– Прекрати считать меня злобной стервой, – прошипела я, но Гарьер лишь хохотнул.
Он взял кружки и сел рядом, протянув мне чай.
– Ну вот, опять считаешь меня ублюдком. Вообще-то, ты мне совсем не кажешься стервой. Ты умеешь постоять за себя. Сильна духом. Столько всего пережила и не сломалась… Просто тебе не повезло.
Я нервно сглотнула и опустила взгляд на чай. Его слова, казалось, коснулись самого сердца. И мне вновь не понравилось чувствовать это.
– Интересное у тебя понимание о «не сломалась» … Я торговала оружием, обманывала людей и принимала наркотики… Трудно найти более поломанную жизнь, чем мою.
Но Филипп вдруг подвинулся ближе, как будто даже не слышал. Я испуганно подняла на него глаза. Между нами осталось каких-то сантиметров двадцать. Судорожный вздох сорвался с моих губ. Из-за синяков на его лице было сложно понять, что он чувствовал. Но в бездонных голубых глазах появилась та дикость и готовность нырять в омут с головой, которую я впервые заметила, лёжа на больничной койке, в нашу первую встречу.
– Юнона… – выдохнул Филипп и потянулся ко мне.
Я не знала, что делать. Хотелось провалиться сквозь землю или сбежать. Это было неправильно. Но…
Его тёплые губы коснулись моих, и я зажмурилась, инстинктивно ответив на поцелуй. Филипп действовал аккуратно, словно проверял мою реакцию. Но внутри меня начал разгораться давно забытый огонь. Я на секунду отстранилась и ещё раз внимательно на него посмотрела. А затем поставила чашку на пол и решила, что в этой жизни мне больше терять нечего.
Подумаешь, поцелуй с человеком, которому приказали меня убить. Подумаешь, он старше и женат. Кому какая разница?..
Правда в том, что мне тоже хотелось его поцеловать.
Видимо, поняв моё согласие, Филипп тоже поставил кружку и, нежно взяв меня за подбородок, потянул к себе.
Я поддалась. В этот раз поцелуй был совсем не робким. И, надо признать, целовался Гарьер просто замечательно. Это не было похоже на бездушную близость с Геком в пьяном угаре. Внизу живота что-то зашевелились.
– Ползающие жуки?.. – усмехнулся в подсознании Хрисан.
Я резко отпрянула, коснувшись ладонью губ. Сердце стучало по рёбрам, словно сумасшедшее.
– Прости, мы не должны… – вырвалось у меня.
Филипп улыбнулся и опустил взгляд.
– Это ты прости. Не знаю, что на меня нашло.
Я слушала своё сумасшедшее сердцебиение и смотрела на детектива, который заметно погрустнел. Чёрт бы побрал этого Хрисана…
– Филипп… – снова позвала я по имени. – Со мной… Всё очень сложно.
– Я понимаю. Поэтому ничего не требую. Ты ведь всё ещё любишь того мёртвого парня, верно?..
Его слова заставили внутренности сжаться в тугой узел.
Люблю ли я того, кто лгал мне?.. Будь он здесь, дала бы я Гарьеру себя поцеловать?..
– Нет, – неожиданно сорвалась ложь с моих губ, – я его больше не люблю. Но мне надо время… И да… Я прочитала отцовское письмо. Ты забрал мой рюкзак?
– Конечно, – кивнул Филипп, – вон он, в углу лежит.
– Достань в переднем кармане листик. Прочти.
– Но… Это ведь личное…
– Уже нет. Мы ведь в одной команде, так? Правда, я не знаю, как это поможет. Но вдруг.
Филипп положил свою ладонь на мою и вновь улыбнулся.
– Спасибо тебе за доверие.
А затем поднялся, подошёл к рюкзаку и, выудив оттуда письмо, вернулся на диван.
Я отвернулась, чтобы вновь не смотреть на проклятые строчки. Достаточно боли на сегодня.
Спустя пять минут Филипп выдохнул, опустился локтями на колени и, сняв очки, стал потирать лоб.
– Чёрт возьми… – прошептал он. – Это ведь… Всё меняет, Юнона!..
Я недоумённо подняла брови.
– Что, например? Там же ничего такого, чтобы помочь расследованию…
– Да, но в свете того, что мне сказал Аноре… Позволишь сфотографировать письмо и выслать Темзе?
– Делай, что хочешь.
И покосившись на меня, Гарьер вкратце пересказал свою странную встречу с Вудом. При упоминании этого проклятого имени, рёбра и лицо начинали ныть, будто там всё ещё были синяки от избиений ублюдка.
Не могу сказать, что слишком удивилась услышанному.
– Как и предполагала Теми… Только вот… Убить родителей похищенных детей… Это уже какой-то перебор. Этот козёл совсем без тормозов…
– Так и есть. Поэтому мы сбежим из города.
– И куда же поедем? – горько усмехнулась я. – К Иде? Нельзя. Она и без того уже из-за меня пострадала… Тем более, там нас мигом найдут.
– Аноре не сунется к ней снова благодаря влиянию издания Темзы. В последние недели авторитет «Света в тоннеле» очень вырос из-за освещений протестов. Поэтому, как только мутанты выйдут из тени… Мы тоже начнём действовать. А до тех пор…
Я почувствовала, как голова заболела с новой силой.
– Погоди, Гарьер. Как именно ты собрался действовать?
Он поправил очки, заговорщицки улыбнулся и показал пальцем на меня:
– Ты, Юнона, наш ключ. Наверняка, сейчас мутантам от души промывают мозги. Они будут одержимы местью. Чёрт знает, что они задумали… Но одно известно точно: в ближайшие недели, а, быть может, даже дни Джаро ждут не лучшие времена. Мы вернёмся, когда хаос достигнет пика. И покажем тебя.
– И как это поможет делу? – всё ещё недоумевала я.
– Подумай сама. Аноре так желал твоей смерти, что заварил кашу, из которой сам теперь выбраться не может. Если бы я тебя убил, это стало бы его главным козырем. Манипулировать несчастными мутантами стало бы проще. Но если в самый важный момент в сети появится видео с твоим честным рассказом… Нас ждёт победа.
– И что же я должна буду говорить?
– Правду. Чистую, неприкрытую правду. И это письмо… Оно ведь только усилит твою позицию.
– А если ещё и заручиться поддержкой Барбара Стоцки… – подхватила я.
Филипп улыбнулся и закивал:
– И попытаться самим выйти на «Дженлаб» … В конце концов, у нас с ними общий враг, который пудрит мозги нам всем. Как бы сильно они не хотели отомстить… Думаю, здравый рассудок у их лидера на месте.
Я выдохнула и посмотрела на свои ладони, которые всё ещё дрожали после приёма карамели. Звучало это всё достаточно неплохо… Только вот…
– Где же мы будем прятаться? И что будет с Теми?
– Мы с тобой уедем в Момбасу.
– Куда?! – выдохнула я.
Чёрт… Только этого не хватало.
– Думал, что тебя это так не поразит. Всё-таки, там контингент для тебя не новый…
– Если я продавала оружие, это не значит, что мне по душе целый, мать его, город с преступниками!
– Не кипятись, – хохотнул Филипп. – Не думаю, что там уж всё так недружелюбно… В конце концов, в Момбасе, как и в Тиви, полно людей, занимающихся рыбных промыслом. Мы тоже попробуем устроиться на одну из ферм.
– Не нравится мне всё это…
– Мне тоже не нравится, – серьёзно сказал Гарьер. – Но в нашей ситуации это лучший выход. Главное – дожить до того момента, когда Джаро с головой поглотит огонь.
Я покосилась на рюкзак, в котором лежал запас патронов и оружия. Думать о том, как его протащить через блокпост и как вообще выбираться из города под прицелом дронов, пока не хотелось.
– Есть ещё кое-что, о чём я должен тебе сказать, – вдруг стал серьёзным Филипп.
– Что?
– Помнишь, я спрашивал у тебя, может ли тот парень оказаться живым?..
Я нервно сглотнула. Сердце пропустило удар.
– Помню.
– Прочитав твоё письмо… Я лишь укоренился в этом предположении. Скорее всего, он был вынужден бежать с родителями… То есть с теми, кто за них себя выдавал. Просто чтобы не конфликтовать с твоим отцом.
Я хотела начать возражать и сопротивляться, но внутри что-то вновь шевельнулось. Проклятая надежда…
– Подумай, – продолжал Филипп, – он мог знать об Агате. Более того… Возможно, был среди тех, кто её похищал. Ты же не видела лиц. Пособники Аноре ведь рассказали, что действовали совместно с мутантами.
И вдруг меня обожгло воспоминание. Странный взгляд человека в чёрной балаклаве… Который будто боялся на меня смотреть.
Я закрыла глаза на секунду и попыталась воскресить в памяти события того рокового дня. Взгляд… Показавшийся таким знакомым… Светло-карие глаза…
Показалось, что кто-то изо всех сил зарядил мне кулаком по груди. Воздух внезапно куда-то пропал, и мне показалось, что я стала задыхаться.
– Юна! – испуганно выпалил Филипп. – Юна! Что с тобой?
Я не могла ответить, потому что сердце стало пропускать удар за ударом, а дышать становилось всё сложнее. Лицо Гарьера поплыло и раздвоилось. На лбу и ладонях выступил холодный пот.
– Хрисан! – кричит его строгая мачеха, распахнув окно. – Я не отпускала тебя на прогулку!
– Я и не должен отпрашиваться у тебя! – ворчит он, а затем улыбается мне, беря за руку.
Его ладонь, кажется, способна согреть не только мои заледеневшие руки, но и всё тело. С ним так хорошо и тепло, что думать о посторонних вещах не хочется. Мне даже нравится мысль, что мы, будто Ромео и Джульетта. Моему отцу не нравится Хрисан. А его мать в последнее время явно недолюбливает меня.
Я бросаю взгляд на эту непомерно строгую женщину. Она кривит губы.
И тогда я решаюсь задать вопрос, который задавать совсем неловко… Но любопытство и беззаботная юность, бушующая в голове, берут верх.
– Слушай, – бормочу я, чувствуя, как краснеют щёки, – твоя мама… Не родная?..
– Так заметно? – ухмыляется Хрисан.
– Нет, вовсе нет, – пытаюсь оправдаться я.
– Ничего страшного. Да, она не моя биологическая мама. Но иначе её называть я не могу. Криста по своей душевной доброте забрала меня на воспитание. Когда родная мать умерла при родах.
Почему я раньше не сложила дважды два? Это ведь было так очевидно…Слёзы, вопреки отчаянному желанию больше не рыдать в присутствии Гарьера, потекли по щекам.
– Мне кажется, ты прав, – выдохнула я, немного успокоившись. – Кажется, я видела его в тот день… Когда похищали Агату.
– Юна… – Филипп снова положил ладонь на моё плечо. – Несмотря на то, что он разрушил твою жизнь… Этот человек – одна из наших зацепок. Я должен постараться его найти.