Я поправил очки, сжимая в ладони конверт. Каким бы ни было тёмным будущее, я собирался броситься в этот сумрак с головой.
Просто потому, что…
Бессердечный эгоистичный Филипп Гарьер впервые в жизни познал, каково это – влюбиться.
Я достал телефон и быстро набрал номер Темзы.
– Нашёл.
– Слава Богу, всё обошлось, – выдохнула она, – передай ей, что при встрече я её убью!
– Боюсь, встречи может уже не быть. У меня огромные проблемы, я уже говорил.
Послышался тяжёлый вздох.
– Да-да, помню. Приезжайте в Штаб-квартиру. Будем думать, как выкрутиться из твоих неприятностей.
– Нельзя. У нас есть ночь, чтобы убраться из города.
– Можно, – возразила она. – Даже если за вами хвост, на Штаб-квартиру никто не решится напасть. Главное – доберитесь.
– Ладно, – выдохнул я, сжав пальцами переносицу. – Говори адрес.
– Бетонный квартал. Второй этаж бара «Гуараны».
Брови поползли на лоб. Я еле сдержался, чтобы не выругаться.
– Чего-чего?..
– Выезжай. Не трать драгоценное время.
И Теми бросила трубку. Я глупо уставился на телефон. То есть издательство «Свет в тоннеле» работало при «Гуаране»?.. Казалось, что меня уже ничего не могло удивить. Но это…
Однако, других вариантов у меня пока не было. Я быстрым шагом направился к снегоходу.
Когда мы приехали, Юнона всё ещё спала мёртвым сном. Заявиться с ней в таком состоянии в бар было опасно, учитывая, что там могло быть полно её знакомых. И было ясно наверняка: никому из них нельзя доверять.
Достав из кармана телефон, набрал Темзу и попросил выйти.
– Что с ней? – подняла брови журналистка, когда застала меня у снегохода.
– Долгая история. Если вкратце… Судя по всему, она что-то узнала. Наелась карамели. Но вовремя одумалась и всего лишь отрубилась.
Теми нахмурилась и стала накручивать каштановую прядь на палец.
– Зачем мы здесь? – спросил я. – Нам нужно бежать.
– Сначала ты введешь нас в курс дела.
Я покосился на вывеску «Гуарана», под которой выясняли отношения два вусмерть пьяных мужика.
– Не слишком ли опасное место для обсуждения наших дел? Ты знаешь, что именно тут Юнона занималась своими грязными делами?
– Конечно, знаю, – ехидно ухмыльнулась Темза. – Не один ты здесь умеешь ковыряться в грязном бельишке. Но это сейчас не важно, – она вдруг стала серьёзной и покосилась на Юнону. – Барри, здешний бармен, мой давний знакомый. Он нас выручит.
Час от часу не легче. Последнее, чего мне хотелось, – доверять кому-то из этой вшивой забегаловки.
– Бери Юнону и пойдём. Надень ей капюшон. Чтобы посетители не видели лица. И сам капюшон накинь. А ещё лучше – сними очки. Нечего мне всем подряд показываться в обществе детектива.
– Я ж не Кларк Кент какой-нибудь. Мы тут уже бывали с Максом. К тому же, без очков я будто слепой крот.
– У тебя есть идеи получше? – прошипела Теми. – Делай, как говорю.
– Ни за что, – возразил я, но капюшон, всё же, накинул.
Аккуратно взял Юну и, закинув её на плечо, двинулся за Теми. В баре, как и всегда, было шумно. Никто даже не посмотрел на странную сцену того, как подозрительный тип куда-то волочет девчонку без чувств.
Бармен, завидев меня, ухмыльнулся и покосился на Юнону. Теми подошла к нему, что-то сказала и, обернувшись на меня, кивнула. Улыбка Барри мне совершенно не нравилась. И вдруг я уже второй раз за вечер ощутил чужой взгляд на себе.
Из угла бара пьяными глазами на меня глядел Эрик Трульс. Сердце, казалось, подскочило к горлу. Я резко отвернулся и быстрым шагом последовал за Теми, которая вошла в неприметную дверь, находящуюся по правую сторону от бара.
Мы вошли в небольшой узкий слабоосвещённый коридор, в конце которого была лестница. У стен стояли бочки и ящики с пустыми бутылками. Судя по всему, это было какое-то подсобное помещение. Поднявшись наверх, мы оказались у очередной двери.
– Добро пожаловать в «Свет в тоннеле», – улыбнулась Теми, вставив ключ в замочную скважину.
Комната оказалась куда просторнее, чем я себе представлял. И гораздо уютнее, по сравнению с соседским баром. В углу у окна за рабочим столом сидел Феликс и даже не поднял на нас глаз. Он сосредоточенно что-то набирал на небольшом ноутбуке. У стены стоял ярко-оранжевый диван с фиолетовыми подушками, делящий соседство с маленьким журнальным столиком. В противоположном углу находилось подобие кухоньки: миниатюрный навесной шкафчик, электрический чайник и плита на две конфорки. При желании тут даже можно было жить. Если бы не одно «но»: тонкая дверь совсем не защищала от шума внизу. Даже на втором этаже было слышно веселье завсегдатаев «Гуараны».
Я скинул обувь и отнёс Юнону на диван, аккуратно опустив её на фиолетовые подушки.
– Что с ней? – подал голос Феликс.
– Карамель, – выдохнула Теми. – Должна проснуться к утру.
– Может, поставить капельницу? – поинтересовался её напарник.
– Не помешает, – кивнула Темза.
А затем, села за стол и, подперев подбородок, твёрдо сказала:
– Рассказывай.
Улыбнувшись нахлынувшему чувству дежавю, я сел прямо на пол у ног Юны и, тяжело вздохнув, начал рассказывать о том, что произошло.
Глава 20. Расплата
Головная боль, казалось, разрывала черепную коробку изнутри. Я невольно застонала и попробовала пошевелиться.
– Лежи. Не двигайся, – послышался знакомый голос.
Я резко открыла глаза, смутно вспоминая прошедшие события, и наткнулась взглядом на сидевшего рядом Гарьера. Возле него стояла капельница, трубка которой вела мне в руку.
– Где мы? – выдохнула я, почувствовав, как ускоряется биение сердца. – В папином доме?!
– Нет, не переживай. Мы в безопасности.
Я покосилась на левую руку, в которой чувствовался дискомфорт.
– Меня опять привёл в чувства Феликс?
– Ну а кто ж ещё, – усмехнулся детектив и поправил очки.
Я опустила голову обратно на подушку и зажмурилась. Мой план полетел к чёртовой матери. В груди больно кольнула совесть. Снова… Опять они за своё.
– Так… Где мы? – повторила вопрос.
– В Штаб-квартире интернет-издания «Свет в тоннеле».
– Что ж, – усмехнулась я, – выглядит местечко под стать такому дурацкому названию. Где Теми и Феликс?
– Разъехались по домам.
Повисло молчание. Я облизнула пересохшие губы. Почему на душе было тепло и больно одновременно?.. Ответ, конечно же, был мне известен. Только признаваться себе не хотелось.
– Надо было тебе бросить меня там. Надо было сделать, как я сказала, – фраза прозвучала чересчур тихо.
Но он меня, всё-таки, услышал.
– Это исключено, и я тебе уже говорил, почему.
К горлу подкатил ком. Мне вдруг стало невероятно обидно и больно. А ещё… К этим чувствам примешалась радость. Было стыдно и страшно это признавать. Но я привязалась к нашей чудной компашке. И вновь чувствовать одиночество не хотелось.
Следом в памяти вспыхнуло отцовское письмо.
– Гарьер, – позвала я. – Мне надо тебе кое-что рассказать.
Он поднял на меня свой пронзительный взгляд и улыбнулся.
– Можешь ещё пару часов поспать. Сейчас только без пяти минут три.
– Я не хочу спать. У меня есть должок за спасение. Не люблю быть в долгу.
Детектив, казалось, совсем меня не слышал. Он поднял глаза на колбу в капельнице и поднялся.
– Как вовремя ты проснулась. Боялся тебя разбудить, когда буду убирать эту штуку. Феликс показал, как это сделать.
Он взял с пола бутылочку, от которой разило спиртом за километр, достал из пакетика ватный диск и, смочив, взялся второй ладонью за мою руку.
– Вот так, – тихо приговаривал он, вынимая иглу из моей вены, – согни руку, чтобы кровь не текла.
Я послушалась.
– О каком долге ты вообще говоришь? – усмехнулся Филипп, вновь сев рядом. – Считай, что мы в расчёте.
Я тяжело выдохнула и поджала губы. По какой-то невероятной причине мне отчаянно захотелось плакать. Нельзя… Хватит уже рыдать в присутствии Гарьера.
Но подкативший ком был сильнее меня.
Я прикусила губу и отвернулась, уткнувшись носом в подушку и свернувшись калачиком.
Тёплая мужская рука коснулась моего плеча и легонько сжала.
– Прости, Филипп… – вдруг прошептала я, сама от себя не ожидая.
Извинения?.. Гарьеру?..
Послышался смешок.
– Надо же… Думал, уже никогда этого от тебя не услышу.
Я повернулась и, смахнув слёзы, демонстративно нахмурилась:
– Нет, чтобы сказать спасибо. Или, что зла на меня не держишь.
– Речь не об извинениях.
– А о чём?
– Ты впервые назвала меня по имени.
Я обернулась и поймала на себе пронзительны взгляд. Филипп улыбался, а в его глазах было кое-что… Что мне совсем не нравилось.
Точно также он глядел сегодня, когда я обрабатывала ему рану на носу. В животе зашевелились давно забытые эмоции, которые я отчаянно старалась прогонять.
Мне не хотелось вновь это чувствовать. Но этот взгляд на разбитом лице… Тёплая ладонь, сжимающая плечо.
В воздухе повисло напряжение. Странная, жутко некомфортная тишина. По коже побежали мурашки.
– Ладно, хватит сантиментов, – буркнула я, стараясь разрушить неловкую атмосферу.
– Да, ты права, – кивнул Гарьер, – будешь чай?
– Буду.
Он поднялся и направился в другой угол. Я проводила его взглядом и прикусила губу. Чёрт… Как же с ним… Некомфортно. Было бы гораздо лучше, если бы Филипп, как и Ида, вёл себя холодно и отстранённо. Но он мило улыбался и смотрел так, как когда-то смотрел Хрисан.
При воспоминании о старой любви, сдавило сердце. Не так, как раньше. Болезненная правда схватила кулаком внутренности и стала их изо всех сил сжимать. Мне всё ещё сложно было в это поверить. Однако, теперь на руках были неопровержимые доказательства.
Я поднялась и села на диван. Филипп уже разливал чай по чашкам.
– Как твоё лицо? Болит?..
– Жить буду, – ухмыльнулся он. – Надо же… Ты ещё и заботу проявлять умеешь.