все понимала. Я ведь знала, что Ген… что капитан Ливингстон помолвлен с мисс Фитцкэмерон, и все же оказалась слишком глупа, чтобы признать это. – Она умолкла и опустила глаза на платок, который все это время теребила в руках, свернув практически в жгут. – И поэтому я пришла, хотя и не имею права о чем-то просить, но я пришла, чтобы умолять тебя простить меня за то, что я вела себя так эгоистично, так ужасно и…
Закончить свою речь Мелоди не успела – Джейн метнулась к ней и заключила в объятия, и они вместе разрыдались. Здесь мы и их и оставим, чтобы не мешать обмениваться искренними словами, плакать и смеяться.
Глава 28. Особое дело
В тот вечер Джейн поддалась на уговоры Мелоди и спустилась вниз. Хотя сейчас привычные дела давались ей не так легко, как прежде, но все же обычный распорядок успокоил ее в достаточной степени – и когда после ужина сэр Чарльз спросил: «Джейн, не поиграешь ли ты для нас на пианино?» – она охотно согласилась.
– Что вам хотелось бы послушать, papa? – спросила Джейн, поднимаясь со своего места у камина.
– Что-нибудь веселое, – подала голос леди Вирджиния, сидевшая на диване. – Никаких этих современных песен про тлен и безысходность. Какой-нибудь гавот или рондо. Как-то в последнее время многовато было мрачных мыслей, если вы спросите меня – а никто из вас, конечно же, не спросит, но я все-таки скажу: тебе не пойдет на пользу, если ты будешь зацикливаться на собственных переживаниях. Стоит думать и о других, а не расковыривать раз за разом старые раны.
Мелоди и Джейн переглянулись, несколько озадаченные такой резкой переменой в собственной матушке.
– Сыграй что-нибудь на собственный вкус, Джейн, – проговорила Мелоди, пряча улыбку и делая вид, что целиком занята плетением кружева.
Клавиши ощущались под пальцами… странно. Неужели миновала всего неделя с тех пор, как Джейн в последний раз садилась за пианино? Ей самой казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Она начала с простого перебора нот, заново привыкая к музыке. И потянула складки эфирной ткани, соответствующие каждому звуку, но темно-фиолетовые и сумрачно-синие тона слишком уж явно выдавали всю ту бурю, что еще не утихла в ее сердце.
Из всех терзавших ее вопросов громче всех звучал один: почему мистер Винсент решил уехать? Его непонятный поступок беспокоил ее, и непонимание и растерянность просачивались в искусство.
Памятуя о просьбе матушки сыграть что-нибудь веселое, Джейн начала с последней сонаты Бетховена. Боль в ее сердце смешивалась с радостными звуками пианино, и Джейн ощутила, как ее чувства просачиваются сквозь жизнеутверждающую мелодию и переплетаются с чарами, так что среди ярких цветов, переливавшихся над ее головой, проскальзывали искорки печальной тоски.
В этот момент донесся скрип кареты, подъезжающей по дорожке.
– Кто это там? – Миссис Эллсворт встрепенулась и вытянула шею, беспокойно глядя на окна.
Джейн продолжала играть, так что Мелоди выглянула на улицу и нахмурилась:
– Я не узнаю этот экипаж.
Спустя пару минут на пороге гостиной возникла Нэнси, и Джейн убрала руки с клавиш, чтобы все-таки узнать, кто явился в их дом. Дюнкерки и Фитцкэмероны сейчас отсутствовали, а больше приехать в экипаже было некому.
– Мистер Эллсворт, – лицо Нэнси было красным, и она то и дело оглядывалась через плечо, – прибыл поверенный по особым делам, и он просит вас уделить ему несколько минут.
– Поверенный? – Сэр Чарльз отложил газету. – Конечно, проводи его сюда.
– Он бы желал побеседовать с вами наедине в вашем кабинете, если не возражаете. – Нэнси сделала книксен, дожидаясь ответа.
Вся семья недоуменно переглянулась. Сэр Чарльз задумчиво хмыкнул.
– Что ж, пойду выясню, с чем этот парень явился. – Он отбросил газету на журнальный столик и вышел, оставив женщин гадать, зачем в Лонг-Паркмид мог явиться поверенный по особым делам. Еще больше их любопытство разгорелось, когда сэр Чарльз, уже перешагнув порог, неожиданно громко расхохотался. Но он закрыл за собой дверь, так что до ушей матери и обеих сестер долетали лишь отголоски удивительно дружеской беседы, отдалявшейся все больше, пока наконец не хлопнула дверь кабинета.
Не зная, чем заняться еще, Джейн снова заиграла на фортепиано. Леди Вирджиния сделала вид, что занята чтением, а Мелоди принялась лениво переделывать свое кружево то в одном месте, то в другом. Джейн едва успела доиграть вторую часть сонаты, когда отец вернулся, распахнув дверь так резко, что она испуганно отдернула руки от клавиш.
Вместе с сэром Чарльзом в гостиную вошел высокий человек с копной каштановых кудрей. Под мышкой он держал кожаную папку для бумаг.
– Мистер Сьюэлл, это моя жена, миссис Эллсворт, и наши дочери: Джейн и Мелоди.
Мистер Сьюэлл вежливо поклонился каждой, но дольше всего его взгляд задержался на Джейн, и та почувствовала, как волоски на загривке встают дыбом.
– Что такое? В чем дело? – Миссис Эллсворт прижала руку к груди. – Я так и знала, что леди Фитцкэмерон подаст на нас в суд за клевету на капитана Ливингстона. Джейн, это все ты виновата.
– Оставьте Джейн в покое! – Мелоди резко выпрямила спину. – Вы сами знаете, что я бы сбежала с ним, если бы она меня не остановила!
– Это еще что такое? – Леди Вирджиния страдальчески наморщила нос и всхлипнула, промокнув глаза кружевным платочком. – Где ты только научилась так разговаривать с матерью?
Сэр Чарльз выразительно прокашлялся.
– Как бы там ни было, мистеру Сьюэллу нужно кое-что с нами обсудить. Джейн, можно попросить тебя подождать в моем кабинете? Это займет не больше пары минут.
Джейн стало страшно.
– Конечно, papa.
Выходя, она изо всех сил сдерживала подступающие слезы, ругая себя на чем свет стоит за то, что навлекла такую беду на головы своей семьи. В коридоре дожидалась Нэнси – она смотрела на хозяйку такими удивленными глазами, что Джейн просто не могла позволить себе потерять сейчас самообладание. Так что она отправилась в отцовский кабинет, радуясь возможности побыть минутку наедине с собой – это позволит ей взять себя в руки и…
Но возле окна обнаружился мистер Винсент.
Джейн изумленно охнула, и он оглянулся.
– Мисс Эллсворт! Прошу меня простить, я вовсе не желал вас напугать.
За ту неделю, что они не виделись, чароплет заметно изменился: его лицо уже не выглядело таким осунувшимся и на щеки, ныне гладко выбритые, вернулся здоровый румянец. Волосы были аккуратно подстрижены, и даже одежда была иной – на смену штанам пришли бриджи по колено и синий сюртук, положенные джентльмену из высшего общества. Весь его облик буквально лучился непринужденностью, но все же в движениях мистера Винсента читалась некоторая неуверенность.
– Я… – Джейн первой нарушила повисшее молчание. – Я не знала, что вы здесь.
– А разве ваш отец вас не предупредил?
Джейн покачала головой.
– Я видела только поверенного.
– Приношу свои извинения за это. – Чароплет поморщился. – Возможно, в этом не было никакой нужды, но мне не хотелось испытывать судьбу в столь важном деле.
– В каком важном деле?
– Вы наверняка помните, что я не больно-то силен в словах. – Он неловко потер шею. – Вы дочитали мои записи?
– Да, – Джейн потянулась к двери, – я могу принести их вам сейчас же.
Мистер Винсент протянул руку – на его лице читалась искренняя мольба.
– Нет, нет, они ваши. Вы… вы поняли, о чем там говорится?
Джейн почувствовала, как ее колени предательски слабеют, и опустилась в ближайшее кресло.
– Полагаю, да.
Мистер Винсент сложил ладони вместе и, отрешенно прижав кончики пальцев к губам, кивнул, разглядывая Джейн так, словно искал ответ в самой ее позе. А затем отвернулся к глобусу, стоящему на рабочем столе сэра Чарльза, словно не мог выносить дольше муки неизвестности. Легонько покрутив шар, он начал:
– Тогда, возможно, вы понимаете… нет. Хватит. Я не буду играть в угадайку. – Остановив глобус, он снова развернулся к Джейн: – Я не давал вам никаких поводов… Но все же… Мисс Эллсворт, я явился сюда сегодня ради того, чтобы попросить вашей руки. Скажете ли вы… скажете ли вы «да»? – Последнее слово прозвучало хрипло и глухо.
Джейн открыла рот, но радость, охватившая ее в тот миг, когда она не ожидала испытать ничего, кроме страха, лишила ее дыхания, так что она лишь коротко всхлипнула.
Лицо мистера Винсента вытянулось. Сейчас, когда он не скрывал своих эмоций, Джейн неожиданно увидела, что он моложе, чем ей казалось.
– Да, конечно, – кивнул он и отступил на шаг, снова натягивая маску холодной отрешенности. – Прошу прощения. Больше я вас не побеспокою.
– Постойте! – Джейн вскочила с кресла, сообразив, что он принял ее молчание за отказ. – Да! Ох, ради всего святого, да!
Лицо мистера Винсента прояснилось – медленно, словно чары, скрывавшие его истинные чувства, потихоньку рассеялись.
– В самом деле?
Джейн кивнула и потянулась к нему, желая заключить этого бирюка в объятия и утешить, и заниматься искусством вместе с ним, и вместе с ним прожить до самой старости. Он бросился ей навстречу, и они обнялись, окончательно отбросив в сторону вежливую сдержанность.
Несмотря на все утверждения, будто бы он не силен в словах, все, что говорил мистер Винсент в этот полный нежности момент, приносило Джейн чистое, незамутненное счастье. Она вздохнула и уткнулась лбом в его широкую грудь. Он пристроил подбородок поверх ее головы – и оказалось, что они соединяются идеально, как кусочки мозаики.
– Есть еще одна вещь, о которой ты должна узнать. – Его низкий голос откликнулся дрожью во всем ее теле.
– Да? – Джейн почувствовала, как он снова напрягся.
– Винсент – это не фамилия.
– Я знаю.
– Правда? – Он отстранил ее, держа за плечи, удивленно глядя в лицо.
– Бет рассказала мне об этом.
– И что она сказала? – Чароплет нахмурился.
– Что мистер Дюнкерк наводил о тебе справки и что Винсент – это не твоя настоящая фамилия. Ничего более. Это поэтому на твоем альбоме инициалы «В. Г.»? – спросила Джейн, склонив голову набок.