Мне сказали, что я не захотел помочь советскому государству в войне, что я трус и окопался в Алма-Ата.
Я дважды воевал на фронте, я имел пять боевых орденов в войне с немцами и был добровольцем в Красной Армии. Как я мог признаться в том, что я — трус? <…>
Я не был никогда не патриотом своей страны. Я не могу согласиться с этим! Что вы хотите от меня? Что я должен признаться в том, что я — пройдоха, мошенник и трус? <…>
У меня нет ничего в дальнейшем! Я не стану ни о чем просить! Не надо вашего снисхождения, ни вашего Друзина, ни вашей брани и криков! Я больше чем устал.
Я приму любую иную судьбу, чем ту, которую имею![1234]
И, естественно, новый виток травли, растянувшийся до осени, после которого З. ни о какой реабилитации уже никогда не просил.
Просили друзья, и 26 марта 1956 года К. Чуковский, Вс. Иванов, В. Каверин, Л. Кассиль, Э. Казакевич, Н. Тихонов обращаются в Президиум ЦК КПСС: «Считаем своим нравственным долгом поставить вопрос о восстановлении доброго имени Михаила Михайловича Зощенко, известного русского писателя, высоко ценимого Горьким»[1235].
Книга «Избранные рассказы и повести. 1923–1956» все-таки вышла в декабре 1956 года. Но сам З., измученный депрессиями и во всем разуверившийся, с августа 1955-го хлопотал только о пенсии.
Ее ему выписали — не сразу, конечно, лишь 2 июля 1958 года, так что и получить положенные по закону тысячу двести рублей З. успел только один раз, за две недели до смерти.
Соч.: Собр. соч.: В 7 т. М.: Время, 2008.
Лит.: Вспоминая Михаила Зощенко. Л.: Сов. писатель, 1990; Сарнов Б. Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. М.: Культура, 1993; Лицо и маска Михаила Зощенко. М.: Олимп-ППП, 1994; Воспоминания о Михаиле Зощенко. СПб., 1995; Жолковский А. Михаил Зощенко: Поэтика недоверия. М.: Языки русской культуры, 1999; Чудакова М. Поэтика Михаила Зощенко // Чудакова М. Избранные работы. Т. 1. Литература советского прошлого. М.: Языки русской культуры, 2001. С. 79–244; Рубен Б. Алиби Михаила Зощенко. М.: Аграф, 2001; Томашевский Ю. «Литература — производство опасное…». М. Зощенко: жизнь, творчество, судьба. М.: Индрик, 2004; Мих. Зощенко: pro et contra. СПб., 2015; Попов В. Зощенко. М.: Молодая гвардия, 2015 (Жизнь замечательных людей).
И
Иванов Валентин Дмитриевич (1902–1975)
Закончив гимназию в Самарканде, И. успел добровольцем принять участие в Гражданской войне, но высшего образования так и не получил. Что не помешало ему в первую половину жизни занимать ключевые должности в системе Наркомтяжстроя, Наркомрезинпрома и Минпищепрома, а в возрасте уже под 50 лет связать себя с литературой.
Здесь он дебютировал в фантастике, да не простой, а в политической — роман «Энергия подвластна нам» (1951) рассказывал о том, как американские империалисты и пригретые ими фашисты замышляют погубить СССР «лучами смерти», используя в качестве отражателя Луну. Политическая подоплека — простые советские люди доблестно обезвреживают англо-американских диверсантов — просматривается и в его первом детективном романе «По следу» (1952). И, оказывается, такого рода сюжеты, привлекая издателей, не вызывали тогда отторжения и у коллег-литераторов с респектабельной репутацией. Во всяком случае, при вступлении И. в Союз писателей одну из рекомендаций ему, наряду с Ф. Панферовым, дал И. Эренбург, которого своими благожелательными отзывами поддержали еще и В. Гроссман[1236], и Л. Кассиль, и Вс. Иванов, и М. Алигер…
Всё, словом, в карьере начинающего прозаика складывалось отлично — пока в декабре 1956 года он не выпустил еще один роман, и опять детективный. Речь там, в «Желтом металле», шла о нелегальной добыче, скупке и перепродаже золота, то есть о функционировании советской теневой экономики. Однако, — как 3 мая 1957 года в письме С. Сергееву-Ценскому сообщил И. Шевцов, —
главное достоинство этой в целом посредственной книжицы состоит в том, что в ней впервые в советской литературе довольно выпукло даны отрицательными героями евреи и грузины. <…> В этом сила и ценность небольшого по объему романа, в правдивости изображенного. Весь ее тираж — 90 тыс. экз. разошелся в два дня. Говорят, скупали книгу сами герои — разные трозенпуды и т. д.[1237]
И разразился скандал. Не очень, правда, громкий, так как на роман анонимным фельетоном «Аллюры храбреца» откликнулся лишь «Крокодил» (№ 6, 28 февраля 1957), зато в непубличном пространстве дело о романе, где мерзавцы носят почти сплошь еврейские, грузинские и татарские фамилии, расследовали и секретари ЦК М. А. Суслов, П. Н. Поспелов, А. Б. Аристов, и сразу несколько отделов ЦК, и бюро ЦК ВЛКСМ во главе с А. Н. Шелепиным. В итоге «за хулиганские выпады в адрес грузин и других советских народов» редактора книги Г. Прусову уволили, на ее начальников наложили административные взыскания, остатки тиража отозвали из книготорговой сети, а то, что успело попасть в библиотеки, отправили в спецхран[1238].
Уверен, — 20 мая 1957 года написал Шевцов Сергееву-Ценскому, — что в Тель-Авиве, Нью-Йорке и Париже встретили с радостью решение о запрещении «Желтого металла». Сионисты тут одержали победу. Правда, сейчас «Желтый металл» с любопытством читают люди, которые вообще редко что-либо из литературы читают (запретный плод). Это хорошо, пусть читают[1239].
Не пострадал лишь сам автор романа, своевременно переключившийся с детективов на историческую прозу и в 1960–1970-е годы издавший и не раз переиздавший эпические полотна «Русь изначальная» и «Русь Великая».
Что же до криминального «Желтого металла», то он мирно таился в спецхранах и у любителей в личных библиотеках, пока, в наши уже дни, вновь не вышел на божий свет.
Соч.: Желтый металл: Роман. М.: Вече, 2007; То же. М.: Орион, 2015; Русь изначальная. М.: АСТ, 2014; Русь Великая. М.: АСТ, 2015; Повести древних лет. М.: Вече, 2017.
Иванов Всеволод Вячеславович (1895–1963)
Не окончив ничего, кроме начальной школы, И. в ранней молодости был факиром: «глотал, — как он вспоминает, — шпаги, прокалывался булавками, прыгал через ножи и факелы, фокусы показывал»[1240]. И таким же факиром — носителем необыкновенных умений и тайного знания, — судя по всему, оставался до конца своих дней.
Хотя его литературная биография начиналась вроде бы вполне традиционно: напечатав в 1916 году в петропавловской газете первый рассказ, он послал его Горькому, а получив благожелательный ответ вместе с советом «надо учиться и читать», действительно уселся за книги: «в эти два года, — продолжим цитату, — я прочел столь много книг, сколь я не прочту, наверное, во всю дальнейшую жизнь…»[1241].
Начитавшись и успев заодно поучаствовать в сражениях с белочехами и колчаковцами, в конце 1920-го И. двинулся из Новониколаевска в Питер к Горькому, который и направил его к молодым писателям, объединившимся в «Серапионово братство». Там его приняли с изумленным восторгом, назвали Братом Алеутом, и слух о сверхъестественном даровании самоучки из Сибири распространился мгновенно. Во всяком случае, А. Воронский в 1921 году открыл первый номер первого советского «толстого» журнала «Красная новь» повестью И. «Партизаны», а в 5-м номере опубликовал еще и повесть «Бронепоезд 14–69», которую власть тут же канонизировала. «„Бронепоезд“, — написал своему автору А. Воронский в марте 1922 года, — расценивается среди коммунистов очень высоко. В восторге Сталин и прочая именитая публика»[1242].
И Сталин, по-видимому, был действительно сильно впечатлен: чуть ли не наизусть цитировал рассказ «Дите», пригласил И. пожить у себя на даче[1243] и даже — единственный в истории случай! — изъявил готовность написать предисловие к сборнику ивановской прозы. Строптивый писатель, впрочем, этого предложения не принял, сказав, — по словам сына, Вяч. Вс. Иванова, — «что он вообще не любит предисловий, а особенно когда их пишут политические деятели»[1244].
Сталин, — как рассказывают, — обиделся, но окончательно в доверии И. не отказал: книги следовали одна за другой, спектакль по «Бронепоезду» с 1927 года триумфально шел во МХАТе и десятках других театров, так что И., — осенью 1928-го написал М. Зощенко М. Слонимскому, — «разбогател сказочно»[1245], квартиру оклеил золотыми обоями, а друзей-серапионов шокировал своей собольей шубой.
Главное, впрочем, не богатство, а то, что 26 октября 1932 года И. был приглашен в дом Горького на историческую встречу Сталина и других вождей с перворазрядными литераторами, где обсуждалось создание писательского союза, а в августе 1934 года на I съезде советских писателей был избран секретарем правления и даже назначен председателем Литфонда.
Тут бы и работать, новыми и непременно идеологически правильными книгами подтверждая статус советского классика. Но с этим вышла незадача. Конечно, ни в какую публичную фронду И. никогда не уходил и то, что от него требовали, делал: принял участие в поездке группы писателей на строительство Беломорско-Балтийского канала имени Сталина (1934), ставил свое имя под коллективными письмами, клеймящими врагов народа, даже, идя навстречу настойчивым пожеланиям, сочинил незамысловатый роман «Пархоменко» (Молодая гвардия, 1938, № 9, 11, 12; 1939, № 1–3) об одном из героев Гражданской войны, и роман этот наверху вроде бы даже понравился.