без нее прекрасно обойдусь, просто мне показалось, что она могла бы подойти к… – Мелоди не договорила: Джейн уже открыла дверь в комнату.
Все выглядело практически так же, как и было, когда Джейн уходила, разве что Нэнси застелила разобранную кровать. Шляпки лежали на прежнем месте, платья висели в шкафу, краски тоже дожидались там, где Джейн их оставила. Альбом мистера Винсента лежал на столике возле кровати. В общем, все было как будто бы на своих местах, но что-то все равно не давало Джейн покоя. Стараясь не обращать внимания на это странное чувство, она достала с нужной полки шляпку с вишнями.
– Уверена, что на тебе эта шляпка будет смотреться в разы лучше, чем когда-либо смотрелась на мне. – Джейн протянула ее сестре.
– Спасибо, Джейн, это очень любезно с твоей стороны! – Мелоди повертела шляпку в руках. – Пожалуй, стоит спуститься вниз, ужин ждет.
– Да, не стоит задерживаться.
Джейн пропустила Мелоди вперед и, уже выходя следом за сестрой, неожиданно вспомнила, что спрятала альбом мистера Винсента под матрас. Эта картина всплыла в памяти так ярко, что она даже обернулась, проверяя, в самом деле ли он лежит сейчас на прикроватном столике. Вполне вероятно, что Нэнси нашла его, пока заправляла кровать, но тут Джейн вспомнила еще кое-что: когда она вернулась домой, Мелоди сидела в гостиной и читала книгу. Маленькую, в кожаной обложке.
И Джейн, не удержавшись, поинтересовалась:
– По вкусу ли тебе пришлись заметки мистера Винсента?
Мелоди остановилась на лестнице, по-прежнему сжимая шляпку в руках.
– Что ты имеешь в виду?
– Я спрятала альбом мистера Винсента под матрас.
– Нет, он лежал на… – Мелоди осеклась, сообразив, как прозвучали ее возражения. Она не стала оборачиваться, но по тому, как напряглась ее спина, как ссутулились плечи, было видно, как ей совестно. Не говоря ни слова, она направилась вниз, и Джейн поспешила следом.
– Мелоди, эта книга – личная вещь. Ты не имела права ее читать.
Вот теперь Мелоди обернулась, превращая холл дома в сцену для своей речи:
– О, без сомнения! Хотя я с трудом понимаю, с чего бы ты стала стыдиться такого возлюбленного, как мистер Винсент? Какая девица откажется от жениха – бродячего художника, да еще низкого происхождения?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, но, как бы там ни было, с твоей стороны было неправильно читать то, что лежало в моей комнате, и более того – то, что, как ты прекрасно знала, я не желала никому показывать.
– Ох, ну давай, расскажи мне о приличиях, Джейн! Такое лицемерие – очень хитрый ход, да. Очень умно корчить из себя скромную и благовоспитанную леди, одновременно водя шашни с этим твоим художником.
– Откуда ты это взяла? В том альбоме записаны исключительно его соображения о природе искусства, однако эти соображения он доверил мне одной и вовсе не собирался обнародовать их для широкой публики.
– Значит, ты еще не все прочитала, да? – Мелоди запрокинула голову и зашлась тем самым мелодичным смехом, что так привлекал кавалеров. – Бедная моя, милая сестрица! Жду не дождусь поглядеть на мамино лицо, когда он явится просить твоей руки!
В этот момент в парадную дверь постучали, и Джейн чуть не подскочила от неожиданности. Увидев на пороге мистера Дюнкерка, Мелоди мигом замолкла.
У Джейн заныло сердце. Похоже, после того как она ушла, Бет стало хуже. Но прежде чем она успела взять себя в руки, мистер Дюнкерк поклонился сначала Джейн, затем Мелоди. А на руке у него висела розовая шаль.
– Прошу простить меня за то, что явился к вам в дом перед самым ужином. Вы забыли у нас свою шаль, мисс Эллсворт, и Бет забеспокоилась, что вы можете хватиться ее и начать искать.
– Спасибо, мистер Дюнкерк. Вам не стоило утруждать себя из-за меня, однако я в любом случае благодарна вам за потраченное время. Я собиралась зайти завтра, так что могла бы заодно забрать и шаль.
– Да, но тогда бы у вас образовалось сразу две накидки, и это было бы неудобно. К тому же моя сестра всегда радуется, когда выдается возможность сделать кому-то добро, пусть и через меня. – По его тону было ясно, что он согласен на все, лишь бы не дать Элизабет снова пасть духом.
Мелоди нарочито невинно улыбнулась и покачала головой:
– Это невероятно любезно с вашей стороны, мистер Дюнкерк. Видите ли, это любимая шаль Джейн, так что вы порадовали ее гораздо больше, чем можете представить. Полагаю, сегодняшний день выдался насыщенным, раз уж Джейн умудрилась уйти, забыв любимую шаль? – По тону Мелоди и по тому, как выразительно игриво она склонила голову набок, было видно, что она уже представила себе, какими именно событиями был насыщен сегодняшний день, а забытая шаль лишь подтвердила ее подозрения. Она даже не догадывалась, как сильно задевают эти намеки мистера Дюнкерка, да и саму Джейн. Ей-то, похоже, подумалось, что румянец и бледность, проступившие на их лицах, могли означать лишь то, что мистер Дюнкерк сегодня задал Джейн тот самый личный вопрос, который мечтает услышать всякая женщина.
Джейн первой сообразила, как выйти из неловкого положения, отыскав ту часть правды, которую можно было рассказать, не опасаясь предать ни доверия мистера Дюнкерка, ни доверия его сестры.
– Ты права, Мелоди, день и впрямь выдался насыщенный: мы с Бет занимались украшением ее комнаты, и на это ушло столько сил, что в шали мне стало жарко. Вот так и вышло, что я ее оставила.
– Мне стоило напомнить о ней, – подхватил мистер Дюнкерк, – но они вдвоем сотворили такие красивые интерьерные чары, что я отвлекся.
– В вашем присутствии можно с легкостью позабыть о многом, мистер Дюнкерк, – откликнулась Мелоди. – Я удивлена, что Джейн забыла только шаль.
Тот смущенно кашлянул.
– Я… мне стоит вернуться к сестре и оставить вас… я не хочу задерживаться дольше, чем позволяют приличия.
– Бросьте, вы просто обязаны остаться на ужин! – Мелоди взяла его за локоть. – Матушка очень расстроится, если вы откажетесь.
– Мне бы не хотелось, чтобы Бет начала волноваться.
– Вас можно понять, – согласилась Джейн, – но, может быть, вы сможете навестить нас вдвоем завтра?
– О, Джейн, но завтра мы с мамой уже уедем. Ты же не собираешься лишить нас общества мистера Дюнкерка, правда? – Мелоди повернулась и взглянула на гостя из-под ресниц: – Пожалуйста, скажите, что останетесь на ужин.
– Я… – Мистер Дюнкерк покосился на Джейн, словно ожидал от нее помощи. – Я в самом деле не могу остаться.
– В таком случае мы будем ждать вас, когда Мелоди с матушкой вернутся из Бата, – проговорила та. – А сейчас, я более чем уверена, все ваши мысли заняты сестрой, которой нездоровится.
– Да. Да. Именно так. Моей сестрой, которой нездоровится. Мне нужно вернуться к Бет, моей сестре, которой нездоровится. Да. – Мистер Дюнкерк медленно попятился к двери.
Мелоди выпустила его руку: кажется, она поняла, что в этом поединке ей не выиграть.
– Очень грустно слышать, что мисс Дюнкерк захворала. Обязательно передайте ей от меня привет.
– Благодарю вас, передам всенепременно. – Мистер Дюнкерк поклонился и, попрощавшись, ушел.
– Джейн, ты меня удивляешь! Я-то думала, что у тебя никаких ухажеров нет вовсе, а их аж двое! – Мелоди швырнула шляпку сестре. – Оставь ее лучше себе! Она отлично будет смотреться с твоей любимой розовой шалью!
Джейн протянула руку, но не сумела поймать шляпку, и та упала на пол. Хрупкое муранское стекло разбилось о твердый мраморный пол. Дрожа от возмущения, Джейн наклонилась, подняла шляпку и повертела, глядя, как блестят расколотые вишенки.
– Что же я такого натворила, чтобы ты так на меня озлобилась? Объяснись, чтобы я могла извиниться или загладить вину, но не нужно изводить меня из-за обиды, которую если я и нанесла тебе, то совершенно неумышленно. Ты сама говорила, что ни мистер Дюнкерк, ни мистер Винсент не представляют для тебя интереса, но, похоже, тебя злит, когда они проявляют ко мне какое-то внимание.
Лицо Мелоди неожиданно смягчилось, и на нем отразилась печаль.
– Джейн, ох Джейн… Ты ничего не понимаешь. Я злюсь на судьбу, которая дала тебе все средства для того, чтобы заинтересовать их, а мне не оставила ничего.
– Что? «Дала мне все средства»? – Джейн горько усмехнулась. – А почему, ты думаешь, я постоянно играю на пианино на танцевальных вечерах? Или ты ни разу не видела, как я стою у стены зала, горя желанием потанцевать, но не привлекая ни одного кавалера? Или ты забыла, как джентльмены слетаются к тебе, стоит лишь намекнуть, что ты желаешь с ними пообщаться? За что я должна благодарить судьбу? За слишком длинный нос? За резкий подбородок? Или, может, за костлявое телосложение?
– Поблагодари ее за таланты и способности к искусствам. – Мелоди вздернула идеальный подбородок. – Я ничего не могу предложить своим кавалерам, кроме хорошенького личика, но как только они на него насмотрятся, мне уже нечем заинтересовать их настолько, чтобы они остались рядом со мной!