– Воды, – сипло попросила я.
Девушка зыркнула на меня с неприкрытым отвращением, воткнула в руку иглу. Я ойкнула.
– Терпи, – процедила она.
Я повторила просьбу:
– Воды.
Медсестра снова глянула на меня, затем отчеканила:
– На тумбе слева стоит вода.
От злости я сжала кулаки и в тот же миг вскрикнула. Левая рука. Как я могла забыть. Попытка приподняться за водой была неудачной. Всё тело превратилось в нервное окончание и выло от боли.
Она цокнула, подошла к тумбе, налила воды и холодно сказала:
– Пей.
Я была не в том положении, чтобы грубить в ответ. Поэтому осторожно приподнялась и сделала глоток. Вода смягчила горло, и мне стало легче говорить:
– Который час?
Медсестра на меня даже не глянула.
– Около девяти утра.
– Я была в отключке целую ночь?!.. – выдохнула я и зажмурилась.
– Трое суток, – так же холодно ответила девушка.
Я невольно застонала. Дела плохи. Очень плохи.
Медсестра наклонилась и без лишних церемоний взяла меня за лицо. За маской не было видно её рта, но я знала: она морщится.
– Аккуратнее можно?
На секунду её холодный взгляд встретился с моим, и она процедила:
– Нельзя.
– Что не так? Что я тебе сделала?
Медсестра сложила руки на груди и отчеканила:
– Терпеть не могу наркоманов.
– Я в завязке.
– А твой анализ крови говорит об обратном, – ухмыльнулась она.
Я потупила взгляд и спросила:
– Что со мной?
– Никаких критичных повреждений, кроме ушибов. Тебе крупно повезло. Полежишь ещё пару недель и оклемаешься.
Она развернулась и направилась к двери.
– Стой! – окликнула её я. – Мне нужно связаться кое с кем!
– Это не в моих полномочиях.
И демонстративно хлопнула дверью.
Я стала лихорадочно соображать, что делать дальше. Агате я не смогу помочь, пока сама не выберусь. Дел я натворила, это понятно. За угон транспорта по голове не погладят, но если объяснить всё, то у меня есть шанс. К тому же, нас преследовали беспилотники. Они точно должны были что-нибудь зафиксировать. Творились странные дела, и ни одному из них нельзя было найти здравого объяснения. Где искать ответы, я совершенно не понимала.
Вдруг дверь открылась, и в палату тяжёлой походкой вошел высокий темноволосый мужчина в длинном чёрном плаще. Он осмотрел помещение и лишь на секунду задержал взгляд на мне. Хмуро зыркнул на меня поверх тонких прямоугольных очков и опустил взгляд на планшет, который держал в руках.
– Детектив Филипп Гарьер, – сдержанно представился он и подошёл ближе. – Я попросил разбудить вас. Ждать выздоровления мы не можем.
Филипп Гарьер сосредоточенно глядел в планшет, отчего меж густыми чёрными бровями образовалась морщинка.
– Приятно познакомиться, детектив, – изобразила любезность я. – Где же ваша карточка? Разве вам не полагается мне её показать?
Он спрятал планшет в карман плаща, поднял суровый взгляд и скрестил руки на груди. Детектив изо всех сил старался быть холодным, но меня не обманешь. Лицо и шея раскраснелись, а костяшки пальцев наоборот побелели от напряжения. Я слишком хорошо читала людей. Наконец, он шумно вздохнул и отчеканил:
– Полагается. Но ты не в том положении, чтобы у меня что-либо требовать.
– О, мы уже на «ты», – ответила я таким же холодным тоном.
Готова поклясться, что слышала скрежет зубов. Но мы только начали, поэтому детектив взял стул, сел ближе и задал первый вопрос:
– Где ты была вечером пятнадцатого февраля?
Я внимательно смотрела на его лицо и, наконец, рассмотрела цвет глаз. Голубые. Не такие, как у Гека – пустые и холодные, а полные ума. И слепой ярости.
– Мистер детектив, вы сейчас допрашиваете меня как свидетеля или виновника?
– А ты хочешь в чём-то сознаться?
– Я ни в чём не виновна.
Гарьер снял очки, потёр глаза и чётко, почти по слогам заговорил:
– Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с убийства, – он деловито ощупал подбородок и поднял взгляд: – да, точно. С него.
– Чьего убийства? – я продолжала делать невозмутимый вид.
Филипп Гарьер что-то нажал на планшете и развернул его ко мне. Сердце упало в пятки. На фотографии был мой последний клиент. Что ж. Вот и понятно, как полиция вышла на меня. Ой как не вовремя.
– Понятия не имею, кто это такой, – без зазрения совести соврала я.
– А вот камеры наблюдения в «Гуаране» показали, что вы встречались.
Я прикусила губу. Чёрт.
– Вы обвиняете меня в убийстве просто за то, что я выпила с ним пива?
– Нет. Он убит разрывными пулями либергана. Судя по показанию свидетеля, ты их продаёшь. Последний человек, с которым виделся убитый, – ты. Сама сложишь два плюс два или помочь?
Я чуть прищурилась и заглянула в лицо детективу. Почему он ничего не спросил о похищении? Что ж. Деваться некуда, поиграем пока по этим правилам.
– Я его не убивала. И понятия не имею, кто он. Только продала ему пистолет. На этом всё.
Филипп поморщился и снова стал что-то клацать в планшете.
– У тебя были приводы за распространение карамели. Сейчас все шансы загреметь за незаконное изготовление и сбыт оружия. Скажу прямо: дела плохи. Поэтому, если не хочешь уехать в Момбасу, лучше говорить честно.
Я вздрогнула. Момбаса – город воров и убийц. Старое место, где построили тюрьмы и все производства. Поговаривали, что, загремев туда, никто уже не возвращался обратно. Просто потому, что даже в Джаро было очень тяжко выживать. Что уж говорить о городе, где всем было плевать.
– Моя вина не настолько огромна, чтобы посылать в эту замёрзшую мясорубку. И кстати, почему вы не задаёте более важные вопросы?
Филипп натужно хохотнул.
– То есть для тебя угон – это более серьёзно, чем убийство?
Итак, кажется, он не знал о похищении. Неужели отец не заявил? Он вообще приходил? Игра мне наскучила. Пора вскрывать карты.
– Детектив, я имею право встретиться с родственником?
– Имеешь. Если ты хочешь увидеть отца, он ясно дал понять, что залог за тебя платить не будет.
Мне вдруг стало жарко. Я прокашлялась и тихо спросила:
– То есть он не искал сестру? – сказала я и почувствовала, как немеют пальцы, а на лбу проступает пот.
Детектив оторвал взгляд от планшета.
– Нет, – недоуменно сказал он. – А что с твоей сестрой?
Я застонала, откинулась на кровать и закрыла лицо руками. С каждой секундой становилось всё хуже и хуже.
– Так что? – Повторил полицейский.
– Сестру похитили. Если я лежу здесь три дня, значит, её никто не искал, – прошептала я с закрытыми глазами и сама не поверила в сказанное.
Как отец мог не искать Агату? Это просто не укладывалось в голове.
Детектив молчал несколько секунд, а затем попросил:
– Расскажи всё подробно. Что произошло?
И я, уже не пытаясь язвить, дала все показания. Однако, одну деталь пришлось упустить. Я не стала рассказывать о странном пламени. Филипп молчал, только записывал, периодически бросая на меня удивлённые взгляды.
– Если всё так, как ты говоришь, – сказал он, когда я закончила, – за угон и ДТП тебе ничего не будет. Но это не значит, что оружие тебе простят.
– Мне плевать, что мне светит, Гарьер, – сказала я. – Если это возможно, мне бы всё же хотелось увидеть отца и объясниться.
Он несколько секунд молчал, рассматривая меня, а затем добавил:
– Мне бы тоже очень хотелось задать ему пару вопросов.
– И ещё…Я могу получить свой телефон? – сказала я уже более уверенно, будто мы снова играем. – Вы же ещё не выдвинули мне обвинения?
Детектив поджал губы.
– Вам вернут ваши вещи.
«Значит, мы опять на «вы» перешли», – подумала я. Интересно, почему. Потому что я оказалась не такой ужасной, как он меня представлял? Или потому, что мои дела хуже некуда? Вдруг я вспомнила ещё одну важную вещь:
– Тот мужчина, чей снегоход я разбила… Он должен был что-то видеть. Допросите его.
Филипп кивнул и, не попрощавшись, вышел.
Следом за ним почти сразу вошла медсестра.
– Мне разрешили забрать смартфон. Могу я его получить?
– Можете, – сквозь зубы процедила она. – Но позже. Вы ещё слишком слабы. Сейчас пора спать.
Медсестра подошла к тумбе, приложила к ящичку свою карту, и тот с противным писком открылся. Она выудила очередной препарат и стала набирать в шприц.
– Нет! Не надо меня усыплять! – запротестовала я.
– Это не обсуждается. Вам нужно восстанавливаться, – отчеканила девушка.
– Мне нельзя, – почти умоляюще сказала я. – Пожалуйста.
Она снова смерила меня осуждающим взглядом и парировала:
– Это почти так же приятно, как карамель. Не сопротивляйтесь.
Я сглотнула. Всё тело болело нестерпимо. Действительно, кусочек карамели не помешал бы. Но я дала себе слово. Поэтому решила не сопротивляться. Медсестра ввела препарат в капельницу и молча вышла. Спустя пять минут меня унесла темнота.
Глава 7. Роковое решение
Последние три дня были неудачными. Мы пробивали по всем возможным базам родственников убитого. Ходили в «Гуарану» и искали Эрика Трульса. Пока из Главной больницы не сообщили, что к ним поступила Юнона Сафи в тяжёлом состоянии.
Сначала мы радовались, но позже дни ожидания превратились в каторгу. Потому что Юнона – это всего лишь наркоманка, продающая оружие. И Аноре постоянно нам об этом напоминал. Однако, девушка была единственной зацепкой в деле, поэтому, как только главный врач разрешил посещения, я сразу рванул в больницу. Макс остался в Департаменте.
Учитывая подоплёку, которую я знал о Юноне Сафи, конструктивного разговора ждать не приходилось. Мне всего лишь хотелось, чтобы она дала ответы на два простых вопроса: как связана с убитым и продала ли она ему пистолет.
Но то, что она рассказала, было джекпотом. После нескольких дней неудач и отсутствия ниточек, информация, которую рассказала наркоманка, подарила мне надежду. Нужно было срочно позвонить Максу.