Теми завела меня и спросила:
– Мне страшно оставлять тебя одну. Ты справишься?
– Я в порядке, – соврала я журналистке, – не беспокойся обо мне. Приму душ и буду как новенькая.
Теми слабо улыбнулась и кивнула.
– Если что, зови. Будет обидно привезти тебя к моей мегере сестре, и….
– Эй, я всё слышу! – гаркнула Ида из гостиной.
Теми хихикнула, подмигнула и закрыла дверь. Я выдохнула, опустила взгляд и подошла к зеркалу. Поднимать глаза было страшно. В общем-то, красотой меня природа обделила, но после произошедшего…
В отражении была не Юна. Первое, что бросалось в глаза, – огромный синяк на скуле, запекшаяся кровь на губах и чёрные, как шерсть Булки, круги под глазами. Засаленные волосы спутались и превратились в колтун с засохшей кровью на прядях.
– Красотка… – грустно хмыкнула я.
И стала раздеваться. Движения давались с огромным трудом. По всему телу были синяки и ссадины. Да уж, этот козёл Аноре постарался на славу.
Горячие струи ударили по затылку, и я закрыла глаза от блаженства. Ушибы на лице и теле запекли от воды, но это казалось сущей мелочью. Я готова была стоять так вечно. По телу вместе с горячей влагой разливалась ужасная усталость. Пожалуй, мысль простоять остаток жизни в душе была не очень хорошей. А вот остаться навечно в постели…
Я потянулась к мылу. Шампуня у Иды не было. Ещё бы, к чему он, когда голова лысая. Против воли вырвался грустный смешок от идеи, что с такими приключениями мне тоже не помешает обзавестись похожей причёской.
В памяти вспыхнули люди в балаклавах, уводящие Агату в чёрный снегоход. И ледяная стойкость сестры. Её еле заметный кивок. Если бы я не поехала за ними, меня бы всё равно нашли? Что если бы просто отправилась домой, съела два куска карамели и смирилась?
Думаю, в таком случае меня подожгли бы вместе с квартирой.
Я надеялась, что отец в порядке. Он ведь, наверняка, считал, что обе его дочери мертвы. Но, по крайней мере, я жива. Пока что. Обрадовало бы его это? Вряд ли. Ведь, скорее всего, папа поверил в безумную версию убийства Агаты…
От этих мыслей меня затошнило. Как хорошо, что в желудке было пусто, иначе я бы точно заблевала душевую кабину Иды. И она бы меня застрелила.
В дверь постучали.
– Юна, с тобой всё в порядке? – обеспокоено спросила Темза.
– Да. Всё хорошо.
– Можно мне зайти и оставить вещи?
– Да.
Теми юркнула в дверь, оставила одежду на маленьком стульчике и также быстро удалилась. Я ещё несколько минут понежилась под горячим душем, тяжело вздохнула, стала обтираться и одеваться. Теми принесла тёмно-серые джинсы и красную фланелевую рубашку. Сто лет не носила красного. Не считая шапки, конечно. Вещи были мне велики, как и сказала Теми. Я снова посмотрелась на себя. Увы, душ особо ничего не поменял.
В гостиной Темза стелила мне постель на матрасе прямо у дивана. При виде подушки тело заныло от истощения. Феликс сидел рядом, Иды не было.
– Тебе нужно поесть, – сказал он, – пойдём на кухню, Аделаида тебя покормит.
Феликс взял меня под руку и повёл. Белый облезлый кухонный гарнитур, несмотря на старость, был идеально чистым. С другой стороны стоял небольшой стол с одним стулом. Над раковиной на полочке находились в единственном экземпляре чашка, ложка и нож. Остальная посуда была на столе: тарелка с макаронами и большим куском жареной рыбы. Ида стояла лицом к окну и даже не обернулась на нас.
При виде еды желудок, казалось, свернулся в трубочку и больно заныл. Я решила, что стеснение ни к чему, и принялась орудовать вилкой. Темза, видимо покончив с постелью, тоже вошла в кухню и язвительно сказала:
– Ты, сестренка, как всегда, очень гостеприимна. Могла бы нам с Феликсом хоть чаю предложить.
Ида слегка повернула голову, так, что стало видно напряжённые скулы.
– Разговор шёл только о девчонке. К тому же, у меня посуда только на одного.
Кусок рыбы застрял в горле, и я прокашлялась. Вот теперь уже стало неловко. Я посмотрела на Теми. Она потирала лоб двумя пальцами и мотала головой. Феликс, почуяв, что зреет конфликт, быстро ретировался в комнату.
– Ладно, обойдёмся без чая, – процедила Теми, сложив руки на груди.
В кухне повисла напряженная тишина. Через несколько секунд Ида повернулась, бросила на меня холодный взгляд и сказала:
– Не надо на меня пялиться. Ешь. А то остынет.
Я не ответила. Почему-то от её предложения еда совсем перестала быть привлекательной.
– Ну ёлки-палки, Аделаида, ты можешь хотя бы на секундочку перестать быть такой язвой?! – возмутилась Теми.
– Не называй меня Аделаидой.
Я усмехнулась, почувствовав дежавю. Прямо как Агата, обижающаяся на моё «Агги».
– Что смешного? – подняла бровь Ида.
– Ничего.
– Тебе весело? – продолжила она ледяным тоном.
Вмешалась Темза:
– Ида. Перестань. Ты не видишь, что Юне плохо?
Она снова отвернулась к окну и процедила сквозь зубы:
– Ладно. Выкладывай в подробностях, что стряслось.
Теми бросила на меня быстрый взгляд и ответила:
– Сейчас не время. Юноне нужно отдохнуть.
– Нет, – сказала я, – всё нормально. Я расскажу.
Теми вздохнула, прислонилась к кухонной тумбе, сложила руки на груди и сказала:
– Я начну. В Джаро пропадают подростки. Ну, ты и так это знаешь. Последняя – сестра Юны. Только с ней история совсем другая получилась. Предыдущих детей просто похитили и всё. Никакой шумихи, никаких пожаров и подставных убийств. Но по какой-то причине Юноне шьют зверское убийство собственной сестры. И, якобы, она это сделала под карамелью.
– О, так моя гостья ещё и карамелью балуется?
Я опустила глаза, почувствовав стыд.
– Нет. Это в прошлом.
– С карамели не слезают, – сказала Ида, облокотившись ладонями на стол и посмотрев мне в глаза, – ненавижу наркоманов. Если увижу что-нибудь отдалённо напоминающее наркотики, вышвырну отсюда к чертям собачьим.
Я вцепилась взглядом в холодные глаза Иды и прошипела:
– Хватит так со мной говорить.
Она еще несколько секунд испепеляла меня, затем подняла глаза на Теми и сказала:
– Продолжай.
Журналистка решила не комментировать перепалку и просто стала говорить дальше:
– В общем, признание у Юноны буквально выбили. Сама видишь…А затем отправили молоденького детектива казнить её в лесу без суда и следствия. Но у него, к счастью, духа не хватило. И вот, мы здесь.
Ида, наконец, перестала язвить:
– Ну, с похищенными детьми всё ясно. Активизировались, значит. Но какого чёрта тут замешана полиция? Ещё и так грязно.
Темза развела руками.
– Это и надо бы выяснить.
Я слушала, нахмурившись.
– Кто активизировался? Вы знаете похитителей? – недоуменно спросила я.
Они пропустили мой вопрос мимо ушей. Ида сказала:
– Что особенного в этой…как там твою сестру зовут?
– Агата.
– Да. В Агате. Что она умела? Пламя, да?
Я подняла брови.
– В каком смысле?
Ида закатила глаза и прижала ладонь к лицу.
– Господи, Теми, она ещё и тупая?
– Хватит ей хамить! – рявкнула журналистка и затем более мягко обратилась ко мне, – Юна, Ида спрашивает о способностях.
Я постаралась не обращать внимания на разгорающуюся злость, почесала затылок и пробормотала:
– Ну, она обычная девочка. Красивая. Рыжеволосая. У Агаты талант к математике. Больше сложно сказать.
Ида вдруг громко рассмеялась. Я сжала руку в кулак и почувствовала, как по затылку идут мурашки.
– Я сказала что-то смешное?
Ида сделала вид, что утирает слёзы, а затем вдруг снова стала серьёзной:
– Неужели тяжело по-человечески ответить на нормальный вопрос?
Я совсем перестала понимать, что происходит.
– Юна, мы об экспериментах. Детях-мутантах. Ясное дело, что твоя сестра одна из них, потому что другие пока не пропадали.
– Что?! – возмущенно вскликнула я, и в груди снова стало сильно колоть. – Вы бредите.
Ида с Темзой переглянулись, и у хозяйки дома больше не было ядовитого огонька в глазах. Журналистка серьёзно посмотрела на меня и спросила:
– То есть ты ничего не знаешь о генетических экспериментах, правильно?
Я отрицательно помотала головой.
– Может быть, ты ошиблась, сестрёнка? И девчонку похитили какие-то сумасшедшие?
На лице Теми отобразилось замешательство. Она поджала губы и стала накручивать длинную каштановую прядь на палец.
– Нет, это исключено… Юна, может, было что-то странное с Агатой? Горячая кожа или, может, она никогда не обжигалась?
И тут я вспомнила проступающий пот на теле сестры, когда она прекращала пить таблетки. А ещё вспыхнувшее ни с того, ни с сего пламя в духовке.
– Агата…всю жизнь принимала таблетки. И…если пропускала хоть один приём, ей тут же становилось плохо. Температура, потеющие ладони. А ещё…
Я рассказала о странной стене из пламени во время погони за похитителями. Теми повернула ладонь к верху и подняла брови, делая на лице торжествующую гримасу. Мол, я же говорила. Меня снова начало тошнить.
– Так. Давайте по порядку, – сказала я, подперев пальцами лоб, – о чём мы говорим? Ты, – я повернулась к Темзе и тыкнула пальцем, – только что назвала мою сестру мутантом, я ничего не путаю?
– Строго говоря, да…Чёрт возьми, будет сложно тебе всё объяснять, если ты ничего не знаешь…
Ида хмыкнула:
– Что там объяснять? Всё максимально просто. Вместо того чтобы решать проблемы с вечной зимой, наше правительство решило использовать людей как лабораторных крыс.
Она поджала губы, накинула капюшон и открыла окно. В кухню ворвался морозец. Ида протянула ладонь к солнечным лучам. Теми продолжила:
– Я мало знаю об этих экспериментах. Вся информация строго засекречена. Но уже кое-что есть. Например, было две волны опытов. Первых детей создавали устойчивыми к холоду.
Я округлила глаза и перебила её:
– Чего-чего?
Теми понимающе кивнула:
– Я знаю, в подобное сложно поверить. Но это ещё не всё. Эксперименты с холодом были неудачными из-за огромного количества жертв и ничтожно малого процента успеха. Вторая волна случилась примерно через семь лет, судя по моим данным. И на этот раз учёные пошли дальше и стали создавать детей, которые не боятся огня.