Но… Позвонить и по-человечески извиниться всё ещё не хватало духу. Я старательно отгонял эти мысли и позволял себе думать лишь о гнусном поступке по отношению к Юноне.
Поэтому в одну из бессонных ночей у меня родился план.
– Макс, – сказал я тихо, хотя в столовой было шумно и нас бы вряд ли услышали.
– Когда ты смотришь на меня таким заговорщицким взглядом, мне не по себе становится, – съязвил напарник, но тоже понизил голос.
Я отложил вилку и бросил презрительный взгляд на тарелку с макаронами и вареной рыбой. Из-за плана, который крутился в голове уже несколько дней, аппетит пропал. Я нервничал.
– В общем… Мне нужно съездить к океану.
– Зачем? – поднял брови Макс. – К чему такой риск? Если нужно передать сведения, пусть это сделает Хорнкиван.
– Хочу извиниться.
Друг ударил ладонью по лбу и закатил глаза:
– Перед кем? Ты девчонке жизнь спас! Дважды, вообще-то! – Макс поднял ладонь и, как будто объясняя очевидные вещи ребенку, стал загибать пальцы. – Первый раз в твою голову пришла гениальная идея испортить себе жизнь, и ты не застрелил Сафи в лесу. Но тут я тебя не осуждаю.
Я недовольно хмыкнул. Макс загнул второй палец и продолжил:
– А в следующий раз детектив Филипп Гарьер счёл хорошей идеей оставить либерган Юноне, а Аноре Вуду подсунуть пистолет Гектора Лероя. Благодаря этому девчонка отбилась от дронов, – Макс стукнул ладонью по столу и повысил голос, – да она тебе обязана! Хватит считать себя виноватым!
Я опустил глаза и пробормотал:
– Она мне то же самое написала.
Друг хитро прищурился, подпёр рукой подбородок и неестественно улыбнулся:
– Вы что, переписываетесь?
Отчего-то я почувствовал, как к щекам приливает кровь.
– Нет. То есть да.
Губы Макса расползлись в ещё более отвратительной улыбке.
– Но только по делу, – быстро добавил я, – мы же теперь в одной лодке.
Напарник несколько секунд не отводил своего мерзкого взгляда, но не комментировал.
– Чего ты так на меня пялишься?
– Просто так, – чересчур елейно ответил друг.
Мне показалось, что отводить глаза будет высшей степенью и без того неловкой ситуации.
– Ты мне поможешь или нет? – я начал терять терпение.
Макс потер лоб и стал серьёзным:
– Я – то тебе, конечно, помогу. Только знай: такого риска не одобряю. Мне не понятно, к чему это всё.
– Не могу спокойно спать, – перебил друга, – днём без конца проматываю события того дня в лесу, а по ночам мне это снится. Мне нужно с ней поговорить.
– Сто раз уже это говорил, но повторюсь: уверен, она не держит зла, – тихо пробормотал друг.
– Знаю, – я кивнул, – но это не значит, что я сам на себя зла не держу. Понимаешь, мне пришлось не только её бросить. Ещё я нашёл труп Валера Сафи. А говорила Юноне об этом Темза. Короче, чувствую себя трусом.
– Ладно, – вздохнул Макс, – чего ты хочешь?
– Прикрой меня. Напиши в отчёте за сегодняшний день, что ниточки расследования убийства ведут в Тиви. И я отправился туда.
– Допустим. Но Аноре за тобой следит. Ты выдашь местоположение Юноны, если они отправят слежку.
– Не отправят. Я был очень осторожен в последние недели. Думаю, Вуд не подозревает о моей связи с Юноной. По крайней мере, надеюсь на это.
Макс тяжело вздохнул:
– Друг, ты чересчур наивен. Но я все равно помогу.
Облегченный выдох вырвался из груди. Доедать рыбу не хотелось. Мы вышли из столовой и направились к лифту. И вдруг я остановился как вкопанный.
– Чили?.. – пробормотал я, не веря своим глазам.
И вправду, этот силуэт невозможно было перепутать. Она стояла боком, ожидая лифт. Её кудрявые русые волосы были собраны в пучок. Судя по полицейской форме, она теперь тоже работала тут.
– Это невозможно… – продолжал пребывать в шоковом состоянии я.
– Что случилось? – поинтересовался Макс.
Я развернулся на сто восемьдесят градусов и шикнул:
– Иди сюда.
Друг подошёл, и по его лицу было понятно: он думает, что я совсем с катушек слетел.
– Там стоит Чилитта.
– Что?! Но её же отчислили из Полицейской школы!
– Так и есть. Понятия не имею, как она умудрилась устроиться к нам.
Я бросил быстрый взгляд за плечо, надеясь, что бывшая любовница уже уехала на верхний этаж. Но в тот же самый момент Чили посмотрела на меня. Её лицо на короткое мгновение озарило удивление, а затем брови съехались к переносице, и она демонстративно отвернулась.
Макс прыснул в кулак.
– Что смешного? – взбесился я.
– Да так, ничего. Просто ты и вправду ведёшь себя, как подросток. Разве мужчины прячутся от девушек, которых обидели?
– Я никого не обижал! Кто её просил приходить ко мне в дом? – возразил я, но быстро понял, что не прав.
Ни Герда, ни Чилитта не заслуживали такого отношения. Тяжелый вздох вырвался из груди, и я решительным шагом направился к ней.
– Привет, – неловко пробормотал, поравнявшись с Чили.
Но та на меня даже не взглянула.
– Эй, я бы хотел извиниться…
– Да кому нужны твои извинения?! – задала риторический вопрос Чилитта.
– Послушай, я бы хотел расстаться по-человечески, но ты не оставила мне выбора…
– Ах ты козёл! – вскрикнула она, повернувшись ко мне.
– Не кричи так, пожалуйста! – попросил я, вскинув ладони.
Но в следующую же секунду Чилитта замахнулась и со всей силы залепила пощёчину. Скулу обожгло острой болью.
– Справедливо, – пробормотал я.
Проходящие мимо люди не преминули воспользоваться случаем поглазеть на такую сцену.
– Козёл, – повторила Чили.
Дверь лифта открылась, и, гордо вздёрнув нос, она вошла туда. Я решил, что всё-таки нам с Максом нужно ехать на следующем. Напарник подошёл и, еле сдерживая смех, резюмировал:
– И только попробуй сказать, что это незаслуженно.
Я отвечать не стал. Мы дождались следующего лифта и молча добрались до кабинета.
– Интересно, кем она здесь работает, – наконец нарушил тишину.
– Ну, если образования у неё нет, то вариантов несколько: либо она стала чьим-то секретарём, либо устроилась работать в архив.
Я присел на стул, снял очки и потёр переносицу.
– Архив, говоришь…
– Ну и что ты опять задумал?
– В архиве хранятся данные о человеке, чей снегоход угнала Юнона в день похищения. Скорее всего, тот мужчина мог что-нибудь увидеть. Какие-нибудь опознавательные знаки. А ещё… Вполне может быть, что там есть доступ к настоящим записям с камер.
– Ты слишком наивен, – почти скучающе ответил Макс.
– Это ещё почему?
– Во-первых, с чего ты решил, что Чили будет тебе помогать? Во-вторых, ты всерьёз полагаешь, что у нее будет доступ к таким данным? Ну и в-третьих… Друг, я не думаю, что записи и показания того мужика нам хоть чем-то помогут. Посмотрим на погоню, да ещё раз послушаем о чёрном снегоходе и людях в балаклавах.
– Но мыслей других у меня больше нет.
Ещё пару часов мы печатали дурацкие отчёты, а затем я отправился на вокзал. До Тиви ходил скоростной поезд, на котором можно было добраться до деревни всего за полтора часа вместо трёх (как на снегоходе).
По дороге я снова просмотрел имена выживших и подумал, что ещё одним замечательным поводом для поездки к Юноне мог бы быть разговор об этих людях. Возможно, она что-то знала.
Станция Тиви находилась примерно в километре от моего места назначения. Когда я вышел из вагона, в лицо ударил холодный ветер, дующий со стороны океана. Я огляделся. В деревне мне не доводилось бывать уже очень давно. Даже вокзал, место, находящееся в центре, был окружён деревянными домиками.
Я нащупал в кармане кулон в виде ДНК, сжал его в кулаке и направился к цветочному магазину Иды. Спасибо Темзе, что сама написала адрес на всякий случай, и мне не пришлось ставить её в известность.
До ветхого здания с вывеской «Пальма» я добрался минут за двадцать. Сердце билось, словно птица в клетке. Я нервничал, оттого ладони вспотели.
«Гарьер, соберись. Это всего лишь разговор», – пытался успокоить сам себя.
И вошёл в небольшое помещение цветочного магазина. В нос ударил запах свежести. Вдоль стен стояли стеллажи с горшками и вазами, повсюду были неизвестные мне растения. Ида, стоявшая за прилавком, одарила меня холодным взглядом. Сначала я её даже не узнал.
– Гарьер? Что-то случилось с Теми? – испуганно спросила бывшая одноклассница.
– Нет, всё в порядке. Я приехал поговорить с Юноной.
Она сложила руки на груди и вопросительно подняла брови:
– О чём?
– Это не твоё дело, – твёрдо, но тактично ответил я.
Ида сначала презрительно сощурилась, а затем холодно отчеканила:
– Моё, ещё как моё. Сейчас она на работе. Ты, я так понимаю, собираешься её отвлекать. Поэтому или говори, зачем припёрся, или вали обратно.
Что ж, хорошего приёма от Хорнкиван ожидать и не следовало. Когда-то наши родители были близкими друзьями, поэтому и мы в детстве дружили. Её удочерили в возрасте восьми лет. И вскоре после этого родилась Темза. Их родители владели сетью кофеен в Джаро. Поэтому Темзе в качестве наследства досталась квартира в небоскрёбе, а Иде – крупная сумма, которую та вложила в маленький дом на окраине Тиви и стартовый капитал для цветочного магазина.
Общаться мы перестали в тот день, когда я поступил в Полицейскую школу. Ида сказала, что не намерена продолжать дружбу с человеком, который работает во благо Рудо Йовича. Тогда я был слишком зелен, чтобы огорчиться этим фактом, а теперь, наконец, всё понял. Оттого меня недолюбливала и Темза, постоянно норовя что-нибудь раскопать.
Кто ж знал, что всё именно так обернётся. Я тяжело вздохнул и решил говорить начистоту:
– Ида, послушай. Ты должна понимать, что наши разногласия в прошлом. Мы теперь заодно. Я просто хочу поговорить с Сафи. Это займёт пять минут.
– Я всё равно не до конца тебе доверяю, – процедила она, – ты ещё ни разу не доказал, что на тебя можно положиться. Все твои заслуги – трусость. Ты мог бы сразу привезти девчонку в Тиви. Почему этого не сделал?