– Славик! Принеси сюда, пожалуйста, рюкзак и оружие нашего гостя! – попросил Тихий. Именно попросил, предельно вежливо, а не приказал.
– Да, и забери с собой этих долбоебов! – кивнул на поверженные тела охранников генерал. – Совсем здесь распустились! Пора им ежедневный утренний кросс с полной выкладкой устроить!
Слава распутал автоматный ремень на шее Карпова, помог ему встать и уже вдвоем они подняли Опанасенко и вынесли из палатки. Я опустил пистолет, ожидая развития событий. Вернулся Славик буквально через минуту. Он положил возле моих ног рюкзак и оба автомата, выпрямился, и пару секунд ждал от начальства новых указаний. Не дождавшись, спокойно повернулся и молча вышел.
Я присел и в быстром темпе зарядил свое оружие. Родное то оно завсегда надежней! Внезапно мне в голову пришла некая мысль. Я направил трофейный АПС в пол и нажал спусковой крючок. Боек сухо щелкнул вхолостую. Я передернул затвор, выбрасывая негодный патрон, и снова нажал на спуск. Опять осечка! Ну-ка, а еще раз! И снова выстрела не произошло. Та-а-аааак… Я глянул на трофейный автомат, но перехватив мой взгляд, Тихий отрицательно покачал головой.
– Его можешь не проверять! Он тоже не выстрелит.
– Так что за театр вы мне тут устроили? – поняв, что от разговора «по душам» не отвертеться, я аккуратно отложил в сторону чужие АПС и АК-74М, закинул Валеркин автомат на спину, присел на краешек стула, а свой родной АКМ пристроил на коленях.
– Ты это… не держи зла, Борис! Извини за этот цирк! – впервые с начала разговора Тихий встал и протянул мне руку. – Александр Сергеевич Тихий, майор спецназа ГРУ. Впрочем, в отставку я вышел еще до Тьмы. Но потом пришлось вспомнить навыки…
– Ладно… – кивнул я, и крепко пожал руку старому солдату. – Проехали!
– Ты бы, Иваныч, кликнул своих, да велел бы им «поляну» накрыть! – обратился Тихий к генералу. – А там бы и поговорили… на этот раз по-серьезному!
Белоусов вызвал бойцов и через пять минут вместо сломанного стола стоял новый, уставленный «дарами Юга» – неплохой тушенкой, изготовленной в Ростове уже после Тьмы, квашеной капустой, солеными огурцами и вареной картошкой. Нашлось к такой закуске и то, что положено. Белоусов лично разлил по полстакана водки – довоенной «Столичной».
Я снял порванный бушлат, отставил в сторонку автоматы и, не стесняясь, навалил себе полную миску. Горячего я не ел уже дня три.
– Ну, чтоб пуля мимо пролетела! – выдохнул Тихий, поднимая стакан. – Или, как у вас, пионеров, говорят на первый тост? Свидимся в Артеке?
Я махнул свою водку залпом, занюхав рукавом. «Огненная вода» рванула в пустом желудке, как граната. Я торопливо схватил крепенький соленый огурчик и мгновенно схрумкал половину.
– На будущий год в Артеке! – поправив Тихого, я посмотрел на него с уважением. Уж больно осведомленный он был в наших северных реалиях. Или лично все видел, или разведка хорошо работает. – Кстати, раз уж вы почти оттуда: что там с Артеком?
– Да ничего, собственно, стоит себе! – ответил Белоусов, нарезая сало. – Его, ясное дело, не бомбил никто. Там сейчас, если мне память не изменят, детский лагерь. А что у вас за культ такой, с этим местом связанный?
– Да какой культ! – усмехнулся я. – Просто детская мечта. Дед Афган рассказывал, что есть просто пионерские лагеря, а есть самый главный лагерь – Артек. И стоит он на берегу теплого моря. И все здания в нем белые-белые. И дорожки песочком посыпанные. Вот мы, малышня, и придумали – обязательно туда попасть. А потом детишки-пионеры выросли… Кто выжил, естественно.
Водка уже растеклась по телу горячей волной и я откровенно «поплыл». Заметив мое состояние, Тихий деликатно сунул мне в руку бутерброд с салом.
– И давно ты из пионеров вышел? – спросил Белоусов.
– Да уж лет пятнадцать, наверное! – прикинув в уме и мысленно ужаснувшись столь долгому сроку (столько не живут!) ответил я. – Сразу после смерти Деда Афгана наши тимуровцы словно с цепи сорвались – начали чистки среди комсостава устраивать…
– А тимуровцы это кто? – удивленно глянул на меня Белоусов.
– Это у нас так служба безопасности называлась, – пояснил я. – Пока мы малышами были, нас детской литературой потчевали, в том числе и сказками Аркадия Гайдара. Вот была там и повесть про Тимура с его командой, который с внутренними врагами боролся. Я уж подробностей этой книжки не помню, но решили и у нас такую команду создать. Создали… Похоже, что вскоре их девизом стало: бей своих, чтоб чужие боялись! А я всегда был неблагонадежным – три года в шведском гуманитарном лагере провел как-никак. Но пока был жив Дед Афган, мне этот факт не мешал – я аж до звеньевого дослужился! А без Деда такое началось… В общем, собрал я три десятка таких же, неблагонадежных… Взяли мы по автомату, да по цинку с патронами, да и ушли на запад. Свою войну там начали. Аккурат в тот год эстонцы от финнов вооружение и боеприпасы в большом количестве получили… Ну и поперли на восток за рабами. А тут мы…
– Давай-ка, Боря, примем еще по сто грамм! – увидев, что я расчувствовался, вспоминая былое, генерал поставил передо мной стакан с водкой.
– За удачу! Чтобы она никогда нас не оставляла! – провозгласил Тихий.
Вторая «соточка» прошла в организм гораздо мягче. Словно обжигающе-ледяной ручей, водка проскочила по пищеводу и привольно разлилась в желудке. Мне стало почти хорошо.
– Ты это… давай закусывай, сынок! – Тихий заботливо подложил на мою тарелку картошку. – Ведь пару дней не ел?
– Угу! – кивнул я с набитым ртом. – Что-то не рассчитали мы с Валерой. Надеялись, что быстрее дойдем. Но товарищ мой уже плохой был совсем – быстро идти не мог. Вот и проели все припасы. Даже вода кончилась. А по пути ни ручейка, ни колодца. Как в пустыне, блин!
– Да тут вода до сих пор фонит! – сказал Тихий. – Фильтровать замучаешься! Надо из глубины воду качать – там более-менее чистая. Это ведь Московская область – сюда основной удар пришелся.
– Кстати, а ведь Дед Афган тоже из Московской области! – неожиданно вспомнил я. – Он рассказывал, что после отставки в какой-то «Железке» жил.
– Это так аборигены город Железнодорожный называли! – усмехнулся Тихий. – А как Дед Афган умер?
– Да он ведь уже старый был – под семьдесят! Вроде бы сердце не выдержало. Хотя ходили слухи, что помог кто-то… Из молодых, которые к власти тянулись… Суки…
– Ладно, мужики, третий тост. Помянем Деда Афгана и всех наших друзей, что не дошли с нами сюда! – мы встали и, не чокаясь, выпили.
Потом посидели молча пять минут, подумали каждый о своих… недоживших…
– Так вы мне все-таки скажите – зачем сюда целую бригаду из Югороссии занесло? – «вспомнил» я. – А то как-то… неправильно сидим!
Белоусов и Тихий снова переглянулись. На этот раз кивнул Белоусов.
– Расскажем! Я ведь еще на том пустыре, где тебя встретили, сказал, что нам бойцы нужны! – сказал Тихий. – Только учти, сынок, после получения данной информации ты будешь не в праве покинуть нас! У нас тут не партизанская вольница, к которой ты привык! Считай, что мы тебя на службу принимаем и в случае чего покараем за дезертирство! Информация слишком важна, и мы не можем рисковать! Ну, как? Готов пойти на такую ответственность?
– Так вы ведь в любом случае меня отсюда живым не выпустите?– пьяно усмехнулся я. – Так что… Одной головной больше, одной меньше…
– Ну так слушай… – генерал разлил остаток из второй бутылки по стаканам. – Основная наша задача, кроме ведения общей разведки местности, состоит в том, чтобы найти расположение кадрированного танкового полка. По нашим весьма достоверным данным есть тут такой, с танками Т-62 в подземных хранилищах. На глубокой консервации.
– Ого! – восхитился я. – А полк это… это сколько танков?
– По Штату Љ 010/520 от 1986 года должно быть девяносто четыре штуки. Но на складе их должно быть около сотни – сверхштатное количество, – пояснил Белоусов. – В общем, именно из-за этих танков в состав моей бригады включили техников и механиков-водителей. Найдем, расконсервируем, и угоним на юг, столько, сколько сможем. Но это всё, по большому счету, туфта для отвода глаз.
– Поиски танкового полка скрывают что-то более интересное?
– Именно! – кивнул Белоусов. – На самом деле мы хотим найти резервный пункт управления и контроля орбитальной спутниковой группировки. Основной-то пункт супостаты раздолбали – кто рядом был и выжил, рассказывали, что вроде бы проникающей антибункерной боеголовкой. А вот про резервный пункт враги не знали. Впрочем, наши все равно не успели перехватить управление.
– А на хрена вам этот пункт… или пульт? – удивился я. – А разве спутники не того?..
– Да, за тридцать лет большая часть спутников выработала ресурс и сошла с орбиты. Но несколько штук еще дышат – по крайней мере у нас периодически начинают работать навигаторы системы ГЛОНАСС. И если мы доберемся до управления, то сможем так перестроить орбиты, что навигаторы будут работать постоянно. А это, учитывая облегчение топопривязки артиллерии, большой плюс! К тому же могли уцелеть и спутники-шпионы, да и связные тоже бы помогли.
– Ага! – кивнул я. – Дело хорошее! Но подозреваю, что и это служит прикрытием чего-то большего!
– Умный, черт! – с улыбкой сказал генерал и мои собеседники опять переглянулись. Ну, прямо-таки игра в переглядки. – Но знать тебе об этом пока не стоит. Меньше знаешь – крепче спишь! А вот поспать тебе сейчас явно не мешает! Так что мы тебя сейчас на постой определим. А утро вечера, как известно, мудренее!
Это точно – придавить минут шестьсот мне не помешает. Я уже больше суток на ногах. Да и с водки развезло. Я встал из-за стола и, несмотря на сильную «качку», первым делом прихватил свои стволы. Глядя на это, Тихий одобрительно кивнул.
– Опанасенко! – крикнул Белоусов в пространство.
Вошел давешний боец, с налившейся на лбу здоровенной шишкой.
– Проводи товарища в свою палатку и поставь на довольствие! – распорядился генерал. – В том числе вещевое – бушлатик-то у него, сам видишь, тю-тю…