– Я не хочу тебя калечить. Подыграй мне, чтобы не было вопросов. Мне придётся обходиться с тобой грубо, пока мы идём по коридору.
Юнона еле заметно кивнула. Я помог ей подняться, взял за предплечье, и мы понемногу пошли. В коридоре она попыталась выдернуть руку, но я сдавил сильнее, а затем громче, чем нужно, сказал:
– Слушай внимательно: если будешь брыкаться, тебе не поздоровиться.
Юнона подняла голову и посмотрела на меня со всей жгучей ненавистью. Я ухмыльнулся, гадая, игра ли это.
– Куда ты меня ведёшь? На очередную пытку? – ехидно прошипела она, не опуская глаз.
Я дёрнул её и сдавил руку максимально сильно. Она сжала губы, но взгляд не опустила.
– Будешь говорить, когда я позволю.
Юнона хохотнула:
– Думаешь, я тебя боюсь? – и, понизив голос, добавила: – ты можешь снова меня избить, как тот ублюдок в форме. Можешь мне угрожать. Но ты не можешь сделать так, чтобы я боялась.
Оскалившись, Юнона сплюнула мне на ноги мерзкую смесь слюны и крови. Я со всей силы замахнулся. Она зажмурилась и съежилась. Кулак завис в воздухе прямо возле окровавленной скулы. Я не смог её ударить. Вместо этого толкнул Юнону вперёд и прошипел:
– Иди. Без глупостей.
Она шумно выдохнула и слегка обернулась.
– Какой злой полицейский.
Я поджал губы и снова подтолкнул её вперёд. По дороге к чёрному выходу нам встретились пару человек персонала. Аноре нигде не было видно, поэтому, когда мы вышли из больницы, я ослабил хватку.
– Куда ты меня повезёшь? – хрипло спросила Юнона.
Я нервно сглотнул, открыл дверь снегохода и помог ей сесть. Затем подошёл к водительскому месту, уселся, завёл мотор и ответил:
– Далеко.
Ехать нам было несколько часов. Я с тяжелым сердцем тронулся и направил снегоход на восток. Юнона отвернулась и смотрела в окно. Висела напряжённая красноречивая тишина. И без слов было ясно: для несчастной это путешествие в один конец.
Мне доводилось убивать. Несколько раз мы с Максом попадали в такие передряги, из которых без стрельбы выйти живыми бы точно не получилось. Но то были отпетые мерзавцы. В безоружного человека я ещё никогда не стрелял. От этого внутри разгорелась нешуточная борьба. Я не знал, чему верить. С одной стороны, доказательства были неопровержимыми. С другой…
Когда мы миновали теплицы и выехали за пределы Джаро, Юнона, наконец, нарушила тишину:
– Ты везёшь на казнь не того человека.
– Доказательства говорят обратное.
– Их можно подделать, – пробормотала подозреваемая.
Я и сам это знал. Сафи добавила:
– Кое-что я тебе не сказала. Решила, что сочтёшь меня сумасшедшей.
Я молчал, она продолжила:
– У похитителя было странное оружие. Какой-то огнемёт со странным принципом работы. В руках того мужика сначала была зажигалка, а уже через секунду из неё вырвалась пламенная стена.
Брови поползли наверх:
– Что за чушь?
– Я не вру, – тихо и уверенно сказала Юнона. – Можешь не верить. Всё равно терять мне нечего. Из-за этого я попала в аварию и потеряла управление.
Я молчал, пытаясь понять, ложь ли это. Возможно, ей действительно всё привиделось в наркотическом угаре.
– Твои слова проверить невозможно. В записях беспилотников нет никаких доказательств.
Она грустно хмыкнула:
– Ещё бы.
Остаток пути мы молчали. Юнона задремала. На улице уже темнело, когда вдалеке замаячила деревня. Я свернул с дороги в лес, проехал несколько десятков метров и остановил снегоход. Машинально ладонью провел по карману, в котором лежал пистолет. Юнона открыла глаза и посмотрела на меня.
– Приехали? – тихо спросила она.
Я поджал губы и не ответил. В животе было мерзкое ощущение тяжести.
Прикусив губу, сморщился и вышел из машины. Мысли в голове гнались друг за другом, превращаясь в спутанный рой: «Нельзя её убивать. Она не виновата!», «Но это же приказ!»
– Чёрт! – я стукнул кулаком по ржавому снегоходу. – Чёрт, чёрт!
Достал из кармана пистолет, вскинул курок, быстро подошел к пассажирской двери, открыл её и сказал:
– Выходи.
Она посмотрела мне в глаза, затем медленно поднялась. Я взял её за рукав, потянул и поставил к снегоходу. Юнона вздрогнула, глянула на пистолет в моей руке и гордо вздёрнула нос.
– Стреляй. Я готова.
В её глазах не было слёз, но подбородок дрожал. На опухшем лице было сложно прочесть эмоции, но страха там не было точно. Кажется, только смирение. Потухший взгляд, не отрываясь, следил за пистолетом. Я нервно переминался с ноги на ногу и поправлял очки.
– Детектив, покончи с этим, – снова подала голос она и шагнула вперед, уткнувшись лбом прямо в дуло пистолета.
Сердце бешено рвалось из груди. Я нервно сглотнул и выдохнул. Юнона зажмурилась и прорычала:
– Давай же!
Я напряг все мышцы, приготовившись к выстрелу. Но… Не смог.
– Чёрт бы тебя побрал! – выругался я и выстрелил в небо.
Сафи упала на землю и чертыхнулась. Она стукнула кулаком по снегу и снова выругалась.
– Ублюдок!
Я согнулся, опершись ладонями о колени, и тихо пробормотал:
– Не могу тебя убить.
Юнона пробормотала какие-то бессвязные ругательства и попросила:
– Помоги мне сесть, Гарьер.
Я подал ей руку. Она, кряхтя от боли, села на снег.
– У тебя есть сигареты?
Я мотнул головой. Юнона лишь тяжело вздохнула и облокотилась головой о дверь снегохода. Затем вскинула голову к небу. Там уже загорались первые звёзды.
– Что будем делать, детектив?
Я уставился в сторону океана.
– До деревни несколько километров. Я не могу засветиться там. Пойдёшь туда и попросишь помощи.
Юнона хмыкнула и грустно сказала:
– Лучше бы ты меня застрелил. Я сдохну в первую же ночь. Твой шеф позаботился об этом.
Она схватилась за грудь, громко закашляла и сплюнула кровь. Повинуясь странному порыву, я присел на корточки возле неё и быстро заговорил:
– Слушай внимательно. Ты справишься, дойдёшь до Тиви и спрячешься среди людей. Никому не говори, как тебя зовут. Можешь сделать вид, что потеряла память, – я оценивающе осмотрел её с головы до ног, – изменишь внешность. Подстригись и купи линзы. Никому не показывай татуировки. И не носи шапку. Она привлекает внимание.
Я подал Юноне руку, и она кое-как поднялась, открыл наручники и высвободил её руки. Затем, секунду подумав, полез за бумажником и дал ей немного налички.
– На первое время должно хватить. И ещё кое-что. Держи. Это твоё, – я протянул Юноне либерган.
Дрожащей рукой она взяла оружие и разглядывала его несколько секунд. А затем резким движением направила на меня.
– Эй, полегче! – я вскинул руки. – Опусти пистолет. Не делай глупостей.
Юнона скривилась в гримасе и задрожала. На глазах выступили слёзы. Я всё ещё был на мушке. Тихим, но уверенным голосом повторил:
– Опусти пушку. Если ты меня убьёшь, тебя очень скоро найдут. И некому будет рассказывать в Департаменте увлекательную ложь.
Юнона сжала губы и слегка дрогнула, но пистолет не опустила. Я сделал шаг вперед и опустил руки. Она молниеносно отреагировала:
– Стоять. Держи руки вверху.
– Ладно-ладно! – нервно ответил я. – Только не делай глупостей.
Губы Юноны дрожали. Она начала всхлипывать, а затем заговорила:
– Гарьер, мы оба знаем, что до деревни живой мне не добраться. Ты должен мне кое-что пообещать.
– Ладно. Что?
– Я не врала. Моя сестра сейчас неизвестно где. Её некому найти, – она утёрла рукавом слёзы и опустила пистолет. – Прошу. Умоляю тебя. Найди Агату.
Я нахмурил брови и сжал зубы. В груди нарастало чувство вины.
– Хорошо. Попробую её поискать.
Юнона удовлетворенно кивнула и, не прощаясь, отвернулась и зашагала в сторону деревни.
– Подожди! – Вдруг спохватился я.
Сафи обернулась. В машине я нашел маленький фонарик и отдал Юноне.
– Тебе пригодится.
– Спасибо, Гарьер, – она попыталась улыбнуться. – Прощай.
Глава 8. Генетический эксперимент
Я резко открыла глаза и жадно схватила ртом воздух. Сердце тарабанило по грудной клетке так, будто вот-вот выпрыгнет. Я подскочила с кровати и схватилась за грудь. Вокруг была незнакомая комната с белым кафелем на стенах, до ужаса напоминающая палату. Трясущимися руками я раскрыла одеяло и поняла, что одета в больничный халат. Дыхание участилось ещё сильнее. Голова пошла кругом, а с ней и яркие лампы на потолке, которые превратились в сумасшедшую карусель. Меня затошнило. К горлу стал подкатывать животный ужас. Легкие совсем перестали справляться. Я осела обратно на койку, обхватив руками лицо. Захотелось кричать о помощи, но не получалось. Сердце стало биться ещё быстрее, пульс участился. По-моему, я умирала.
– Помогите, – тихо пролепетала я, а потом набрала воздуха и чуть громче сказала: – кто-нибудь!..
Никто не услышал и не пришел.
Я стала оглядываться по сторонам, но зрение не фокусировалось. Стало жарко. Так, будто меня засунули в печь. Я зажмурилась. И решила, что это конец.
Одна секунда. Вторая. Третья. Вдруг дверь с грохотом открылась. В комнату забежали трое незнакомых людей. Одна из них, темнокожая женщина средних лет, присела ко мне, взяла за ладонь и бархатным голосом нежно сказала:
– Агата, успокойся. С тобой всё в порядке, ты не умираешь. Посмотри на меня.
Я, словно рыба на суше, ловила ртом воздух и попыталась её послушаться. Ладонь женщины крепко держала мою, и это понемногу приводило в чувства. Незнакомка уверенно спросила:
– Сколько пуговиц на моей кофте?
– Что?..
– Сколько пуговиц на моей кофте? Считай! – громко повторила она.
Я с усилием сфокусировалась.
– Одна, две, три…Семь. Семь пуговиц, – ответила более спокойным голосом.
И с удивлением заметила, что пульс стал замедляться, а жар в груди спадать. Я подняла взгляд на лицо женщины, обрамлённое прямыми волосами угольного цвета. Она улыбалась. В её глазах, похожих на расплавленное золото, было что-то магнетическое. Незнакомка всё еще держала мою ладонь.