По коже пробежали мурашки.
– Что закончится?..
– Драконы будут у власти, а Рудо Йович отправится ко всем чертям, где ему и место.
Я судорожно втянула воздух. Это был какой-то сюрр. Восстание, Драконы, пламя…Я обхватила лицо руками и чуть ли не взвыла.
– Моя семья была не в курсе, – тихо сказала я.
Самура нахмурилась и сказала:
– Этого не может быть. Со всеми были договоренности.
Я внимательно посмотрела на неё, а потом почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Неужели папа знал?.. Нет, это невозможно.
– Значит, я – исключение.
Я вяло поковыряла кашу. До конца трапезы всеми силами старалась не обращать внимания на взгляды ребят. Меня злило их сочувствие. Будто я белая ворона.
«Рыжая, – отозвался в голове голос Юноны. – Рыжая ворона».
Я не выдержала, поднялась и стала прощаться:
– Ладно, было приятно поболтать. Мне пора.
– Постой, – сказала Шая. – Может, хочешь потренироваться вместе? Мы бы помогли.
– Нет, спасибо. Обойдусь.
И я вышла из столовой с облегченным вздохом. Чёртовы показушники. В холле уже никого не было. Только Крис и Лина сидели на лавочке под деревом и о чём-то обеспокоено переговаривались. Девушка заметила меня, подскочила и быстро подошла.
– Всё хорошо? Почему ты ушла?
Я тяжело вздохнула и соврала:
– Наелась и устала. Хочу спать.
– Она почти ничего не съела, – сказал кто – то сзади.
Я обернулась. За мной стоял Вилли.
– Зачем врёшь? – спросила Лина, сложив руки на груди.
– Потому что мне здесь не нравится, подходит такой ответ? Потому что вы выкрали меня из семьи, а с остальными договорились! Хочу увидеть Юнону и папу! Сейчас! – с вызовом ответила я.
К нам подошёл Крис.
– С тобой ситуация сложнее, чем с остальными. Ты это скоро поймёшь.
Внутри начала сходить лавина.
– Я не понимаю. Отказываюсь понимать. И не стану тренироваться, не буду пытаться побороть дурацкое пламя. Зачем это вообще? Для чего?
Лина и Крис переглянулись. Девушка сделала шаг ко мне и попыталась дотронуться до руки, но я отпрянула.
– Не нужно меня трогать. Вы делаете вид, что всё хорошо, но это не так! – голос стал срываться на крик. – Пустите меня к семье!
Крис положил руки в карманы и нахмурился.
– Не кипятись, Агата.
Я проигнорировала его ответ и зашагала к лифту. За мной быстрым шагом пошёл Вилли.
– Не нужно за мной идти, – процедила я, нажав на кнопку.
– А я и не за тобой. Я неважно себя чувствую. Иду к себе.
Мне стало стыдно.
– Прости.
Лифт открылся, и мы вошли.
– Тебе сейчас, наверное, вниз?
Я кивнула.
– Мне туда же. Этот бесконтактный контроль делает из меня слабака, – Вилли улыбнулся и прислонился спиной к стене.
Первый раз я рассмотрела его глаза. Зелёные. Как листья растений в ботаническом саду. С жёлтыми прожилками.
– Никогда не видел рыжих людей, – вдруг сказал он и улыбнулся. – Большая редкость.
Я почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Так уж вышло.
– Красивые веснушки, – продолжал Вилли. – Ты и сама выглядишь, как пламя. Поэтому выбора нет. У тебя точно получится обуздать огонь.
Прикусив губу, робко посмотрела на мальчишку.
– Спасибо за поддержку, – ответила я. – Только… Не уверена, что хочу его покорять.
Лифт открылся, и мы вышли в длинный белый коридор.
– Проводить тебя? – предложил мальчик.
Я пожала плечами, и он расценил это как согласие. Мы потихоньку пошли. Вилли сказал:
– Понимаю, что ты чувствуешь. Положа руку на сердце, мне не нравится быть мутантом. Паршивая способность. Но выбора нет. Мы и вправду делаем важное дело.
– Понять бы ещё какое… – грустно хмыкнула я.
– Не думаю, что я тот, кто должен тебе всё объяснять.
– Но, может быть, попробуешь?
Вилли улыбнулся:
– По крайней мере, не сегодня.
Мы подошли к двери.
– Если тебе станет скучно, приходи в гости, – предложил мальчик. – А скучно станет точно. Это я тебе как постоялец говорю.
– Спасибо, – от души поблагодарила я. – Добрых снов.
Вилли коротко кивнул и пошёл назад. А я зашла в свою палату и приняла важное решение. Надо было во что бы то ни стало попытаться сбежать. Мне не место среди этих людей.
Глава 9. Бесконечный лес
Ну, пожалуй, умру в красивом месте. Я сидела у одной из сосен на холодном снегу, который, казалось, прожигал ледяными пальцами ягодицы, и пялилась наверх. За верхушками бесконечных деревьев на меня глядело звёздное небо. Я медленно повернула голову в сторону Тиви. Сколько бы я не шла навстречу деревенских огней, ближе они не становились.
Между лопаток больно упирался сучок сосны, но я и не думала отодвигаться. Мне казалось, что только эта посторонняя боль и связывает меня с реальностью. Я всеми силами пыталась отвлекаться на проклятую веточку. Потому что каждый вдох давался огромным трудом. Наверное, из-за сломанных рёбер. Кожа на щеках, казалось, вот-вот лопнет, а глазные яблоки выпадут из орбит. Мне никогда не было так плохо. Я шла уже несколько часов и с каждым новым шагом понимала: мне не добраться до Тиви. Так как идти по дороге было слишком опасно, приходилось пробираться сквозь искусственный сосновый лес и сугробы. Иногда я останавливалась, чтобы выплюнуть кровь. И это было паршивым знаком.
Кроме того, ноги горели огнём. Каждый метр давался ценой неимоверных усилий. Несколько раз я падала, пока не присела у этого самого дерева. Меня жутко колотило то ли от холода, то ли от ломки. Забот и мыслей хватало, но карамель постоянно проникала в разум и настойчиво просила обратить на себя внимание. Я бы с удовольствием съела кусок, чтобы не мучиться, и заснуть здесь раз и навсегда.
Но карамели не было. Даже чёртовых сигарет, чтобы как-то отвлечься на пару минут.
От нечего делать посветила фонариком на себя. Моя одежда выглядела хуже, чем когда-либо. Медсестра отдала те же вещи, в которых я загремела в больницу. Куртка разорвана, на штанах дырки. И множество пятен крови. Только любимая шапка практически не пострадала.
Я зажмурилась и прислушалась к себе. Вроде бы, умирать пока не хотелось. Надо было прикинуть, насколько меня хватит. И кто вообще захочет помогать странной девке, похожей на бездомную, если я всё же доберусь до Тиви.
«Брось, Юнона. Это твой конец, смирись», – злорадствовал внутренний голос.
Периодически я вынимала из кармана либерган и приставляла то к горлу, то к виску. Мне бы хотелось, чтобы мой экземпляр был как раз из тех тридцати процентов бракованных и разорвался прямо в руке.
Пластик, конечно же, не обжигал кожу холодом, к тому же, на мне были перчатки. Но от собственных намерений в душе холодело. Я судорожно сглотнула и в очередной раз достала оружие.
– Ладно. Ладно… Давай это сделаем. Раз и всё. Лучше, чем подыхать, захлёбываясь кровью. Ты же видела, как это бывает. Неплохая смерть. Быстрая.
И крепко сжала либерган обеими руками, приставив его ко лбу. Зажмурилась, сделала выдох, дотронулась пальцем до курка и…
– Чёрт! – выругалась я, отбросив пистолет подальше, – слабовольная трусливая дура!
Сердце стало колотиться как бешенное от прилива адреналина. И это даже придало мне сил. Я в очередной раз мысленно прокляла Гарьера за малодушие. Ну почему, почему ты не выпустил долбанную пулю мне в лоб? Как бы всё упростилось.
Я поёжилась, сучок немедленно врезался в позвоночник. Выругавшись, решила попробовать подняться. Стала переворачиваться на бедро. Грудь тут же словно стрелой пробило. От острой боли посыпались искры из глаз. Я чертыхнулась, сцепила зубы и резко, не думая, поднялась. Меня будто долбанули палкой по спине и вышибли весь дух. Все внутренности сдавило от резкой боли.
– Твою мать!.. – прошипела я и схватилась за грудь.
И тут же себя прокляла за то, что отбросила либерган. Я достала из кармана фонарик. Пистолет лежал в двух метрах. Чёрт, как у моих обессиленных рук вышло его так далеко забросить? Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, попыталась идти. К счастью, получалось. Я остановилась над либерганом и облизнула сухие губы.
– Ладно. Юнона. Ты это сделаешь. Сейчас быстро нагнешься, возьмёшь пистолет. И не будешь кричать.
И, выполняя обещание, резко нагнулась. Внутри будто разорвались тысячи пуль. Я быстро схватила пистолет и так же быстро разогнулась. Захотелось выплюнуть бронхи. Сильный кашель не заставил себя ждать, а с губ на снег сорвалось несколько капель крови.
Попытка сделать вдох полной грудью не увенчалась успехом: на легкие словно положили тяжелый мешок. Нужно было идти. Я постояла несколько секунд, в надежде хоть как-нибудь перевести дух. Острая боль немного стихла.
Счёт времени был окончательно потерян. Мне казалось, что мы расстались с Гарьером как минимум часов пять назад. Однако на западе у меня за спиной небо ещё не погрузилось в черноту. Значит, я шла не более двух часов. Чтобы не отключиться и не упасть без чувств, решила считать шаги.
Раз, два, три, десять. Двадцать восемь. Тридцать четыре. Шестьдесят один. Сто четырнадцать.
Примерно на трёхстах мне осточертело. И я просто погрузилась в свои мысли.
События последних дней не укладывались в голове и не поддавались объяснению. В какой-то момент мне даже показалось, что тот урод прав. И это я сделала те страшные вещи. Но с головой у меня было всё в порядке. А их доказательства – наглая, ужасная ложь. Несправедливость. Вседозволенность. Тяжкие слова, характеризующие мою новую реальность.
«Вот как оно бывает, Юнона, – не заставил себя ждать внутренний голос, – тебе всегда было плевать на окружающую действительность и на всех вокруг. Теперь не жалуйся».
– Заткнись.
И что с того? Что могла противопоставить я, простая девчонка, главе полиции?
«Ты могла бы не принимать наркотики. И у них бы не вышло так всё обставить».
– Чушь, – ответила я назойливому голосу.