Телефон снова прислал сообщение.
Жена бросила быстрый взгляд на гаджет и поджала тонкие бледные губы. Затем глянула на меня, гордо вздёрнула маленький курносый носик и направилась к стеллажам. Выудила оттуда резинку (всегда удивлялся, зачем нужны на кухне резинки) и быстрым движением скрутила на голове гульку. Острые черты лица обнажились, и я заметил, что её скулы стали выделяться ещё сильнее.
– Ты похудела.
– У меня нет аппетита в последнее время, – холодно сказала она и включила кофеварку. – Тебе сварить?
– Да, спасибо.
Напряжение было натянуто между нами, как струна. Герда с излишним стуком водрузила чашки в кофеварку. Затем чересчур громко помешала сахар. И, в конце концов, практически расплескав кофе по столу, с грохотом поставила кружку передо мной. Я тихо выдохнул, отложил надкусанный бутерброд и сказал:
– Если хочешь о чём-то поговорить, валяй.
Герда будто не услышала. Даже не взглянув на меня, подошла к окну. Начинало светать. Как и большую часть времени, соседние небоскрёбы были закрыты дымкой. Почти круглогодично мы жили в долбанных тучах. И это я не только о пейзаже за окном.
– Мне не о чем с тобой говорить, – сказала жена таким голосом, будто её муж был самым главным врагом.
Я снял очки и потёр глаза.
– Нам обязательно ссориться с самого утра?
– А разве мы ссоримся?
– Ладно, понятно.
Аппетит пропал. Я поднялся, поставил тарелку у раковины и направился к коридору, напоследок бросив:
– Только не говори мне после этого, что я не пытаюсь наладить отношения.
Послышался звон разбитого стекла.
– Для этого надо как минимум прекратить мне изменять! – в сердцах воскликнула Герда и быстро вышла из кухни, задев меня худеньким плечом.
У окна медленно разливалась чёрная лужица свежезаваренного кофе. Ещё одна чашка пала жертвой нервозности Герды. Я отправился за женой в спальню. Она сидела у окна на полу, поджав колени, и слегка раскачивалась. Я присел рядом. По её острым скулам текли слёзы.
– Милая, мы обсуждали это уже тысячу раз, – начал я.
– Не надо мне врать, – подняла ладошку Герда и отвернулась.
– С чего ты это опять взяла, что я вру?
– А кто тебе тогда пишет в такую рань? И расскажи, пожалуйста, где именно ты искал свидетеля вчера?
Тяжёлый вздох сорвался с моих губ. Мастерски изображая невинность, будто в сотый раз собирался объяснять очевидные вещи нерадивому ребёнку, я повернулся к ней. В горле, тем не менее, немного пересохло. Даже самая привычная ложь всегда забирала ресурсы. Рука потянулась к коленке жены. Она, к счастью, не сопротивлялась.
– Послушай, милая. Ты ведь знаешь своего отца. Он не даёт мне спуску.
Жена шикнула, скинула мою ладонь и злобно посмотрела:
– Он не отправлял тебя искать свидетеля после работы. Зачем ты врёшь?
Я терпеливо сжал её ладонь своей рукой.
– Меня никто не отправлял. Но Аноре чётко дал понять, что если и это дело я не раскрою, то повышения мне не видать ближайшие несколько лет. А мы ведь этого не хотим, правда?
Герда не ответила, но выражение лица её немного смягчилось.
– Кто тебе пишет?
– Макс, – не раздумывая, выпалил я.
– В полседьмого утра? – Герда недоверчиво нахмурила брови.
– У него есть зацепка. Попросил приехать пораньше.
Жена всё ещё выглядела подозрительной. Но я глядел на неё смело и без смущения. Отчего она быстро растаяла.
– Ладно, – тихо сказала она.
И я её крепко обнял, изо всех сил стараясь не думать о горячей фотке Чилитты, которую рассматривал каких-то десять минут назад.
– Ты бы поспала ещё немного, – чмокнул я Герду в лоб. – Слишком рано для тебя, не находишь?
Она высвободилась из объятий.
– Не спится. Да и дел сегодня невпроворот. Если хочешь, могу поговорить с папой о тебе.
– Ни в коем случае. Ты ведь не обсуждаешь меня с ним?
– Нет, – сказала Герда и отвела взгляд.
Да уж, в нашей семье я более хороший лгун.
– Вы опять мне кости перемывали вчера? – я поднялся и сложил руки на груди.
– Совсем немного поговорили! Ничего серьёзного, – мигом стала оправдываться Герда.
Я не стал напирать. Всё-таки, ещё минуту назад моя честность висела на волоске. До моего ухода мы больше не разговаривали. Конечно же, Герда вряд ли меня реабилитировала.
Но мне было плевать. Я открыл шкаф, отодвинул подальше форму и достал любимый костюм с белой, немного помятой рубашкой и тёмно-синим галстуком.
– Хочешь, поглажу тебе одежду? – спросила Герда, возникшая в дверном проёме с чашкой, из которой кофе должен был пить я.
– Нет, спасибо. Не думаю, что её кто-то будет разглядывать.
– Папа не любит неопрятность, – как бы невзначай бросила жена.
Я сжал зубы и ничего не ответил.
Ни к чему нам ещё одна ссора. Надел пальто, обмотался шарфом, чмокнул Герду в щёку и вышел из дому. До департамента можно было доехать на монорельсе всего за пару минут. Но я решил пройтись.
На улице почти совсем рассвело. Солнечные лучики разогнали тучи и отблёскивали от небоскрёбов и свежего снега. Ночью была буря, зато сейчас погода радовала. Второй день подряд, что было совсем не типично для февраля. Множество прохожих торопились на работу, несмотря на раннее время. Я шёл неспеша, времени было ещё много. По дороге зашёл в любую чайную.
Меня ждал сложный день. И, по правде говоря, на работу идти совсем не хотелось. В полвосьмого позвонил Макс.
– Ты скоро?
– Да, уже подхожу.
– Хорошо, встретимся на площади через двадцать минут.
И я, сделав последний глоток, направился в сторону Департамента. Напарник, как всегда, широко мне улыбнулся, затем хлопнул меня по плечу и спросил:
– Как дела у Чилитты?
Я скривил губы и бросил на него едкий взгляд. Макс хохотнул.
– Да ладно тебе. Герда вчера мне звонила. Вот я и догадался, где ты был.
– Что ты ей сказал? – испуганно спросил я.
– Ничего, – пожал плечами друг. – Не взял трубку, чтобы не расходиться в показаниях.
Я облегчённо выдохнул и поблагодарил:
– Спасибо. Герда и так с катушек слетела в последнее время.
– Не могу её за это осуждать.
– Да, понимаю, – согласился я. – Но это уже ни в какие ворота. Она сегодня проснулась вместе со мной и с пол-оборота закатила скандал.
– Избавь меня от подробностей. Настраивайся на работу. Сегодня мы поедем к Валеру Сафи.
– Куда?
– В Исследовательский центр.
– Ого! – я хлопнул друга по плечу. – А ты здорово поработал. Сложно было найти?
– Нет. В отличие от тебя, у меня нет любовниц, и свободное время я уделяю работе.
Впереди замаячила толпа. От удивления брови поползли наверх. Протестующие разбили целый лагерь. Их стало раза в два больше. У края площади стоял десяток палаток, а возле них – настоящая полевая кухня. Множество человек уже скандировали с плакатами. А над ними, словно стая воронов, кружились дроны.
– Ничего себе!.. – удивленно сказал Макс.
– Ага, – согласился я.
– Почему их не разгоняют?
– Понятия не имею.
У самого входа спиной к нам стояла знакомая фигура с копной пушистых каштановых волос.
– Чёрт возьми, опять она здесь, – вырвалось у меня.
И будто почувствовав наше присутствие, Темза Хорнкиван обернулась и коварно посмотрела на меня. Затем, улыбнувшись своей хитрющей улыбкой, быстрым шагом подошла.
Макс остановился, сложил руки на груди и закатил глаза.
– Здравствуйте, господа полицейские, – прощебетала журналистка.
– Что тебе надо? – не стал церемониться я.
– Фу, как грубо, – сморщила носик Темза. – Может быть, дадите несколько комментариев по поводу ситуации с протестами?
Уверен, что гримаса на моём лице была очень красноречивой. Она, увидев её, инстинктивно сделала пару шагов назад. Меня начало трусить от злости. Я подошёл ближе, поднял палец и тыкнул ей в лицо. Несколько человек сбоку оживились, достали смартфоны и начали снимать. Макс подскочил ко мне, взял за локоть, пытаясь предотвратить бурю, но я высвободился и тихо прошипел в лицо Темзе:
– Послушай меня, Хорнкиван. Только дай мне повод, и я сотру твой блог и тебя вместе с ним в порошок. Повторяю в сотый раз: все комментарии только через начальство.
Она, секунду помешкав, вдруг шагнула ко мне, и наши лица почти коснулись друг друга. Злость и напряжение повисло в воздухе, и почти ощущалось кожей.
– В таком случае, разрешаю вам попытаться, детектив Гарьер, – холодно отчеканила она. – На каждую угрозу я буду отвечать стократно. Разве вас не учат в полицейской школе, что с журналистами шутки плохи?
Где-то в подсознании зародилась тревога. Я бросил быстрый взгляд на Макса. Наши мысли совпадали. Я психанул, схватил Темзу за воротник и прорычал:
– Что ты написала?
Журналистка гордо подняла нос и всё тем же холодным тоном ответила:
– Загляните, почитайте, детектив Гарьер. Вам понравится.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем я отпустил её и быстро зашагал к двери департамента. Макс нагнал меня уже у входа. Мы быстро зашли внутрь. Напарник достал телефон и стал быстро набирать в поиске журналистский блог «Свет в тоннеле». От напряжения его брови почти касались переносицы. Несколько секунд он внимательно что-то читал, а затем выругался отборным матом. Учитывая, что обычно Макс такого не позволял, наши дела были плохи.
– Что она написала? – обречённо спросил я.
– Репортаж об античеловечном поведении полиции. Интервью с Эриком Трульсом. Рассказ о побоях.
Я со всей дури ударил кулаком в стену. Острая боль тут же разлилась по всей кисти. Сцепив зубы, прошипел:
– Ублюдок.
– Надо было дать ему больше денег. И не угрожать, – пожал плечами Макс, а затем ободряюще сказал: – не переживай ты так. У неё нет никаких доказательств.
– Думаешь, Аноре нужны доказательства? – невесело хмыкнул я, потирая кулак.
Макс тяжело вздохнул и пробормотал:
– Тебе, друг мой, нужно как-то контролировать гнев. А то без рук останешься.